Нелепости летнего Уотердипа.

- Проклятье, - пробормотала Аланна, отшатываясь в сторону от матроса с объемистым грузом на плече. Она недовольно проводила взглядом голую спину моряка, покрытую татуировками. - А я ведь говорил, что на пристани ты не найдешь ничего хорошего, - Касавир пробивался вместе с ней к краю улицы, и голос паладина сейчас звучал раздраженно. Им мешали то повозки, то грузчики, то лошади, то вереница рабов, то еще боги знают что. Он никогда не думал, что столь узкая дорога, сжатая с одной стороны домами, а с другой – морем, способна вместить столько людей. Касавир проклинал всеми возможными способами романтическую идею Аланны совершить променад по набережной. В порту, ставшем главным объектом их неудачной прогулки, вообще не оказалось набережной. Были десятки огромных пристаней, пропитанных вонью кислого пота и завалявшимися на солнце мертвыми рыбами и водорослями. Грязь, шум и теснота – в порту сновали матросы, прислуга, лениво зазывали клиентов потасканные шлюхи в узких закоулках. Что-то выясняли, крича друг на друга, торговцы, капитаны, десятки людей, эльфов, орков, гномов и полукровок всех мастей в шкурах с севера, шелках с юга, коже с запада: в порту мелькали одежды со всех уголков мира и все цвета кожи. Даже рыбаки со свежим уловом предпочитали совсем другую пристань. Говор десятков языков сливался в один навязчивый гул. Палящее летнее солнце завершало спектр ощущений. Аланне едва не стало дурно в этой мешанине из вони, жары, припекающей голову, и людских тел. Она уже жалела, что не послушала Касавира, и они не пошли в квартал с фонтанами и цветниками, чтобы посмотреть на Уотердип с верхних обзорных площадок. Там-то сейчас явно было куда прохладнее и свежее. Но в том, что Касавир был прав, она бы не призналась. Ни за что. Ни капельки. Ну и что, что он ее муж?! - Почему ты меня никогда не слушаешь? – Касавир грубо оттеснил плечом какого-то мужчину, протолкнулся между двумя торговцами, получив в спину поток ругательств, но они наконец-то оказались в более или менее свободном проулке, где оба, в хорошей одежде и чистые, смотрелись, по меньшей мере, неуместно. – Да здесь даже мостовой нет! – он красноречиво кивнул под ноги, где были лишь песок и остатки брусчатки. - Потому что… - Аланна покраснела до ушей от возмущения и жары, судорожно подбирая убедительный ответ, и не нашла ни одного. – Потому что! Касавир только зло выдохнул носом, и стиснул ее предплечье, принявшись упрямо шагать вверх по улице. Ему было еще жарче, чем ей: Аланна заметила, как паладин стер со лба крупные капли пота. - Пошли отсюда. Ты хотела портовый район – ты его получила. - Я хотела в гавань, и это ты меня сюда привел! – прошипела Аланна. – А я хотела в порт! Ты вообще их отличаешь?! Район порта и гавани, где большие корабли, а не трущобы! Они метнулись вперед и в сторону, когда из внезапно раскрывшегося прямо над ними окна вылился целый ушат помоев. Аланна брезгливо сморщилась, чувствуя вонь гнили и заметив, что часть грязи попала на подол ее нежно-золотого платья. «Хорошо, что не дерьма». Она сердито насупилась и провела всю обратную дорогу до гостиницы в полном молчании. Касавир при этом не нарушил его ни разу. «Ну и пусть. Сам виноват». Когда они наконец-то выбрались к гостинице, ей казалось, что ноги сейчас отвалятся. Она не так уж устала, но натерла ступню ремешком туфли. Прохлада большого каменного здания окутала ее кожу, как шелк. Платье испачкалось безнадежно, и Аланна стащила его через голову, швырнув на огромное кресло у постели, едва за ними захлопнулась дверь. Затем с грохотом скинула новые туфли, бросила их в шкаф, и возмущенно повернулась к Касавиру, уперев руки в бока. - Какого черта ты меня туда потащил?! Я хотела посмотреть на корабли, а не на шлюх и матросов! Он смерил ее внимательным взглядом, взбесив еще больше. Ну и что, что на ней не было ничего, кроме белья?! В тон платью, между прочим! - Что ты на меня так смотришь?! Касавир вздохнул и покачал головой. Не так он себе представлял первый после размещения в гостинице день их отдыха. Не так. - Ничего, - он пригладил пятерней волосы и поморщился, ощутив пот на ладони. - Если ты помнишь, я здесь тоже впервые. И я составлял список, что можно посмотреть в Уотердипе, не натыкаясь на шлюх и летающие кинжалы. «Но я же зануда, поэтому так неинтересно. Город ведь нужно исследовать без карты. Как она сказала?.. Так лучше чувствуется атмосфера?» Аланна возмущенно выдохнула, отбросила со лба пушистые золотые кудряшки, и резко отвернулась от Касавира. А затем сгребла платье в охапку и невозмутимо отправилась в ванную, чтобы попытаться отстирать его. - Хватит на меня пялиться, - буркнула она и хлопнула легкой дверью из светлого дерева. - Я твой муж, если помнишь, - хмуро проворчал он. – То есть единственный, кому это можно. Аланна его уже не услышала. Касавир вздохнул, пожал плечами и вышел на балкон их комнаты, глядя на Уотердип. Рубашка противно липла к спине от пота: его немедленно хотелось смыть и переодеться в чистую одежду на этой жаре. «Какого черта?!» Они отдали кучу денег за эту комнату, впервые пользуясь после войны сокровищами Толапсикс не ради дорогого оружия и новых укреплений Крепости-на-Перекрестке, а ради себя. По сравнению с тратами на вооружение солдат – конечно, капля в море, и все же многовато. Учитывая прихоти Аланны и его лень, когда дело касалось споров - за балкон, со всех сторон увитый цветами, огромную кровать, отдельную ванную и дорогую мебель – они заплатили заметно больше, чем он предполагал, но Касавир в последнюю очередь мог жаловаться на комфорт. Здесь оказалось действительно хорошо. На возвышении теплый ветер пах морем и доносил до него сладковатый запах олеандров, абрикосов и инжира. Даже солнце показалось мягче, чем на улице. Свежий воздух остудил кожу, и рубашка наконец-то прекратила липнуть к спине. Аланна в комнате чем-то гремела и шуршала. Касавир бросил на нее беглый взгляд: она сидела на краю постели и натирала какой-то мазью мозоли на ногах. Он не видел еще ни одной женщины, которая, оставив войну и имея при себе деньги, не захотела бы себе ворох цветных тряпок и украшений. Конечно, все они были разными, но какая разница, что приспичит купить женщине: штаны из драконьих шкур или платье из южного шелка, меч с рубинами или бриллиантовое колье? Если воевать никто не собирается, а стоит все это одинаково? Все равно меч окажется где-нибудь в кладовке, точно так же, как штаны (оказавшиеся почему-то на размер меньше) - в самом дальнем ящике. Он озвучил Аланне сумму несколько меньшую, чем взял с собой на самом деле, поскольку знал, что если ее не ограничивать – она растратит все до медяка в ювелирных магазинах и лавках портных. Едва она перестала чувствовать себя капитаном, ответственным за тысячи жизней, перед Касавиром осталась всего лишь девчонка, которую он полюбил во время войны. Но сейчас «девочка» превратилась в его жену. Конечно, он любил ее, но временами характер Аланны становился невыносимым. Тогда он только и мог, что выйти на балкон и подышать. Касавир потер пальцами переносицу и проводил взглядом жирную чайку: та с вопиющей неторопливостью утащила с прилавка пекаря на улочке свежую плюшку. Плюшка была такого размера, что птица бы скорее подавилась ею, чем съела. «Но это же чайки». Касавир вернулся в комнату, и его обдало запахом дерева, свежих простыней и тонким цветочным ароматом тела Аланны. Та сердито перетряхивала огромную сумку с одеждой, в которой лежало все, что не поместилось в шкаф. От его жены только что пар не шел. Полураздетая от жары, раздраженная и порывисто двигающаяся, Аланна почему-то выглядела еще более красивой, чем всегда. - В следующий раз я пойду гулять без тебя, - прошипела Аланна. – Вот переоденусь и пойду! Касавир слегка склонил голову к плечу и плеснул в стакан воды из графина. Из прозрачных недр со звоном выпал осколок зачарованного льда и золотистый кружок лимона вместе с веточкой мяты. Вот оно, еще одно преимущество гостиницы, которая дорого стоит. - Аланна, не глупи. Ты тут потеряешься. Что он совершил ошибку, Касавир понял, лишь когда Аланна – между прочим, все еще в одном полупрозрачном золотистом белье – резко развернулась и зло посмотрела на него. - Я не так беспомощна, как ты думаешь, и вполне умею обращаться с картой! Ты завел меня в трущобы, и еще говоришь, что я потеряюсь без тебя?! Он ощутил легкое раздражение пополам с беспокойством и хмуро посмотрел на Аланну. Как будто вся вина только на нем, когда она то и дело толкала его в портовый район, почему-то решив, что трущобы находятся в гавани! - Ну и иди, - хмуро буркнул он. «Все равно с ее стертой ногой далеко не уйдет, и застрянет в ювелирном магазине через дорогу. Или в меховой лавке. Или в портной мастерской. В любом случае, больше никуда не денется, потому что или забудет деньги, или не унесет все, что набрала». Аланна натянула через голову тонкое нежно-кремовое платье. Ее волосы рассыпались по плечам пушистыми золотыми кольцами. - Вот и пойду! – она схватила сумочку, смела со стола карту города, и ушла, хлопнув дверью. На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая лишь постукиванием ее каблучков по коридору за дверью. Касавир потянулся в кресле так, что хрустнула спина, плеснул себе в стакан еще воды со льдом и ярко-желтыми кружками лимона. Выпил все, сполоснул лицо в ванной, натянул чистую рубашку и вышел на балкон, потягивая цитрусовую воду и щурясь на яркое солнце. Аланна прошла поперек улицы такой рассерженной походкой, что даже ее кудряшки умудрялись подпрыгивать недовольно. И направилась именно, как он и думал, в лавку с одеждой и шляпками, где на витрине стояло ужасное розовое платье, отделанное не то перламутром, не то стекляшками, и сплошь покрытое оборками ниже колен. «Великий Тир, только не его. Пожалуйста». Он смог бы ее догнать, отправься Аланна куда-то еще, но уж поскольку она никуда не собиралась... Касавир вытащил на балкон тяжелый мягкий стул со светлой обивкой и уселся, подставив лицо солнечному свету и лениво наблюдая краем глаза за Аланной, крутившейся около витрины. Теперь можно было спокойно ждать, по крайней мере, час. Может быть, у него заодно наконец-то лицо загорит. Даже несмотря на то, что он никогда не мог провести на открытом солнце больше получаса. Аланна чувствовала себя злой, как никогда. Подумать только, конечно же, она во всем виновата! А ведь она знала, знала совершенно точно, что после замужества жизнь становится другой! «Вечно умничает. А толку?» Она собиралась назло Касавиру купить себе то, что он больше всего ненавидел. Что-нибудь розовое. Яркое. Ужасно дорогое. Платье на витрине прекрасно подходило к ее плану. Ну и что, что она не собиралась одевать этот покрытый перьями торт?! Еще она слышала о розовых бриллиантах и подумала, что было бы неплохо найти себе такой. Аланна прекрасно знала, что на эту сумму кто-нибудь другой был бы в состоянии купить дом. Все равно сокровищ дракона хватит еще на пару дочек, которых она точно будет одевать, как принцесс! И ни за что не позволит Касавиру портить их своим занудством! «И об этом я с ним тоже поговорю». Колокольчик на двери магазина звякнул, впуская Аланну в черный после ослепительного солнца полумрак, создававший иллюзию таинственной роскоши. Здесь было не так уж темно, но ей все равно пришлось постоять несколько секунд, прежде чем она разглядела прилавок, уставленный шляпками и моделями рук с перчатками всех форм и размеров. Ей бросилась в глаза ужасная желтая шляпа с зелеными перьями, по виду больше всего напоминавшая шишку с хвостом. Или слишком экзотический для севера фрукт. И розовые перчатки с черным кружевом. Шелк у них блестел слишком сильно, но в целом... Кстати, вон та заколка со стрекозой очень пошла бы к одному из ее платьев. - Мне платье с витрины, - безапелляционным тоном произнесла она и махнула рукой за спину, едва нашла взглядом хозяйку лавки – хорошо одетую женщину в возрасте. Ее замысловатую прическу украшал живой пион. В углах оправы ее очков поблескивали крошечные бриллианты. Улыбка хозяйки ей не понравилась. Высокомерная и мерзкая. И очки у нее тоже были мерзкие. И костюм. Как такая тетка вообще могла шить кому-то вещи?! - К сожалению, это невозможно, мадам, - голос женщины оказался высоким и тонким. – Это платье уже заказано. «Ой, ну конечно». Аланна сердито выдохнула, сдув пружинку кудряшки со лба, и сложила руки на груди. - Я заплачу в два раза больше, чем оно стоит. Женщина лишь покачала головой все с той же улыбкой. - Невозможно, мадам. Мы держим свое слово перед клиентами. Если вы позволите снять с вас мерки, мы сошьем вам подобное, потому что никогда шьем одинаковых платьев. Это не нравится нашим заказчикам. Аланна ощутила себя униженной. Почти оскорбленной. Нет, в другой раз она, возможно, и согласилась бы, но не сегодня. Не найдя, что ответить, она только фыркнула: - Нет уж. Найду себе что-нибудь получше. Она гордо вышла из магазина и с такой скоростью оказалась в следующем, что едва почувствовала жару на улице. И вновь у нее над головой раздался мягкий звон от колокольчика. При виде витрин она почувствовала сладкое предвкушение. Аланна всегда знала, что украшения были даже большей ее слабостью, нежели одежда. Спустя полчаса Касавир понял, что не ошибся. Солнце ощутимо припекло ему лицо, и он жмурился, прячась в тени шелестящих цветочных гирлянд, увивавших балкон. Все так же кричали чайки, где-то на грани слышимости шумно и сладко вздыхало море, а улица внизу полнилась гудящим потоком людей. Размеренный, жаркий южный день. Он внимательно наблюдал за входными дверями магазина, в котором уже давно скрылась Аланна, вышедшая из соседней лавки. Слава Тиру, без свертков и всего остального. Значит, то жуткое платье ей все же не досталось. «Остынет и вернется. Никуда она не денется». Но прошло еще полчаса, и время тянулось все более тягостно. Касавир прогнал со столика на балконе чайку, решившую поискать плюшек повыше пекарни, прочел несколько страниц безнадежно скучной книги, наигрался в гляделки с ласточкой, вившей гнездо под крышей, и, наконец, решил, что пора прекращать это кислое подобие ссоры. На его взгляд, дулась Аланна уже слишком долго, и лень сменялась смутным беспокойством, зарождавшимся где-то внутри, как волна. Он знал, что даже Аланна не может провести в настолько маленьком ювелирном магазине час с лишним. Должен признать, что ссора с женой никогда не казалась мне испытанием худшим, чем то, что только предстояло пережить этому человеку, который определенно не заслужил ситуации столь неожиданной и неловкой в своей двусмысленности. Думаю, я даже восхищаюсь стойкостью своего брата по вере, ибо на его месте я бы немедленно воззвал к Тиру, за что на меня обрушилась подобная кара, и не получил ответа. Да простится мне подобное утверждение, но я знаю, что есть ситуации, в которых благосклонность великого Беспристрастного совершенно не поможет. Вам интересно, что может быть хуже, чем ссора с женой, способной в пылу обиды отправиться покупать розовые бриллианты? На что никогда не ответит ни один покровитель, лишь посмеявшись над бедой? Я отвечу. Родители, которых вы не ждали.