Случайностей не бывает

- Ты совершенно не умеешь скрывать свои чувства, - вдруг обратился Шерлок к Джону. Тот встрепенулся: - К чему это сейчас? - Просто ты почти не дышишь последние полчаса, у тебя расширены зрачки, и ты смотришь на меня так же, как смотрел при первой встрече. Я ведь еще тогда заподозрил неладное. - Просто... - стушевался Джон. - Послушай, ведь уже нет смысла что-то от тебя скрывать? - Абсолютно никакого. - Просто... Просто я думал, что тому, кто прошлое помянет ― глаз вон. - А кто забудет ― тому оба, - заметил Шерлок. - Ты считаешь, что мне подобные воспоминания доставляют удовольствие? Ни малейшего. Даже намека. Я бы рад забыть. Да не выходит, - никогда еще Джон не слышал, чтобы Холмс-младший говорил так горько и искренне. - И я не могу, - тихо сказал доктор Ватсон. - Я постоянно думаю... - ...о Джо, - закончил за него Шерлок. - Ведь так? И мой рассказ заполняет пробелы в твоей картине происходящего? - Почему ты сразу не стал детективом? - Как-то в голову не пришло. - Шерлок?.. - Что? - Скажи, то, что ты сейчас выворачиваешь душу наизнанку... это какой-то очередной эксперимент, да? Шерлок вскинул на него удивленные глаза: - Как тебе такое только в голову пришло? - Мне казалось, - снова смутился Джон, - что ты не человек. Что ты так не умеешь. Детектив засмеялся и ничего не ответил. Только прикрыл глаза и продолжил. - Если ты заглянешь на верхнюю полку моего платяного шкафа, то увидишь там средних размеров сверток. В нем лежит он, тот самый костюм, который тогда в какой-то степени определил мое будущее. Тонкое дорогое сукно, черное с матовым отливом, и белая рубашка. Я ведь после того вечера ни разу его не надевал. Так и лежит себе. Рука не поднимается даже примерить. К ужину я тщательно готовился. Долго подбирал шмотки, которые будут сидеть идеально, съездил к парикмахеру, чтобы привести в порядок волосы, хорошенько выбрился, посетил парфюмерную лавку... Внезапно оказалось, что внутри меня, где-то, видимо, в подкорке, сидит истинный джентльмен, который умеет себя подать. Это было неожиданно, но крайне приятно. Впрочем, это все глупости. Я намеренно опоздал. Знал, что Майкрофта это взбесит необычайно и, кроме того, привлечет ко мне немалое внимание. Любому гению нужна аудитория, Джон. В тот день мне было весело и азартно, и я не собирался ни в чем себе отказывать. Маленький спектакль удался на славу. Мама побледнела, когда я вошел в зал, Майкрофт чуть-чуть покраснел, но тут же взял себя в руки и отпустил пару колких замечаний в адрес моего костюма, на что я шепотом, улыбаясь, сказал ему: «Завидуй молча», после чего он обиженно засопел. Наша короткая перепалка никому не была нужна, и ко мне наконец подвели виновницу торжества, которую я, разумеется, уже хорошенько разглядел, и мне стало еще веселее, когда она громко фыркнула на мою язвительную фразу, обращенную к Майкрофту. Она мне понравилась. Дело, конечно, было не только в том, что она потрясающе выглядела, хотя и в этом тоже: вместе с Майкрофтом они смотрелись как красавица и чудовище. Но нет, дело было не только в этом. Она была изящной, быстрой и легкой, глаза искрились, и в них сверкал звонкий смех, которому давным-давно не давали повода вырваться наружу. В ней был тот редкий неповторимый свет, который нечасто встретишь. И она была глубоко несчастна, этого ни за каким смехом не спрячешь. С первых же минут я понял, что мы на одной волне. Она реагировала на мои шутки и колкости именно так, как нужно было реагировать. Она двигалась в одном ритме со мной, словно подстраивалась нарочно. Она была заинтересована во мне, и я никогда не забуду, как зарделись ее щеки, когда я прикоснулся губами к тонкой руке. Она смотрела на Майкрофта с затаенным испугом и открытой неприязнью, а еще ей было любопытно и не все равно, и именно это стало тем крючком, на который она попалась. Немного кокетства, легкий, незаметный даже для нее флирт, - и она уже не смогла бы меня просто так забыть. Достать ее номер не составило никакого труда, и я назначил встречу, рассчитав время так, чтобы моя смска пришла именно в тот момент, когда Майкрофт закончит рассказывать ей историю наших непростых отношений и выдавать мои маленькие тайны. Это было просто. В принципе, брат мог сказать мне спасибо: я прекрасно знал, что теперь милая девушка с не очень женским именем никуда от него не денется. Как, впрочем, и от меня. Да, гению нужна аудитория. И мне наконец-то снова стало нескучно. Она ждала меня у маленького бакалейного магазина. Такая... непривычная. Как я мог к ней привыкнуть за один день, спросишь ты. Я прокручивал ее образ в голове раз за разом, и не мог понять, что же с ней не так. Я наблюдал за ней из-за ближайшего угла, она нетерпеливо поглядывала на часы и очень заметно нервничала. Такая хрупкая, совсем еще девочка, в джинсах, приталенном пиджачке, туфлях без каблуков, стояла, прислонившись к стене, и я понял: ее вчерашний образ был не более чем боевым нарядом, она защищалась, она кидала нам напоследок смелый вызов, перед тем как прыгнуть в самолет и исчезнуть навсегда. Но тогда, со мной, почему-то не побоялась перевоплотиться в себя. Я подошел, она робко улыбнулась, и я, ответив на улыбку, предложил ей взять меня под руку. Мы направились в ближайшее кафе и проговорили там... - Шерлок наморщил лоб, - долго. Я уже не пытался изображать из себя джентльмена. Я был собой. И видел, как шире и шире распахиваются ее красивые глаза после каждого моего слова. Я проводил ее до дома, по пути бросая беглые взгляды на прохожих: - Этот человек недавно ломал руку, и у его жены отвратительная болонка. - Она изменяет мужу, и сейчас идет со свидания. - Эта девушка только что завалила экзамен, ее бросила подружка, а отец снова начал пить. - Эта престарелая дама вчера похоронила любимого кота, она любит консервированные абрикосы и гадает на картах Таро... - Вау, - выдохнула Джо, - это и вправду работает. - Я бы на твоем месте даже не сомневался, - фыркнул я. Мы остановились у ворот: - Завтра в то же время в Центральном парке. Зеленая скамейка с погнутыми ножками недалеко от входа. И прихвати с собой шпильки. Она зачарованно смотрела на меня, как на диковинку. Я был страшно доволен собой, когда бежал домой по лабиринту узких переулков. Я на время забыл о ней. Точнее, не забыл, а снова попал в чертову лечебницу. Потом наверстывал упущенное, а затем ― приходил в себя. Быть наркоманом становилось все сложнее. Она позвонила мне весной, через пару дней после того, как я очнулся. Обнаружить ее рядом было странно и... приятно. Мы притерлись друг к другу очень быстро. Первое очарование прошло, Джо стала относиться ко мне более чем спокойно. Как мне казалось. Я сделал предварительные выводы, и получилось следующее: умная, здравый рассудок, очень чуткая, смышленая, цепкий взгляд, редкая для женщины ее лет наблюдательность. Легкая, без глупых страхов и предрассудков, хорошо бегает и все схватывает на лету. Но: излишне впечатлительна, эмоциональна и под охраной. Досадные минусы, которые я очень быстро привык не замечать. Я говорил ей слово, она мне ― два, я бросал вроде бы оскорбительное для обычного человека замечание, а она хохотала или парировала так, что мне нечего было сказать. Это ошарашивало, веселило и очень радовало. Наконец-то появился человек, с которым я мог говорить почти на равных. Ничего не надо было объяснять, да и она сама порой подкидывала интересные идеи. Джоан не боялась оружия и очень легко доставала (слава Майкрофту!) пистолеты и отличные ножи. Училась быстро, и даже наше аристократическое прошлое не мешало прыгать по крышам. После того, как я пару раз подхватил ее, когда она практически падала вниз, Джо перестала бояться и высоты тоже. Мы, не побоюсь этого слова, были счастливы. Нам было куда идти. Почти каждый день мы встречались на ничейной территории и отправлялись в путешествие по большому городу, о красоте которого она не уставала восхищенно мне твердить. Но... ты ведь знаешь, Джон. Ты знаешь, кем я становлюсь, когда увлекаюсь делом. Меня лучше не трогать, лучше держаться от меня подальше. А она старалась быть как можно ближе, и, боюсь, я неоднократно невольно обижал ее. Тогда я не только не умел отличить сарказм, но и с определением человеческих чувств было, мягко говоря, тяжеловато. И мои интересы были превыше всего. Она никогда не шла наперекор. И за это тоже мне нравилась. Мне казалось, что она не занимает в моей жизни значимого места и если уйдет, то пустоты не останется. Пришла и ушла, с кем не бывает. Ведь я, как считалось, похоронил чувствительную часть своей натуры уже годы назад. Она приезжала ко мне, и к моменту пробуждения все пустые и наполненные шприцы исчезали из квартиры. Она садилась рядом на диван, проводила прохладной рукой по моему лицу, тихонько вздыхала и отправлялась варить кофе. Терпела меня даже такого. Полагаю, ей было сложно. И тебе-то сложно, не то что молоденькой, хрупкой и несчастной девочке... Но между нами возникло то странное, иррациональное, ничем не оправданное доверие, которое не объяснить рассудком. Я тогда об этом не задумывался. Кажется, что есть? Так пускай будет.