Апрель

Утро, серое, весеннее, апрель подходит к концу, прозрачность сменится зелёным лиственным буйством. Может пойти дождь, не забудьте взять зонтики. Джон Лорд стоял в коридорчике того домика, где репетировали музыканты. В комнате, где сочинялись, обкатывались и обсуждались новые песни, сидел очкастый барабанщик, поджидая согруппника, думая о чём бы с ним поговорить. Схемка была проста и понятна для Purpl'ов: песни сочиняем, репетируем, обкатываем на концертах и только потом записываем в студии на плёнку. Вот так и живём. --Джон, ну что ты там стоишь--раздался голос Йена--иди сюда: я тут хочу кое-что тебе сыграть. Джон вздохнул и отправился к барабанщику. --Ну-ка, послушай, зацени, потом скажи, где тут хорошо и где тут плохо--произнёс, блестя глазами Йен, играя палочками. У барабанщика сегодня, явно, было хорошее настроение. Джон встал поближе и посмотрел на ударную установку. Пейси улыбнулся и начал играть. --Ну как?--спросил лягушонок, закончив. --Йенчик,я думаю это можно спокойно включать в песню--ответил Джон. Йену такой ответ очень понравился: значит, будет им песня. Скрипнула дверь, послышались шаги. Барабанщик поднял голову и настороженно пригляделся: вдруг это менеджер злой идёт. В дверь постучали. --Кто там?--спросил Лорд. --Добрый день всем--раздался голос Гиллана--это я, Ян, пришёл. Зайти можно? --Заходи, заходи конечно--пригласил его Пейс--мы тут уже кое-что придумали. Ян зашёл своей бодрой походкой. Поздоровался за руку с Джоном и Йеном. --Пейси, сыграй ему, пусть послушает--предложил органист. Сыграл. Гиллан послушал, кивнул одобрительно головой. --А ты, Джон, сочинил что-нибудь или думал о разговоре с Ритчи?--поинтересовался певец. --Могу сыграть--Джон сел за "хаммонд"--тебе понравится. Сочинил после того разговора с тобой тогда на остановке. Ян послушал мелодию, сочинённую Джоном, довольно улыбнулся и поаплодировал согруппнику. --Тут уже песня--сказал он. Сидели они так, лениво переговариваясь и ничего не играя, ещё полчаса. Потом Лорд решил выйти в коридорчик. Через несколько минут, после того, как органист покинул комнату, туда же пошёл и красавец-певец. Органист стоял, прислонившись к стене, опустив голову, будто размышляя о чём-то. Услышав шаги, он поднял её и увидел как к нему подходит певец (совсем близко). --Ян, ты зачем?--спросил он. И тут певец резким движением будто выбросил руки, подался вперёд и за секунду прижал перепуганного Лорда к стене, упираясь ему в бедро своим пахом. И глядел ему в лицо странно блестящими глазами. --Ты...это...чего...творишь...?--запинаясь произнёс Джон, мгновенно подумавший, что их певец--гомосексуалист-- doolbeauyourbeena ненормальный! И попытался оттолкнуть Гиллана, но бесполезно: шотландец и ещё сильнее прижал его к стене, наклонил голову к уху органиста и зашептал сбивающимся голосом: --Джон, это не то, о чём ты подумал: я тут просто попал в историю, не очень приятную, дело такое, в общем... --Что ты там натворил?--Лорд продолжал свои попытки отпихнуть певца. --Ну, я, это...промямлил Гиллан, глядя на согруппника голубыми глазами--потратился, Джон, можешь денег одолжить? --Что ты с ними сделал?--проорал злой органист, отпихнув, наконец, Яна--в казино просадил, пропил, опять с наркотой экспериментировал, в публичном доме оставил на баб? --Ты чего, что за примитивные мысли?--красавец-гойдель посмотрел на Лорда слегка округлившимися глазами--я на муравке не валяюсь, в снежки не играю, хмельного уже несколько дней в рот не брал, на казино и публичные дома не гляжу--без меня обойдутся, даже котов с кошками не брыськал сегодня! --А на что ты тогда деньги спустил? --ИК свой измерил!--гордо подняв голову и тряхнув густыми каштановыми волосами сообщил Гиллан. --Ты--дебил, имбецил, идиот--заорал Джон--делать тебе нечего: платить за измерение своей пипирки! Мерной линейкой пользоваться не умеешь! --Ещё как умею--ответил Ян--снова не про то думаешь! --Про что мне ещё думать, когда я слышу, как ты маешься дурью, да ещё деньги на это тратишь! --ИК--это интеллектуальный коэффициент--просветил красавец-певец согруппника. --Всё равно, ты, Ян--идиот--продолжал Лорд--умный такой фигнёй не занимается: он и так понимает, что у него там с интеллектом. А если не понимает--послушает, что про него люди говорят. Ян ничего не ответил на гневную тираду органиста. Только слегка сщурил глаза. И тут послышались шаги: оба обернулись--к ним шёл барабанщик. --Ну что вы тут разорались?--спросил он, строго глядя на Гиллана и Лорда. --Яшка, придурок, потратил деньги на измерение уровня ума--ответил, тяжело вздохнув, Джон. --И какой у тебя уровень?--поинтересовался Пейси, глядя на певца будто на не совсем нормального. --А вот он, подлец, оказался весьма высоким--ответил Ян, улыбнувшись и потянувшись слегка, будто большой кот. Раздался стук в дверь. --Кто там?--спросил хором Deep Purple'овцы. --Это я, Роджер!--раздалось снаружи. --Заходи, заходи!--хором позвали его. Басист открыл дверь, зашёл, посмотрел на ребят, поздоровался. Потом все отправились в комнату, где репетировали. --Ну что, придумали песню?--спросил Роджер, беря в руки свой бас. --Не то что бы придумали, но кое-что наработали--ответил Йен, садясь за ударную установку. И показали, что успели сочинить. --Мило так--улыбнулся Роджер--только моего баса тут не хватает. Поэтому сыграю вам всем. И теперь играли всём придуманное вместе с Роджером быстро нашедшим нужный ритм. Только Ян сидел и слушал их молча. Он же не написал слова к песне. Британцы ведь--там главное--форма, то есть музыка, а слова--лишь бы что петь, не в чести у тамошних рокеров английская литературная традиция. Он сидел, прикрыв яркие голубые глаза, слушал игру Йена Джона и Роджера, да только в его умной голове было пусто: ни строчки, ни слова не приходило. --Ян, ты чего молчишь?--спросил его Роджер, когда наигрались (если так можно сказать про сочиняющих новые песни английских рок-музыкантов). --А мне, Роджи, в голову ничего не приходит--ответил, вздохнув, певец. --Потому, что у тебя там--Лорд постучал по корпусу "хаммонда"--что тут, что тут--одно пустое бумканье. --А вот мне понятно, почему работа не идёт--вмешался в их разговор Пейси--Ритчи-то нет. Интересно, где он таскается: уж не отправился ли в паб вискарём злобу заливать. И тут кто-то постучал в дверь. Джон вскочил с места и побежал выяснять, кто там пожаловал на репбазу группы. --Кто там?--крикнул он,стоя у двери. --Открывай, это я пришёл, "фендерушку" принёс--раздался из-за двери едкий и шипящий голос Ритчи. Лорд открыл дверь и впустил гитариста. --Добрый день тебе--протянул он ему длиннопалую руку. --И тебе тоже--Блэкмор слегка пожал её--лучше расскажи, что вы там успели сочинить, все ли тут. --Мы тут вчетвером сидим, тебя ждём--ответил ему Джон. Ритчи обрадовался: если четверо, то значит и Ян здесь. И оба отправились в комнату, где сочиняли репетировали песни. --О, наш Ритч пришёл!--произнёс Йен довольным голосом--нам тебя как раз не хватало. Блэкмор ничего не ответил, лишь достал свою подружку-"фендерушку" из кофра. А потом повернув голову, увидел красавца Яна, сидящего со спокойным видом в уголке. И повеселел: он здесь, здесь, услышит Ричард Мрачный, как поёт прекрасный кельт. И сыграет, вдохновлённый его голосом. Но пения услышать не получилось, хотя играл Ритчи на славу, фирменно переговариваясь своей гитарой со "звериком-хаммондиком". Прелестный Ян не написал никаких слов ни к каким песням. --Предлагаю передохнуть--произнёс Йен, повертев палочки в натруженных за ударной установкой руках. Остальные были не против. Первым убежал на улицу Гиллан. И там, возле скамейки увидел... ...Двух девиц. Явно не самого робкого поведения. --Здравствуйте, барышни--поприветствовал их Ян, подойдя совсем близко--скажите, пожалуйста, зачем пришли, в каком журнале работаете? --Ой, а мы Вас помним!--загалдели в унисон девицы--мы были на том самом концерте для группы и оркестра в Альберт-Холле! --Были?--Ян внимательно посмотрел на них--и каковы впечатления? --Нам очень понравилось! Вы хорошо играете и поёте! --Приятно слышать--улыбнулся Гиллан--а, всё-таки, зачем пожаловали? --А Вы нам автограф не дадите?--поинтересовались девицы. --Автограф, автограф--Ян подошёл к ним вплотную--ох, простите, милые мои, у меня ручки с собой нет. --У нас собой есть!--обрадовали его поклонницы. А пока Ян вёл светскую беседу с молоденькими любительницами Deep Purple и concerto grosso, Джон и Ритчи стояли в коридоре около двери, ведущей на улицу. --Яшка тут учудил, учудил такое, что не передать--жаловался органист согруппнику. --Что такое он устроил, что ты и рассказать боишься? Бабушку топором зарубил, банк ограбил, хотел Виндзоров свергнуть, из участка его вызволяли? --Потратился, да ещё как на такую хрень, что только имбецилу нужна. --Имеешь в виду героин, кокаин, марихуану, лизергинку? --Этот дебилоид потратил деньги на измерение ИК, то есть уровня ума! И тут глаза Блэкмора слегка округлились, а в чёрную душу заполз страх: неужто Ян ходил в ту самую клинику, куда и он? --А откуда ты узнал?--поинтересовался гитарист. --Сам обо всём рассказал, да ещё просил денег одолжить--ответил Джон. Ритчи стало всё понятно: его любимому грозило остаться без выпивки, девок с прочими атрибутами рок-н-ролльного образа жизни, а то и без ужина. Надо что-то делать, а с другой стороны, уж не догадывается ли Ян о чувствах Ричарда Мрачного: вдруг он заходил в клинику, где занимаются необычными случаями. --Выгляну-ка я на улицу--произнёс он, не обращая внимания на органиста и его реакцию--вдруг там кто идёт, вроде наших менеджеров. Лорд ничего не ответил. Ритчи открыл дверь и вышел, встал у стены, наблюдая за тем, что происходило у скамейки. --"Девки с Яном"--думал он--поклонницы или жабьё уже всё пронюхало". Гойделёнок же обрабатывал словесно девиц, раздавая автографы и делая милую мордочку и прелестные глазки. --Ах вы мои милушки, лапушки, душеньки--щебетал он своим замечательным голосом--берите, берите, распишусь даже на ваших юных телах, если хотите. А у меня, а у меня, такое вот случилось... --Что же случилось?--девицы испуганно посмотрели на него. --Красавицы мои, не сочтите за идиота, но я сильно потратился на измерение уровня ума--признался Ян--вот так вот, поэтому сегодня лягу спать голодным. --Ну зачем так--ответила одна из девиц--хотите, мы Вас накормим? --Ох, накормить я сам себя могу, Вы бы материально помогли... --А Вы... --Могу поцеловать вас обеих. И тут девицы чуть ли не визжа бросились тискать Гиллана. Красавец певец приласкал каждую из них и поцеловал в губы. Ритчи видел всё это и ему становилось грустно: не может он ни Яну деньгами помочь, ни с жабками разобраться. Ишь какие: лапают бедного Янчика. --А Вы отлично целуетесь--произнесла другая поклонница группы--жаль, что за Вас нельзя пойти. Покормить не могу но могу дать на хлеб с овсянкой. А то ведь так Вы и заболеть от голода можете. --Ой спасибо, ой спасибо, моя замечательная--Гиллан чмокнул девицу в макушку. --Это Вам спасибо за автографы и за то, что так хорошо поёте. А Блэкмор продолжал подсматривать за происходящим. Девицы ушли, Ян решил, что пора возвратиться к согруппникам. Ритчи тут же покинул свой наблюдательный пост и скрылся за дверью. Но работать всё равно не получалось: Янушка не написал слова к песне, хоть музыка ему понравилась. --Благотворно на тебя, Джонни, концерт повлиял--заметил он--так на органе сыграл, что прям и за душу, и за ум берёт. --Надеюсь, что это поможет тебе написать слова к песне--ответил ему органист. --Напишу, если вдохновлюсь. --Знаем, чем ты вдохновляешься. Такое напишешь, что ни одна цензура не пропустит по причине злобы, ненависти и бредовости. Ритчи слегка скосил взгляд в сторону Джона: откуда у него мысли про то, что красавец-певец полон столь уродливых чувств? Что могло такое случиться, что органист так думает про бедного гойделёнка? А спросить было нельзя: могут начать подозревать что-то постыдное. Разве может столь прелестное создание, хоть и пьющее, писать что-то бредовое и злобное? А если может, что же тогда делать бедному гитаристу? --Что ты на меня нападаешь?--прервал молчание Ян--где у меня злоба и ненависть?Ну уж если я ненавижу кого-то, то за дело. --Помнишь, что ты мне наговорил на автобусной остановке тогда, когда мы ожидали автобус после похода в магазины?--спросил его, строго смотря, Лорд. --Помню. Просто открыл тебе все мои глубокие мысли о нас, о всех британцах и о том, чего мы заслуживаем, ещё и Цезаря с его военными складами упомянул. Знаю я, откуда ты всё черпаешь. --Что он тебе наговорил у магазина?--лениво поинтересовался скучающий Блэкмор--чего мы все такого заслуживаем? --Насколько помню--Лорд слегка царапнул орган--смерти, истребления, так как мы отбросы человечества, а Цезарь загадил уже тогда Британию военными складами и домами богатых римских чиновников, портивших нравственно бриттов. И тут Ритчи на мгновение перестал дышать от удивления: Ян думает об уничтожении собственного народа, разговаривает о смерти, ненавидит Древний Рим? Как же ничтожны его знания о предмете своей любви! Как же мало он интересуется внутренним миром красавца-певца! И что теперь делать будем, Ричард Хью? --Джон, ну на хрена?--раздался недовольный голос Яна, обиженного таким обхождением согруппника, раскрывшего его мысленные тайны--зачем меня позоришь перед всеми? --Чтобы знали, Янушка-буянушка, что тебя нужно направлять на путь правильный, дабы себя и других под монастырь не подвёл. --И откуда он такого набирается?--неожиданно для себя дерзко спросил Блэкмор. --Просто послушает новости по радио, почитает газетку, новомодную штуку--телевизор у кого-то посмотрит. Вот его источники вдохновения. --А зачем же по-твоему я книги читаю?--злился Гиллан. Джон замолчал, слегка поник за "хаммондом". Сглупил, он же сам видел, что певец покупал книгу при нём, но про сей факт благополучно забыл. А Ритчи был сам не свой, хоть и виду не подавал. Гиллан одержим непонятными идеями, мыслями о разрушении, мраке, обо всём том, что выбросили в мусорку хиппи. Впрочем, вся их эпоха кукукнулась. Может, всё дело в том, что новая воздействует на Яна. Она может быть мрачной, агрессивной и броской, яркой одновременно. И такой же должна стать музыка. Она должна стать...огненной. Ритчи слегка вздрогнул от собственной мысли. Вздохнул едва заметно и посмотрел на согруппников: сидят, думают, Лорд всё такой же пониклый: неужто стыдится того, что посчитал Гиллана примитивным полудебилом? И правильно, что стыдится: красавец-певец не глупее высокородного, полностью погружённого в музыку. Он событиями в мире интересуется. А это очень хорошо, может написать что-то весьма интересное. --Лучше бы ты, Яшка, сочинил стихи про то, что "пора по бабам и пабам"--нарушил тишину голос Джона--или про сегодняшнюю выходку. --А зачем?--поинтересовался Гиллан. --Чтобы знали, на что солист группы Deep Purple способен. Ян отвернулся, не сказав ему ничего. "Вот Лорд, гадюка семибатюшная--подумал Ритчи--гнобит бедного Янчика за пфуку ничтожную: он же не менеджера топором зарубил, а надо бы, а всего лишь измерил уровень ума. Главное здесь, чтобы не в той клинике, где я был вчера". А красавец-певец всё сидел, скруглив стройную спину, будто котик. Ритчи бросил на него взгляд украдкой. И показалось ему, что даже густые кудри Гиллана потускнели, стали меньше виться, будто тоже обиделись. Вот же скотский органист у них: шпыняет беднягу за то, что потратил деньги на измерение интеллектуального коэффициента. А если бы всё спустил на игры в снежки, валяние на муравке и веселуху в борделях? Не, было бы то же самое: одни раз красавца-гойделя за эту самую чудо-траву чуть не выгнали из DeepPurple. --И что вы тут разошлись, утюги остывшие?--нарушил гнетущую тишину голос Йена-- мы же почти сочинили, точнее сыграли отличную мелодию, осталось только Яну слова к песне написать. Предлагаю следующие темы: еда, сон, секс, оборона. --Тебе больше думать не о чем, Йенка?--обратился к нему злой и мрачный Гиллан--это всё, что тебя волнует? --Так я же скромный барабанщик--нашёл что ответить Пейс--других интересов у меня быть не может: встал, позавтракал, пошёл драть свою ударную установку. А вечером...Миллечку. --Знаешь, вот я назло тебе, Джону, Ритчи и Роджеру возьму и напишу стихи про деколонизацию и провозглашение Народной Республики Конго--ответил Ян. --Конго?--подал голос Гловер--это где? --В Африке, Роджи, в Африке. --Пиши, Яша, пиши, и про Конго, и про Родезию и про Лесото--про всех пиши--произнёс Лорд--это уже становится модным. Поскольку не пришли к единому мнению, то решили передохнуть, подумать и что-нибудь придумать. Поэтому сбежали всем скопом на улицу: за выпивкой, закуской, а Ричард Мрачный--за развеиванием угрюмых мыслей. А где-то возле магазина стояли Ян и Роджера, поджидая Йена и Джона. --Роджи, а Роджи--обратился к басисту-красавец-певец--вот мы друг друга знаем уже давно, ещё до прихода в Deep Purple в одной группе играли. --Ну да--ответил Гловер--играли. Ты на что намекаешь? --Гло, будь другом или, хотя бы, человеком--Ян взглянул на согруппника так жалобно, что тому как-то не по себе стало--помоги мне, оступившемуся и сглупившему. --Про то, как ты сглупил, я уже слышал--Роджер сурово посмотрел на певца, и теперь не по себе стало Гиллану--вопрос тебе, друг мой: зафига ты это сделал? --Да просто решил узнать свой интеллектуальный коэффициент. --И какой он у тебя? --Высокий. --Что высокий--хорошо. --Родж, если хорошо, то не мог бы мне денег одолжить,а то я без ужина останусь, а это--вредно для здоровья. Вы ведь не хотите, чтобы я заболел. --Знаешь, Яша--Гловер повернулся к нему и посмотрел так, чтобы певец понял, что денег ему не будет--накормить я тебя сегодня могу, даже заночевать пустить, но одолжить--вряд ли: самому не хватает. Скрипнули двери: из магазина вышли Джон и Йен с пакетами, в которых лежала еда. ---Так-так, что вы здесь расстоялись: ну-ка, вперёд, вперёд, в студию, нас там ждут великие дела--органист принялся погонять Гиллана с Гловером. --Ага, спорю, что ни великих, ни мелких сегодня нам не сделать--ответил Ян, скосив взгляд голубых глаз на пакет и слегка пораздував ноздри, пытаясь унюхать, что там. Лорд ничего не ответил. "Понял, благородный, что сегодня пытаться дописать песню бесполезно"--торжествовал про себя Ян, идя впереди всех походкой потенциального рок-героя. Ритчи же решил изобразить своё временное исчезновение, спрятавшись за домом, где репетировали музыканты. Затаился и стал ждать, когда, примерно, все вернутся. А дождавшись, незаметно проскользнул в него. Там он увидел, что Ян повесил на крючочек свою демисезонную куртку. И тут Ритчи совершил "великое деяние любви и заботы": достал из кармана брюк купюру и незаметно положил в карман куртки красавца-певца. И, улыбнувшись,пошёл, повеселевший, туда, где его ждали остальные. --Ну и где ты шатался?--спросил его Джон. --Гулял--пробурчал в ответ Блэкмор, наигранно уставясь на свои ботинки. --Не гулять надо, а думать, что делать с музыкой--раздался из-за ударной установки голос Йена. --Я уже всё сказал, причём три дня назад--прошипел Блэкмор. --Ну да, про то, что нужно не с оркестром сотрудничать, а самим им стать. Играть, что позлее, поагрессивнее, чтобы ты мог показывать, как играть умеешь--сказал ему Джон. --Лучше подумай, как ты будешь по стране возить эту махину. --Я пока про такое не думал, любезный Ричард Хью. Ещё неизвестно, насколько популярен у широких масс наш концерт. --Если нас снимали на киноплёнку, то их представители могут спокойно поглядеть на твоё творение в кинотеатрах. Нам нужно быть самостоятельной группой, идущей в ногу с модными тенденциями, а не погрязающей в экспериментах. --Я тебя не понимаю, Блэкмор--Лорд резко поднялся из-за "хаммонда" и тут же подошёл к гитаристу, смотря ему в лицо злым взглядом--тебе настолько противен concerto grosso, что ты готов на всё, лишь бы избавить нашу музыку от любого академического влияния? --Избавить от Баха!--рявкнул Ритчи--чтобы впустить каприсы Паганини! --Слушайте,вы ещё тут поцапайтесь--раздался голос Роджера--покусайте друг друга, поцарапайте, поломайте кости, волосы повырывайте! Вот будет потеха, а то как-то скучно без кровяки и трупаков. Джон и Ритчи тут же замолчали, отойдя друг от друга, и сели, взяв в руки инструменты. Гловер укоризненно смотрел на согруппников. Ну что же такое творят: вот-вот сочиним и запишем шедевр, а они...тьфу, смотреть и слушать противно! Лорд склонился над органом и его длинные худые пальцы коснулись клавиш. Несколько звуков будто хрустальные капли разорвали тишину. Потом ещё, ещё, и, будто ливень захлестал. Ритчи не отставал и начал терзать гитару такими дикими пассажами, будто ураган проносился с громом. Йен, Роджер и Ян сидели, застыв, и слушали каждый звук. Мелодия стихла. И тут же раздались аплодисменты. --Браво-браво-брависсимо!--произнёс Гиллан--вы так сыграли, будто озвучили свою перебранку! Джон, твой "хаммонд" будто чеканит: "Бах и только Бах и без всяких"!, а гитара Ритчи, словно переорать пытается: "Паганини, только Паганини"! А звучите, можно сказать, в унисон, словно не поймёшь, орган или гитара. Лорд и Блэкмор сидели, будто окаменев от такого признания. Ян подошёл к ним совсем близко, обнял органиста и расцеловал его в обе щеки. --Нет, Джонни, ты прелесть, просто прелесть!--будто пропел красавец-гойдель--особенно, когда на тебя найдёт вдохновение и ты сыграешь нечто шедевральное. Джон смотрел так, будто не понимал, что, вообще, происходит. Но певец не унимался: он подошёл к Ритчи, обнял теперь его и чмокнул в тёмноволосую макушку. Гитариста будто молнией прошило или током напряжением в 220 прошибло, кровь словно застыла в жилах, на секунду он забыл как дышать, а в клетках тела перестала синтезироваться энергия, но так же мгновенно ожил, когда увидел, что Гиллан стоит возле органиста. --Яш, ты чего это так?--спросил, заикаясь, Лорд. --Просто я в восхищении вами, в восхищении--пропел прелестный полукельт--нам вам почаще спорить, что и как играть и какие песни сочинять! --А может не надо?--жалобно пропищал едва отошедший от Гиллашиной выходки Блэкмор. --Ну кто знает, кто знает--Ян бросил хитроватый взгляд на гитариста--может это и есть ваш рабочий метод: спорить до срыва голосовых связок, а потом сыграть нечто шедевральное. Пусть твоя "фендеруша" делает это с Джоновым "хаммондяшей". Ум Лорда прояснялся: мы играли так, как будто наши инструменты перекликались до тех пор пока стало непонятно, что и кто играет. Может сделать такой ход нашей отличительной чертой? Интересная мысль, даже очень. А Блэкмор просто сидел, обхватив худыми жилистыми руками гитару. Тепло всё ещё окутывало его тело, радость и нега заполняли его. Неужто есть надежда, неужто всё не так плохо? А возле басиста стоял красавей-гойдель, во всём сиянии дикой красоты, даже лёгкая небритость не портила его, только придавала слегка зловещий оттенок прелестному лицу. Впрочем, и он не вредил Яну. Как бы там ни было, Гиллан, несмотря на свою красоту, ничего не сочинил. Под вечер вся группа разошлась по домам. Ритчи проводил вечер в компании "фендерушки"и своих переживаний. Он играл нечто огненное и дикое, такое, что хиппи и психоделистам в голову не придёт, но так подойдёт мощному голосу Яна. И чего это такое случилось с красавцем-певцом? Зачем ему целовать Джона и Ритчи? Ну, понятное дело, он был в восхищении, но зачем выражать его именно так? Не, лучше не думать ни о каких надеждах: их быть не может, Ян просто существо буйное, темпераментное, но ему девки нужны, а не Блэкмор или Лорд. Мысли о Янушкиной выходке долго не отпускали разомлевшего, улыбающегося Ритчи, вспоминавшего то тепло, окутавшее тело и ужас, и радость, и глупую надежду. Но, всё-таки, ночь вступила в свои права и укрыла туманным покровом сна мрачного гитариста. Сероватым весенним утром по платформе вокзала Ватерлоо шла пара: красивая синеглазая брюнетка в тёмно-сиреневом пальто, голова её была покрыта таким же широким шарфом. Вслед за ней шёл высокий худой длинноволосый и усатый мужчина в демисезонном пальто и тёмных брюках. В руках он нес два чемодана. Пара остановилась там, куда вот-вот должен был подойти поезд до Дувра, а там--паромом до Франции. Мужчина поставил чемодана на платформу, женщина быстрым жестом поправила шарф, потом посмотрела синими глазами на спутника. Раздался звук гудка, объявили, что поезд до Дувра прибывает на платформу 3. Через несколько минут железная махина заполнила собой рельсы, остановилась, двери открылись, чтобы впустить пассажиров. --Ну что, Джонни--брюнетка повернулась к мужчине--заноси мои чемоданчики. Несколько минут спустя, когда эти самые чемоданы были занесены, Джон стоял возле открытого окна купе, где расположилась Мадлен. Синеглазка высунулась из окна, наклонившись так, чтобы быть как можно ближе к Лорду. --Ну, вот тебе от меня на прощание--мисс Белл поцеловала своего спутника в губы--веди тут себя достойным образом. Напишу тебе из Прованса, если смогу. И чтобы никаких наркотиков! Джон молча стоял и смотрел на красавицу. --Si j'appris de t'infidelité--Мадлен взяла его двумя пальцами за подбородок и одним движением сделала так, будто отогнула голову органиста назад, чуть не нанеся травму--в общем и целом, понял?! Раздалось шипение поезда, объявили, чтобы провожающие покинули вагоны и отошли от края платформы 3. Брюнетка скрылась в купе. Поезд заворочал колёсами и поехал.Джон провожал поезд взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду. А когда это произошло, то вздохнул, засунул руки в карманы и с грустным видом отправился прочь с вокзала. А Ричард Хью Блэкмор никого не провожал, он сидел и пил чай с бутербродом. Ему было весело. Вот такую фишечку нашли: перекличка гитары и электромеханического органа. И Ян такой темпераментный...От таких мыслей Ритчи размомлел, облизнулся, закрыл глаза и, слегка откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову и принялся мечтать о том, что прелестный гойдель напишет слова к песне, да такие, чтобы идеально подходили к музыке. Сегодня опять соберутся в домике для репетиций и снова сыграют ту самую песню, но теперь уж Гиллан споёт, обязательно споёт. Хотя, кто его знает: вдруг он ужрался с горя как последний свинтус: деньги-то потратил. А не пофиг ли тебе, Ричард Хью, на что он их спустит: сам же ему положил их в карман? --Да ладно, пусть пропивает, да прозакусывает--промурлыкал себе под нос Блэкмор--главное: чтобы не голодал и не холодал. А то так Янчик и заболеть может. Янчик...От этого диминутива тепло разлилось по жилистому худому телу гитариста. Янчик--мягкое как песцовый мех, тёплое, как оладушек в маслице, милое, как котёнок в мягком кресле. Янчик--ах так и нежится злой язык Блэкмора среди зубов и тонких изогнутых губ. По лондонской серой беззеленной улице шёл Джонатан Дуглас Лорд, держа длиннопалые руки в карманах демисезонного пальто. Он шёл куда глядели светло-голубые глаза. Совсем недавно проводил Мадлен во Францию. Она уехала в Прованс, но обещала вернуться. Благородный органист с грустным видом взирал на Лондон: пасмурно, тоскливо, да и Мадлен уехала, везде один камень и нет дерева. Остановившись на берегу Темзы, он нашёл остановку автобуса и стал ждать, когда подойдёт тот, который перевезёт его по Вестминстерскому мосту на ту сторону. И дождался. Очередной запылённый "двухпалубник" отвёз благородного к самому зданию парламента. А там Джон пооколачивался без цели на Парламентской площади, а потом длинные ноги понесли его мимо здания Кабинета Военного Министерства, Министерства Иностранных Дел к парку Сент-Джеймс, где высокородный нашёл скамеечку возле пруда, где уже плавали вытянутые зеленовато-жёлто коричневые неторопливые утки. А на кустарничке у скамейки уже вовсю виднелись липкие, мягкие листочки. Лорд смотрел на чёрно-серую гладь пруда, рассекаемую овальными телами уток, чьи лапки, висевшие под водой красно-оранжевыми тряпочками, казались сломанными. Неожиданно селезень поднялся вверх и принялся, хлопая крыльями, гоняться за уткой. Джон едва заметно улыбнулся, глядя на утиные страсти. --Утицы, утицы вы мои, плавутицы--прошептал он--хорошо вам на пруду. Солнышка надо вам. А Мадлеша уехала, уехала... Джон откинулся на спинку скамейки, закрыл глаза и представилось ему, что они оба идут по жаркой дороге под солнцем французского юга, справа и слева от них зелёная летняя трава. В руках у Лорда корзина со свежесобранной лавандой. А впереди--Мадлен Элиза Белл в светлом платье с узором в мелкий цветочек, черные волосы--густая волна, глаза--два синих драгоценных камня, крепкие, длинные ноги с красиво очерченными икрами подрумянены загаром. И ступают они, обутые в светло-голубые туфельки, уверенно по французской земле, легко и спокойно. Эта земля--её, лаванда--её, трава--её, и органист группы Deep Purple--тоже её. Он идёт позади с корзинкой в руках, как положено тому, кто служит прекрасной даме, так непохожей на тех, кто посещает их концерты. Поглядев на уток и сероватое небо с голубыми прогалинами, Джон, нехотя, поднялся со скамейки и пошёл искать ближайшую станцию метро, чтобы добраться до того домика, где репетировала группа. И не успел благородный дойти до этой самой станции, как к нему подошли две девушки. --Простите, мы Вам не помешали?--спросили они на два голоса. --А Вы кто, и чем могу быть вам полезен?--ответил вопросом на вопрос Лорд. --Мы Вас видели тогда, в Альберт-Холле, во время концерта для группы и оркестра, Вы играли на "хаммонде"--был их ответ. --Играл, да. --А это Вы сочинили музыку к концерту? --Ну я, а это что-то значит? --А Вы можете дать нам автографы?--загалдели поклонницы--у нас ручка есть и блокнот. Лорду ничего не оставалось, как расписаться на листочках, вырванных из записной книжки. --Нам понравился концерт, красивую музыку Вы написали--обрадовала его одна из девушек--надеемся услышать Вас с группой и оркестром снова. Джон просто молчал. Ну вот, отличная реклама, помимо прочей, подоспела. Две девицы подходят средь бела дня, просят автографы и говорят, как хорош concerto grosso. --"Да, а ты, смотрю, становишься знаменитостью"--говорил мысленно себе Лорд, спускаясь в мрачное и грязное метро--к тебе за автографами на улице подходят. Впрочем, и раньше подходили, особенно американская публика после выступлений". А на репбазе его ожидали Ритчи, Йен и Роджер. А вот Ян на этот раз опаздывал. --Пришёл-пришёл--Пейси вылез из-за ударной установки и поспешил к согруппнику--ждём тебя уже час. --Яна, смотрю, нет--вставил свои пять копеек Гловер--надеюсь, не случилось с ним ничего дурного: не надрался вчера, не потратил последнее, в мордобой не влез, в участок не увезли. Ритчи сидел в уголке, настраивая гитару. От слов басиста ему стало не по себе: вдруг голубоглазый красавец-певец сидит в "обезъяннике". Денег не хватило, а есть хочется, решил обчистить продуктовый....Не, такого быть не может. --Чего-то ты, Джонатан Дуглас, сегодня пришёл позже нас--протянул мрачный гитарист--решил поменять манеру поведения? --На вокзале был: Мадлен провожал--ответил Джон, опустив голову и глядя на свои ботинки--она сегодня уехала во Францию--навестить маму в Провансе. --Ой, вот оно что: любовница в Париж уехала, а тебя не взяла, вот ты и опечалился--издевательски произнёс Блэкмор. --Слушай, Ричард, ты, это, за базаром следи и язык не распускай--Лорд подошёл к согруппнику и навис с грозным видом над ним--а то я ведь выше тебя ростом: могу и травму нанести. Гитарист замолк. Поцапаться прямо сейчас с органистом ему не хотелось. Тем более Джон выше его ростом. Да и зачем уже с утра всё портить? --Завидуешь, да?--раздался голос Роджера--у самого нет, вот и бесишься. --С чего взял?--поинтересовался язвительно Блэкмор--я как-то не скучаю без полюбовниц. А Джон прям скис. В Париже уже были и будем. --Вообще-то--произнёс Йен из-за барабанов--речь шла не о столице, а о Провансе. И тут раздался стук в дверь. Все повскакивали с мест: вдруг это менеджеры. Джон выбежал в коридорчик. --Кто там?--спросил он. --Это я пришёл!--услышал Джон голос Яна. Ритчи повеселел: не злые менеджеры, а прекрасный певец. Через две минуты в комнате стало светлее и свежее: пришёл Гиллан, милый и довольный. --Всем доброе утро!--поприветствовал он согруппников. --Здравствуй, Ян--поздоровался с ним Роджер--ну как, написал слова к мелодии? --Ну тогда вот вам: любуйтесь--Ян вытащил из кармана записную книжку и принялся читать: Sweet child in time you'll see the line The line that's drawn between the good and the bad See the blind man shooting at the world Bullets flying taking toll If you've been bad, Lord I bet you have And you've not been you've not been hit by flying lead You'd better close your eyes and bow your head And wait for the ricochet Ритчи замер, сидел не шелохнувшись, и только слушал, слушал, радуясь, что Ян пускает его туда, куда всем путь закрыт. Прочесть такое после вчерашнего разговора--это ж надо ж. Ян смолк, держа записную книжку в руках. Он стоял, склонив, как герой стихотворения, голову, украшенную густыми каштановыми кудрями, прикрыв ярко-голубые глаза, ожидая, что скажет Джон. --"Со временем, о милое дитя, увидишь ту грань, что добро и зло разделяет, слепца, что в мир стреляет"--повторил начальные строфы Лорд--Яшка, признавайся, опять за старое? --Джон, ну что ты опять ворчишь на меня?--Ян укоризненно посмотрел на органиста--ну прочёл вчера газету, попредавался размышлизмам. --И чего это тебе дало? --Как чего: слова к песне написал. Джон, если не будешь интересоваться тем, что происходит в мире, рано или поздно дурачком станешь. Не одной же музыкой жить. И о другом думать надо. --О чём другом? --Да хоть о деколонизации. Может золотой век рока наступит тогда, когда я буду спокойно петь про то, что говорил тебе на автобусной остановке и мне за это ничегошеньки не будет. И весь мир, и вся Великобритания, в первую очередь, будет восхищаться именно такой тематикой песен. Хватит всё про любовь петь: обойдутся! Лорд только рукой махнул:спорить с Гилланом ему не хотелось: что поделаешь, если он собственный народ (точнее своей матери) ненавидит, значит есть за что и всегда было, начиная со смуглых, черноволосых и голубоглазых палеоевропейцев. Всё припомнит, дай ему волю. Ритчи молчал: ему хватило того, что Ян хоть немного показал свою дикую душу. Пусть смотрит, слушает, читает всё, что только взбредёт в каштанововолосую голову. А потом пишет прекрасные стихи к песням--ему можно. --Слушайте, Джон, Ян, что вы всё грызётесь, лучше давайте играть и петь--произнёс недовольный текущим положением Гловер. Лорд сел за орган и заиграл вступление, вслед за ним Пейси принялся постукивать палочками по "тарелкам". Гиллан стоял у микрофона, ожидая своей очереди, раз-два-три. И запел своим мощным, глубоким, хоть и не совсем чисто обработанным уроками пения, голосом. И Блэкмор, замерев, слушал, как поёт его любимый красавец-кельт, переходя постепенно на необузданный крик и вой: то ли колокол набатный, то ли сирена. Но подошло время Ритчи вступить со своей "фендерушкой", и стал он играть, следуя за тем, что слышал, за словами и визгом гойделёнка, "хаммондовыми" пассажами Джона, пока стало непонятно, где тут гитара, а где орган. Потом звук притих, будто ураган почти растерял силу. И вновь вступил Ян со своим трёхоктавным голосиной, сначала пел ровно, но тревожно, подчёркивая слова песни, а потом перешёл к вокализу, закончившемуся истошным, пронзительным визгом. И Ритчи следовал за ним, ударяя по струнам гитары. А Джон со своим "хаммондом" догонял его. Гитара грызла орган, а орган кусал и царапал гитару, до такой степени, что звучание инструментов сливалось в один звук. Бах 609132 Паганини, а Паганини--Баха, дойдя в конце концов до состояния клубка из рук, ног, волос и парика. Но голос Гиллана затих, музыка оборвалась, на прощание звякнули "тарелки" ударной установки лягушонка Пейси. Затих бас Роджера. И больше ни звука, кроме шума улицы. Гиллан вздохнул, убрал с лица прядь волос,Поднял голову и посмотрел на Лорда, чуть ли не лежащего на "хаммонде". --Ну, как, Джонни, удалось совместить слова и музыку?--спросил он. Благородный органист ничего не ответил, только поднял вверх большой палец. А Блэкмор сидел, сидел, словно окаменевший: надо же, он только что шёл за голосом Яна, был частью красавца-певца. Ах, как пел гойделёнок, как пел, вещал приход мрака, говорил милому дитяте, что со временем....о близкой гибели, выл плакальщицей, орал сиреной. Пожалуй, он не слышал ещё ни одного рок-певца, который мог так поражать голосом. Да же не поражать во всех смыслах: резать, будто скальпелем или стеклом. Прямо сейчас Ричард Хью Блэкмор стал свидетелем чудес вокальной техники: так ещё никто на его веку не орал. Пейси тоже сидел за ударной установкой, переваривая впечатление от Янова визга. Только Роджер был спокоен, так как знал, что ещё в той группе Гиллан умел так карабкаться вверх по октавам. Просто сейчас показал высший пилотаж. Решили передохнуть. Гловера и Пейса отправили в магазин за едой. А Лорд решил, пока ритм-секция отсутствует, рассказать про девушек и автографы. --Похоже, к нам идёт любовь народная--произнёс он, подперев голову рукой--сегодня утром ко мне подошли за автографами две английские барышни, побывавшие на концерте для группы и оркестра. --А ко мне они вчера подошли--сообщил Ян--да ещё и денег в карман положили. Вот, радуйся: пришла к нам любовь народная. Только Ритчи молчал: он-то знал откуда на самом деле взялись деньги у потратившегося певца и кто их ему дал. Вернулись с едой Роджер и Йен. Участники Deep Purple пополдничали, посидели ещё и решили снова повторить песню. Надо же её отточить, чтобы потом играть на концертах. И снова Блэкмор с Лордом устраивали разговор гитары и "хаммонда", Пейс выбивал из ударной установки всё, что можно, Гловер выжимал все силы из бас-гитары. А Ян изумлял силой голоса и громкостью визга. До вечера репетировали и спорили, что и как играть. А как уже стемнело, попрощались и отправились по домам. Блэкмор, поужинав чем было (да что там такое--после той истории с деньгами для Гиллана, осталось пол-батона, огрызок сыра, да несколько печенек), валялся раздетый почти полностью на кровати, думая о репетиции и голосе красавца-певца. Как же он взмывал вверх по октавам, прям как космическая ракета, нет, мрачный гитарист почти не слышал ничего подобного среди эстрадных и рок-певцов! Какие обертона, какая сила, красота--именно эти голоса будут двигать рок вперёд, к вершинам скорости и напора и мощи. И гитара Ричарда Хью поможет голосу прекрасного полукельта. Главное--держать в оковах и под кнутом любовь Лорда к академической музыке и играм с оркестром. Но одно омрачало сегодняшний день: в клинику к доктору Лонгу попасть-то надо, поэтому план, план и ещё раз план... Наступил новый день, май уже совсем близко, солнышко блеснуло на час, осветило мягкие липкие листочки. Ритчи проснулся, протёр глаза, вылез из кровати, а дальше--как всегда: умыться, зубы почистить, если есть чем, одеться, позавтракать. И как только Блэкмор выполнил утреннюю программу-минимум, зазвонил телефон. Ритчи, матюгаясь на менеджеров, подбежал к нему, снял трубку и спросил недовольным голосом: --Алло, кто говорит? --Ритчи, это я--услышал он в трубке голос Джона--сегодня приезжай ко мне, там будут все, пообсуждаем наше музыкальное развитие. --Хорошо, приеду--пробубнил Ритчи--ожидайте. Вместе с гитарой. Блэкмор положил трубку, улыбнулся и довольно потёр худые, жилистые руки: похоже, сегодня пришёл тот день, когда можно выполнить главную часть плана. В Джоновой квартире его встретили сам хозяин и барабанщик. --Ну что, проходи--Лорд указал на дверь в комнату--только тапочки надень. --"Мило тут у тебя, как денежки появились--так тапочки купил"--подумал Блэкмор, надевая их и идя туда, где уже сидел Йен. --Добрый день, Ритчи--протянул лягушонок, глядя в окно--Джон сегодня снова собирает нас в своих пенатах. --И снова за старое: давайте таскаться повсюду с оркестром--ответил Блэкмор, сразу поняв, что надо приступать к осуществлению плана. --Ну, если народу нравится, то что такого?--поинтересовался Пейс. --Что-то--проворчал Ритчи--а то, что мы самостоятельная группа, а не придаток к оркестру. Нам нужно играть то, что соответствует нашей природе. --И что же у нас за природа? --Рок-н-ролльная, Йен, рок-н-ролльная. Пейси замолчал, понимая, что их гитареро повторит всё то же самое, что было четыре дня назад. Раздался звонок в дверь. Ритчи побежал открывать, думая, что это Ян, но произошёл облом, нет, там были не менеджеры, а Роджер. --Всем добрый день--поздоровался он с подошедшим Лордом и Блэкмором. --Вот тапочки, надевай, проходи в комнату--Джон указал басисту на домашнюю обувь. Осталось только дождаться Яна. --Не звонили тебе, Джон, менеджеры наши?--ехидно поинтересовался Ритчи. --Нет. А что должны были? --Конечно! Им же надо сказать, что думают о concerto grosso! И о том, куда он может нас завести в плане популярности и денег. --Ты о деньгах думаешь, а надо бы о творчестве, музыке, дальнейшем развитии Deep Purple. --Как раз они и не помешают. Сможешь колье с бриллиантами любовнице купить. --Слушай, ты в мою частную жизнь не лезь, лучше свою заведи--Джон строго посмотрел на согруппника--она к музыке мало относится. --Ещё как много: чем же ты вдохновляться будешь без подруги? --Много чем, есть великие композиторы и их творчество. Глубокомысленный разговор прервал звонок в дверь. Ритчи весь напрягся и вытянулся: кто же это, неужто Ян или менеджеры? А вдруг Джонова барышня, которую гитарист не особо жалует? Джон побежал открывать. И.... ...Блэкмор получил свою часть радости: услышал голос прелестного певца: --Привет, Джон, я к тебе, как и ты и просил. Чую, что все тут. --Конечно все, вот тебе тапочки, надевай, проходи. --Всем добрый день!--поприветствовал Гиллан согруппников, зайдя в комнату--чем сегодня порадуете? --Пока что не знаем--ответил Йен--тут у нас Джон с Ритчи снова обсуждают, что нам с музыкой делать, ещё и мисс Белл приплели. --А она-то тут причём?--удивился Ян--прекрасная дама нашего благородного Лорда песни не пишет и нашей надсмотрщицей не является. --Ричард Хью наш решил, что моя любовь к concerto grosso связана с тем, что он даст нам деньги, на которые я куплю Мадлеше роскошное колье с бриллиантами. Вот какие у нашего гитареро фантазии--ответил Джон певцу. --Слушайте, а давайте попьём чаю--подал голос очкарик-барабанщик. Лорд молчаливо согласился и отправился на кухню ставить чайник. Поставив его согреваться, вернулся в комнату, где и продолжил глубокомысленный разговор. --Я сочинил концерт не ради денег, а ради воплощения композиторского замысла, и колье с бриллиантами--последнее, о чём я думал--предоставил он запоздалый ответ мрачному гитаристу. --Может и думал о своих музыкантских замыслах, но не о нас--проворчал Блэкмор--мы для тебя были средством, с помощью которого ты писал и играл потом концерт. А наши мечты и стремления тебе были по барабану. --Вы сами были не против, и ты тоже--Джон бросил на гитариста строгий взгляд--поэтому попрошу не злиться. Кстати, наверное чайник уже кипит. Кто хочет принести чашки? Желающим принести их оказался Роджер. Все пятеро пили чай, обсуждая, что делать дальше. --Песни нам нужно сочинить, да побольше--заявил Йен, отпив из жёлтой чашки. --А зачем побольше?--поинтересовался Роджер--решил взять количеством? --Решил совместить количество и качество--ответил барабанщик басисту--чем больше сочиним и запишем, тем больше будет из чего выбирать. Ритчи пил чай и молчал, слушая, что говорят согруппники. Как только выпили чай, посидели немножко молча, снова принялись за разговоры о музыке. --Вот я снова говорю, чем больше запишем музматериала, тем больше будет выбор--продолжал Пейси. --А что и как будем записывать?--снова спросил его Гловер. --Обратись к главным, то есть Джону и Ритчи--посоветовал Йен. --Ничего не скажу, кроме того, что уже говорил не раз--проворчал Блэкмор. --А что ты будешь делать, если простой британец потребует новых концертов для группы и оркестра?--раздался голос Джона. --Не потребует, не бойся: ему нужна музыка попроще и попонятнее--ответил Ритчи. --Нет у тебя патриотизма, от слова совсем--произнёс Лорд, хватаясь за голову. --И не должно быть: я англичанин чистопородный--ответил ему с гордостью Блэкмор--наша Родина нам ничего не даёт, так как тут со времён вонючих римлян ничего нет: сожрали легионы. А раз ничего нет--то это не Родина. Надо другую сделать или взять, где всё есть. Земли--едва две ножки поставишь.Ну и зачем мне патриотизм? --Людей улучшать нужно, а не портить, Ричард Хью. Поэтому я считаю, что нужно идти вместе с академической традицией. --С рок-н-роллом, с Хендриксом и остальными. Твой академизм, благородный, наводит скуку на простых нечиновных лиц. Нам интересно участвовать в экспериментах, но широким народным массам они нафиг не сдались. --Тогда почему две их представительницы сегодня подошли ко мне и попросили автографы. --Может, они к ним не относились. --Слушайте, ну что вы двое заладили как попугаи--принялся упрекать их Йен--можно играть и без оркестра, но используя академические приёмы. Ритчи, что с тобой такое: ты не только на concerto grosso наезжаешь, но пытаешься топтаться по частной жизни Джона? --Я не топтался, а просто сказал, что оркестр ему много денег не принесёт, популярности--тоже, поэтому не купишь ты любовнице шубу и бриллиантовое колье с изумрудными серьгами. Лорд встал со стула и, сверкая злыми глазами направился к Ритчи. Ритчи тоже встал и сделал то же самое. --Лучше бы поговорили о еде, сне сексе и обороне--вздохнув сказал Йен. --Конечно--прошипел Блэкмор, будто гадюка--вот ты бы, Лорд высокородный, женился бы на Йенюхе--он бы тебя три раза в день кормил вкуснотой всякой. И тут не выдержала душа поэ...органиста Deep Purple. Благородный тут же дал с размаху и со всей злости Ритчи в наглую морду. --Ах ты сволотура 690872134!--заорал мрачный гитарист и попытался врезать согруппнику, но промахнулся. Но почувствовал, что что-то тёплое потекло по его лицу и во рту появился железный привкус. Красные капли упали на пол и расплылись. --Гадёныш оркестровый--Ритчи попытался напасть на Джона--травму мне нанёс. Но тут его кто-то крепко схватил сзади за руки. Блэкмор почуял знакомый запах: Ян, ты ли это? --Ты что творишь, долбанутый, что языком поганым мелешь?--прошипел теперь Гиллан--разошёлся, уродец, не нравится тебе то, что Джон в группе делает? А ну, заткнул пасть! И тут Ритчи стало стыдно, он будто бы обмяк и съежился: устроить мерзкую разборку с мордобоем при Яне. Как он теперь на меня смотреть будет, что подумает? --Джонни, а ты, похоже, ему мордаху-то серьёзно расквасил--раздался голос барабанщика--посмотри, сколько кровищи накапало! Ян злобно глядя на гитариста, бросил его на диван. Ритчи, лежа, попытался стереть кровь с лица, жалко глядя на гойделёнка. Но пришлось подняться и сесть, откинув голову назад. --Джон, ненормальный--простонал гитарист--ты мне что-то сломал. Решил мне устроить смертельную кровопотерю? --Помереть мы тебе не дадим--раздался над его ухом голос Йена--вот тебе вата с перекисью: суй в нос и не реви: сам виноват--нефиг на Лорда наезжать. Ритчи, злобно посмотрев на барабанщика, засунул вату в нос. Защипало, мрачный гитарист поморщился слегка. Рядом с ним возник Роджер, посмотрел на его некрасивое лицо, где уже были видны уродливые синяки, покачал слегка головой. --Надо бы его в больницу свезти, чтобы хуже не стало. --Значит мне его везти на моей раздолбанной таратайке с мотором--в комнату зашёл Йен с новыми кусками ваты в руках--эй, гитареро, у тебя уже вся вата красная как рак, меняй на новую. Злой Блэкмор взял вынул вату из носа. Кровь ещё продолжала выступать капельками. Взял новую ватку и сунул в ноздри. Закинул голову, ожидая, что будет дальше. Раздался звук шагов: в комнату вошёл Джон. --Нда, Ричард Хью, погляди на себя: рубашку кровью заляпал, на мордочку твою взглянуть страшно, нос с синевой, ещё палас, хоть и потрёпанный, испачкал. Впрочем, сам во всём виноват. Ритчи ничего не ответил. Лорд слегка пожал плечами и ушёл на кухню, где обсуждали, что с ним сделать. Минут через пятнадцать в комнату вошли Ян, Джон, Йен и Роджер. --Ну что, ребята--произнёс благородный органист--берём нашего злобаря и тащим его в больницу. Гиллан и Пейс наклонились к Ритчи и стали поднимать его с дивана. Гитарист не сопротивлялся: ведь же его касались руки милого певца: хоть что-то хорошее за этот день. Блэкмора, повиснувшего на плечах согруппников понесли-потащили из квартиры Джона на улицу. --Эх, смотри, даже не ворчит, тихонький стал--произнёс Йен, когда мрачного гитариста дотащили до машины--Джон, всё-таки ты не рассчитал силу удара. Блэкмора довезли до задрипанной больнички для низов и дна общества,в которой лондонскую пятёрку ожидала очередь из работяг, пьяниц и бомжей. Один из них глянул на Deep Pupl'овцев. --Ну и куда направляемся?--спросил он их злобно-устало от ожидания. --Да нам к тому, кто травмами занимается--ответил Йен. --Ими вон за той дверью занимаются--ответил работяга с перевязанной наскоро рукой--за мной будете. Вы вот этого патлатого врачу совать будете? --Его, его--пробормотал Йен. --По пьяни свалился? --Да нет: по морде наглой получил от органиста нашего. --Понятно с нами, да и Вами тоже. Йен замолчал, предавшись мыслям о том, что сидеть им придётся долго. Рядом с ним сидел Джон, не сводя глаз с Блэкмора, будто боясь как бы гитарист не сбежал. А Ян выглядел так, как будто хотел сказать, что видеть не хочет драчуна-согруппника. Роджер тоже молчал, изредка глядя на согруппников. Время ползло, на душе у всех было неспокойно: не покалечил ли Джон серьёзно Ритчи, что будет с ним потом: выгонят или нет. За двери кабинета заходили самые простые и нечиновные люди. Кто-то потом выходил сам и один, а кого-то выносили, выводили и вывозили. Темнело на улице, день клонился к закату. Наконец, подошла очередь наших героев. Из-за двери выглянул мужчина в белом халате и крикнул: --Следующий! Участники Deep Purple повели в кабинет молчащего Блэкмора. --Так, а где больной?--спросил их доктор средних лет. --Ну вот он--Джон указал рукой на Ритчи. Врач встал со стула и подошёл к мрачному гитаристу. Увидев синяки на побитой мордочке сразу всё понял. --Травма лицевой области. Так, скажите, что произошло. --Ничего особого--вдруг заговорил молчавший в коридоре Ян--обыкновенные рок-музыкантские разборки. Врач посмотрел на него слегка округлившимися глазами: наверное сюда динозавры чаще попадали, чем рок-музыканты. --Поцапались наши органист и гитарист--вставил свои пять копеек Йен--не решили, какую музыку играть. Вот один другому и набил морду. --Так, а кто тут травмированный?--поинтересовался врач. --Это я--подал голос молчавший до этого Блэкмор. --Вы, значит, получили травму. Так, скажите, как Вас зовут, сколько лет, кем работаете. --Блэкмор, Ричард Хью. Мне 25. Работаю музыкантом. Играю в группе. --И при каких обстоятельствах Вы получили травму? --В драке с участником группы. Врач слегка кивнул головой, показывая что ему всё понятно: сидит в кабинете жертва очередной разборки среди тех, кто мечтает стать новыми Beatles. Ну что же приступим: осмотр, лечение, а там, как Бог разберёт. --Мистер Блэкмор, Вы останетесь в кабинете. А остальных попрошу выйти--произнёс врач. Ритчи сидел на стуле, ожидая, что будут делать с его побитой мордахой. Врач куда-то ушёл. Потом послышался звук текущей воды. Затем в кабинет вошли уже двое: тот самый врач и неприметная медсестра. --Вот, сестра Смит, больной--произнёс доктор--порошу осмотреть. Медсестра подошла к Ритчи, наклонилась, потрогала его побитое лицо. Ритчи слегка зашипел. --Доктор Боул, похоже у пациента нос разбит. --Тогда его надо отправить на рентген. Мистер Блэкмор, идите за сестрой Смит. Пришлось Ритчи отправиться вслед за неприметной медсестрой в рентгеновский кабинет, где его поджидал рентгенолог и какой-то огромный, тяжёлый, кряжистый аппарат. --"Ну и "кюричка" допотопная--подумал мрачный гитарист, глядя на этот медантиквариат--небось саму Кюри видела. Эх, как бы не заболеть после дозы облучения на таком аппарате". --Вы Ричард Хью Блэкмор?--раздался голос рентгенолога. --Я--ответил ему Ритчи. --Тогда попрошу встать к аппарату, лицом к экрану--попросил подошедший к нему мужчина--да, именно так. Стойте неподвижно, пока не скажу, что можно идти. Блэкмор прислонился лицом к холодной поверхности. Врач удалился в какую-то тёмную комнату. Раздался щелчок, потом ещё один, ещё... --Можете идти. Да нет, не в коридор, попрошу сесть на этот стул и подождать, пока будут готовы снимки. Ритчи ждал, сидя на стуле, откинув назад голову, так как боялся, что от такого рентгена у него может снова потечь кровь. Прошло немало времени, Блэкмору уже даже надоело и возникло желание зайти в эту комнату и спросить, когда же будет всё готово, но тут появился рентгенолог. --Вот Ваши снимки. Вставайте, я отведу Вас в кабинет к доктору Боулу--сказал он, вручая влажноватые пластины гитаристу. Потом Ритчи сидел уже в кабинете доктора Боула, травматолога, изучавшего снимки его побитой мордахи. --Ну что я могу сказать--произнёс он, повернувшись к Блэкмору--надо Вас полечить, прошу пройти вот за эту дверь. Ритчи, вздохнув, выполнил просьбу врача. За дверью стояла всё та же медсестра. Ричард Мрачный оглядел комнату и вздрогнул: операционный стол, большая лампа, медицинские инструменты, шприцы. --Сестра Смит, подготовьтесь к операции. И подготовьте дезинфицированные инструменты и шприц. А Вы, мистер Блэкмор, снимайте обувь, куртку, рубашку, брюки, носки и ложитесь на стол. --Мне что, будут операцию делать?--Ритчи стало страшно. --Несложную. Нос и лицо Вам разбили, но не сильно. Такое хорошо лечится даже у нас. Блэкмор, слегка дрожа, раздевался, вешая одежду на железную перекладину. Где-то позади него доктор Боул и медсестра Смит мыли и протирали спиртом руки. Ритчи, поёживаясь, забрался на операционный стол и лёг, вытянувшись. Его накрыли чистой простынёй. Рядом стояла медсестра, ожидая указаний. --Сестра, сделайте больному местный наркоз--велел врач. Минуты через три раздался едва слышный звук, будто ломали тонкое стекло. Перед Ритчи быстро возникла медсестра со шприцем. --Не бойтесь--произнесла она бесцветно-незаметно--мы Вам местно обезболим. Игла вонзилась в лицо мрачного гитариста. Он поморщился, ноздри его почуяли запах какого-то лекарства. Потом его лицо начало неметь и стало будто каменным, но Ритчи свободно дышал, видел и слышал. --Не бойтесь--снова в его ушах зазвучал голос сестры Смит--живы будете. Местный наркоз этот не душит. И оба склонились над Ритчи, засунули какую-то трубку ему в нос. Потом принялись щупать его лицо, что-то мять, вправлять, мазать и проводить ещё какие-то непонятные манипуляции. Ритчи лежал закрыв глаза, ожидая, когда закончится операция. --Всё, операция закончена--произнёс врач--больной, лежите. Сестра, скажите, чтобы подали носилки. Ритчи из операционной выносили два медбрата. Сверху на нём лежала одежда. Согруппники, укоризненно смотрели на него. --Вот тебе твоя белая подруга--Йен вручил ему кофр с гитарой--держи, может поиграешь. Ритчи ничего не сказал, только обхватил "фендерушку" жилистыми руками. --Мы сделали Вашему побитому коллеге небольшую операцию, он вылечен, послезавтра будет здоров, сможете тогда забрать его--сказал доктор Боул Лорду. --Мы поняли, доктор--ответил за всех Лорд--можем идти? --Конечно--был ему ответ. Участники Deep Purple повернулись и пошли прочь. На прощание Йен повернул голову и посмотрел на Ритчи так, как будто хотел сказать: "Ну и нафига ты устроил эту хрень беспонтовую"? А Блэкмор лежал на дрянненьких носилках, едва выдерживавших даже его худое, жилистое тело. Гитариста несли по мрачному коридору с облупившейся на стенах краской, затем тащили по лестнице, едва не уронив, на третий этаж. Там мрачного гитариста поджидала палата с такими же побитыми британскоподданными. Ритчи положили на отнюдь не самую мягкую кровать. Сверху выложили одежду, а кофр с "фендерушкой" поставили в угол. --Здесь будете лежать до послезавтра--сказал ему один из медбратьев--а пока ждите лечащего врача. Медбратья ушли, а Ритчи слегка повертел головой по сторонам: Бело-сероватые стены, где-то уже краска облупливаться начала. Такие же кровати, тумбочки и три грязно-желтоватых стула. Покрашенный оранжево-коричневой краской пол. Большая лампа под потолком. Помимо него в палате лежали ещё двое. Блэкмор попытался разглядеть их, но так как ему не разрешили вставать и даже высоко поднимать голову, то он смог понять только то, что они были мужчинами не первой молодости, лет за тридцать, а то и под сорок, бедными и некрасивыми. Работали на какой-нибудь фабрике, а по праздникам напивались в дрянных пивных и буянили. А они, похоже, едва заметили, что принесли нового больного. Наверное, поняли, что он им не ровня или просто не хотели говорить и замечать его. Ритчи вздохнул едва слышно и принялся, бросил как мог одежду на стул и принялся думать о том, что он учудил. --"План я выполнил, но какой ценой: набитой хари и озлобления всей группы--думал он--но надо всё равно попасть в эту больницу. За время моего отсутствия может произойти всё, что угодно, вплоть до того, что придут завтра или послезавтра Ян, Джон, Роджер и Йен и заявят, что выгоняют меня из группы за дурной нрав. Ян точно теперь смотрит на меня как gov.nohauteброс. С другой стороны--к лучшему, потому, что если узнает о моей любви к нему, то пришибёт так, что все кости в муку перемелются. Если останусь живым и трудоспособным или вылечат, то прощай моя карьера музыканта: кроме как толканы в самых вонючих сортирах чистить--никуда не возьмут: у меня же будет клеймо заднеприводного. А кому нужен такой гитарист? Да такого самые завзятые распутники, бухари и торчки к себе не подпустят!(да ладно, Роберта Джона Артура Хэлфорда вам в пример). Играть в группе состоящей из гомосексуалистов: ни в жисть, я же не чисто по мужикам: они мне нафиг не сдались, мне нужен только Ян и никто больше! Но теперь я его если и увижу, то в последний раз: очень вероятно, что Лорд вышвырнет меня из Deep Purple: ему нужен спокойный и чисто гетеросексуальный гитарист, полный всяких добродетелей и не дающий повода для мордобоя. А я пойду улицы мести вместе с голью кабацкой, не, даже туда не возьмут. И Ян за километр к себе не подпустит, вот так и закончится вся эта любовь: вечно буду оплакивать то, что уничтожил ко всем чертям собственной дурью: из группы выгонят, Гиллана больше не встречу, да он и не захочет видеть меня ни за какие коврижки--останутся одни воспоминания о нём". Тягостно-грустные мысли Блэкмора прервал грубый голос, будто каркнувший: --Сэр на той вон кровати, Вы бы оделись, а то голыми ногами сверкаете на всю палату! --Да не может ентот сэр-пэр штаны натянуть: ему вставать не велено--ответил ему другой, хриплый и прокуренный дешёвым табаком. Ритчи молчал: ему не хотелось разговаривать больными, да и он чувствовал себя изгоем из нормального общества. --А что это у Вас возле кровати стоит?--продолжил беседу каркатель. --Что-то похожее на скрипочницу--ответил хриплоголосый --Чего это такое? --Да в чём скрипки носят. Он, небось, на ней играет. Похоже, алкот, ужратый приходил играть, так ему дирижёр и 498160. --Я не скрипач, а гитарист, и это футляр с гитарой--подал голос Блэкмор. --Ой, да он в кабаке бренчит. Ну, понятно хода: не так сыграл модную песенку, ему посетители и вмазали в харю. --Не в кабаке играю, а в группе--прошипел Ритчи. --Э, да это очередной под Beatles косит! --Не косил, не кошу и не собираюсь косить: я самобытный--Блэкмору дико захотелось поколотить этих каркуна и хрипуна, да только вставать нельзя--и не только в клубах играл, но и в Альберт-Холле с целым оркестром. --Да peasditе, Вы, сэр лежачий, как сивый мерин: никто с таким видком и патлами Вас туда не пустит. Да и как группка кабацкая может играть с оркестром?! --Ещё как может--Ритчи изо всех сил пытался сдерживать свою злобу--об этом по всему Лондону говорят: афиши что ли не видели. --Да нам что, делать нефиг: на них пялиться. Лучше скажите, как попали сюда--ответил каркун. --Банально и пошло: получил по морде. --А от кого и как? --Как обычно: от нашего органиста. --Вы что там: шмару не поделили? --Какая шмара? Э, окститесь: ей и не пахло. Мы выясняли что и как играть надо. --У, а я-то думал... --Меньше думать надо--произнёс Ритчи и замолчал. Эта публика ему не особо нравилась, но что поделаешь: скоро будешь вращаться как раз среди таких: Джон, поди, уже думает, кем бы его заменить.Кому нужен в группе дурнонравный драчун-психопат, да ещё и педик? Вот и будет у тебя в руках вместо "фендерушки" метла или ручка станка, к которому, если повезёт, встанешь. И больше не будет музыки в твоей жизни, разве что услышишь модный шлягер в пивной. Всё, уничтожил ты, Ричард Хью Блэкмор, свою жизнь, карьеру и любовь. Собственными жилистыми, худыми лапами. Не увидишь больше яркоглазого. Ритчи слегка шмыгнул носом, сложил руки на груди и принялся смотреть в потолок, вспоминая свою жизнь: как хулиганил в детстве, прогуливал уроки, учился из рук вон плохо, дрался, бил стёкла, разорял птичьи гнёзда, только котиков не бил--пушистики нравились ему. А ещё поджёг помойку. А потом появилась, правда довольно поздно, ОНА--акустическая гитара. Так в одиннадцать лет в его жизнь вошла музыка. --Вот, на тебе--Арнольд Блэкмор вручил первую гитару своему сыну Ричарду Хью. Мальчик обрадованно смотрел на неё, чуть ли не облизываясь, будто на ящик со сластями. --И попробуй только не научиться играть на ней--пригрозил мистер Блэкмор,помахав кулаком под носом у сына--разобью её тебе об голову, вот так вот, в щепки. --Убьёшь меня, тебя посадят--дерзко ответил маленький Ритчи--а потом к стенке поставят. --Поговори мне ещё, позорник--прошипел Блэкмор-старший--да если я такого убью мне сама королева медаль на грудь повесит, а премьер даст миллион, а министр юстиции--новое авто и роскошный дом. Да меня сделаю пэром, в Палату Лордов отправят заседать, премьер-министром изберут. --Никто не изберёт: мама тебя задушит. --Да я с ней разведусь! Зачем мне такая жена, если от неё сын родился бездельник: купил ему гитару, а он так и не научился играть. --Да за тебя никто не пойдёт! --Поговори мне ещё! Да мне приведут чистокровно русскую, воспитанную гувернантками англичанками и француженками, происходящую из старинного дворянского рода, патриархальную непорочную красавицу писаную, которая будет постоянно доставлять мне всякие приятности, паралелльно рожая кучу умных, красивых и добродетельных деток, которые никогда не будут меня огорчать, в отличие от тебя! Ритчи сдавленно хихикнул. --Чего лыбишься, балбес?--прикрикнул на него Арнольд--я за эту гитару заплатил ЦЕЛЫХ ДВЕНАДЦАТЬ ГИНЕЙ! Такие деньги, на которые можно жить пол-месяца! На твои игрушки потратил! Не научишься играть--об макитру твою дурную разобью, понял! ДВЕНАДЦАТЬ ГИНЕЙ, ЦЕЛЫХ ДВЕНАДЦАТЬ ГИНЕЙ заплатил! Двенадцать гиней...Блэкморы никогда не были богатыми настолько, чтобы ими швыряться каждый Божий день. И маленький Ричард Хью это понимал. Он не знал голода, холода, скотского обращения, побоев, непосильного труда, имел возможность удовлетворять хотя бы элементарные биологические потребности из низа пирамиды Маслоу. Но гитара в их число не входила, а стоила немало для сына содержательницы продмага и навигатора из Хитроу. Они могли бы потратить такие деньги на более важные вещи. Поэтому Ричард Хью быстро отправился учиться играть на своей первой гитаре, что нравилось ему даже больше хулиганских выходок. И он мог весь день играть. Так началась его карьера гитариста. Сначала играл на школьных праздниках, потом--в местных группах. В 16 лет попал в объектив кинокамеры. И понеслась...до ансамбля Лорда Сатча. А ещё работал сессионным музыкантом. И улыбался едва заметно, когда слышал в песне, игравшей на радио, свою гитару. А потом--Гамбург, а там и Deep Purple. Три альбома записали с прежним певцом и басистом: Shades of Deep Purple, Book of Talesyn, Deep Purple. И настал тот роковой день, когда Ричард Хью Блэкмор впервые увидел Яна Гиллана. Ритчи слегка поёрзал на кровати, поглядел по сторонам: один из тех, кто злил его глупыми вопросами, стоял почему-то у окна. Он был убого одет, коротко стрижен, приземист и кряжист, будто толкиеновский гном. Блэкмор поглядел на него, потом на потолок и снова предался мыслям о своей судьбинушке несчастной. Впрочем, какой-такой несчастной? Это грязное аморальное существо само сделало её такой. Дойти до последней черты из-за неспособности строить даже самые элементарные духовно-нравственные связи с женщинами?! Ритчи и тянулся к ним с юности только как к существам другого пола. А сколько неприятностей он доставлял уже тогда только приобрётшим популярность Deep Purple своим дурным нравом? Никакой он не несчастный, а скопище греховных мерзостей! Жуткая мысль пришла на ум мрачному гитаристу: а вдруг любовь к Яну дана ему в наказание за всё зло, что он причинил нынешним и бывшим участникам группы, за то, что женился только потому, что был вынужден, видел в женщинах только средство удовлетворения примитивных потребностей, прежде всего половых, от сына отпихивается деньгами, посылаемыми по почте. Вот, получите, распишитесь, мистер Блэкмор, Вам посылочка, голубой ленточкой перевязана. А в ней--любовь к прелестному певцу из группы, в которой Вы на гитаре играете. И не отбрыкаетесь. Будет теперь у Вас в жизни уродливая, запретная, неразделённая любовь в наказание за все сотворённые Вами мерзости, за все огорчения, доставленные людям, в том числе участникам всех групп,в которых Вы успели поиграть ( и Deep Purple тоже). Да и Яна теперь ты можешь больше не увидеть. Ритчи повернул слегка нечёсанную лохматую голову, посмотрел на кофр с гитарой и снова предался воспоминаниям. Ян, густокудрый красавец с небесно-голубыми глазами, великолепным голосом, умный, весёлый, лёгкий, солнечный эльф, буйный ветер, земная печаль, андрогин, обольститель всех и вся, многогранный бриллиант из Хаунслоу. А как он пел, как покорял публику своим трёхоктавным голосом на концертах! А в пабе накануне Сочельника в прошлом году сидели, Ян рассказывал про то, как выступали в Ливане, так интересно было его послушать, а в новогоднюю ночь он всех апельсинами угощал, а потом всей группой в снежки играли. А ещё тот день, когда Ритчи спасал укурившегося Гиллана от гнева Лорда. А премьера concerto grosso? И поход в паб, после которого Блэкмор понял, что влюбился в Яна? Столько всего было, чему теперь суждено стать лишь грустными воспоминаниями о поломанной собственными ручищами жизни и загубленной любви, вместе с карьерой музыканта и славой английского Хендрикса. А те проблески человеческого отношения к тому, кого любит? Пледиком накрыл, чтобы не замёрз, апельсинчиком поделился, от гнева Джона спасал, денег дал. И всё теперь закончится. Пронеслась уродливая любовь-наказание вихрем по его жизни--и аля-улю. Ричарда Хью заменят, наверное, новеньким: мало ли на свете хороших гитаристов? Кому нужно дурнонравное существо, нарывающееся на драку? --Сэр, тот который с голыми ногами лежит--его мысли прервал голос того, кто лежал на кровати напротив него--напомните, кем Вы работаете? --Уже говорил--злобно произнёс Ритчи--я музыкант. --А я простой работяга с мыльно-пильной фабрики. --И я тоже--вторил ему тот, кто стоял у окна. --И как и с чем вы сюда попали?--поинтересовался Блэкмор. --С битыми мордами. Вот мне нос сломали и зуб выбили. --И где же и при каких обстоятельствах? --Возле паба. Один уродец на меня наехал, обозвав идиотом криворуким. Ну я его и приложил, а он, чтоб его разорвало да не склеило, меня со всей дури--тоже, да ещё по мордахе. --А мне беда и вина челюсть сломала--раздался голос кряжистого гномоподобного--каюсь: оставил деньги в пабе, да ещё снёс туда её бусы. --"Ха--подумал Ритчи--моя бывшая беда и вина в ФРГ сидит. Эх, а ведь было, когда в школе учился: "Знание и понимание: идёт злобный мучитель"! Но продолжать разговор не стал, снова погрузившись в невесёлые мысли: с соседями по палате было всё понятно: один получил в пабной драке, другому набила мордень и сломала челюсть дражайшая супруга за пропитые бусы и деньги. Самые простые вещи из жизни лондонских низов. И зачем он им, музыкант, с непонятной жизнью, разборками? Тем более, неизвестно, что будет с его карьерой: выгонят из Deep Purple или нет? Он чужой в этой палате. Да и если бы здесь лежали музыканты, скажем, Джеймс Пол Мак-Картни и Майкл Филипп Джаггер...Не-не, лучше бы не стало: они гораздо известнее Ритчи и его согруппников. Ну поговорят о музыке, концертах, песнях, потом плавно перейдут к обсуждению женщин, выпивки, пьяных дебошей, наркотиков. Ну был Ритчи в Гамбурге, ну и что? Не, даже с музыкантами плохо будет: им про любовь к Яну сказать нельзя, даже Тауншенду, находящемуся в том же положении. Лучше подумать про другое: вот, почему Ян так странно себя ведёт по отношению к Джону, зачем рассказывает про всё, что у него на уме, ещё и обниматься лезет? Неужто-неужто, он влюблён в Джона? Не-не-не, такого быть не может: Гиллан только по женщинам, но тогда зачем он обнял меня и поцеловал, так же как и Лорда? Ничего не понятно. Мысли Ритчи прервал грубый женский голос: --Так, кто тут новоприбывший больной? Вот Ваш ужин. --Это я--подал голос Блэкмор. --Вот, берите--большая медсестра с широким носом поставила тарелку с овсянкой и куском ржаного хлеба. И ещё чашку чая без сахара--ужинать Вам. И спать надо только на спине. --"Обрадовала--подумал мрачный гитарист, принимаясь за скудный и невкусный ужин--ну хоть так накормили. Всё равно ночью, наверное, спать не буду". Но мрачные прогнозы не сбылись. К десяти вечера пришла та же медсестра с таблетками. --Выпейте, поможет заснуть--произнесла она, протягивая снотворное. Ритчи выпил его, проводил скучным взглядом медсестру, лег на постель, зевнул. --"Надеюсь, поможет"--подумал он про себя. И не ошибся: сэра Ричарда Мрачного скоро утянуло в сон. Наступил новый день: до обеда ещё было видно солнце, но после небо затянуло облаками:грозил пойти дождь. Май уже на пороге: листочки распускаются, крокусы цветут, травка зазеленела вовсю. А уже с утра (не совсем раннего, но всё же) собрались Джонатан Дуглас Лорд, Йен Андерсон Пейс, Ян Гиллан и Роджер Дэвид Гловер. На этот раз они отправились туда, где можно было купит пирожки (да побольше, побольше). --Ну, что ребята, сегодня идём с визитом к нашему Ричарду Хью--начал свою речь благородный--может, проявим милость, принесём ему чего-нибудь. --Предлагаю принести ему пирожки--предложил Роджер. --Можно--согласился органист--предлагаю купить их сейчас же. Что и сделали: из магазина вынесли целый пакет, наполненный ими до верха. И к ним ещё две бутылки пива. --Эх, а у меня уже слюнки потекли--заметил Пейси. --Дааа, пироги и пиво--вторил ему Ян--я бы парочку схрумал. --Слушайте, а это идея--произнёс Гловер--давайте найдём место, где их можно попробовать. Deep Purpl'овцам удалось найти уголок, где можно было присесть и насладиться вкусностями. --Ну, ребята, приступим--произнёс Джон--эх, Господи благослови, начнём трапезу! Открыл бутылку и достал пирожок из пакета, протянув его Йену. --Ну, ребята, налетай--барабанщик подал сигнал к началу поедания половины пирожков. И всё четверо чуть ли не визжа налетели на пакет, достали половину этих самых пирожков и принялись лакомиться ими, запивая пивом. А утро для Блэкмора было скучным: он проснулся от того, что услышал, как открылась дверь и вошла та самая вчерашняя большая медсестра. --Господа пациенты--произнесла она весьма громко--время вставать и измерять температуру. Ритчи лежал неподвижно, только следил тёмными глазами за тем, как соседи по палате совали себе градусники в подмышечную область. --Новоприбывший, Вам тоже градусник--большая медсестра протянула его и Ритчи и мрачный гитарист тоже сунул его себе подмышку. Все трое лежали неподвижно, пока не закончилось измерение температуры. --Давайте Ваши градусники--сказала, наконец, медсестра--так, а сегодня у всех 36,6. Это очень хорошо. А скоро будет обход доктора Смита. Ждать долго не пришлось. Скоро в палату вошёл этот самый доктор, усатый и могучего сложения британскоподданный, с зачёсанными назад светлыми волосами. --Итак, начинаем обход--произнёс он--Уистлер, как Ваше самочувствие? --Ничего так--ответил ему тот, которому дали по морде в пабе--побитое не болит. --Давайте-ка, посмотрю получше--доктор подошёл к нему, наклонился и пощупал лицо--так, сильного отёка нет, всё срастается и зарастает. На следующей неделе можно выписывать. К тому времени выздоровеете. Побитый в пивной слегка улыбнулся: выпишут, надо будет отметить и снова там же, главное, чтобы опять не отвесили кренделей. А доктор уже осматривал и опрашивал побитого супругой. --Джонс, а как обстоят дела у Вас? --Ну, это, заживает мою челюсть, почти не болит, кушать могу многое понемножку. Доктор Смит осмотрел и его, а потом направился к нашему гитареро. --Так, Вы пациент по фамилии Блэкмейл?--спросил он. --Знаете, доктор, у моей фамилии не столь плохое значение--и тут Ритчи не мог не показать свой нрав--я всего-навсего БЛЭКМОР! --Так, а зовут Вас Ричард? --Ну да. --Так, Вам нанесли травму лица, вправляли кости? --Ну да. --Давайте, осмотрю Вас. Ритчи, поморщившись, дал доктору Смиту осмотреть и ощупать себя. --Ну, завтра Вас можно выписывать. Операция прошла успешно, всё хорошо заживает. Так, пациент Блэкмор, Вам можно вставать, ходить, сидеть, есть всякое-разное и спать не только на спине. --"Ну хоть что-то хорошее"--подумал Ритчи. Но ничего не ответил. Как только доктор ушёл, Блэкмор, улыбнувшись, надел штаны, рубашку и носки. Так, надо найти, где здесь туалет и умыться хоть как-то. Но тут раздался голос: --Время завтрака! В палату вошёл здоровый медбрат с тележкой, на которой стояли две тарелки с овсянкой, тремя кусками хлеба и сыра. Да ещё три чашки с невкусным чаем и три ложки. --Итак, кто может, подходите, берите--произнёс он. Ритчи, подняв голову от радости, что он завтра спокойно покинет больницу, подошёл к тележке и взял тарелку и чашку с ложкой. За ним потянулись и соседи по палате. После завтрака Ритчи умылся, так как туалет был совсем рядом, и сидел на кровати. Надо бы поиграть на гитаре, но позволят ли больные? Гитарный герой вздохнул и залез на кровать, устроился полулёжа и, скрестив руки на груди, принялся смотреть в потолок. Но через несколько минут кто-то открыл дверь в палату и Блэкмор увидел и учуял... ...Яна, идущего впереди остальных участников группы, такого яркого, быстрого, с едва заметной улыбкой на губах. Вслед за ним шли Йен, Джон и Роджер. В убогой палате стало солнечно, свежо и весна разбудила всех: пришёл голосистый густокудрый, статный эльф. --Доброго утра тебе, Ритч--звонко произнёс он--как твоё самочувствие, что тут у вас? --Заживает моя травма--Блэкмор, несмотря на радость от того, что увидел Гиллана, старался выглядеть тоскливо и зло--меня тут быстро вылечили. завтра обещают выпустить. --А кормят-то тебя как?--неожиданно спросил Роджер. --Невкусно: овсянкой и ржаным хлебом--ответил Блэкмор, смотря вниз. --Тогда смотри--Йен протянул ему пакет и две бутылки с лимонадом--мы тут над тобой сжалились и решили принести пирожки тебе. Ритчи в душе своей паскудной слегка оживился: пирожки? Если вкусные, то это очень хорошо. Полакомлюсь и запью лимонадом. --За пирожки спасибо--произнёс он, придав лицу унылое выражение--а кто бутылки откроет? --Откроем, откроем--к кровати подошёл Роджер с металлической штукой в руке--вот тебе. Открыв бутылку, подал её Блэкмору. Ритчи, взглянув на басиста исподлобья, отхлебнул глоток и передал её согруппнику. --Угости остальных, а то мне радостную новость сообщили: завтра выпишут. Йен, Джон, РОджер и Ян выпили по глоточку лимонада из горла, подражая ист-эндским алкотам. Гиллан, подойдя к кровати, поставил бутылку на тумбу, посмотрел на Блэкмора, потом--по сторонам и спросил: --А про травму тебе нанесённую что сказали? --Да, вылечили её, всё вправили, даже опухлости почти нет. --Ну, в драки лезть тебе ещё долго будет нельзя--добавил Лорд--и устраивать разные скандальные выходки. Ритчи ничего не ответил: скандалить и драться ему не хотелось. Deep Purpl'овцы постояли ещё немного в палате и заявили: --Ну мы, это, пойдём. А ты лечись и завтра выписывайся. Стоило ребятам уйти, как раздались голоса хрипуна и каркуна: --Вы бы нас тоже, того, угостили пирожками. --Берите--Ритчи неожиданно расщедрился, вероятно от того, что увидел Яна сегодня--только не все. Мне тоже нужно. Больные, позёвывая, да потягиваясь, встали с кроватей, взяли по пирожку. Поели, а потом заявили: --Дал бы ты нам и лимонадику. Пришлось поделиться, каркун и хрипун пощадили Блэкмора, оставив и ему. А могли и весь выпить. Остальные пирожки потихоньку ел Ритчи, радуясь, что навестили его, да ещё и накормили-напоили. Допивал лимонад, думая, что всё не так уж и плохо. Только не знал наш Ричард Хью, что половину в отместку слопали согруппники. Полакомившись пирожками, Блэкмор решил поиграть, пока врачей не видно. Взял кофр с "подружкой-фендерушкой". Достал её аккуратно и решил приступить к любимому делу. Но стоило ему взять несколько нот, как раздался хриплый голос: --А Вы чего это: играете? --Ну да--ответил встревоженный Ритчи--я мешаю? --А что моете сыграть? --Разное. --А песню про майорскую дочку можете? --Попробую. Ритчи сыграл про дворовую песню про дочь майора, удостоившись аплодисментов. --А футбольную можете? --А про пьяного матроса? Блэкмор сыграл и их. И опять ему аплодировали. --Эх, а сегодня денёк весёлый--произнёс Уистлер (тот, кого отколошматили в пабе)--пирожков поели, лимонаду попили, да ещё и концерт послушали. Прям не больница а дом отдыха какой-то. Ритчи же так не считал, хотя и виду не подавал. Продолжал себе играть, что придёт в голову. Лежащие в палате слушали его, потому, что так веселее. Так с музыкой и прошёл день, наступил весенний вечер. Принесли невкусную овсянку с ржаным хлебом. Но мрачный гитарист не злился: пирожков поел, лимонаду попил, на гитаре поиграл. А завтра уже с утра после измерения температуры пришёл с утренним обходом доктор Смит, осмотрел Ритчи и произнёс на всю палату: --Так, пациент Блэкмор, Вас можно выписывать: травма прошла, самое сложное позади, долечивайтесь дома. В душе гитарный герой обрадовался, но виду не подал. --Могу собираться?--мрачно спросил он доктора. --Конечно можете--был ему ответ. В полдень зайдите ко мне в кабинет №1. Там я Вам расскажу, что делать, как долечиваться, что Вам можно и что--нельзя. В тот самый полдень Ритчи вышел со своим нехитрым скарбом из кабинета доктора, получив выписку, справку и кучу рекомендаций вроде: мазать особой мазью, пройти, если можно, курс прогреваний-охлаждений, умываться осторожно, не падать, не биться головой об стену, не лезть в драки, повременить с сексом до следующей недели. Выйдя во двор больницы, подняв голову, втянув ноздрями воздух (погода в полдень была хороша: выглянуло солнце, на деревьях уже были видны крохотные листочки: май на пороге), почуял какой-то знакомый запах. Повернув голову направо он увидел...и услышал... ...голос Яна: --Добрый день, Ричард Хью! А мы тут тебя поджидаем! На грубо сколоченной скамейке сидели ребята из Deep Purple. --Здравствуйте--промямлил Блэкмор, подойдя к ним--пришли меня забирать? --Ну да--ответил Лорд--пришли на твою выписку. Повезём тебя куда нужно. --А менеджеры в курсе, что я был здесь. --Уже всё сказали. Идём, Йен довезёт тебя и нас. Ритчи посмотрел вверх, потом по сторонам: день хорошо начинается: его встречают Ян, Джон, Рождер и Йен. Пейси повёл себя как порядочный человек: довёз Блэкмора до той, улицы, где стоял его дом. --Ну что--произнёс Джон, прощаясь с согруппником-- жду тебя послезавтра. Следующий день Ритчи провёл гуляя по улицам, играя на гитаре, да занимаясь своей заживающей травмой. А на следующий день предстал он перед Лордом, заявившим ему: --Ну, Ричард Хью, для тебя новость: я был в клинике некоего доктора Лонга, рассказал ему про твоё дурнонравие и про наше положение. В общем, договорился о том, чтобы тебя отправили туда на обследование и подбор способа лечения твоей нравственной болезни и управления дурнонравием твоим. А то мы все стоим на пороге всемирной славы и нужно тебе учиться сдерживать свои злобные порывы, а так и не запишем выдающиеся альбомы.