Апрель

Первые дни мая--месяца, когда деревья покрываются листьями, трава растёт вовсю, а луга захватывают жёлтые одуванчики с трубчатыми стеблями и пугающими рассечёнными по краям листьями. Помимо прочего, цветут вовсю нарциссы. А светло-зелёные листья захватывают пространство неба, отбирая его у апреля, скрывая его за своей массой. Грозы, дожди, заморозки, когда цветёт белыми вытянутыми мелко-цветочными кистями черёмуха. Белые, простые цветы покрывают облаками вишни, а более изысканные--сливы. Цветёт бело-розово яблоня, распускаются листья каштанов. В такие дни Ричард Хью Блэкмор, наигранно понурый внешне, но радующийся внутри исполнению своего плана, отправился в клинику доктора Родерика Лонга, где его обещали научить управлению дурнонравием и подобрать лечение. Впрочем, эта болезнь лишь предлог, так как благородный Джонатан Дуглас Лорд не знал, что происходит с Ритчи на самом деле ( и хорошо, что не знал). Ритчи, собрав сумку с нужными вещами и взяв "фендерушку" (разрешили, как не странно, впрочем, там больница была прогрессивная: цепями не приковывали), отправился в эту самую клинику в ПГТ................ под Лондоном. Клиника была расположена за витой железной оградой, перемежавшейся с глухими стенами, её окружало нечто вроде больничного парка с клумбами и деревьями. Посёлок не поражал бедностью и разрухой, но особо ничем не выделялся, при этом будучи довольно зелёным и чистым. Блэкмор сошёл с поезда после полудня, прошёл по главной улице, потом свернул налево, прошёл дальше мимо домов, магазина, какой-то конторы, дальше, дальше--и вот светло-кремовое здание клиники доктора Лонга, где лечат всякие-разные странные и не очень психические болезни и отклонения. Подошёл со своим имуществом к тому месту, где располагалась охрана и пропускная будка. Показал свой паспорт, бумаги, сказал, что пришёл лечиться. А дальше--регистрация, где Блэкмору сказали, что ему следует сперва пройти первичный осмотр, санобработку и идти в корпус 3. В комнате обработки, с выложенным светло-голубой плиткой полом и стенами медсестра и молодой интерн осмотрели его и сказали, чтобы гитареро наш вымылся, почистил зубы, высушился, оделся и ждал их. Вымытого Ритчи ещё раз осмотрели, слегка расчесали, стричь или брить не стали, так как он сюда по договорённости и по своей воле да и не тяжёлый, только ногти подстригли. Неизвестный науке здоровый, рослый медбрат вывел Ритчи из приёмного отделения основного корпуса и повёл по мощёной дорожке к корпусу три. Впрочем, шли они недолго. Медбрат открыл двери перед Блэкмором, гитарист прошёл в них и оказался среди светло-кремовых стен, украшенных картинками и фотографиями, а кое-где--узорами. Перед ними стояли столик, два кресла, чуть дальше--стулья. --Подождите здесь--сказал медбрат--я отнесу Ваши карту и записи. Через полчаса он вернулся. --Идёмте со мной--попросил медбрат. Ритчи поднялся со стула и пошёл за ним вслед. В конце пути по коридору и лестнице на третьем этаж перед гитаристом Deep Purple за открытыми медбратом дверями предстало отделение не совсем особых случаев. Конечно, это не был роскошный дворец, но было не так противно, как в ЧЛХ, да и чище. Окрашенные в светлые тона стены с картинками и фотографиями, вымытый пол, лампы в коридоре в красивых плафонах. На одном из подоконников ещё и цветочки стояли. --Завтра или послезавтра Вам дадут хорошую, удобную отдельную палату--пообещал медбрат--а пока идите за мной вон в ту. Палата была не худшей. Пять кроватей, шкаф, стулья, столик и кресло в углу, тумбочки, две полки на противоположных стенах. Лампа под потолком в светло-голубом плафоне. Не так и плохо. Из больных в палате был только один с лицом похожим на то, что бывает у алкоголиков. --Заходите--медбрат пригласил Блэкмора--сегодня-завтра поживите здесь. Занимайте свободную кровать. Как только он удалился, Ритчи со своим скарбом тут же занял свободную кровать. --Добрый день Вам--послышался голос больного--новенький? --Ну да, только что пришёл--ответил Ритчи. --А зовут Вас как? --Ричардом. --А я Майкл. Ритчи продолжать разговор не стал, предпочитая сесть на кровать и начать разбирать вещи. Мужчина продолжал странно смотреть на него, будто силясь понять, чем занимается в жизни вне больницы новенький. Да ещё и кофр с "фендерушкой" наводил на нестандартные мысли. Разобрав кое-как и положив нужные вещи в тумбочку Ритчи вздохнул и поглядел ещё раз по сторонам. Ого, а кто это повесил тут на стену картинку? А что там за окном: виднеются стволы деревьев, вдалеке какие-то невысокие строения, наверное, дома. А Майкл этот по виду похож на любителя набухаться в выходные в ближайшей пивнухе до поросячьего визга и хрюка. Сколько же ему лет? Ну, вероятно за тридцать. Здесь может разместиться пять больных. Значит, где-то ещё трое,так как кровати не закрыты покрывалами. Интересно, а в палате только алкашня или шизики, нарки и гомосексуалисты впридачу. Ричард Хью, чего это ты блевануть хочешь? Сам же теперь из близкого к ним вида. В коридоре послышались шаги, стали громче, Ритчи повернул голову и увидел как в палату зашли ещё трое мужчин самой простой наружности, стриженых и бритых. На них были холщовые штаны и рубашки хоть разных, но тёмных расцветок. Казённая одежда была лишь на одном. --Ого, смотрите, к нам новенького привели!--воскликнул один из них, длинноносый, с залысинкой спереди в серых штанах и рубашке в сине-серый горошек--как зовут? --Ричард--ответил мрачный гитарист. --Тони, Сэм, Джим--стали представляться ему наперебой больные. Ритчи посмотрел на их лица, ещё больше убеждаясь, что они лечатся от алкоголизма. Но он-то тут по совсем другой причине о которой говорить нельзя. Представившись, больные расселись по своим кроватям. Один из них достал тетрадку, взял ручку и начал писать. --Сэм, о чём пишешь?--спросил его немолодой мужчина с рыжеватыми короткими волосами. --Да так, о том, что делал да о чём думал--ответил Сэм--как доктор велел. --Ричард, а Вы как сюда попали и с чем?--поинтересовался Майкл. --По своей воле. А лечусь от дурнонравия--ответил мрачно Блэкмор. --А что это такое? --Дурной нрав, который заставляет вытворять такое, что мешает нормальной жизни и работе. --А Вы кем работаете? --Музыкантом. --Ну как я и подозревал. Играете в группе или в ресторанах. --Почему это? --Да так у Вас волосы длиннее положенного. И то, в чём инструменты носят. Ритчи ничего не ответил, но подумал, что здесь не совсем дураки собрались, хоть и мыслят с высоты своего ограниченного опыта. Разве только у рок-музыкантов волосы могут быть длиннее положенного? Но вряд ли этой публике всё объяснишь: тут психушка, могут дать в морду похлеще, чем высокородный. Поэтому Блэкмор решил в глубокомысленные разговоры с ними не вступать. Сел на кровать и принялся думать, что с ним будут делать здесь. Обследуют, но как? Опять будут задавать вопросы, рыться в его жизни. Таблеток выпишут? Или будут лечить гипнозом с психоанализом, может станут учить тому, как нужно подавлять гомосексуальные чувства. Ничего не понятно. Надо ждать, хотя бы завтра. Время шло, Блэкмору надоело сидеть на кровати и он решил подойти к окну. За стеклом он увидел что-то вроде парка или сада: деревья, кусты, дорожки, если хорошо присмотреться, то можно увидеть скамейку и чуть подальше укрытие, похожее на беседку. По дорожке гуляла женщина в сером пальто: наверное, больная. Ритчи вздохнул, слегка зажмурился, встряхнулся и снова пошёл к своей кровати. Вечером больные отправились ужинать. Ритчи ел как всегда, заметив про себя, что тут хоть и не кормят как в Букингемском дворце, но лучше, чем в травматологии. Вечером, часов в десять (а на улице уже было темно) больные шли спать. Ритчи, почему-то (несмотря на свою совиную натуру), слишком долго не ворочался в постели (наверное, устал от пережитого за день) и заснул ещё до полуночи. Ему снились море и песок. И они были солнечными, не английскими, не британскими, наверное это было Средиземноморье, Аппенины, Пелопонесс, а может и побережье Африки, там где были древние цивилизации Финикии, Египта. Небо было-ярко-тревожно-слепяще голубым, без единого облачка, а солнце казалось раскалённым добела диском. Песок--тёплый, лёгкий, мягкий, золотистый. Море шумело, плескалось, голубое, бирюзовое, прозрачное, с барашками белой, пористой пены. И тепло, ветерок южный, ласкающий кожу. Ритчи ступал ногами в синих сандалиях по золоту песка, вдыхая тёплый воздух. На нём были чёрные брюки и такая же рубашка, расстёгнутая спереди. Море, солнце, песок на много метров, а то и километров вперёд. И тут перед ним предстало пёстрое шёлковое покрывало на котором мирно спал под солнцем...Ян, на нём из одежды были только джинсы. Лучи золотили его полуобнажённое, крепкое, стройное тело, густые кудри слегка трепал ветерок, улыбка чуть трогала губы. Он спал, не слыша шума моря и не замечая, что рядом мрачный гитарист, стоит и смотрит на него. Ритчи любовался его милым, безмятежным видом, хоть не классически красивым, но притягательным и прелестным лицом, ямочками на щёчках. И тут Ритчи дерзостно опустился на покрывало рядом с Яном и протянул руку, попытавшись дотронуться мозолистыми пальцами до красавца. И тогда ресницы кельтского лапы дрогнули: медленно распахнулись голубые глаза, их испуганно-возмущённый взгляд будто кнутом хлестнул Блэкмора. Ян выгнулся хребтом словно большой кот, начал, прожигая взглядом солнечно-небесных глаз отползать назад, потом одним движением перекатился набок, почти мгновенно поднялся на ноги и побежал. Так легко и быстро, едва касаясь песка босыми ногами; и снова солнце золотило прямую крепкую спину красавца, а ветер трепал густые кудри. Ритчи тут же бросился вслед за Яном, бежал со всех ног, боясь потерять его из виду, ступни его вязли в песке, а солнце нещадно жгло тело. И кончилась эта затея тем, что Блэкмор упал, споткнувшись о что-то неизвестное российской науке. И тут, едва подняв голову он увидел, что рядом стоит Ян, мило улыбаясь. А Ритчи смотрел на него испуганно-виновато. И тут красавец-певец будто решил проявить милость к незадачливому согруппнику и, слегка наклонившись, протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Обрадованный Блэкмор протянул в ответ свою, и солнце залило золотистым светом соприкоснувшиеся ладони, Ритчи стало вдруг тепло и радостно... --Милый Ян, дорогой Ян--произнёс он во сне, который тут же будто ударом молота разбило на элементарные частицы грубо-скрежещущее: --А ты, оказывается, педерастишка! Ритчи открыл глаза и увидел, что сзади над ним нависает Майкл с подушкой, готовясь душить, а спереди--Сэм придавливает лапами, чтобы не вывернулся и не сбежал. --Бей-души гомосятину--орали они! Ритчи напрягся всем телом, пытаясь вырваться, но эти двое не отступали, да ещё визжали: --Тони, Джим, помогите заднеприводного побороть! Но тут послышались подозрительные звуки в коридоре: шум, шорохи, бормотания, шаги, топот--и становились они всё громче. Сэм убрал руки, а Майкл застыл с подушкой в руке. --Так, палата 4, что тут происходит--раздался в коридоре голос дежурного--почему ночью у вас не спят? Тони и Джим повернули головы и увидели, что в дверях стоят дежурные, медбрат и сторож. --Это что такое, вы что решили устроить ночью драку?--один из дежурных быстро вошёл в палату--так больной, почему у Вас в руках подушка? --А пусть от нас уберут павиана-гомодрила педерастического, вообще, где заведующий, где главврач? Почему в одной палате с нами, служителями Бахуса и бутылки, лежит крот заднеприводный гомосяцкий?--заявил все четверо хором. --Это ещё что такое за обзывательства--один из дежурных подошёл совсем близко к служителям бутылки--откуда у вас такие предположения? --Он патлатый, музыкантишка--заявил Тони. --А при чём тут внешний вид и профессия? --Он во сне называл милым и дорогим какого-то мужика! --С чего взяли, что мужчину? --Ну так Ян--очень хорошее имя для девушки. --Так, приготовьте диванчик для новенького--приказал дежурный остальным. Тони, Майкл, Сэм и Джим зло смотрели на него. А в это время уже зашумели в остальных палатах, особо смелые больные начали высыпать-выползать в коридор. Сторожу и медбрату приходилось загонять их обратно, но больные не сдавались: не каждую ночь скандалы бывают--посмотреть и послушать хочется. А служители Бахуса не желали угомониться: они вдруг повернулись спинами к Блэкмору, спустили штаны с трусами и, виляя задами запели похабную веснянку с самыми неприкрытыми намёками на гомосексуальную ориентацию гитареро да ещё сказали что нужно сделать для наступления дружной весны. Ритчи , едва сдерживая рвотные позывы смотрел на эти морщинистые, вислые, немытые, прыщавые, тощие, уродливые jeupeigneи. даже на такие части тела наложило свой отпечаток пьянство. Да весь вид ночных скандалистов вызывал вместо полового возбуждения отвращение. Сэру Ричарду Мрачному не нужны какие попадя мужики, его интересует только один человек--сэр Ян Прекрасный! --Так, больной--дежурный подошёл к Блэкмору--вставайте, собирайте вещи. Мы отведём Вас на диванчик в коридор, переночуете рядом с теми, кто ночью за порядком следит. А вы, певуны драные, за такую выходку получите от врачей и главного! Ритчи встал, собрал свой скарб и, понурив голову, отправился в коридор вслед за дежурными, медбратом и сторожем. Там он лёг на диванчик, укутался в одеяло и пытался заснуть, но удалось ему это не сразу: слишком много переживаний выпало на его долю этой ночью: скандал, похабное зрелище уродливых алкашьих задов, попытка придушения--после такого не уснёшь. Утро началось с того, что разбудили нашего гитареро голоса больных, медсестёр и медбратьев. Этаж просыпался, началось утреннее измерение температуры, больные вставали, заправляли постели, шли умываться, наверное обсуждая ночное происшествие. Ритчи же проснулся с трудом, чувствовал он себя каким-то поломанным и выжатым, умываться и готовиться к завтраку не хотелось. Тут к нему подошёл молодой интерн. --Вы Ричард Хью Блэкмор?--спросил он --Я. А почему Вы спрашиваете? --Расскажите, почему Вы спите здесь, а не в палате. --Как, а главному врачу ещё не сообщили? --О чём? --О ночном происшествии. --Каком-таком происшествии? --О том самом. Когда на меня ночью напали больные. --Лично я ничего не слышал. Может кто-то другой скажет, если уже не сказал. А Вы идите к завтраку. За этим самым завтраком Ритчи было не по себе: ему казалось, что больные смотрят на него как на нечто уродливое или мерзкое и друг с другом шепчутся о том, что вот этот вот патлатый стал виновником скандала. После завтрака Блэкмор вернулся на тот самый диванчик, на котором спал ночью. Сел и стал думать, что с ним будет дальше. Могут отправить к заведующему отделением или к этому самому доктору Лонгу, который в этой клинике главный. Лучше всего, если отправят в другой корпус в отдельную палату, но вряд ли будет так. Мысли его прервал голос медбрата: --Вы тот кого пытались ночью подушить? --Я самый--ответил Ритчи. --Идите со мной. А вы там, тащите и ту четвёрку. Нас ждёт заведующий отделением. Ритчи собрал свой скарб и пошёл за медбратом, привёдшим его в кабинет со столом, креслом, стульями и шкафом с книгами и парой-тройкой безделушек. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, тёмноволосый, стриженый, широконосый, тёмноглазый. --Мистер Гримсдейл, я привёл к Вам пострадавшего в ночной драке--отчитался медбрат. --Хорошо, можете идти. Остальных ведут?--поинтересовался заведующий. --Да сэр!--ответил медбрат, перед тем, как оставить их. Доктор Гримсдейл, главный по отделению, принялся изучать бедного гитариста Deep Purple, будто пытаясь понять, почему именно он стал героем скандала. Наверное, догадался, кем Ритчи работает. --Так, как зовут Вас?--обратился к нему доктор --Блэкмор. Ричард Хью--ответил наш герой. --Когда Вы прибыли сюда? --Вчера. --Ваш род занятий. --Я музыкант. Играю в рок-группе на электрогитаре. --Тогда расскажите, что случилось ночью. Надеюсь, причиной скандала стала не музыка и выяснение околомузыкантских отношений. --Да я и не заговаривал о ней. От слова "совсем". --Больные в палате знали о том, что Вы музыкант из рок-группы. --Я им сказал об этом, но про музыку больше ни слова. --А почему на Вас напали ночью? --Сам не знаю. Они обозвали меня "педерастишкой". --Вы не лезли к ним? --Да Вы что: они никаких таких чувств у меня не вызывали. И тут в дверь постучали. --Да, кто там?--спросил заведующий отделением. --Доктор Гримсдейл, мы привели их на допрос--раздался голос снаружи. --Заходите! Дверь открыли и в кабинет вошли Майкл, Тони, Сэм и Джим. И злобно уставились на Ритчи. --Так, уважаемые больные Смит, Джонс, Браун и Боулер. Рассказывайте, почему Вы снова нарушили правила. --Какие правила? Доктор, Вы о чём говорите?--спросил Джим. --О ночном происшествии, получившем скандальную огласку на весь этаж, возможно на всё отделение и больницу. Больные с третьего этажа, наверное, судачат о нём. --Вы про то, как мы решили отделать вот этого гомодраса?--Тони указал пальцем на Блэкмора. --Почему Вы считаете, что он--гомосексуалист? Он пытался совершить с Вами недозволенное или говорил подобное? --Не, лапы не тянул. И ничего не говорил. --Тогда почему Вы пытались бить его? --Ага, он тут спит и ему какой-то милый и дорогой Ян снится, о чём он во сне и сообщает. Но мы-то не спали. --Это почему? --Не спалось. Думали про жизни свои. А этот уродец--про какого-то левого мужика. Да с ним за одним столом завтракать ужас один, а тем более в одной палате спать: того гляди на тебя запрыгнет. --Так Вы не допускайте подобных выходок. --А делать-то что? --Ночью есть дежурные, сторожа: зовите их. А пока обратимся к больному Блэкмору. Скажите, что Вы делали вчера после поселения в палату? --Ничего такого. Разобрал вещи, устроился, сидел, думал, обедал, ужинал, спал--ничего такого. --Так--доктор Гримсдейл обратился к Смиту, Джонсу, Брауну и Боулеру--вас попрошу идти обратно. Сегодня выпускать не будут. Итак скандалом попортили репутацию этажу. Больные, чертыхаясь, ушли. Доктор сел в кресло, предложив Ритчи сделать то же. Блэкмор тут же занял стул. --Так, больной Блэкмор--продолжил доктор Гримсдейл--Вашей вины тут процентов на 20. К больным Вы не приставали, просто приснился Вам некий Ян, а они решили Вас побить и придушить за то, что Вы пришли лечиться от гомосексуализма. --Ну, так, доктор, лечиться...от дурнонравия--ответил Ритчи, глядя на пол. --Тогда я позвоню сейчас и скажу, чтобы Вас перевели на второй этаж в отдельную хорошую палату--доктор Гримсдейл поднял трубку, набрал номер и произнёс: --Гейл, это Вы? У Вас есть там отдельная палата. Ну да, да. Мы сейчас на этаж в неё переведём больного. Вскоре за Ритчи пришла дюжая медсестра с громким голосом и заявила: --Больной, собирайте вещи и идите за мной. И отвела мрачного гитариста на второй этаж, где было лучше, чем на третьем. Ритчи предоставили удобную и хорошую с кроватью, столом, стульями, креслом, шкафом, тумбочкой и полкой. А ещё с картинкой на стене. Повеселевший Блэкмор стал разбирать вещи, устраиваться. Через некоторое время в двери показалась медсестра. --Больной, идите за мной. Вас хочет видеть доктор Родерик Лонг. Ритчи слегка вздрогнул: главврач требует его к себе? Что-то непонятное происходит. Но покорно отправился вслед за медсестрой. Идти пришлось в соседний корпус, правда, он был весьма недалеко. По лестнице поднялись в кабинет, больше того, в котором Ритчи устроили "очную ставку". Там был стол, мягкие кресла, шкаф с книгами и полки с журналами. На стенах--картинки. На столе--подставка с ручками, листы бумаги. Сам доктор Блэкмора испугал мало: не слишком высокий, но и не маленький, темноволосый, с расчёсанными наискосок волосами, серые глаза смотрели прямо но без надменности, лицо выражало интеллект гораздо выше среднего. --Вас зовут Ричард Хью Блэкмор?--спокойно спросил он. --Да, меня--ответил Ритчи, стоя перед ним, сжав в руки в замок. --Садитесь, мистер Блэкмор--предложил ему доктор Лонг. Ритчи сел в кресло, мистер Лонг продолжал смотреть на него, будто изучая. --Скажите, что это было за ночное происшествие из-за которого Вас перевели на второй этаж--поинтересовался он. --Ну, на меня напали больные--Блэкмор старался говорить так, чтобы доктор ничего такого не заподозрил--они меня пытались побить и придушить, да ещё обозвали "педерастишкой". --Скажите, а кем Вы работаете? --Я музыкант, в группе играю на электрогитаре. --А отчего Вы приехали лечиться. --От дурнонравия. Оно может помешать моей карьере музыканта. --Нет, мистер Блэкмор--доктор Лонг поднялся из кресла--Вы приехали лечиться не столько от малопонятного дурнонравия, сколько от гомосексуального влечения. Ритчи посмотрел на него круглыми от удивления глазами. --Доктор Зойдберг дал мне сведения о Вас--продолжил Родерик Лонг--Вы даже не настоящий гомосексуалист, а амбисексуал особого типа, влюбившийся в певца из группы,в которой Вы играете. Наверное ночью он Вам и приснился, больные услышали что-то не то и решили устроить Вам "тёмную".