Нелепости летнего Уотердипа.

Пролог. Эта история произошла в Уотердипе. Довольно незамысловатое, можете подумать вы, начало - особенно для того, что должно вызывать интерес с первых же строк. Однако поверьте, любой подобный мне лорд этого города знает достаточно историй и не расскажет вам ни одной, не окажись та действительно поразительна. Удивительная нелепость, из-за которой появился и был уничтожен ужаснейший артефакт из всех, что мне когда-либо доводилось видеть, случилась прекрасным летом, когда Уотердип покоился в умиротворении сиесты, вызванной жутким зноем. Даже чайки казались ленивее, нежели всегда, а русалки и мермены и вовсе не пытались подняться из морских глубин к поверхности. Но первое, что я, открытый лорд Уотердипа Пирджерон, скажу вам прежде, чем начну свой рассказ, достаточно подробно переложенный из нескольких чужих уст – джентльмены, опасайтесь злить своих жен. И еще больше опасайтесь их в приливе холодного, обворожительно-неприступного молчания, сопряженного с творческим порывом подобрать себе десяток новых нарядов или создать нечто уникальное или прекрасное. Например, зачарованный амулет. Мой добрый друг Келбен, к тебе это предостережение относится в самую первую очередь. Ведь твоя жена, даже когда злоупотребляет игристым вином и вишнями в коньяке – все равно волшебница из Семи Сестер. 1. С чего начинаются все проблемы. В широкое стрельчатое окно черной башни, высившейся посреди Уотердипа, залетал приятный бриз с моря. Он игриво дернул светлую, оттенка слоновой кости, занавеску, скользнул шелестом бумаги по свиткам на массивном деревянном столе с причудливой растительной резьбой, серебристо прозвенел между хрупких алхимических колб всех мастей и притих. Косые солнечные лучи сонно рассыпались по темно-золотому ковру на разноцветные ромбы, проникая сквозь приоткрытую витражную ставню. Тем не менее, ветер сегодня вел себя почти пугливо, ибо в одной из комнат башни назревала настоящая буря. - Значит, вот как? – Лейрел Сильверхэнд гневно уперла миниатюрные сухощавые кулаки в бедра и посмотрела на мужа так, словно он сейчас сознался, будто изменял ей со всеми ее шестью сестрами просто от скуки. Даже хуже. Боги и создатель Ао, эта женщина иногда казалась ему невыносимой! Лейрел взмахнула рукой, отбросив шелковую копну серебряных волос за спину, и Келбену Арунсуну показалось, что даже камни в диадеме и на поясе жены сверкнули почти возмущенно. Ее миловидное лицо выглядело сурово, взгляд предвещал наихудшее, а мелодичный голос звучал рассерженно. – Ты целыми днями сидишь за чертовыми книгами и кругами, а едва я говорю тебе, что нам следовало бы побыть вместе – начинаешь рассказывать мне про городские дела! Пузатая ярко-желтая канарейка в золоченой клетке с филигранью сердито чирикнула, глядя на Келбена черными глазками. На мгновение ему показалось, что смотрела она даже более осуждающе, чем ее хозяйка. Говоря по правде, подобные инциденты казались ему самыми унизительными моментами всей его жизни. Подумать только – могущественнейшего мага Фаэруна отчитывают, как мальца! Келбен посмотрел на рассерженную Лейрел и мысленно осекся. Хорошо, хорошо, возможно, не могущественнейший – по крайней мере, равный или чуточку более сильный, чем его жена. Лейрел только что не искрила от раздражения. Воздух вокруг нее вдруг стал гуще и плотнее, как над жарким огнем. «Нет, все же равный. Нет. Возможно, она даже сильнее». Но за что?! Он всего-то забыл вчера об ужине, потому что слишком задумался, как выследить незаконных некромантов в городе! Романтика подождет, и Лейрел должна понимать это спустя десятки лет их любви! Сколько этим женщинам требуется доказательств, тем более в таких мелочах, приходящихся утомительно некстати? Его жена рассерженно одернула длинные рукава своего любимого темно-лилового платья и почти кокетливо поправила декольте, а затем сложила руки так, что в вырезе на груди обозначилась бархатистая темная ложбинка. - Я тебя слушаю, Келбен. Он утомленно вздохнул и взял излюбленный волшебный посох в другую руку. Ладони почему-то начали неприятно потеть, а в животе разливался странный холодок. О, создатель Ао и великая Мистра! Он что, нервничал?! Память услужливо подкинула ему сведения, что мать его прекрасной жены содержала в своем теле Мистру. Разумеется, лишь какое-то время. Но кошмарное и ужасно нелепое осознание, что богиня, которой он служил, по совместительству является его тещей, почему-то настигло его впервые. - Дорогая, ты же знаешь, что я люблю тебя, - Келбен Арунсун вздохнул еще раз, подбирая слова и обдумывая, как же наиболее разумно умерить гнев жены поскорее; в конце концов, его ждал Пирджерон со своими паладинами. - Но дела города обязывают и тебя, и меня иногда пренебрегать личным. Это действительно важно, и ты прекрасно знаешь, насколько. Я был вчера слишком занят. Лейрел только приподняла темно-серебристую бровь и слегка склонила голову к плечу. - Ооо, - только и потянула она. – Конечно, дорогой. Он счел это за добрый знак. По крайней мере, она его слушала. На этом моменте ваш покорный слуга Тира должен вставить свое умеренно веское слово. Джентльмены, в любом из случаев, когда ваша любимая дама произносит нечто подобное тоном, употребленным моей прекрасной подругой Лейрел Сильверхэнд, одной из Семи Сестер – будьте уверены, что вы все испортили. Вы можете не знать, что именно, однако, очень вероятно, что оно занимает все обстоятельства в пределах ваших сил. Келбен, я должен убедиться, что ты больше никогда не повторишь подобной ошибки. Должен попросить прощения за подобное разъяснение. - Именно поэтому я должен попросить прощения за свою забывчивость. Но ты должна понять, что ситуация крайне серьезна, и именно поэтому я не собирался медлить. Лейрел внимательно разглядывала его какое-то время, заставляя себя впервые ощущать так, словно он сказал несусветную глупость, достойную не великого мага, а великого идиота. - Не смотри на меня так, - хмуро буркнул он, одергивая черную мантию с проблесками фиолетового, оттенком досадно схожего с тканью платья жены. - Келбен, - Лейрел подозрительно сладко улыбнулась ему. – Я люблю тебя, но иди сегодня к своему Пирджерону и его паладинам вместе с некромантами, раз уж так пренебрегаешь личным. Келбен прикрыл глаза и вновь открыл их. Великая Мистра, дай ему терпения. - Лейрел. Ты же знаешь. Жена только фыркнула и отвернулась от него к алхимическому столу, небрежно взмахнув рукой. На тонких пальцах блеснули кольца с аметистами. - Мы еще раз поговорим об этом вечером, и на этот раз я жду тебя к восьми. Он облегченно вздохнул. Насколько Келбен знал Лейрел, сегодня он отделался малой кровью. Постукивая черным посохом по мраморному полу, он удалился из ее комнаты, ощущая громадное облегчение. В спину ему донесся усиленный магией голос Лейрел – такой звучный, что он поморщился от звона в ушах. - И сегодня - только попробуй опоздать! «Я слышал, слышал. Боги, неужели нельзя попроще?.. Обязательно кричать вот так?» Сказать, что Лейрел Сильверхэнд осталась после ухода мужа в бешенстве – ничего не сказать. Она была готова рвать, метать, кидать огненные шары во все стороны и немедленно отплыть на Эвермит в незапланированное путешествие. И она бы пожаловалась матери, а если бы то было возможно – упросила бы Мистру, чтобы у Келбена сегодня весь день вместо любых заклинаний получались мыльные пузыри, розовые лягушки и больше ничего. Подумать только, некроманты! Как будто они могли разнести половину города и камня на камне не оставить за один вечер! Она фыркнула и сердито скрестила руки. Канарейка в клетке что-то успокаивающе прощебетала ей, перепрыгнув с жердочки на жердочку. - Не думаю, - недовольно отозвалась Лейрел. – Хотел бы – не опоздал. Птица защебетала второй раз. Теперь – настойчивее, на этот раз заставив свою хозяйку склонить голову и закусить губу в задумчивости. - Возможно. Я зла на него. Очень. Важные дела, книги, фолианты… Келбен озанудился в последнее время до такой степени, что это вызывало у нее желание не то стукнуть мужа книгой потяжелее, чтобы выбить половину слишком усердных забот, не то подсыпать ему в чай смехотворной пыльцы, от которой он хохотал бы несколько дней без остановки. Конечно, эти мелочи не сравнятся с днем, когда он подарил ей немолкнущего попугая, распевавшего омерзительные любовные баллады, но хоть что-то. Попугая она превратила именно в ту канарейку, которая сейчас смотрела на нее, и слава Мистре, эта птица наконец-то разучилась говорить. Раньше от ее гнусного голоса у Лейрел просто раскалывалась голова. Как он сказал… «надо иногда пренебрегать личным»? Лейрел сердито обернулась к зеркалу в бронзовой оправе. Юбки зашелестели. Хоть когда-нибудь ей можно побыть женой, а не великим магом?! Она даже платье выбрала к вечеру, между прочим! Она подошла к своему столику с украшениями и отточенным движением откинула крышку одной из шкатулок, где хранились ожерелья и амулеты – прелестные как на подбор, но совершенно лишенные магии. В минуты раздумий и забот зачаровывание предметов помогало ей сосредоточиться, и сейчас Лейрел собиралась прибегнуть к излюбленному способу успокоения. Перебирая пальцами в воздухе, она наугад выбрала один, с большим розовым бриллиантом и жемчужинами. Чудесный амулет, почему-то напоминающий ей о кораллах и раковинах. Пожалуй, неплохо было бы сделать из него игрушку для телепортации. Она предполагала, что сейчас заклинание выйдет особенно удачным. За алхимическим столом Лейрел провела много времени – мерцали лиловые искры заклятий, раздавалось довольное мурлыканье, когда она напевала себе под нос какую-то песенку, остро пахло травами, позвякивали волшебные кристаллы всех оттенков, плавилась медная проволока и сухая драконья кровь, золото и корица обращались в сладко сияющий серебряный дым. Спустя пару часов упорного труда Лейрел оказалась наконец-то довольна результатом. Амулет ни капельки не изменился. Разве что теперь на нем лежали мощные чары, подвластные ей одной, и никому другому, как она предполагала. Полюбовавшись игрой света в огромном камне, женщина оставила ожерелье на столе и решила отправиться за винными грушами. Ну и что, что она приберегала их для ужина?! Все равно Келбен в них ничего не понимал и никогда не ел сладости, оставляя все для нее. Смею отметить, что главные участники, пусть и не виновники происходящего, еще не предстали в моем рассказе перед читателем. И полагаю, что в полной мере они появляются лишь сейчас – всего лишь достаточно счастливые мужчина и женщина, волей случая оказавшиеся связанными с недоразумением, произошедшем между моими друзьями. Мой дорогой друг Келбен, я также должен сказать, что твоя оплошность и ее исправление обойдутся, по меньшей мере, в волшебную бриллиантовую диадему с сапфирами. И бутылку коньяка, разумеется. Для меня, а не для Лейрел, если тебя все еще терзают раздумья. Кстати, помни, что я, как и положено паладину и истинному хранителю порядка, пристально слежу за твоими расходами из городского бюджета, старый лис.