Случайностей не бывает

Однажды мама приехала ко мне. Я не ожидал и прямо-таки остолбенел, стоя на пороге. - Впустишь? - строгий черный костюм, шелковый шарф накинут на плечи и голову, перчатки из тонкой кожи на дрожащих руках. Она сняла темные очки и посмотрела на меня таким взглядом, что я, не отвечая, шагнул в сторону, освобождая дверной проем. - Мне нечего предложить. Ни чая, ни кофе. - Ничего, - она с опаской присела на продавленный диван. - Ты был сегодня в университете? - Нет. - Почему? - Не хочу. Мы оба помолчали. - Ты знаешь, - с притворным воодушевлением начала мама, - твой брат женится. - Серьезно? - искренне изумился я, представив себе отполированного до блеска Майкрофта с розой в петличке, идущим под венец. Картина была столь неприятна, что меня передернуло. - Очень славная девушка из хорошей семьи. Правда, я с ней до сих пор не знакома, - мама красноречиво поджала губы. - И несколько сердита на него, потому что он даже не подумал попросить моего совета. Просто поставил перед фактом. - Надо же, - лениво удивился я. - Молодец Майкрофт. Видимо, работа на правительство меняет его в лучшую сторону. - Это скорее не работа, а его невеста. Говорит, что очень любит. Снова повисла тишина. - Шерлок, сынок, - сменила она тон на умоляющий, - пожалуйста, возвращайся домой. Знал бы ты, каково мне одной в нашем доме... - Кто виноват, что ты теперь одна, - зло процедил я. Мама сделала вид, что не услышала: - Вернись, милый. Мы вместе справимся, я помогу тебе справиться, помогу вылечиться, только... - Я не желаю лечиться, мама. Я наркоман, но я хотя бы честный наркоман. Не лицемерю. - Шерлок... - я не выдержал, встал и распахнул входные двери. - Оставь меня. Не надо, не трогай, - рыкнул я, когда она, вскочив, потянулась узкой ладонью к моей щеке. Мама остановилась. Ее руки неестественно медленно опустились вниз и повисли плетьми. - Уходи. И не приезжай сюда больше. Когда она, бросив на меня взгляд наполненных слезами глаз, быстро вышла из квартиры, я немного подождал, затем набросил на плечи куртку и выбежал на улицу. Ноги несли меня куда-то, куда ― я не понимал и сам. Жгучая боль пронзила сердце (да, оно у меня есть, Джон, оно правда есть), а с неба стеной падал дождь, и от него не становилось легче. Я стоял на старом мосту и смотрел вниз, на Темзу, думая о том, что предпочесть: сигануть вниз, разбиться о воду, которая смоет меня из памяти всех тех немногих, кто назывался близкими людьми, или же медленно, но верно убивать себя каждый день, по капле, по дозе. В конечном итоге я раздумал прыгать: быстрой и относительно безболезненной смерти я не заслужил. Когда я возвращался домой, то не мог с уверенностью сказать, что течет по моим щекам: просто дождевая вода или же невыплаканные когда-то давно слезы. Постепенно нахлынувшее осознание той боли, тех мучений, которые я причинял семье, заковало меня в панцирь толщиной в палец. Вряд ли его могло пробить хоть что-то. И я окончательно пустился во все тяжкие. У меня были девочки, были мальчики, были все сразу... Пожалуй, почти чудо, что ко мне не прилипла никакая гадость. Я отрывался по полной, творил что хотел, мотался по притонам и кабакам... Точнее, я предполагаю, что так было: на память о том времени остались только обрывки смутных воспоминаний. Очень скоро я в первый раз загремел за решетку. Кажется, я когда-то говорил тебе, что, не стань я сыщиком, то был бы гениальным представителем преступного мира? Так вот. Я доставил полиции столько проблем, что стал просто притчей во языцех. Они, как говорят, до сих пор вспоминают обо мне с содроганием. Я не делал (ну, почти не делал) того, что могло бы всерьез навредить невинным людям. Но старался на славу. Рисковал напропалую. Братался с отбросами общества. Совершал глупости на спор. В общем, было очень весело. Как правило, я приходил в себя в одиночной камере, потому как к другим заключенным меня по непонятным причинам подпускать боялись, и вскоре рядом материализовывался милый братец Майкрофт. Он смотрел на меня полным презрения взглядом, вносил залог, и все мои проступки мгновенно предавались забвению. Я не чувствовал себя обязанным ему: мы оба делали свой выбор. Тем не менее, в один из таких чудных случаев я познакомился с небезызвестным тебе инспектором Лестрейдом, который не раз сослужил мне добрую службу. После того, как мы, можно сказать, «подружились», разруливать дела стало еще легче. Особенно когда Майкрофт заявил, что больше не намерен меня прикрывать, помощь Лестрейда стала неоценимой. Вот так я и жил: распутничал и глупил от души. Наркотики захлестнули с головой, и даже мысль о том, что я гублю себя собственными руками, больше не омрачала замутненного рассудка. Однажды осенью, когда с неба сыпала противная морось, я проснулся оттого, что сердце бьется с бешеной скоростью где-то в горле. Я задыхался. И, что самое страшное, - я не понимал, где я. Я просто не узнавал стен, мебели, запаха... Я очень испугался. Очень. Но через пару минут очертания комнаты вокруг стали куда более четкими, и я узнал свою квартиру. Сердце опустилось на положенное место, легкие расправились, снова начав качать воздух. Впервые за долгое время я задумался о том, чтобы завязать. Легко сказать. Была глубокая осень, когда Майкрофт появился в моей квартире. Он выглядел как-то совершенно особенно: торжественный, волнующийся, но в то же время ― уставший и поникший. Не терпящим возражений тоном он произнес: - Послушай меня хоть раз, - и я впервые не осмелился возражать: - Слушаю. - Ты же в курсе, что я женился? - Да, и что мама крайне недовольна. - Да, но... неважно. Шерлок, я хочу познакомить тебя с моей супругой. Я сел, подогнув под себя ноги: - Тебе мало скандалов? - Нет, но... У нас кризис. Думаю, ты можешь помочь. - Стоп-стоп-стоп, - догадался я. - ты что, решил наладить семейную жизнь и стать нужным за мой счет? Даже не надейся. - У тебя нет выбора. - О нет, он у меня есть. И знаешь, чем я удивлен? Тем что ты по собственной воле готов признать, что я лучше тебя. Майкрофт повертел в руках трость, упрямо глядя в пол: - Она мне нужна. «Нужна» - ты это слово понимаешь? - Тебе. Не мне. - Если ты придешь, велик шанс того, что она останется со мной. И хотя бы эта семья не развалится на части. - А мне какое дело. В этот момент брат в буквальном смысле слова сначала позеленел, потом покраснел, а затем побледнел так страшно, что я даже впечатлился: - За тобой забавно наблюдать. И тут известный своей извечной невозмутимостью Майкрофт сделал быстрый шаг, наклонился, схватил меня за грудки и... приподнял над диваном. - Мне неинтересно, что ты там думаешь, неблагодарный мальчишка, - прошипел он, - если ты не явишься, я тебя в порошок сотру, ясно тебе? - я был настолько поражен, что даже не нашел, что сказать. Майкрофт еще пару секунд сверлил меня взглядом, затем хорошенько встряхнул и разжал пальцы. Аккуратно отдернул пиджак, стряхнул с плеча невидимую пылинку и произнес уже обычным своим голосом: - Через неделю. В семь часов. Дома, в обеденном зале, - и уже стоя в дверях, он обернулся и бросил через плечо: - Я тебя предупредил, - и стремительно вышел. Злость ударила мне в голову, как вино. Я выгреб из ящика стола скопившиеся деньги, надел футболку поприличней и отправился по магазинам. Даже Британскому Правительству иногда хотелось утереть нос.