Случайностей не бывает

Да, что-то определенно происходило. И не только где-то вне, но и внутри моей головы: я постоянно, не переставая, думал о Джоан. Я представлял, чем она занимается в этот момент: скучая, ужинает с Майкрофтом? Ходит с мамочкой по магазинам? Читает книги русско-американского писателя, напичканные чересчур громоздкими конструкциями, но написанные так прекрасно, что дух захватывает? Сидит на окне, завернувшись в плед и потягивая теплое молоко? Прогуливается по улицам Рима или наблюдает за древней чайной церемонией в Токио? Где она, как она, что с ней? Когда она не звонила и не писала, я часто не мог отделаться от мысли, что она попала под машину. Что стала жертвой маньяка. Что ее самолет разбился, не долетев сотни миль до британского побережья. Мое воображение не давало расслабиться, я зачастую не мог спать, и даже сквозь пелену наркотического тумана рука тянулась к телефону: вдруг не услышал? Я тревожился. Я боялся за нее. При мысли о том, что она никогда больше не будет сидеть рядом на диване, положив голову мне на плечо, и пить кофе, по коже начинали бегать ледяные мурашки. Шутка ли ― у меня больше никого не было на всем белом свете. Только любимая жена нелюбимого брата, которая единственная могла находиться со мной дольше получаса. Было почти лето, когда я открыл глаза и увидел, что она бесшумно меряет шагами комнату. - Господи боже мой, - подскочил я на диване, - где ты была?! Две недели, Джо, тебя не было две недели! - Ты, я вижу, считал, - холодно проговорила она. - Вот еще, но... Но тебя же не было. Почему у тебя отключен телефон? - Мне так захотелось. - Майкрофт? Я так и знал. - Он здесь ни при чем. - Он всегда при чем. Боже правый, да перестань ты мельтешить! - она смерила меня равнодушным взглядом, не произнесла больше ни слова, положила ключи от квартиры на журнальный столик и вышла из комнаты. - Да у тебя, черт побери, - пробурчал я, - можно брать уроки того, как уходить по-английски, чтобы ни у кого не хватило смелости тебя остановить. Ключи я в тот же вечер отдал Майкрофту и не сомневался, что они тут же снова окажутся у нее. Так и случилось, конечно же. С братом я встретился всего на пару минут. Но, просидев в одиночестве весь теплый дождливый вечер того дня, набрал его номер: - Здравствуй, Майкрофт, как поживаешь? - Давно не виделись, Шерлок, - съязвил он. - Ты слегка отвлекаешь меня от государственных дел. Что тебе надо? - Редкий случай, братец: я прошу у тебя совета. - Надо же, - протянул он. - Объясни мне, что делать с твоей женой. - Оставить в покое. - Нет, правда. - Оставить в покое! - Но это же она... - Я, видимо, никогда не устану повторять тебе, что ты кретин. Поговори с ней или оставь в покое. А лучше ― поговори и оставь в покое. Спокойной ночи, Шерлок. Становилось все чудесатее и чудесатее. - Ты читал «Алису в стране чудес»? - удивился Джон. - А в детстве мечтал стать пиратом. - Ого. - Единственное, что мне оставалось, - поговорить с Джо. Я не знал, что и как надо делать, но выбора не было. И я назначил ей встречу, протараторил что-то о Лестрейде и подозрительной личности, пообещал забрать прямо от ворот дома, после чего снова позвонил брату. - Три раза за неделю ― ты бьешь все рекорды, Шерлок. - Я сегодня заберу Джоан. - Надолго? - На всю ночь. - Неужели, - после секундной заминки откликнулся брат. - Что «неужели»? - Пообещай, что не обидишь ее. - Что? - Не делай ей больно, слышишь? - Что ты несешь? - Шерлок, она не выдержит больше. Ты медленно убиваешь ее вот уже полтора года, а заодно калечишь и меня, но это ладно. Но она!.. Она ведь ни в чем не виновата. - Майкрофт, иди поспи. Я заеду за ней в десять. - В баре было очень много людей. Я впервые не решался заговорить. То ли потому, что она не услышала бы меня, то ли потому, что боялся услышать ответ на свой вопрос. Я пил не переставая. Пил, пил, пил, Бен все подливал, подмигивая, бросал красноречивые взгляды на дверь за барной стойкой. Я кивал, все больше расслаблялся и внезапно обнаружил себя на улице. Очнулся от жгучей боли в скуле и увидел разъяренную морду парня, который уже готовил кулак для нового удара, и полные ужаса глаза Джо, стоявшей неподалеку. - Шерлок! - звонко закричала она, подскочила к нападающему, который стоял ближе всего к ней, и вцепилась зубами в его плечо. Тот завопил, наступила какая-то сутолока, и я бросился бежать. Не потому, что было страшно, а как-то по инерции. Джоан не отставала: упрямо неслась рядом. Она задыхалась, волосы развевались, глаза лихорадочно блестели... Мы оказались в узкой подворотне. - Той самой? - на всякий случай переспросил Джон. - Да, в той самой. И нет, не смотри на меня так: все получилось случайно, я ничего не подстраивал. Ни тогда, ни сейчас. Мы втиснулись в узкое пространство между домами... и оказались так близко, как никогда прежде не были. Я упирался в стену спиной и при этом чувствовал, как вздымается грудь Джонни от сбитого с ритма дыхания. - Надо переждать, - с трудом выдавил я, почему-то решив, что это наиболее удобный случай для выяснения пугающе прозрачных отношений. Но моим планам не суждено было претвориться в жизнь, потому что в этот момент ее глаза широко распахнулись, она тут же крепко зажмурилась и впечатала меня в стену поцелуем. Я опешил, оторопел, был шокирован... Вероятно, на моем лице читалось такое неприкрытое изумление, что она, лишь открыв глаза, отпрянула от меня, стараясь не касаться больше. - Ты что творишь?! - выдохнул я. - Совсем с ума сошла?.. И мы поговорили. Несколько не так, как я себе представлял, но мне не пришлось прикладывать ни малейших усилий. Это упростило ситуацию. В тот вечер Джоан призналась мне, и я никогда, никогда больше не слышал столь страстного, искреннего и горького монолога. А я не мог сказать ни слова, не мог, понимаешь? Все встало на свои места, но я же так надеялся, что именно на эти места оно и не встанет. Что у меня паранойя. Что Майкрофт идиот. Что все только показалось. Она кричала мне в лицо: «Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, я жить без тебя не могу, но я знаю, что тебе все равно, так прогони меня, прогони, я уйду!». А ее глаза умоляли: «Пожалуйста, останови меня. Пожалуйста, скажи, что я тебе нужна. Пожалуйста, не дай мне уйти». Что я мог поделать, Джон? Я был поражен, раздавлен, даже сломлен... но. Я сразу принял решение, и тут же осознал, что оно давно было готово, только ждало своего часа. Просто я не хотел верить и видеть не желал. А тут... Я поцеловал ее. Не потому что хотел, а потому что иначе она не стала бы меня слушать. Черт знает, сколько шагов от пламенного диалога до суицидальной истерики. Объятие было до странности крепким: я чувствовал, что через пару минут попрощаюсь с ней навсегда. Собрав в кулак все рассеянные по ветру силы, я негромко отчеканил: - Джоан. У нас ничего не получится. И никогда не могло получиться. Поэтому уходи. И никогда больше не возвращайся. Я довез ее до дома. Там, в окне гостиной, горел свет: Майкрофт не спал. Джо поежилась. Джоан смотрела на меня, и слезы бежали по ее щекам, а она даже не пыталась утирать их. - Прощай, Шерлок. Я, не глядя ей в глаза, развернулся и пошел, почти побежал, прочь. Прочь от нее, прочь от прошлого... прочь от счастья, которое само пришло мне в руки. Видит бог, Джон, что я не вру: мне было больно. Понимаешь, мне было больно! Меня рвало на куски, на части, потому что установившаяся было целостность беспардонно была нарушена: я оторвал от сердца кусок и оставил его где-то на перепутье. Мне смертельно хотелось вернуться. Но я не мог. Ее слова («я знаю, что видал ты мою любовь...») ранили меня. Не на шутку, почти до крови. Я бежал по улице, на душе скребли кошки, и я страшно жалел о том, что не могу ей всего объяснить. Джон не поверил своим глазам: у Шерлока... дрожали губы. Он поднялся с кресла, выудил из кармана сумки маленькую фляжку и сунул ее детективу: - Выпей. Полегчает. Тот, не глядя, отвел его руку. - Не стоит. - Как знаешь. Они помолчали. - Ты не объяснил ей... может быть, объяснишь мне?.. - Ты знаешь, Джон, что я люблю тайны. КАК я люблю тайны. Меня не остановить, когда в руки попадает что-то выдающееся, что-то интересное... Джо была девушкой-загадкой. Я не знал, что она скажет или сделает в следующий момент. Мы понимали друг друга, она отгадывала мои мысли. Такого еще не бывало, для меня подобные отношения были вновь. О, такую прекрасную головоломку я никому не мог отдать. Поначалу все ограничивалось спортивным интересом, но потом... Я привязался. Я, как школьник, забыл про все свои клятвы и привязался к ней. Пустил ее в свой дом, сделал частью жизнью. Без нее все становилось пресным и еще более скучным, а одно только появление Джоан в комнате раскрашивало мир в яркие цвета. Я не сразу понял, что она мне нужна. Очень нужна. Зато понял Майкрофт. Он, как рентген, просканировал ситуацию и понял, что происходит. И позволил этому быть. Как? Ему было все равно? Или, что более вероятно, он так ее любил, что дал возможность вести жизнь, приносящую ей радость? Так вообще бывает, люди так поступают? Не знаю, Джон. Наверное, это заслуживает уважения? А я... я не любил Джо. То есть любил, но не так, как хотелось бы ей. Она стала моим первым и последним другом, кто понимал меня с полуслова, не оставлял и поддерживал, что бы ни случилось, всегда был на моей стороне. Я думал, что это все сказки. И сам вляпался по полной. Мне довелось узнать, что такое дружба без страха и упрека, бесценная, светлая, фантастическая. Я понял, что это такое: стоять плечо к плечу, знать, что тебе подадут руку, что не оставят, спасут, прольют за тебя слезы... Это было волшебно. Непостижимо. Раз за разом я пытался объяснить себе, как умудрился допустить в свое существование чужого человека, но отказывался от объяснений, чтобы не разрушить хрупкую гармонию нашего бытия. Это все не поддавалось анализу. Только интуиция, только эмоции, а это — совсем не моя стезя. Мне было страшно. Джоан, как только я осознал необходимость в ней, автоматически превратилась в слабое место в моей системе защиты. Позволить себе такое было нереально. До последнего момента я надеялся, что она не влюблена в меня. Я почти молился об этом. Неоднократно приходилось мне встречать этих девиц разных возрастов, которые с языком на плече добивались моего внимания. Я необыкновенный, и это было их главной причиной, как они говорили. Я не спорю, конечно. Но надоело. Я так хотел, чтобы Джо стала особенной. Раз допустил оплошность — пускай уж лучше дружба, чем любовь. Но не случилось. «Я люблю тебя», - проговорила она севшим голосом, и я... почувствовал разочарование. «Как же так?», - хотелось крикнуть мне. «Зачем, Джоан, зачем?..». Разумеется, я не крикнул. Ранить ее было бесчеловечно даже для меня. Именно поэтому наши пути разошлись. «Уходи», - бросил я на прощание. На мой вкус, лучше разбитое сердце, чем бесплодные надежды, ты согласен со мной? Она бы верила, что все получится, верно? Возможно, она даже затащила бы меня в постель однажды... Но дальше, что дальше? Я не любил ее, и она заслуживала честности.