Ошейник для Лисицы

— Сделаешь, ладно? — Ну не знаю… это же надо будет собирать всех, организовывать… — Скажи, что это я попросила. — Кто ж мне поверит? Лисица подумала, размахнулась и что есть силы дала мне в глаз. — Ты что делаешь, больно же! Глаз налился кровью и начал сильно пульсировать. Теперь точно синяк останется. — Тихо, не ори! — Флёр оглянулась на спавшего Ренара. — Это должен быть сюрприз, понял? — Сюрприз, сюрприз… — Если ничего не произойдёт, через два дня мы будем в тайном городе. Вы вполне успеете. Если мы задержимся, сними ей какую-нибудь комнату, а разыскать нас потом ты сможешь. На, вот… — Флёр отсыпала мне немного денег из своего кошелька. — На всякий случай. Всё запомнил? — Да вроде ничего сложного… — я почесал за ухом. — Смотри у меня! — Спокойно, Флёр, все сделаю! — Удачи вам. Лети. Я отвернулся, расправил крылья и, оттолкнувшись от жалобно скрипнувшей палубы, взмыл в предрассветное небо. Поток воздуха отбросил лисицу так, что она шлепнулась на задницу и молча погрозила мне вслед кулаком. Зря я с ней связался… *** Солнце нещадно жгло мой затылок. Чёрные уши уже раскалились до предела, стали неприятно зудеть и чесаться. Инстинктивно я подёргивал ими, охлаждая нагревшуюся тонкую плоть. Но делать было нечего — надо было найти тень. Размяв затёкшие мышцы и суставы, я принюхался. Пахло моей любимой жареной рыбой. Это потрясающе вкусное блюдо хорошо готовить умеет только моя жена. — Доброе утро, соня! — приветствовал меня милый лисий голос. — Как же всё-таки хорошо, когда ты не пинаешь меня каблуками в живот и не орёшь что-то невразумительное… — я открыл глаза и поднялся. Самодельная печка дымила, а сидящий рядом с ней Арен вовсю хрустел огромной рыбиной. Флёр смотрела на меня, и как-то странно улыбалась. Было совершенно ясно, что она что-то задумала, но что — я не мог догадаться. — Садись. Рыба — объедение, — лис похлопал по палубе рядом с печкой. Рыба действительно была потрясающе вкусной, но Арен как-то странно на меня поглядывал, пока я её ел. Когда я нагло потянулся к предпоследней рыбине, он дёрнул меня за шерсть на запястье. — Мальчики, сегодня я намерена отдыхать и не напрягаться. Надеюсь, вы не будете мне мешать? — лисица снова начала раздеваться, остановившись на нижних частях гардероба. Потом она улеглась на носу яхты и положила себе на глаза перчатку. Прихватив остатки завтрака, Арен с заговорщицким видом отвёл меня на дальний конец кормы. — Ты чего? Где летун? — я не мог понять, что он затевает. — Мирумас улетел на рассвете. Флёр ему что-то поручила, я слышал, но это не суть важно. Главное — у нас в трюме очухались два пленника. Она про них, похоже, забыла. Пошли их покормим, а заодно и поспрашиваем кое о чём. Убедившись, что Флёр ничего не видит, мы тихо спустились в тёмный трюм и закрыли за собой люк. Было жутко душно. Практически сразу я принялся обмахиваться хвостом, пытаясь создать хоть какое-то охлаждение. Мы зажгли по лампе и подошли к клетке, в которой жались две гиены. Я прежде уже встречался с гиенами, и у меня сложилось о них своё впечатление: грубоватые, но в, принципе, дружественные существа. Один раз они даже звали меня выпить, но мне пришлось отнекиваться, поскольку тогда уже был женат. В нашу клетку залетело, в буквальном смысле этого слова, два разных типа: мелкий, дрожавший от страха, и огромный накачанный воин, который смотрел на нас с холодным презрением. От еды никто из них отказываться не стал — молча съели по рыбе, и снова притихли. Мы с Ареном задумались: с чего бы начать? Я присел на пол перед клеткой и поставил рядом горевшую лампу. — Ну и что прикажете с вами делать? Большой хмыкнул, а мелкий прижался к большому. — Давайте-давайте, выкладывайте, зачем за нами гонялись! Снова молчат. — Ребят, мы сейчас просто позовём третьего члена нашего экипажа, и её способы убеждения заставят вас рассказать многое. Давайте, мы ещё совсем не жестокие! — решил пригрозить им Арен. — Чего это мы вам должны рассказывать? — пискнул мелкий. — Да чего хотите: зачем за нами гнались, кто послал, дальнейшие планы? Здоровый громко заржал. — Я бы на твоём месте вёл себя потише, а то она может спуститься сама. — А кто она такая? Это несчастная рабыня, да? — начал нарываться мелкий. — Я бы не сказал… — Арен почесал нос. — Да она нам ничего не сделает! — он гнусно рассмеялся. — Может, хочешь попробовать? Тут над нами раздались шаги. Мы быстро потушили лампы. — Советую вам вести себя потише… — и трюм погрузился в кромешный мрак. Без стука, если не считать стука каблуков по палубе, люк открылся, пролив в трюм немного света, и в нём появилась морда Флёр: — Эй! Вы куда пропали? — Никуда не пропадали, здесь мы. — Хм… Вы чем это занимаетесь здесь вдвоём, да ещё и в кромешной тьме, мальчики? Или я что-то не так поняла? Я сглотнул комок в горле, подумав о том, о чём, предположительно, подумала она. — В чём-то ты точно ошибаешься, это да… — Мальчики… Или как вас там? Я подозревала, что вы хорошие друзья, но не настолько же! Мы неловко переглянулись. — Нет, погоди… Это не то, что ты подумала! — Арен уже начал было оправдываться, но лисица была неумолима: — Это же просто отвратительно!! Вы этим долго уже занимаетесь? — Мы… — А я-то думала, что наконец-то встретила настоящих мужиков, а тут вы это! — она скривила морду, показывая нам своё отношение к «этому». — Флёр, мы не… — Мальчики, это просто ужасно! Вы меня очень разочаровали! — Флёр!! — Чего? — Закрой люк и не мешай нам! — смысл сказанного мною я понял уже после того, как произнёс это. От изумления лисица выпучила глаза и приоткрыла пасть. — Вот как, значит? Понимаю, вы любите наедине. Ладно. Понадоблюсь — я наверху, — лисица с размаху захлопнула крышку люка. Арен тихо заржал: — Ты представляешь, о чём она подумала?! — Представляю… — промямлил я, представляя. — Поднимемся — я ей все объясню, а пока продолжим, — Арен снова зажёг масляную лампу, осветив пленников. Оба гиена беззвучно ржали. — Мне это надоело, Ренар… но у меня есть идейка. Итак. Сейчас ты, — он показал на крупного, — без фокусов и сопротивления вылезаешь. Мы хорошенечко тебя пакуем, и ты ведёшь себя неслышно и невидно. А ты, мелкий, за оскорбления, останешься с Флёр наедине. — Я её не боюсь! Это она должна меня бояться! — пискнул тот. Крупный же покорно вылез, позволил себя связать и забить в пасть кляп. Перенёс он всё это с мужеством и угрюмым терпением, всем своим видом показывая, что ещё отомстит нам. Затолкав крупного поглубже в трюм и замаскировав его ящиками, мы поднялись наверх. Стоя у штурвала, лисица мурлыкала себе под нос какую-то песенку. Она была уже полностью одета и счастливым взглядом смотрела на горизонт. Похоже, её тоже начинала пробирать морская романтика. Арен тихо подошёл к ней и схватил за талию. Лисица пискнула, извернулась и оказалась мордой к Арену. — Оо… Не ожидала такого поведения от лиса, который любит проводить время с мальчиками… Флёр вдруг помрачнела и начала извиваться в лапах Арена, который глумливо улыбался. — Отпусти! Больно же! — Не думай обо мне так, иначе останешься без рёбер! — Как хочу о тебе думать, так и думаю! — лисица вдруг перестала извиваться и посмотрела в глаза Арена. — Ты очень красивая, — безо всякого вступления сказал лис. — Ты тоже очень ничего. Они начали сближаться носами, закрывая глаза… — Эй! Так я жду аудиенции! — глумливый голос из трюма мгновенно разрушил всю идиллию. Лисы открыли глаза и быстро отпрянули друг от друга. — Кто это? — обратилась ко мне Флёр. — Это пленник. Он со вчерашнего дня сидит у нас в трюме… и хочет с тобой поговорить. — Как это мило с его стороны, — Флёр тут же сорвалась с места и, схватив свою сумку, достала из неё металлические перчатки странной конструкции, которые я уже видел. Свои обычные перчатки она не сняла, а надела их прямо на железные. Я всё-таки решился поинтересоваться, что это такое. — Силовые кастеты. В них не чувствуешь боли от ударов, можно молотить хоть каменную стену. — Зачем они тебе? Он в клетке, скован по лапам и ногам, ничего тебе не сделает. Лисица посмотрела на меня так, что у меня похолодело в животе. Она молча спустилась в трюм и закрыла люк трюма на задвижку… Прошёл час, и мы с Ареном начали гадать, осталось ли хоть что-то от мелкого. — Готов спорить, что живого места мы на нём не найдём. Скорее всего, он будет весь… — Арен прижал уши, услышав ещё один «Бум», донёсшийся из трюма.— В синяках. Гулкие удары раздавались в трюме с завидной регулярностью и частотой. Сначала нам показалось, что Флёр выстрелила в потолок трюма из арбалета, но потом мы поняли, что она время от времени лупит кастетом по стенке яхты. Ещё через десять минут из трюма донёсся дикий крик, но кричащему явно тут же затолкали в пасть кляп. Потом удары возобновились… — Мне кажется, он не выживет, Арен. И ты же знал, на что мы обрекаем мелкого! — Знал! И сделал так, чтобы второй всё это увидел! — Мы обрекли живое разумное существо на мучительную и медленную смерть… — Ну и что с того? Ренар, ты — лис, мы ни о ком, кроме себя, не думаем! Ты же знаешь себя. — Я себя знаю, но я бы никогда не оставил его умирать за моей спиной. — А как бы ты оставил других? Я уверен, у тебя их было множество. — Ты о чём? — Часто ли ты, Ренар, — он сделал акцент на моём имени, — оставлял нищие семьи умирать от голода и нищеты? — О чём ты? — я не понимал, к чему он клонит. — Сколько раз ты воровал у бедняков последние деньги и крохи хлеба, чтобы прокормиться самому? Тут уж было чего стыдиться. Лис был прав: я не сразу стал великим и не сразу начал воровать только у богачей. — Свою первую кражу я совершил, когда мне было 12. Сразу же, как кончились припасы в замке… спустя месяц после смерти отца. Тогда я залез в самую бедную избу, которую нашёл… Арен внимательно слушал мою историю, и я решил ничего не скрывать: — Там… там почти ничего не было. Но я всё же нашёл и съел то съедобное, что ещё там было, но, когда зашёл в спальню, вторую из двух комнат, я увидел, что хозяин был там. Это была молодая, но очень больная кошка. Она умирала, и, хотя слышала, что кто-то к ней залез, она просто не смогла встать. А когда она увидела меня… она пожелала мне удачи и здоровья. — Она была в доме, в который ты залез? — Да. И не просто была — она знала, что я вор. С ней не было никого, кто мог бы помочь ей… Раздался ещё один удар, и мы снова прижали уши. — И что ты сделал? — Тогда я убежал. Но через месяц, когда смог скопить хоть что-то, я вернулся с лекарем, который сумел её вылечить. С тех пор мы с этой киской лучшие друзья и она меня частенько приглашает на чай. — Ну у тебя и биография, Ренар. О тебе надо книгу написать! Я хохотнул: — Напиши. Только это будет доказательством всего того, что я сделал, и меня тут же повесят на городской площади… Щёлкнула задвижка, и мы разом обернулись. Показавшиеся из люка уши лисицы были странного цвета… Я вдруг вспомнил о прошлом Флёр, понял, что я сейчас увижу, и меня охватил ужас… Лисица была вся в крови. Кровь стекала с неё как вода, заливая глаза и капая с носа. Хвост, намокший и пропитавшийся красной жидкостью, еле шевелился от тяжести мокрой шерсти. Рыжая шерсть стала кроваво-красной, а белая — тёмно-розовой. Капли с тихим плеском падали на доски палубы, и под её каблуками натекла уже порядочная лужа. На кастетах висели остатки плоти; один палец был покрыт какой-то вязкой белой слизью. В общем, лисица выглядела так, словно только что побывала на живодёрне, где забила не один десяток коров… — Мальчики… Это невинное слово произвело на нас странное действие. Лис вскочил, выхватил кинжал и оскалился, а в моей лапе появились три метательных ножа. — Мне надо ополоснуться. Давайте к берегу, здесь недалеко, — продолжила лисица, не обращая внимания на наши воинственные выпады. — Что случилось?! — сумел выдавить я из себя. — Ничего особенного. Он просто заплатил за то, что он сделал со мной. — Он был одним из… — Тех, — перебила меня лисица и топнула носком сапога по лужице крови. Не убирая ножей, я прошёл к штурвалу и крутанул его влево. Вскоре показалась земля. — Что ты с ним сделала? — Ничего. Флёр закрыла глаза, показывая, что больше она разговаривать не намерена. Арен спрятал свой кинжал, подошёл к ней и осторожно обнял за плечи. Она не обратила на это никакого внимания, а просто молча ждала, когда яхта подойдёт к берегу. Через пятнадцать минут мы были у небольшого песчаного пляжа, окружённого со всех сторон густым лесом. Флёр начала медленно раздеваться, бросая пропитанную кровью одежду в одну большую кучу. Когда лисица разделась до трусиков и лёгкого лифчика, поддерживавшего её большие груди, она, не стесняясь двух лисов, продолжила раздеваться. Кинув на кучу одежды покрытые ржавыми потёками белые трусики, она грациозно поднялась на бортик яхты и подняла лапы над головой. — Когда я помоюсь, кинете мне мою одежду, — и лисица прыгнула вниз головой в воду. Когда я заглянул за борт, увиденное заставило меня отвернуться. Вслед за Флёр в воде тянулся густой кровавый след… Она вынырнула и отряхнулась, придерживая лапой ошейник. — Мне нужно двадцать минут, — заявила она и брассом поплыла к пляжу. — Пошли, посмотрим… на труп, — лис положил мне лапу на плечо, заставив меня вздрогнуть. — Труп? Ты думаешь, там остался… труп? Лис кивнул, снял свой белый плащ, аккуратно сложил его и положил рядом со штурвалом. — Боюсь запачкать, — зачем-то пояснил он мне. Спустившись в трюм, превращённый Флёр в камеру пыток, мы дружно зажали носы. Запах стоял просто ужасный. Вонь разорванных внутренностей ударяла нос и щипала глаза, вызывая слёзы, но мы должны были убрать труп… или то, что от него осталось. Клетка была пуста, что нас неслабо удивило. Мы стали искать мелкого, совсем забыв про другого гиена, которого мы спрятали за ящиками с провизией. Кинув на них взгляд, я понял, что Флёр его не нашла и по-прежнему ничего не знает о втором пленнике. Тут из темноты, разбавленной солнечным светом, падавшем из люка трюма, раздался вскрик Арена. — Эй, ты чего? — я едва успел обернуться, как лис налетел на меня и вцепился в мою жилетку. — Проклятье… — он согнулся, и его вырвало мне прямо под ноги. Собрав всё своё мужество, брезгливо подпрыгивая, я медленно подошёл к тому месту, откуда пришёл он. Подушечками лап я ощущал, что доски становились всё более сырыми, пока не ощутил ступнёй что-то склизкое… и круглое. Отдёрнув лапу, я поспешно посветил вниз, и от страха и отвращения у меня округлились глаза. Это был глаз! Вырванный с корнем, коричневый, смотревший на меня глаз. Пламя лампы отражалось в его маслянистой оболочке, и создавалось кошмарное впечатление, что он живой… Сзади продолжал блевать Арен. Убедив себя, что это не самое страшное (Тут я припомнил подвал, в котором мне однажды пришлось оказаться), я перешагнул через глаз и вступил в лужу крови. Сердце забилось чаще, к горлу снова подступил тяжёлый комок завтрака. Труп был. Но то, что с ним сделали, не поддавалось здравому смыслу… Самым ужасным в нём был его живот. Вся требуха, все его внутренности были вытащены через огромный разрез в животе, и было похоже, что некоторые органы были покусаны: я чётко различил на чём-то красном и круглом следы лисьих зубов. Лапы несчастного были прибиты к борту арбалетными стрелами. Арен был прав: она всё-таки стреляла из арбалетов. Уши были то ли отгрызены, то ли просто оторваны. Глаз не было совсем. На один я уже наступил, другой растёкся по морде белой слизью — такой же, как на пальце Флёр. Похоже, она просто выдавила ему глаз… Зубы теперь были через один. Их не выбивали, а будто выдирали клещами. Запястье левой лапы было перерублено, а отрезанный кулак был затолкан ему в глотку вместо кляпа. Я даже не успел отбежать в сторону, как Арен, и выдал свой завтрак прямо здесь. Красная лужа крови разбавилась коричнево-бурой массой с плававшей в ней непереваренной рыбой. Позади появился Арен и, опёршись на меня, с трудом проговорил: — Надо бы убрать… придётся на время забыть про брезгливость и помыть трюм чем-нибудь ядовитым… — Запах всё равно останется… — Тут уж ничего не поделать… найди мне какой-нибудь мешок поплотнее… Мы вдвоём принялись за тяжёлую уборку. Арен обернул лапы тряпками и принялся аккуратно складывать кровоточившие куски гиена в найденный мною мешок из парусины. Когда он хотел взять и затолкать в мешок туловище несчастного, от него вдруг отвалилась нога. Чертыхнувшись, мы продолжили уборку, после чего вытащили из нижнего трюма большой камень из балласта, сунули его в мешок вместе с покойным и кинули за борт. Убрав кровь и остатки требухи, мы не придумали ничего лучшего, как залить трюм водой, чтобы кровь хоть немного растворилась. Одно за другим мы таскали вёдрами воду из моря, и вскоре в трюме было уже по щиколотку морской воды. Второй гиен лежал гораздо выше, так что я о нём не беспокоился. Пусть полежит ещё немного, подумает… Поднявшись на палубу, мы стали усердно дышать свежим морским воздухом. Оказалось, за время уборки мы сумели привыкнуть к мерзкому запаху и перестали его замечать. Но в контрасте со свежим воздухом… Пока мы работали не покладая лап, лисица мило плескалась в воде, сделав себе мочалку из набранных в лесу листьев. Заметив нас на палубе, она бросила листья и, не стесняясь наготы, подплыла к борту судна. — Кидайте мне мои вещи по одной! — велела она нам снизу. Я оглядел кучу чёрной одежды, которая на время стала красной. Арен с явным отвращением подцепил одну перчатку и перенёс её за борт. — Лови, — и отпустил. Флёр выловила перчатку и начала её полоскать в солёной воде. Почти все детали её костюма были кожаными, так что их не нужно было стирать, а было достаточно просто смыть грязь и кровь. На одну перчатку у неё ушло меньше минуты, после чего та прилетела к нам на палубу, упав точно на чистое место. Арен бросил за борт вторую, и всё повторилось. Весь костюм Флёр отмыла примерно за пятнадцать минут. Настала очередь двух последних вещей — её нижнего белья. Как-то уж совсем брезгливо, самыми концами когтей лис подцепил трусики и свесил их за борт. Лисица в воде хихикнула: — Не бойся, они не кусаются! — Я и не боюсь, — Арен отпустил их. — И чего все мужики их так не любят? В них нет ничего противного. Лови! Арен перевесился через борт, и в тот же миг мокрые трусики врезались ему в морду. Флёр расхохоталась, а Арен, сдёрнув их с глаз, возмущённо рявкнул: — Что ты мне всякую гадость в морду кидаешь?! Сейчас как… Что бы сделал Арен, мы так и не узнали, потому что я кинул лисице её бюстгальтер. Недовольно бухтя что-то под нос, лис скрылся в капитанской каюте. Через минуту лифчик Флёр упал мне на голову, а Арен вышел из каюты с простынёй. — Киньте мне чем-нибудь обернуться. И лестницу! Мальчики! Мальчики! Арен очумело смотрел на две выпуклости, висевшие у меня на ушах. Потом нас, несмотря на все только что случившиеся события, пробрал истерический хохот. Скинув лисице лестницу и покрывало, мы в знак протеста перестали обращать на неё внимание. До вечера мы были в своём углу яхты, а она — в своём. Всё это время она пыталась извиниться перед нами, и когда Флёр приготовила очередной ужин, Арен не устоял и простил лисицу. За ним простил её и я. Странно, как ей всё сходит с лап… Поедая утку, которую подстрелила Флёр, никто из нас не решался заговорить о втором пленнике. Когда еды уже не осталось и мы молча сидели перед пустыми тарелками, повисла напряжённая пауза, которую разрядил Арен: — Флёр, скажи мне, ты много узнала от него? — В смысле? — Ну, из-за чего всё это… и почему они гнались за нами от самого твоего дома… Флёр взяла чистую тряпку и аккуратно вытерла морду, шерсть на которой блестела от жира. — Зачем они за мной гнались, и так понятно: хотели жемчужину отобрать: им-то невдомёк, что я её уже в клане оставила. А насчёт гиена… он сообщил мне только то, как его зовут. В остальном же ничего интересного, кроме его анатомии, я не узнала. Вкусный ужин чуть не вырвался обратно, как только я вспомнил «анатомию». Арен держался куда более хладнокровно. — Я думал, что он бы мог быть полезен не только в плане наглядного пособия, но и как источник информации… — Он обычный солдат. Тардиф никогда и никому не сообщает о своих планах. — Откуда ты знаешь? Она пронзительно посмотрела мне в глаза. В её взгляде всё ещё плясали дьявольские огоньки и желание порвать всех на части… хотя, возможно, это были отблески свечки на столе и нескольких факелов на палубе яхты. — Я знаю о Тардифе всё, — медленно и вкрадчиво произнесла она, и мне не оставалось ничего другого, как поверить ей. Арен неторопливо поёрзал: — Тогда пойдём допрашивать второго, Ренар? Флёр то ли взвизгнула, то ли что-то сказала, — в общем, выразила своё удивление. — Второй?! Вы же говорили, что выжил только один! — Я соврал. Ну и что теперь? Порвёшь нас так же, как и того несчастного? Флёр опустила морду, сжала кулаки и сквозь зубы проговорила: — Вы правы. Я допрошу его… — Не ты, лисичка, а мы. Ты будешь тихо стоять в тени и пугать беднягу своим видом. На морду лиса обрушилась пощёчина. — Я что, такая страшная?! — Для кого как… — лис хладнокровно потёр щёку. Снова повисла напряжённая пауза. Флёр и Арен молчали, выжидающе глядя на меня. — Пойдём, что ли? — я только развёл лапами, не зная, чего ещё сказать. Лисы дружно встали и пошли к люку. Арен уступил лисице право спуститься первой, чем она не побрезговала воспользоваться. Спустившись за ними, я зажёг лампу, слыша, как шлёпает по воде Арен и как он гремит ящиками, доставая нашего пленника. Оставив Флёр в своей тени, я прошлёпал к нему и осветил морду гиена. Да, то ещё зрелище… глаза вытаращены, всё тело мокрое от пота, связанные лапы трясутся, пальцы сжаты в кулаки так, что когти до крови впились в ладони. Он боялся, причём как! То, что ему довелось увидеть, явно было одним из самых страшных зрелищ в его жизни. Бывший могучий воин сейчас взглядом умолял Арена не сдавать его Флёр. Лис пока злобно ухмылялся. Флёр продолжала оставаться в тени; гиен не мог видеть её, поэтому пока был более-менее спокоен. — На вопросы отвечать будешь? — глядя ему прямо в глаза, тихо и вкрадчиво спросил Арен. Гиен кивнул, и лис вытащил из его пасти кляп. — Лучше вы убейте меня, а не она!! Мужики! Вы же нормальные мужики, не оставляйте меня с ней! Она безумна!! — Тихо-тихо! Люк трюма открыт, так что она может тебя услышать и захотеть спуститься сюда, чтобы выяснить, что здесь происходит. Ты ведь не хочешь этого? Гиен молча замотал головой. — Очень хорошо, — Арен прислонил связанного пленника к стенке. — Тогда начнём. Я поставил перед ним лампу и уселся. Лис сел рядом, а Флёр продолжала стоять в тени. — Начнём с простого, — начал я, оборвав Арена на полуслове. — Как тебя зовут? — Фарр, — Гиен немного расслабился. — Отлично, Фарр. Лисицу ты конечно знаешь, — гиен кивнул. — Это Арен, а я Ренар. — Ренар? Тот самый? — Это смотря что ты вкладываешь в слова «Тот самый». — Вор? — Тогда да. — Наслышан. — Лестно. Но продолжим. Зачем вы за нами гнались, Фарр? — Красная жемчужина. Знаешь такую? Тебе ведь наверняка хочется заиметь её? Могу обрадовать: она у лисицы в левом сапоге. — Очень ценные сведения, вот только они устарели ещё три дня назад. Жемчужина уже в клане, и как её оттуда достать, я не знаю, — кто-то пнул меня сзади в спину. — Ну, то есть знаю, но не хочу, — Флёр пнула меня ещё чувствительней, но я не подал виду. Гиен выругался сквозь зубы и посмотрел в пол. — Какие будут ещё планы? Гиен молчал, но я ещё раз припугнул его Флёр, и он тихо-тихо проговорил: — Тардиф говорил, что, если не удастся украсть жемчужину, он пойдёт войной на клан лис… Кто-то сзади меня отшатнулся, но гиен ничего не заметил. — Когда это произойдёт? — 14 августа. Флёр неожиданно притопнула сапогом, чуть не выдав себя. — Точно знаешь? — Да, да… Тардиф сам сказал мне, что 14 августа он соберёт весь наш клан и пойдёт на вас. — Но откуда такая уверенность? — Мы с Тардифом, вообще-то, давно дружим… — Очень интересно. Как давно? Гиен промолчал. — Что он ещё тебе говорил? — Ничего. — Может быть, всё же позвать Флёр и проверить: вдруг ты ещё что-нибудь вспомнишь? — Что ещё вы хотите знать? — А как ты познакомился с Флёр? — вдруг поинтересовался Арен Гиен заулыбался: — Так же, как и добрая половина нашего клана. — Это как? — Так же, как и все. А Тардиф разрешал мне с ней побаловаться отдельно, пока ещё цела была. Странно, но Флёр стояла позади меня тихо, хотя сжимала кулаки так, что я слышал, как трещат суставы. — Цела? — Да, потом она была не совсем… — Это когда? — Ну, потом, после того, как на неё надели… — Что?! — вскрикнула лисица, бросилась на связанного гиена и, схватив за горло, прижала его к стене. Глаза гиена снова вылезли из орбит, и он буквально облился потом. — Ты про ошейник? — постепенно сжимая горло, вкрадчиво спросила его Флёр. Гиен скосил глаза на её шею и слегка кивнул. — Что ты знаешь о нём? — отпустила горло Фарра лисица. — Всё… — прохрипел гиен. — Как вы его надели, уроды? — Это старый способ… между двух наковален… — Какой это металл, говори! — лисица тряхнула его и чувствительно стукнула затылком о стену. — Это мирфил… — Где на нём шов, знаешь? — На нём нет швов… Флёр встала, медленно и тяжело дыша. — Я уже узнала всё, что мне было нужно… — и с размаху врезала гиену сапогом в зубы. Но на этом дело не закончилось. Гиен взвыл, Арен куда-то пропал, а лисица продолжала осыпать несчастного пленника тяжёлыми ударами. Она отлично справлялась без своих кастетов — буквально через минуту на теле Фарра не осталось живого места. Обезумевшая от крови и беззащитности гиена, Флёр выхватила из сапога длинный нож. Я понял, что если её не остановить сейчас, то Фарр повторит судьбу мелкого. Вскочив со своего места, я попытался оттянуть лисицу, но мои лапы скользили по ней так, словно вся её шерсть была облита маслом. Она выворачивалась, и нож уже приближался к груди пленника, как вдруг я почувствовал под пальцами что-то прочное, за что можно было ухватиться. Боясь оторвать это, я зацепился за железку и сильно потянул на себя, остановив лисицу на выпаде. Она издала неопределённый звук, потом вскрикнула от боли. В это время откуда-то появился Арен и что-то проговорил. Я взглянул на свою лапу — и мои самые ужасные ожидания подтвердились. Я схватил её за ошейник… Флёр медленно встала. Мои пальцы были так напряжены, что я не смог отпустить кольцо, но она повернулась прямо в нём и посмотрела мне в глаза. Я понял, что мне конец. Она воплотит все свои угрозы в жизнь сегодня, и это будет последнее, что я почувствую в своей жизни. — Я велела тебе не прикасаться к нему. Я покивал головой и зажмурился. — Лапу убери. Я разжал пальцы, и в тот же миг в моей лапе не осталось ни одной целой кости. То ли она просто сильно ударила, то ли использовала какой-то хитрый приём, не знаю. Я схватился за лапу, которую пронзила невыносимая боль, попытался её как-то зафиксировать, чтобы не было так больно, но тут же получил ещё один сильнейший удар по морде. В ушах зазвенело, голова закружилась, меня зашатало. Следующим ударом ногой в живот Флёр повалила меня на спину и начала пинать ногами. Каждый удар обязательно что-нибудь ломал, и через несколько мгновений у меня не осталось ни одного целого ребра. Ещё один удар пришелся мне в висок — в глазах помутнело, а в пасти появился привкус крови. Ещё один удар в голову — и я не выдержал. Я умер…