Апрель

Мадлен Элиза Белл сидела поутру в мягком кресле перед трюмо распахнув наполовину бледно-сиреневый шёлковый утренний халат, отделанный атласными лентами, и выставив напоказ перед стеклом свою белую грудь-торпеду. Слегка зажмурившись, облизнув кончиком языка пухлые губы, она свесила правую руку вниз, потом немного приоткрыла веки, глянула в зеркало на своё ещё молодое, ухоженное (насколько тогда было возможно в Соединённом Королевстве) тело. Улыбнувшись, она постучала кончиками пальцев левой руки по прикрытой тканью коленке. За окном было пасмурно, хотя весна давно вступила в свои права, а на деревьях набухли почки и скоро начнут распускаться мягкие светло-зелёные листочки. Мисс Белл вытянула крепкие длинные ноги, подмигнула синим глазом своему отражению в зеркале, одним движением поднялась из кресла и сбросила с себя халат. Поглядела на своё белое тело: стройную талию, крутой изгиб бёдер и бронебойную грудь. Хихикнула и, наклонившись, подняла шёлковый халат, бросив его в кресло. И почему в моде девочки-прутики, копии небезызвестной манекенщицы Твигги? Ну ничего, скоро придёт и мой черёд! Мадлен тряхнула чёрными густыми волосами и отправилась в ванную, где чистила зубы, умывалась и обмывала белые плечи, шею и грудь. Теперь можно и позавтракать: её экономка Нора заварила чёрный чай с лимоном. --Не звонил ил мне кто-нибудь вечером?--поинтересовалась синеглазка у неё. --Нет, мисс Белл, вчера никто не звонил--ответила неприметная Нора, подавая вазочку с джемом. Мадлен Элиза Белл была богатой наследницей, дочерью английского промышленника Арчибальда Белла и Ивонны де Верней--представительницы древнего, но к веку двадцатому ставшего захудалым южно-французского дворянского рода. И как же её мама вышла замуж за врага--англичанина, забыв про Столетнюю Войну? Бывает же такое! Синеглазая ушла в свою спальню, где достала из шкафчика шкатулочку, вытащила из неё флакончик духов с дурманяще-сладковатым запахом, напоминающим смесь сандала с корицей, сняла пробку и капнула ими в ямочку на шее и между грудей. Закончив свои манипуляции с духами, убрала флакончик в коробочку, положила её на свою большую кровать, застелённую персиковым бельём и повалилась на сатиновую простыню, повалялась-покаталась, поднялась и решила подумать, кому бы сегодня позвонить. --Можно и Джону, а можно и другим--протянула Мадлен--но лучше позвонить маме в Прованс. Правда, международные звонки стоят дороже. Бросила взгляд синих глаз на прикроватный столик-тумбочку с телефоном и решила, что звонить тем, кто нужен, лучше всего после завтрака. Тем более, её ждал чай с джемом. А в более убогой квартирке также сидел на кровати со смятым бельём Ричард Хью Блэкмор. Он предавался размышлениям о своей жизни и дальнейших действиях, что помогут ему попасть к доктору Лонгу и узнать, что делать со своей любовью к Яну, из-за которой так легко можно лишиться карьеры рок-музыканта. --Высокородного я вчера отлично позлил--говорил мрачный гитарист сам себе--и что с того, что выставил себя невежей, грубияном и похабником? Такая реклама тоже не помешает. Больше записей и билетов на концерты купят. Да и кому сейчас нужен концерт для группы с оркестром, кроме "тилихентов в шлябах"? И что с того, что рок поворачивается в сторону усложнения формы и содержания? Ну поиграемся в него лет 10, а то и меньше, да решим вернутся к изначальной простоте рок-н-ролла. Группа сама по себе ни чем не хуже целого оркестра, может и им быть. Айнувсё, пора подумать, как бы ещё позлить ребят. Одним движением встал с кровати и пошёл умываться, причёсываться и завтракать, чем было. А после хотел было предаться глубоким размышлениям, но тут зазвонил телефон. Ритчи бросился к нему, поднял трубку и произнёс: --Алло, кто говорит? --Доброе утро--в трубке раздался голос Лорда--Ритчи, звоню, чтобы сказать тебе, что нас зовут сегодня на фотосессию для журнала............... --Фотосессия? Понятно, значит мне снова приодеться, причесаться, надушиться и опять ехать чёрт те куда?--зло спросил Блэкмор. --Ехать тебе на улицу...............Там фотостудия, куда нас просят придти--Джон отвечал вполне спокойно. Ждём тебя к двум часам дня. Ритчи стоял перед зеркалом, расчёсывая гребнем свои тёмноватые волосы, чтобы придать себе более-менее пристойный вид для фотосессии. А разобравшись с ними, переоделся в чистую, но снова чёрную одежду. А пока мрачный гитарист Deep Purple готовился к очередной фотосессии для очередного музыкального издания, Мадлен Элиза Белл Сидела в своей спальне в виде "ню", разговаривая после завтрака по телефону с мамой, милой почти старушкой, живущей в Провансе, земле, откуда пошли де Верней, чей род она опозорила ещё молодой по тогдашним меркам: вышла замуж за богатого английского промышленника, презрев межнациональную вражду. --Je pense, qu'il faut que je te fasse une visite--говорила мисс Белл своим уверенным голосом в трубку--c'est à l'an passé que je suis venu en Provence. А там в соседней Франции Ивонна Белл отвечала своей дочери, что приехать можно, она сообщит её кузену и тётушке, что к ним едет Мадлен Элиза. Надо будет приготовиться к её приезду, в том числе купить любимые дочкины сладости. Мисс Белл слушала, думая о том, как там сейчас в бывшей Галлии, наверное, потеплее и посолнечнее, чем в Лондоне, и лаванда всходит для нужд парфюмерно-косметической промышленности. Закончив международный разговор с Провансом, Мадлен поставила телефон на прикроватный столик-тумбочку из тёмного дуба и пошла в гостиную прямо нагишом. Сев на мягкий диван, покрытый тёмно-синим чехлом, и заложив руки за голову, стала думать о том, как скоро поедет во Францию, где была в прошлом году, ближе к лету. Тогда она успела покупаться в море на юге страны, привезла флакон духов, шоколад, персиковое атласное бельё, платье, которое было на ней в тот вечер, когда она внимательно слушала и оценивала вступление Deep Purple, а в сумочке лежал пропуск с тремя заветными буквами. --Интересно, а что там делает мой любезный Джон?--спросила она саму себя--надо бы его..., хотя при такой профессии невозможно. Ладно, буду за ним следить. Группа тогда, зимой, показалась ей весьма интересной, перспективной, да ещё и привлекательный воспитанный органист--выпускник консерватории: такого пропускать нельзя. Хотя, групп сейчас этих как в лесу поганок, можно и ещё одну завести себе про запас (в качестве знакомых). --Надо бы выбрать наряд на сегодня--протянула Мадлен, вставая с дивана, идти туда, где стоял шкаф с одеждой и бельём. Мисс Белл сидела на пёстром пуфике надевая на себя атласное светло-сиреневое бельё, отделанное кружевами. Насладившихся воздушной ванной форм касалась мягкая ткань, теперь скрывшая крутые белые бёдра и грудь-торпеду. Довершили образ натянутые на длинные ноги модные капроновые колготы. --Мадлен Элиза Лорд--медленно произнесла она, шевеля длинными белыми пальцами холёных рук--эта фамилия будет хорошо сочетаться с моими...достоинствами. Об этих самых...достоинствах синеглазка поняла рано, когда училась в специальной женской публичной грамматической школе в неподалёку от Лондона. Сколько ей было? Ну, лет так десять. --Красивая у Вас дочь растёт,мистер Белл--похвалила малышку гостья в серебристой горжетке--вырастет--сможет выйти замуж за графа или барона или владельца огромной деловой империи. Это было по окончании званого обеда на котором присутствовала дочь Арчибальда и Ивонны Белл-- хозяев богатого дома. Маленькая Мадлен вежливо улыбнулась горжетке и едва заметно оглядела её синими глазами, чуть прищурив их. Красивая, достойна богатого мужа. Только в школе её считают мещанкой, взлезшей в элиту. Ну ничего, она ещё им покажет! И тогда же её впервые повели, как приличную барышню из семейства, стремящегося в высшее общество, в Ковент-Гарден. На "Щелкунчика". Ивонна стояла рядом с со стулом из тёмного дерева, обитым синей тканью. На нём сидела десятилетняя Мадлен Элиза--дочь мистера и миссис Белл. Белокожая, черноволосая с ярко-синими глазами: уже в таком возрасте можно было, судя по чертам ещё детского лица, сказать, что из неё получится привлекательная барышня лет так через десять. Перед юной мисс Белл стоял трельяж, украшенный резьбой. Две неприметные женщины, нанятые для того, чтобы убрать богатых дам, едущих в театр, причёсывали Мадлен. Девочка слегка хныкнула, когда одна из парикмахерш сделала ей больно, зачёсывая назад волосы. --Не надо плакать и жаловаться, Мада--отвечала Ивонна Белл дочери--зато ты будешь отлично выглядеть. Чёрные волосы маленькой леди Белл были зачёсаны на макушку, закреплены, обмотаны золотой газовой лентой и украшены таким же пышным бантом. Потом тяжёлый, густой хвост стали завивать горячими щипцами. --Мада, сиди спокойно, а то, не дай Бог, обожжёшься о щипцы--зазвучал снова голос миссис Белл. Мадлен насупилась: ни повертеться, но почесаться, сиди да посматривай в зеркало. Впрочем, это может стать весьма интересным занятием. Скрипнула дверь и домработница принесла вешалку с атласным голубым платьем. --Вот наряд для мисс Белл--произнесла она. Десятилетнее тело Мадлен Элизы облачили в голубое платье с пышной юбкой, закрывающей острые колени. На талии затянули большой голубой бант. Для ножек приготовили голубые туфельки. --Красавица, куколка--Ивонна взмахнула кистями белых рук--так можно и вместо балета идти на королевский приём! Мадлен навострила свои ещё детские ушки: к королеве на приём? А там хотя бы будет достаточно хорошо для такой, как дочь мистера Белла? Впрочем, там можно увидеть настоящего маленького принца, что тоже весьма неплохо. Потом мать и дочь спускались по лестнице в прихожую, где им сообщили, что авто уже готово и шофёр ждёт их. Арчибальд Белл внимательно осмотрел жену и дочь. --Как ты просил--Ивонна Адель Белл указала рукой на Мадлен--одели как можно лучше. Девочка стояла выпрямившись и гордо подняв голову с бантом. --Ну что же, Мадлен, пора одеваться: бери пальто, шапку: скоро ехать в театр--произнёс мистер Белл. А в самом театре Мадлен внимательно следила за происходящем на сцене. Не то, что бы она не знала о чём речь идёт в известной сказке Гофмана, но надо ещё научиться выносить оценку увиденному. В антракте от взора маленькой синеглазки не ускользнуло и то, как богато одетая женщина с бирюзой на шее одобрительно посмотрела на девочку и улыбнулась, будто показывая, что её вид и наряд прекрасны. Мадлен Элиза уже в столь раннем возрасте начала усваивать, что уметь нравиться--полезное умение, если хочешь себе не жизнь, а малину. И уж если ты "мещанка во дворянстве" нужно добиться того, чтобы стать не хуже остальных. По крайней мере не уродка и не олигофренка--на первых порах этого достаточно, чтобы начать строить прекрасную жизнь, достойную красавицы-маленькой-принцессы. Да и родители у тебя богатые. Хорошие условия для жизненного старта. Помимо внешности надо ещё и развить ум и научиться им пользоваться. Да и в людях надо разбираться, чтобы хотя бы не 945612 как драную лохопетку. Уже в 10 лет, если не раньше, Мадлен делала успехи в такой науке как выбор полезных и нужных маленьких друзей и подруг. У Синтии богатые родители, ей дарят дорогие подарки--тоже надо бы подружиться с ней, как со сходной в финансовом плане, а Луиза--хорошо учится и воспитана в правилах добродетели--может помочь, скажем, с уроками. Жить надо хорошо--главный урок, усвоенный Мадлен в детстве, лишённом голода, холода, невзгод и примитивного животного выживания. А чтобы так жить нужно обладать хоть каким-то умственным развитием и знать, что для этого нужно везде и всегда делать. Внешность--вложение в отличную жизнь в будущем, умей её подчеркнуть, улучшить и сохранять как можно дольше. Ум--туда же. А в театре зоркий синий глаз заметил, что на неё смотрит богатая дама с хорошеньким белокурым сынишкой в синем бархатном пиджачке, словно хочет сказать: "Смотри, какая милая девочка в голубом". И юная мисс Белл едва заметно улыбнулась им. Не ставить всё на любовь--вот девиз синеглазки. Не цель, а средство обеспечения стабильной жизни. Одно из средств. И если уж некто мужского пола встретится тебе, то присмотрись сперва к его обликам, в том числе нравственному и умственному, а потом уж и тащи куда нужно, вплоть до большой и мягкой кровати. Жить надо хорошо--и это главное; бери от жизни всё, что принесёт тебе наслаждение и приятности разного рода. И не позволяй всяким глупым страстям и страстишкам править жизнью. И если бы Моэм вызвал на дуэль Достоевского за его "страдание и есть жизнь", поскольку не любил его культивацию и упивание им ни в жизни, ни в литературе, то Мадлен с удовольствием пошла бы секунданткой первого. "Вот хорошо, сидишь себе и пишешь про бесконечные страдания героев, чтобы ещё то же самое испытывал читатель. А попробуй напиши шедевр про наслаждения, да ещё чтобы при этом он не попал под гриф "непристойной публикации". "Джоконда" не улыбалась Мадлен Элизе Белл, сколько она не смотрела на неё тогда в Лувре. Синеглазой моэмианке с удовольствием подмигнула бы "Неизвестная". --Сейчас в Провансе весна, веееснааа--протянула мисс Белл, слегка жмурясь--где же ты, моя лавандушка? Не только секс, но и любовь должны быть безопасны. И помимо всяческого рода непристойных публикаций, тайком переписываемых и перепечатываемых, умной девушке с ИК выше 70-80 приличествует прочесть книги по гинекологии и венерологии. И не забывать про то, что "предохраняться надо", ведь уже давно услышано "Aux armes, mes cityoennes"! --Мадлен Элиза Белл, отвечайте по какой причине Вы участвовали в дуэли между признанными литературными классиками? Синеглазка презрительно хмыкнула, слегка пошевелив пальцами скованных ладоней. Чёрные волосы украшала шапочка "a-la Франциск". Прокурор явно злился: не каждый день тут разбирай всякую хрень про писательские выходки. --А по такой--произнесла будто сытая ленивая британская короткошёрстная кошка мисс Белл. --По какой такой? Я требую ответа! --Наслаждения люблю! --А они тут причём?! Почему Вы стали секунданткой плохого писателя, дурного человека, занимавшегося шпионажем, да ещё и гомосексуалиста? --Так Уильям Сомерсет Моэм не любил тех, кто бесконечно воспевает все виды страданий героев, возводя всё это в культ--ответила Мадлен--воспевать надо наслаждения. --Наслаждения воспевают только порнографы--раздался голос судьи--с мисс Белл всё ясно: она гедонистка-анакреонтистка-моэмианка, любящая не признанную литературную классику, а примитивную порнографию. Мадлен слегка поморщила носик, высунула язык, будто дразня невидимых обвинителей, а убрав его, произнесла. --Идите на три больших буквы все те, кто верещит про то, что любить значит вечно страдать и маяться фигнёй! В мире так много всего интересного! И одним из таких интересов, правде закованных в оковы логики и рассудка, было увлечение лицами из полубогемного мира и рок-музыкантами. Мадлен было шестнадцать, когда она тайком пошла на первый концерт. Хорошей девушке можно ходить на балет и оперу, но смотреть на рок-музыкантов,а тем более спать с ними....увольте! Так синеглазка и не стремилась, в отличие от обычной группи, как можно быстрее попасть в постель к парню из очередного английского рок-ВИА--сифилис, гонорею, триппер, хламидиоз и криминальные аборты никто не отменял. В восемнадцать, расцветя и войдя в сонм тех, кого величали Venus Londiniumi, Мадлен, пристроенная учиться в одно из лучших заведений Соединённого Королевства, где могли получить великолепное образование девушки из обеспеченных семейств, получила право открыто ходить на концерты с условием после возвращаться домой, а не тусить в гримёрках и номерах гостиниц с музыкантами. Впрочем, она оценивала их не только как лиц другого пола, но и как музыкантов: сказалось посещение оперы и уроки игры на пианино, правда играть мисс Белл могла только некоторые вальсы, полечки и мазурочки с паваночкой. Что не мешало ей довольно точно оценивать группы. Она была на выступлениях Beatles, Rolling Stones, Cream( в родной Бритахе), Хендрикса и многих других. Ещё строже, прежде чем допустить их до своей персоны, она оценивала музыкантов как людей. И не дай Бог предложить ей наркоту! --Идём со мной: я тебе покажу Майкла Филиппа Джаггера вне сцены--старая знакомая и сокурсница, рыжеватая Элиза Сэвилл тащила за руку Мадлен на музыкантскую тусу после выступления Stones. --На сцене губастик хорошо, не спорю, даже слишком, но в жизни--разочаровать может--произнесла Мадлен спокойно-холодным голосом. И как в воду глядела: темноволосый губастый Мик предложил "Венере Лондонской" поваляться в снежке. --Вам надо, вот и валяйтесь сами--ответила ему мисс Белл--а мне и без этих игр хорошо. Она относилась к наркоте и наркотам ещё хуже, чем Ритчи, так как видела последствия. И также к тем, кто не берёг её персону. ...Мадлен била любовника, долго, больно, со всей злостью, туфлей, табуреткой, штанами, ремнём, ногами, руками, сумкой. Тело несчастного было покрыто синяками и кровоподтёками. И всё из-за банального презерватива, которым тот не захотел пользоваться, предложив coitus interruptus. --За что, Мадлен, за что--спрашивал, глядя на жестокую глазами полными слёз, побитый--в чём я виноват? --Это тебе за то, что меня и моё здоровье с красотой не бережёшь--шипела разъярённая синеглазка--ради кретинского удовольствия! Заявления в полицию не было, поскольку любовник Мадлен Элизы был известен среди лондонской богемы и история о том, что его избила любовница за отказ надевать презерватив, сделала бы его предметом насмешек. В гробу она видала криминальные аборты и их последствия. Да-да, именно там. Подданная Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии совсем молодая лежала в тёмном гробу, бледно-марморная, облачённая в голубое шёлковое платье, среди жёлтых и тёмно-красных цветов. Гроб сей несли рослые британцы. Среди провожавших была и Мадлен в чёрном платье и такой же шляпке. --Бедная Розамунда--девушка справа от синеглазки вытерла глаза батистовым платком--этого Берти Смита нужно непременно под суд отдать, посадить всерьёз и надолго. Как так можно: заманить в разврат и порок а потом отказаться от брака. Рози же была такой милой и доброй девушкой! Мерзавец Смит толкнул её на этот самый...криминальный. Мадлен шла молча, подняв голову и смотря вперёд. Бедную жертву негодяя она и сама прекрасно знала: белокурая, голубоглазая, всё грезившая прекрасной жизнью и большой любовью. Вот тебе и большая! С полным игнорированием правил благоразумия и безопасности. И урок девицам: таких надо распознавать как можно быстрее и тут либо без кольцо ни цо-цо, либо резинку пусть натягивает, либо... Aux armes, mes cityoennes! Эновид и нон-овлон--ваше оружие! И с этого возгласа началась сексуальная революция. До выхода в печать романа "Эммануэль" и его же экранизации оставалось восемь лет. Мадлен достала упаковку нон-овлона, выковыряла ноготками таблетку, высунула свой юркий ящеричий язычок, положила её, убрала язык будто настоящая ящерка, и запила таблетку. --Пей вас, пей--пробормотала она--а потом не можешь сколько хочешь есть любимые пирожные, боясь разжиреть. --Тут, Мадлен, есть интересное дело--редактор известного музыкального издания вертел модную шариковую ручку в жёстких руках--одна группа перспективная. Мисс Белл в синем костюме "шанель" стояла перед ним, смотря настороженно в его скучное лицо. --Таких перспективных сейчас как в лесу поганок--холодно произнесла она. --Конечно, как поганок, но тут ребята интересные: успели насладиться в Америке успехом. --А в Британии у них как с наслаждением? --Не совсем хорошо--вздохнул главред--но ребята перспективные. У них там ангелоподобный певец с отличным голосом, гитарист--моё почтение, а органист--закончил консерваторию. Мадлен тотчас же встрепенулась, услышав про такое. --Консерваторию, говорите?--голос её звучал заинтересованно--по какому классу? --Если не врут, то по композиции и фортепиано--ответил редактор. --А ещё сведений о них нет: кто играет в группе, сколько человек, на каких инструментах, сколько записей, концертов? --Там пять человек: органист-пианист, гитарист, барабанщик, басист и певец. Успели записать три альбома. --Они там ни в чём таком не замечены, вроде секс-оргий или наркоманства? --Мадлен, ну что Вы--главный редактор посмотрел на неё как на ожившего стегозавра--ну как рок-музыкантам без этого прожить? --Знаете, я как-то живу без кокаина, героина, марихуаны и производного спорыньи и весьма-весьма недурственно--ответила слегка презрительно Мадлен. --Ну это Вы так можете, а им--нельзя--главред снова повертел ручку. --И что это за группа такая, которой можно, как называется?--поинтересовалась, наконец, Мадлен. --Deep Purple, мисс Белл, Deep Purple. И в тот почти зимний вечер Мадлен Элиза сидела в том самом театрике, где выступали Deep Purple, внимательно слушая и разглядывая группу: гитарист какой-то страшноватый и со злым видом, басиста почти не видно, певец, конечно, красив, но не окажется ли он дрянцом в плане нрава. И тут её взгляд задержался на Джоне, терзавшем "звереньку" (электроорган марки "хаммонд"). "Да, хорошо играет для рок-музыканта, напористо, но технично"--подумала синеглазка. Джон, заканчивая играть, опустил с размаху руку на клавиши своего любимца, потом поднял голову и увидел Мадлен Элизу Белл... Джона она заприметила тут же, лицо его показалось таким, что его обладателя можно если уж не приглашать в ресторан, то оставить "про запас". И всё это несмотря на усы и длинные волосы. И не ошиблась: Лорд оказался воспитаннее Джаггера. А уж о наркоте и речи не шло. Такой как раз и нужен. --Мадлен, ты не женщина--как-то заявил один из её богемных знакомых--ты гомосексуалист. --Вообще-то женский род от этого слова--лесбиянка--поправила синеглазка, сидящая в мягком кресле, вытянув длинные, но крепкие ноги. --Нет, ты именно гомосексуалист! --С чего это, скажи на милость? --Ты мужчина, который спит с мужчинами, несмотря на то, что тело у тебя женское. --Ну спасибо за такой комплимент--Произнесла Мадлен, слегка потянувшись, будто кошка--отчего у тебя столь оригинальные мысли завелись? --А у тебя нет многих женских качеств, вроде жертвенности, скромности, иррациональности, этики чувств и эмоций, нравственной чистоты, заботливости, сентиментальности, нежности, умения отказаться от своего, прощать и многих других нравственных качеств. Поэтому ты--гомосексуалист, так как спишь с мужчинами. Послушай, а ты не хотела бы стать мужчиной полностью, то есть поменять своё тело на мужское? Мадлен встала с кресла, подошла к своему богемному приятелю, взяла его красивыми пальцами за подбородок и, смотря прямо в глаза, произнесла: --А мне и в женском хорошо, понятно? Да и без всех этих стереотипных женских качеств ей вполне было хорошо жить в мире, где они могут и помешать её планам и навредить стабильному и приятному существованию и, даже, поставить в неловкое положение, подвести под монастырь и, в наихудшем варианте,--стать причиной увечья или гибели. Вот так в вашем этом Man's World--облохопетят эту стереотипную женщину, сожрут и выбросят кости в парашку. Поэтому не так уж в нём и плохо быть гомосексуалистом в теле роскошной женщины, если это способствует хорошей жизни. --Всё-таки надо Джону позвонить и сказать, что еду в Прованс--протянула Мадлен, вставая с пуфика--пусть приготовит свою квартирку к моему приезду. А в это время Ричард Хью шёл туда, где предстояла фотосессия. Вид он напустил на себя мрачный и злой, хотя даже не напустил, он обычно и был таким. Через какое-то время перед ним показалась та самая улица и дом, где должна была состояться фотосессия. Ритчи поднял голову, посмотрел на серый каменный дом, слегка фыркнул и нажал на кнопку звонка. Ему открыл неприметный лысоватый британец. --Вы кто и к кому?--спросил он. --В фотостудию--ответил Ритчи--она, как мне помнится, здесь. Я музыкант из группы, у которой здесь будет съёмка для журнала. --Из Deep Purple? --Из неё самой--Ритчи немного испугался, сам не зная, почему. --Тогда заходите и проходите в комнату 10--ответил лысоватый. И Ритчи отправился в ту самую комнату, где, едва открыв дверь увидел Джона, Йена, Роджера и.... Небесноглазого красавца Яна в джинсах и майке. --Запоздал ты сегодня чего-то Ритч--поприветствовал красавец-кельт мрачного гитариста столь странным образом. --Моя вина: слишком долго собирался--Блэкмор почему-то старался прятать взгляд, будто стыдясь того, что пришёл последним. Лорд ничего не сказал, только слегка поднял руку, как бы приглашая Ритчи туда, где все ожидали фотографа. Последний раз они фотографировались перед концертом для группы и оркестра. Блэкмор робко взглянул на Гиллана. Одет так просто: джинсы, майка, волосы слегка подвиты, а идёт ему, невероятно идёт. Красив, чертяка, такое прелестное лицо юноши-девушки, такое выразительное: то нежное, то зловещее, то строгое. А глаза какие яркие, как небо безоблачное в летний день! Высок, сложен прекрасно! А поёт как--заслушаешься такого рок-соловья и не увидишь, что уже почти полночь! Но тут скрипнула дверь: в комнату зашёл фотограф. --Здравствуйте--произнёс он--уважаемые господа из группы Deep Purple. Сегодня у нас фотосессия. --Мистер Джон Лорд, Йен Пейс, Ричард Блэкмор, РОджер Гловер, Ян Гиллан--начали представляться ему участники группы. --Меня зовут Сэвилл, Джон Сэвилл--фотограф достал свою камеру--сегодня буду фотографировать вас для журнала. Ритчи слегка скосил на фотографа взгляд тёмных глаз: их для этих музыкальных изданий фотографировали неоднократно, уже с момента их дебюта в звукозаписи. Что придумает этот с фотокамерой? раздеваться не заставит. --Начинаем фотографироваться--раздался голос мистера Сэвилла--итак, попрошу всех встать на середину помещения, ближе к фону. Так, мистер Гловер, встаньте ближе. Роджер послушно выполнил просьбу фотографа, занявшегося настройкой камеры. Блэкмор по непонятной причине предался размышлениям о том, что басист их почему-то надел шляпу. --Стулья, здесь нужны стулья--раздался голос фотографа--кто-нибудь, принесите их, три штуки. Но его будто не слышали. --Может, я схожу за ними?--спросил мистера Сэвилла Джон. --Идите--тёзка органиста махнул рукой--только возвращайтесь побыстрее. Лорда ждали минуту, две, три, пять. Наконец, послышался скрип открываемой двери, и перед фотографом предстал высокородный со стульями в руках. --Принёс только два--виновато ответил он. Фотограф только рукой махнул. Ладно, что-нибудь придумает. Уже не первую группку фотографирует. Ритчи внимательно следил за ним, думая, что ему такое сегодня устроить. --Итак, господа участники группы Deep Purple--произнёс, наконец, Джон Сэвилл--попрошу вас встать как можно ближе друг к другу, стулья пока уберите подальше. Лорд, вздохнув, побежал убирать их. Убрав, вернулся к остальным, стараясь встать как можно ближе к Йену. Но у фотографа на счёт них было своё мнение. --Попрошу встать по росту--раздался громкий голос мистера Сэвилла. --Это как?--поинтересовался Ритчи? --Значит так--ответил ему фотограф, подняв камеру--вот Вы, мистер Блэкмор, выйдите вперёд, туда попрошу и мистер Пейса и мистера Гловера. А вот мистер Лорд и мистер Гиллан пусть встанут позади вас. Ритчи понял задумку и решил пока ничего не устраивать такого. Музыканты расположились так, как сказал им мистер Сэвилл. Раз-два-три: приготовились, замерли, щелчок затвора, потом ещё, ещё. Снимок готов. --А теперь, уважаемые участники группы Deep Purple--произнёс фотограф Джон--каждому из вас нужно сняться по отдельности. Мистер Лорд, прошу Вас быть первым. Джон встал на фоне из светло сиреневой ткани, смотря на фотографа, так как будто ждал приказа. --Так, встаньте, пожалуйста, анфас, левую руку поднимите, слегка согните кисть, будто хотите взмахнуть дирижерской палочкой--давал инструкции мистер Сэвилл. Снято, стоп. А теперь другое... --Мистер Лорд, теперь встаньте в пол-оборота, слегка поднимите голову. Да-да, именно так. Стоп, снимаю! Снято. Потом настала очередь Йена, за ним--Роджера. А теперь пора фотографироваться Ритчи. --Мистер Блэкмор, так, встаньте, нет, не так, ближе, голову поднимите, не смотрите исподлобья--фотограф настраивал камеру--так, руки на груди попрошу не складывать. Стойте, снимаю! Ритчи, по окончанию съёмок, бросил на Джона Сэвилла злобный взгляд. И почему ему так не хочется сегодня фотографироваться. Ну да, не особо он жалует это занятие, но раньше он относился к фотосессиям спокойнее. --А теперь, мистер Гиллан, попрошу Вас--фотограф позвал Яна. Красавец вышел походкой киногероя туда, куда просил Джон-фотограф. --Так, встаньте посередине--звучал голос мистера Сэвилла--слегка поднимите голову, не, лучше чуть-чуть склоните. Именно так. Стоп, снимаю! Ян улыбнулся (или это так показалось Ритчи) согруппникам и подставил свою красоту под объектив фотоаппарата. --Теперь в пол-оборота--скомандовал фотограф--улыбнитесь слегка, так как улыбаетесь поклонницам! Гиллан не без удовольствия выполнил приказ мистера Сэвилла. --Теперь снимаемся в полный рост, отойдите подальше от меня, ещё дальше, подойдите к стене и фону почти вплотную. Именно так. А теперь чуть-чуть отставьте правую ногу. Голову поднимите, смотрите на всё с гордостью. Вот-вот, самое оно. Снимаю! На этом фотосессия не закончилась. Нужно было сделать ещё несколько групповых фотографий. --Господа участники группы--произнёс мистер Сэвилл--нам теперь нужно поставить два принесённых стула. Что и было сделано органистом. --Приступаем к съёмкам. Так, мистер Лорд и мистер Гиллан, попрошу вас сесть на стулья. Ян тут же занял стул слева, а Джон--тот, что стоял справа. --Остальных попрошу встать сзади--сказал фотограф. Блэкмор, Гловер и Пейс тут же заняли место позади, сгрудившись, чтобы поместиться на фотографии. --Нет-нет, не так--поправил их Джон-фотограф--мистер Блэкмор, встаньте чуть подальше, позади мистера Гиллана. Да-да, нужно расступиться. Мистер Гловер, встаньте ровно посередине на заднем плане. А Вас, мистер Пейс, я попрошу отойти чуть-чуть вбок, ближе к мистеру Лорду. Все расположились так, как велел мистер Сэвилл. --Всё бы хорошо, но, мистер Блэкмор, Вы не могли бы сделать лицо менее злым, а то люди подумают, что Вы им глаза выцарапать хотите, будто кот невоспитанный--попросил его фотограф. --Должен сказать Вам--зазвучал несколько издевательски голос Ритчи, быстро понявшего, что следует воплощать в жизнь следующую часть его плана,--что лицо свое я переделать не могу: такое уж досталось мне от природы. К ней и все претензии. И, вообще, с чего Вы взяли, что у меня оно злое: потому, что не смотрю будто рождественский ангелок? Самое естественное у меня выражение, естественнее не бывает. --Оно у Вас чересчур мрачное, люди могут подумать, что в группе играет заправский мизантроп. --А я не обязан каких попадя людей любить--ответил ему Ритчи, окинув презрительным взглядом. Лорду стало не по себе: вдруг гитарист ещё устроит стычку во время фотосессии. --Всё-таки, попрошу Вас, мистер Блэкмор придать своему лицу более спокойное и одухотворённое выражение--произнёс Джон Сэвилл--на Вашу фотографию будет смотреть множество людей. --Я не собираюсь угождать всякому и каждому, да и не владею искусством придавать своему лицу хорошее выражение--ответил Ритчи. --Тогда, хотя бы, поднимите слегка голову и смотрите чуть спокойнее в объектив. Блэкмор решил, что нужно слегка сбавить обороты своей злостемашины и стал смотреть в объектив с насколько возможно приличным выражением своего не слишком привлекательного лица, тем более тут Ян, а опозориться перед ним--не самое лучшее, что может произойти с мрачным гитаристом. --Вот оно, вот оно--радостно воскликнул фотограф--мистер Блэкмор, попрошу сохранять такой вид. Внимание, снимаю! На этом снимке фотосессия для журнала закончилась. Ритчи не нужно было придавать своему лицу приятное выражение. Джон Сэвилл попрощался с участниками Deep Purple и ушёл. Лорд решил, что нужно устроить серьёзный разговор с гитаристом, поскольку его поведение уже выходило за принятые в обществе рамки. --Я не понимаю, что такое происходит--начал Джон свою речь--прошу объяснения твоему поведению во время интервью и фотосессии. --Дам самое простое--ответил Ритчи--я не сто фунтов, чтобы всем нравиться. --Но почему я веду себя как воспитанный человек, а ты--как полухам трамвайный? --Откуда такие слова, Джонатан Дуглас, с гопьём пивка попил? --Отвечу тебе, Ричард Хью, что на общение с данным контингентом меня не тянет, и сегодня я хмельного в рот не брал, как и вчера. Лучше объясни мне, зачем ты уже третий раз устраиваешь такое вот. --Я ничего плохого не делал--начал защищаться нападая Блэкмор-- я всего-навсего сказал этому дяденьке с фотоаппаратом, что не могу бороться с природными данными, то есть внешностью. Я, понимаешь, награждён такой мордочкой, что всегда угрюма. А тут меня просят выглядеть таким красавчиком с экрана. Ну невозможно всё это, невозможно! --Ты уже устраивал "Шоу злобного хама Блэкмора" на интервью--Лорд уже начинал злиться на гитариста--и теперь у нас будет репутация лиц маловоспитанных, всё время пытаешься протащить свой план развития группы в недоработанном виде. Что с тобой происходит? --Ничего особенного--буркнул в ответ Ритчи--такое уже было и не раз. Да и ты сам хорош: мечтаешь о том, чтобы завести чудище-юдище--группоркестр. --Почему ты стал выступать против concerto grosso сейчас, а не тогда--Лорд чуть не орал--чем тебе не нравится? --Тем--Ритчи поднял руку и принялся намытывать тёмную прядь на палец--что далёк твой концерт от предпочтений масс, о чём сообщил тебе ещё тогда. --Что тебе нужно--Джон вплотную подошёл к согруппнику чуть ли не прожигая его злым взглядом--музыка или слава? --И то, и другое--протянул Блэкмор, продолжая своё занятие. --Слушайте--вмешался в их перебранку Роджер--хватит обсуждать concerto grosso. Блэкмор ничего не ответил, лишь кинул злобный взгляд на басиста. --Ну чего вы разошлись--раздался голос Яна. Ритчи обрадовался: певец может спасти ситуацию--концерт для группы и оркестра хорош для данного момента, но что потом будет, куда пойдём? --Сам не знаю--вздохнув произнёс Джон--я с младых ногтей связан с академической музыкой, причём неразрывно. А ты что можешь нам предложить, Ян? -Уже говорил, когда у тебя собирались--Ян поднял голову и посмотрел на облачное небо--слушать надо не только себя и свою душу,но и меня. А Блэкмор радовался и за Гиллана, и за себя. Мало-помалу вместе одолеем Джонову любовь ко всей этой классике и будет он верно служить новым веяниям в роке. Джон молчал, спрятав руки в карманы демисезонного пальто. Стычки с Блэкмором выматывают. Потерять гитариста и певца не хочется: уж больно хороши как музыканты. Но что с ними делать? Дурнонравие, обострение дурнонравия у Ричарда Мрачного. Что-что: лечить его надо. Надо-то надо, только где и как? Ян пока ещё спокойный, но Ритчи того и гляди устроит что-то из ряда вон выходящее. Вот и надо как-то его пыл поубавить и направить в нужное русло. И Блэкмор стоял, подняв голову и щуря тёмные глаза. Одолеем мы высокородного, одолеем, только не оставляй свою любовь к рок-н-роллу, Янище! А красавец-кельт взирал на все выяснения межмузыкантских отношений будто через окно, с лёгким равнодушием. Ещё поглядим, кто выиграет: группа или оркестр. --Господа согруппники--подал неожиданно голос Йен--предлагаю продолжить обсуждение в следующий раз, а то, знаете, можно к консенсусу не придти. --Согласен, согласен--произнёс устало Роджер--посидим у себя и подумаем, что нам всем делать и как песни сочинять. Джон, Ритчи и Ян промолчали, решив про себя, что уж лучше посидеть у себя и подумать о будущем группы. --Тогда--махнул рукой Джон--расходимся. По домам, ребята! Гиллан зажмурил голубые глаза, откинув голову, потом, тряхнув гривой открыл их, поглядел мгновение на Блэкмора, улыбнувшись слегка. И Ритчи воспрянул тут же душевно и телесно. Певец не зол на него и это уже великая радость. И небо будто стало светлее, вот-вот пробъётся сквозь облака солнечный луч. Лорд ехал домой в не пойми каком настроении: гитарист опять задурил, эксперименты с оркестром не нашли полного признания у членов группы, что делать-то дальше и куда идти? А дома было скучно: всё одно и то же. Заколочка на полочке лежит. Джон мгновенно вспомнил о её владелице: что же делает Мадлен? Вдруг она пропала бесследно? Лорда передёрнуло от одной такой мысли. Вот бы поговорить с синеглазкой, послушать её мнение о концерте для группы и оркестра. Тоска, тоска и всё идёт по кривой дорожке: Блэкмор против concerto grosso, ему хочется быть ближе к массам. Но тут тишину прорезал телефонный звонок. --"Неужто менеджер или мистер Арнольд"--промелькнула в голове Джона мысль, пока он нёсся в коридор к аппарату. --Алло, будьте добры Джонатана Дугласа Лорда--раздался женский голос в трубке. --Да, кто говорит...Мадлен, это ты? --Она самая--синеглазка Белл произнесла спокойно-сытым голосом в трубку на другом конце провода, сидя в мягком кресле--как живёшь, Джон, что там с песнями и концертами? Порадуй новостями. --Ну...как тебе сказать--начал Лорд--жизнь такая...интервью, фотографии для журналов... --Ладно тебе, я всё чую--произнесла Мадлен--что-то у вас там не то, что надо, творится. Да, попалась органисту прекрасная дама: всё вычисляет мгновенно: такую воробьиху не проведёшь ни на какой мякине. --Ох, скажу тебе всё про NME--Джону ничего не оставалось, кроме как выдать всё как есть--они в восторге, похвалами завалили. Прям я для них--новатор в мире рока. --Ну, одна хвалебная рецензия даже от таких ещё не показатель любви критиков к Deep Purple--ответила мисс Белл--надо вам следить за тем, что напишут те же Melody Maker или Gramophone. Вдруг у них для concerto grosso не найдётся никаких слов, кроме матерных. --Мадлеш, ну зачем ты так мрачно--начал Джон. --Отнюдь не мрачно, а разумно--голос синеглазки был всё так же сыто-спокоен--я их знаю: не могут все журналы как одни расхваливать только начавшую приобретать популярность группу, до этого пробавлявшуюся в основном перепевками и малопонятными экспериментами. Предлагаю последить за тем, что творится в рок-музыке. --Ну я слежу, как могу. --Надо больше. --Не всегда получается. --Ладно, оставим музыкальную прессу в покое. Так, я скоро уезжаю в Прованс: маму нужно навестить, поэтому, Джонни, готовься: завтра буду у тебя. --Завтра, вечером?--обрадовался Лорд--иду-иду готовиться. --Ну что ж, пока, жди завтра. Джон аккуратно положил трубку и улыбнулся: Мадлен позвонила, она помнит его. Как хорошо! Нужно готовиться встречать её. Значит, в магазин, граждане! И перед благородным усатым-полосатым органистом стояли три великих цели: продуктовый, где он разжился десятком яиц, куском сыра и бутылкой молока; рыбная лавка, где Джон приобрёл рыбину немалого размера и лавочка на улице................. Когда-то там стоял магазин колониальных товаров. Теперь какие-то индийские травники появились (а может и никакие не индийские), травки теперь продают. Мадлен ещё тогда, когда бедный органист писал concerto grosso, познакомила его с лавандой, той самой, что выращивают в Провансе, правда засушенной. Травками Джон разжился: той самой лавандой, сушёной мятой и ещё пакетами с какой-то экзотикой и пахучим порошком из индийских травок, собранных в Раджастане. И теперь радостный шёл домой. Потом на кухне квартирки Джон, улыбаясь слегка в русые усы молол на трескучей, старой ручной кофемолке пряно пахнущие зёрна кофе. Тяжело в трудах, да легко будет потом поить подругу. И травочек завтра заварим для белых ножек, омоем их ароматной водой. Лорд облизнулся, представляя себе весь процесс. Даже про выходку Блэкмора стал забывать. --"Может рассказать завтра Мадлеше про то, что наш Ричард Хью устраивает"--думал про себя органист DeepPurple, растянувшись на кровати--только как? Или не надо? Что она посоветует: надо будет послушать. Главное, чтобы не сказала, что надо выгнать Черноморище. Другого такого гитариста нам не найти. Или мне отойти от экспериментов в с оркестром и начать играть что пороковее. Главное--вписать свой орган в музыку группы". А в другом доме, неподалёку от которого стоял тяжёлый викторианский фонарь, на полу возле старого потёртого дивана сидел кельтский красавец Ян Гиллан. Рядом с ним лежал журнал про музыку и музыкантов. И стояла кружка с чаем Да-да наш голосистый Янушка был трезв, причём абсолютно. --И чего это такое нашло на Ритчи?--спрашивал он сам себя, глядя в потолок--неужто и его концертом для группы и оркестра потрепало? Не, ну я тоже не горю безумным желанием всё время играть и петь с оркестром: это королевство для меня маленькое, моему тенору-альтино негде в нём развернуться. Мне нужно, чтобы играли что погромче и помощнее. А то эта махина оркестровая не только меня задавливает, но и Йенюху, Роджи, а Ритчуху так и до злобы довела--не даёт ему возможности показать, что он может вытворять с гитарой. Да-да, я уже убедился: такое устраивает, что круче только Хендрикс. А я ведь могу и слова к песням писать, если захочу. Не, ну я согласен с Блэкморюхой: Джонов концерт--это так, эпизод,мы же всё-таки, рок-группа. Нам нужно простору, простору для творчества именно на этой почве! --Ну, вот ты, Джеймс, что на это скажешь--Ян потыкал кончиком пальца в страницу, на которой была напечатана фотография Джима Моррисона--тебе тоже хотелось развернуться во всю мощь, ты смог, повезло, а мне, как думаешь, удача будет сопутствовать? Ответа не было, и не могло, что Гиллан прекрасно понимал. Но в этот вечер его охватило какое-то возбуждение душевное и умственное. Наверное, это всё мрачный гитарист его завёл. --Ты ведь тоже Дуглас, да?--спрашивал красавец-певец у фотографии--вот у нас тоже Дуглас есть: Джонатан Дуглас Лорд. Ты бы, Джимыч, послушал хоть раз, как играет на органе. Не, ты у себя в Калифорнии concerto grosso слушать не будешь: не в моде у вас такое вот этакое. А ведь я ещё и стихи пишу, да-да, как и ты. Только на музыку их не положишь, вот ведь досада. И снова ответа не было. Ян растянулся на полу, заложив руки за голову и глядя голубыми глазами в потолок. Полежав так не сколько минут, поднялся и снова сел, прислонившись спиной к дивану. --Before you slip into unconsciousness, i'd like to have another kiss--затянул Гиллан своим мощным голосом--Another flashing chance at bliss, another kiss, another kiss. Так он и пел, пока не раздался стук в стену. --A million ways to spend your time, when we get back I'll drop a line--Гиллан, допев, потянулся--о, стучат, наверное пою слишком громко. Вот бы записать чего-нибудь такое, где можно показать всю мощь моего трёхоктавного. --Ведь я и петь умею, и слова к песням писать могу, и на сцене держусь неплохо--Ян сидел на полу, глядя на страницу журнала и загибая пальцы на руке--красив, не дебил, чего же боле? Может пойти похрумкать, если есть чем? День подходил к концу, ночь спускалась на Лондон, все приличные люди легли спать, а неприличные--шатались по ночному городу. Ритчи же сидел в одних полосатых боксёрах на кровати, разговаривая сам с собой: --Ох, позлил я Джона, как позлил. Неча всё с оркестром дружбу водить. Да и фотограф придурковатый попался: "Сделайте лицо получше, подобрее, поодухотворённее". Ну ни хрена не понимает такого примитивного факта, что не могу я взять и поменять то, что дала мне природа, то есть мою мордочку злую и мрачную. Эх, надо спать ложиться: завтра мне идти к доктору Зойдбергу. Ночь прошла (для кого как), наступило утро ( как ни странно солнечное). Когда солнце вступило в свои права полностью, проснулся Джонатан Дуглас Лорд. --Надо сегодня отправиться в магазин--произнёс он, вылезая из кровати--сегодня ко мне придёт Мадлен, а она любит сладости. И не только сладости, но и чистенького и трезвенького любовника. Поэтому с утра благородный органист хорошенько вымылся, причесался, переоделся во всё чистое, и в таком виде отправился на охоту за любимыми пирожными синеглазки. И эта самая охота оказалась удачной: Джон нёс, с весьма довольным видом, такую приятную на ощупь яркую коробку с теми пирожными, что так любит Мадлен. А дома он тщательно мыл, мёл и чистил всё, что можно было почистить. Не надо думать, что Лорд благородный убирался только по большим праздникам, просто мысли о музыке не всегда оставляли ему время и силы для грандиозных уборок. А расправившись с пылью и сором, отправился колдовать над травками для ножек любимой. Вечером придёт, придёт, будем надеяться, что придёт. А Ритчи, умывшись, позавтракав и одевшись, ехал туда, где была та самая клиника, тот самый доктор Зойдберг, на очередной приём. Народу в этот день было мало. Разве что плохо причёсанный паренёк в коридоре посмотрел на него так, как будто хотел сказать, что уже где-то видел Блэкморюшу. Ритчи прошмыгнул туда, где был кабинет доктора Зойдберга, подошёл и постучал в дверь. --Войдите--раздался знакомый голос. --Здравствуйте, доктор--произнёс мрачный гитарист, зайдя в кабинет. --Садитесь, мистер Блэкмор--Алексис Пол указал на кресло. Ритчи сел. --Итак, Вы, как я просил, пришли--доктор посмотрел не Ричарда Хью--сегодня мы продолжим разговор о Вас и причинах, привёдших в клинику. --Ну, я помню, что Вы мне сказали, что всё потому, что я не способен понимать людей и уживаться с ними, жесток к окружающим, для меня авторитетов нет, советов ничьих не слушаю, живу только для собственного удовольствия. --И не только. Также я сообщил Вам, что Вы не можете вступать в духовные связи с женщинами, не понимаете и не чувствуете их. --Ну да... --После анализа Вашей анкеты и бесед стало понятно, что Вы, будучи недовольны достаточно примитивными отношениями с женщинами, стали тянуться к чему-то более сложному, захотелось большего, но связей выше грубо-плоских и обыденных с женщинами у Вас не получалось. Не было ничего общего, кроме телесного примитива. Поэтому Вы медленно, но верно шли к тому, чтобы перейти последнюю черту. --И в чём же заключается это "перейти"? --В том, что Вы нашли того, с кем могут быть отношения, переходящие через грубо-плотский аспект, в певце из группы. У Вас с ним есть общее: музыка, песни, работа. --Доктор, Вы считаете, что я влюбился в певца, только потому, что он поёт у нас в группе? --И не только. Вы, мистер Блэкмор, тайно даже от самого себя думали о том, кто будет близок Вам умственно и нравственно. Также Вас с ним связало общее дело, которым Вы оба живёте. С женщинами у Вас такого не было: повседневный примитив и грубая биология--не больше. Да и Вы сами боитесь прожить всю жизнь с той, кто Вас превосходит по уровню развития, а пустые глупые куколки стали уже не тем,о ком мечтаете. Ритчи перепугался: неужто он не может любить женщин, только испытывал к ним тупое сексуальное влечение? --А как же так?--жалобно пропищал Блэкмор--я же женат был! --Вы развелись с женой, не так ли? --Ну да, да и с женщинами не особо церемонился: не нравится мой образ жизни и мой нрав, пытаешься приструнить--чемодан, вокзал, английский Мухобойск. --Правильно-- повторяю:человеческих связей, где главное душа, ум и понимание у Вас с женщинами не было. Вы тайно искали равного, похожего, того, кого будете пытаться понять и в ком увидите и к кому испытаете хоть что-то человеческое. И этим человеком оказался певец из группы, где Вы играете. --Это значит, что я не способен любить женщин по-человечески--Ритчи чуть не плакал--а нормально, как человека, могу полюбить только мужчину? --Есть различие между половым влечением и любовью, которая есть--чувство высшего духовного порядка. У Вас с женщинами ограничивалось первым. Вы не пытались понять их внутренний, нравственный мир, а тех, у кого он был богат, Вы боялись. У Вас не было с ними душевной и духовной близости, в том числе и с бывшей женой. Не было человеческого. Но проблески того, что не было с женщинами, Вы замечаете по отношению к певцу. --Признаю, признаю--мрачно пробормотал Ритчи, опустив голову--а что же будет со мной? делать-то что? --С Вами может случиться всё, что угодно--ответил доктор Зойдберг, смотря прямо на мрачного гитариста--многое зависит от Вас же. Вы можете сделать своё чувство к певцу человеческим, а может низвести его до примитивного, скотского. Можете управлять им, а можете и стать его рабом. Можете, благодаря ему, достичь невероятных высот как музыкант, как человек мыслящий, чувствующий. А можете опуститься на самое дно человеческое, вплоть до нарушения УК, я имею в виду статьи, называемые "погаными". --Неужели всё это случилось со мной не просто так?--поинтересовался Ритчи, подняв голову и поглядев на доктора--и влюбился в Яна для чего-то или из-за чего-то? --Возможно, возможно. Может оказаться и так, что Вы полюбили певца из Вашей группы для нравственной и умственной переделки, изменения. --А что же мне теперь делать?--спросил испуганный Ритчи. --Точный ответ дать не могу--ответил доктор Зойдберг--но тут нужно работать над Вашим чувством к певцу, не дать ему привести Вас к деградации. --Но не сможет же Ян понять и полюбить меня: ему женщины нравятся--Ритчи чуть не плакал--как же мне жить-то, если я играю в группе и вижу его чуть ли не каждый день? --Вам об этом расскажут в клинике у доктора Лонга. Но надо задать ещё несколько вопросов. Скажите, Вы могли бы жить с хиджрой? --Ой, а кто это? --Представитель низкой касты в Индии. Существо третьего пола, не мужчина и не женщина. В результате страшной операции получается полуевнух-полуженщина. Если оперируемый выживает и сохраняет разум и способность работать. В сексуальной жизни он может играть женскую роль, так как с ним возможен традиционный половой контакт точь-точь как с женщиной. Обычно они одеты и убраны как женщины. Помимо проституции и попрошайничества работают как певцы, танцоры, фокусники на праздниках. --Ничего не понял. То есть смогу ли я жить с полуевнухом-полуженщиной из Индии? Вы хотите предложить мне индуса? --Зачем? Представьте, что Вам предложат прооперированного в лучшей клинике Лондона, с соблюдением правил санитарии, гигиены и асептики настоящего англичанина, чистого, даже без кельтской крови из богатого и знатного рода, воспитанного в английской культуре, получившего прекрасное образование, потрясающе красивого и умеющего петь. Внешне он будет похож на полуюношу-полудевушку. Документы будут на мужское имя. --Сам не знаю--буркнул мрачный гитарист--если уж я амбисексуал или недогомосексуалист, то придётся и такого брать. --Немного сменим направление--произнёс доктор--а если на операцию для Вас отправят певца, которого Вы так любите? --Не-не-не--Блэкмор вскочил и замахал руками--я не позволю уродовать Яна, не, не хочу так, не трогайте его, если только сам не захочет и не попросит! Он неприкосновенен, нечего его превращать в какого-то урода! --Мистер Блэкмор--раздался голос доктора Зойдберга--никто не собирается калечить Вашего возлюбленного. Но кое-что становится понятным. --И что же?--поинтересовался Ритчи. --Вы проявили человеческое по отношению к певцу, заявив, что не желаете того, чтобы над ним произвели страшную операцию. --И что же это значит, доктор? --Вы не захотели ради своего удовольствия уродовать другого человека. И это прекрасно для такого, как Вы. --А что же будет со мной теперь? --Ничего страшного--доктор посмотрел на мрачного гитариста--в клинике доктора Лонга Вас обследуют и подберут лечение, научат как жить, если Вы влюбились в певца из группы, где Вы же играете. --Понятно, значит надо мне лечиться и учиться--пробормотал Ритчи, глядя на свои ботинки. --Ну что же, мистер Блэкмор--доктор Зойдберг взял со стола ручку--наша беседа подошла к концу, можете идти. Я уже сказал о Вас и Вашем случае доктору Лонгу. --До свидания, доктор--произнёс Ритчи, вставая и направляясь к двери. А пока сэр Ричард Мрачный сидел в кабинете доктора Зойдберга, Джон Лорд готовился к встрече с "Венерой Лондонской". На кухонном столе лежала в металлической миске рыбина. А рядом красовалась медная, оранжево-блестящая, джезва, купленная на рынке в Лондонском "медвежьем углу" у бабки в потрёпанном пальто. В ней Джон собирался заваривать кофе по-турецки. --А что нужно к рыбе?--спрашивал сам себя органист--тут нашлись вполне съедобные лучок, морковка и несколько картошин. Ну да, мама как-то, помню с детства, жарила с ними рыбу. Благородный бился с рыбиной, чистя, потроша и разделывая её. Дело нелёгкое, но ему удалось нарезать её так, как понравится Мадлен. Куски рыбины были обваляны в муке и брошены в шипящее на сковородке масло. Сверху Лорд, слегка улыбаясь, присыпал её нарезанным кольцами лучком и тёртой морковкой. Затем принялся нарезать тонкими ломтиками картофелины, чтобы поджарить их к рыбе. На столе красовалась кастрюля с настоем травок для ножек мисс Белл. --Придёт, придёт--Джон чуть не пел--я ей расскажу про рецензии и остальное. На плите почти закипал кофе в джезве. Рядом жарилась рыба. Джон, мурча себе под нос отрывок из concerto grosso, раскладывал пирожные на тарелочке. --Вот-вот, лежат--напевал органист--а я пойду готовить угощение для Мадлешиных ножек. Синеглазка пришла в платье, сшитом по последней моде, в туфельках-балетках. "Как хорошо, что на её ножках удобные туфли, в них так легко ходить, сам понял"--думал Джон, доставая тапочки для подруги. --Ты проходи, проходи на кухню, я там приготовил покушать--говорил органист робея(вдруг не понравится)--рыбку поджарил с картошечкой, кофе сварил, там твои пирожные любимые. Мадлен улыбалась, вот какой благородный, помнит про то, какие сладости ей по нраву. --Ну, рассказывай, что там говорят про тебя--мисс Белл сидела на кухне за столом, пробуя рыбину--щедра ли пресса на похвалы. --NME расщедрились--ответил Джон, умильно смотря, как Мадлен ела рыбу. --Щедрот от одного этого издания мало--Мадлен отложила вилку в сторону--посмотрим, точнее почитаем, что ещё напишут в Gramophone, Rolling Stone, Melody Maker. Кстати, слышала тут, как упоминали люди добрые твой концерт. --И что сказали?--Джон поднял брови. --Ничего плохого. "Вот додумался написать такое для группы и целого оркестра. Даже Beatles до такого не доходили". Только ты не думай, что тебя весь Лондон похвалами закидает: пресса такая, они могут твой концерт кощунством обозвать,а то и показать своё владение английским матерным. --Я всё понимаю, Мадлеш, но хоть NME хорошее написал. --Тебе повторить?--мисс Белл строго взглянула на органиста--одной хвалебной рецензии мало, а вот когда они гроздьями посыпятся, тогда будет самое и оно. Лучше расскажи, что там в группе, сочиняете песни? --Ох, такое у нас--вздохнул органист--Ричард Хью, гитарист наш, ну ты знаешь, ведёт себя во время интервью и фотосессий как хам трамвайный, решил, наверное, нам таким образом рекламку сделать. --Рекламку?--переспросила Мадлен, погладив пальцем кофейную чашку--и чем же тебе она не нравится? Ты посмотри на самые известные группы: водка рекой, наркота пачками, бабы косяками--ничего не стесняются. --Ну, мне так не хочется--Лорд слегка поморщился--группа мы чисто музыкантская, как-то не хочется на пороках и драках себе рекламу делать. А то так никто и не вспомнят, что мы пели, а будут знать, как дважды два, сколько мы выпили, наркотиков употребили и с кем переспали. Мне как-то такой судьбы не хочется. --Джонни, дорогой--Мадлен взяла органиста за подбородок--запомни: плохая реклама--тоже реклама. И тоже пойдёт в копилочку популярности. Лучше налей мне твоего замечательного кофе и пирожными угости. Джон тут же вскочил со стула и принялся готовить кофе. А потом пил его вместе с синеглазкой, посматривая, как она откусывала пирожное, пила кофе и думал, о том, что подруга его стала чего-то кушать с меньшим аппетитом. "Неужто, Мадлен больна--думал Лорд--а если болезнь её тяжела? Может, тайно с ней обвенчаться, только как потом всё это дело разруливать с менеджерами"? А мисс Белл пила кофе с пирожным и совсем о болезнях не думала. В тёмной спальне, где почти ничего нельзя было увидеть, так единственный источник света--уличный фонарь, горел за окном, Джон облизывал и целовал ароматные ножки Мадлен, вымытые в настое трав. Мисс Белл чуть не мурлыкала от удовольствия будто кошка, выгибая стройную спину... ... Лондонский день. Алекс Пол Зойдберг стоит у окна. Пациент Ричард Хью Блэкмор ушёл несколько минут назад. --Да, необычный случай, уже два таких--произнёс он медленно--новый тип больных или хорошо забытый старый? Он был сыном известного в медицинских кругах Пола Эндрю Зойдберга, а точнее, Павла Андреевича, которого обошла стороной слава Зигмунда Соломона и Карла Густава. И если красавец-певец, в которого влюблён Ритчи, был сыном шотландца-дебошира и строгой, на викторианский манер, англичанки, то Алекс Пол Зойдберг (Алексей Павлович) мог сказать, что он русский немец или немецкий русский, но считал себя русским, вынужденным жить в Соединённом Королевстве Великобритании и Северной Ирландии. И продвигать учение Зойдберга-старшего, занимаясь изучением и лечением, помимо психиатрической классики, пьяниц и наркоманов, необычными случаями, вроде рок-музыкантов, влюбляющихся в согруппников. Сам доктор Зойдберг знал ту, царскую Россию, которую он покинул в пять лет, по рассказам родителей и по книгам великих русских писателей, которые неизвестным науке образом, собирал и сохранял Зойдберг-старший. В семье говорили по-русски, точнее, старались говорить. Маленький Алёша был с детских лет окружён атмосферой с ИК от 70 и выше: в доме то и дело бывали лица, относящиеся к данной категории, в том числе и врачи. Всё предопределено: пойдёт мальчик по папиным стопам, как бы сложно это не было. "Много тебе придётся учить,очень много, и будет тебе тяжелее, чем другим: живём же в чужой стране". --Можно любить Александра Сергеевича, Фёдора Михайловича, Льва Николевича, Антона Павловича, но Сигизмунда Соломоновича и Карла Густавовича--никогда!--так говорил Зойдберг-старший Зойдбергу-младшему. Зойдберг Павел Андреевич (1875--1950)--русский врач-психиатр, учёный, доктор наук.. Родился в Российской империи, в дворянской семье, в имении Л....................Предки по отцовской линии--немцы, иммигрировавшие в Россию при Анне Иоановне. Основатель российских Зойдбергов--Бертольд Зойдберг, открывший с разрешения государыни императрицы мануфактуру. Его сын Дитмар, принявший при переходе в православие имя Дмитрий, врач, получил потомственное дворянство за участие в ликвидации эпидемии. Павел Андреевич Зойдберг являлся праправнуком Дмитрия Зойдберга. В 7 лет переехал с родителями из имения в Москву, где учился в прогимназии, затем в гимназии,которую окончил с отличием. По окончании гимназии поступил в Московский университет, где изучал медицину. --Скубенты поганые, охальники--сторож Гурий в потрёпаном армяке держал на руках серого кота со следами драк с сородичами на меху--кота моего украли, побили, а потом подбросили. --А зачем им кот-то: щи варить?--парень в картузе набок глянул на сторожа. --Украли, чтоб их разорвало, да не склеило, посадили к другим котам и стали смотреть, как Баюна моего коты чужие гоняют. Студенты медицинского факультета Московского Университета Зойдберг Павел и Варфаломеев Борис украли у сторожа Гурия апреля 7 числа кота серого кладеного с целью поставить опыт, пустив животное в загон с другими котами. Коты стали гонять его и бить. Студенты доставлены в полицейскую часть, где объяснили поступок свой страстью к сомнительным опытам. Дело с похищением кота замяли, оплатив зверюхе "коновала", чтобы залечить следы встречи с незнакомыми котами. Сторожу в возмещение такого убытка выплатили двадцать целковых. Декан пригрозил незадачливым студиозусам отчислением. Правда, быстро забыл о кото-деле. Уже в студенческие годы П.А. Зойдберг склонялся к тому, чтобы выбрать малопопулярную психиатрию (или неврологию, как смежную, если что, можно перейти). Тогда же начал проявлять себя как будущий учёный, публикуя первые работы.Был замечен доктором Б..............., как перспективный исследователь. По окончании университета работал в Первой Градской, затем в Преображенской больницах. Выезжал за границу, где стажировался в клиниках Парижа, Вены, Берлина. Был в Лондоне, но с Эллисом не встретился, при том, что ознакомился с первым томом "Психологии пола", ставшей одним из предметов исследования. В Австрии, где находился в 1910 году, Зойдберг ознакомился с работами Зигмунда Фрейда, ставшего его научным врагом (вместе с психоанализом, Юнгом и Адлером). С 1910 года продолжал врачебную и научную деятельность, приобретая всё большую известность в медицинских кругах. в 1912 году Зойдберг готовился к участию в экспедиции в Северную Африку с целью изучения жизни местных народов, народностей и племён. Экспедиция не состоялась из-за недостаточного количества средств. В качестве компенсации осуществлял поездки в Курляндию и княжество Финляндское с той же целью. Во время Первой Мировой войны был призван в качестве военного врача на фронт. С 1917 по 1920 годы работал в Алексеевской больнице в Москве. Зойдберг эмигрировал в 1920 году из-за происхождения и ненужности новой власти. Жил и работал в Европе: Германии, Франции, Великобритании. Написал ряд статей, сочетая работу в клиниках с чтением лекций в качестве приглашённого преподавателя. Участвовал в конгрессе медиков. И занимался той работой, которую считал "чёрной": изучал отбросы общества, преступников, в том числе во время экспертиз, умственно отсталых, любителей сладкой жизни,берлинских гомосексуалистов и трансвеститов с транссексуалами. А собранный материал использовал для научных работ. Вот Вам молодой немец, мечтающий о бесконечном сексе с девушками-флэпперами или танцовщицами из кабаре или "Натуралистического балета"--исследуйте его нравственный мир во время экспертизы. А на конгрессе... --А Вы слышали, что Пауль Зойдберг устроил драку с коллегой? --Что? Этот высоченный здоровый медведь? Зачем? -- Побитый воскурял фимиам Фрейду и психоанализу. --Ну надо же так не любить данное направление в медицине! Научные взгляды, интересы и работы. П.А. Зойдберг предпочитал психоаналитическим концепциям реалистические классические труды. На основе практических наблюдений и изучения классических трудов по психологии и психиатрии, анатомии и биологии человека, изучении общества и истории составил свою врачебную теорию. В ней человек рассматривался как многосоставное существо, состоящее из следующих частей. 1. биологической 2. социальной 3. психической 4. умственной 5. нравственной 6. исторической. 7. этнической Особое внимание уделял нарушениям правильного взаимодействия между биологической, социальной и нравственно-психической составляющими. Испытывал особую неприязнь к Фрейду и психоанализу,считая это учение антинаучным и неверным. Научные интересы: 1. Социальная психология 2. Этнография и этнопсихология. Этнопсихиатрия. 3. Нравственное начало в человеке. 4. Историзм и исторический детерминизм. 5. Социальный детерминизм. 6. Познавательная и мыслительная деятельность человека. 7. Психологическо-индивидуальный детерминизм. Основными началами, отделяющими человека от животного мира, Зойдберг считал нравственно-психическое, социально-историческое и интеллектуальное. Работа именно с ними должна стать основной. И приводить человека к "разумной, нравственной и полезной жизни". --" Помнишь, я хотел отправиться в экспедицию, чтобы изучать "экзотические народы, дикарей"? Вместо экспедиции--европейско-субконтинентальные больницы и свои, местные дикари. Возможно, ты тоже встречался с ними у себя, в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. Берлинские декаденты, кокаинисты, танцовщицы кабаре, продавшие душу богу шнапса, гомосексуалисты--разбираю и описываю такой матерьялец. Парижские певички, доведённые до состояния "человека-ветошки" нормандцы и нормандки, щеголи и любители "изящной жизни", проматывающие всё на водах Франции; английские аристократы и простые рабочие с крестьянами, часто пьяницы, каких сыскать трудно. Что за люди были тогда, там в той России: если о "служителях Бахуса" говорить, то вспоминаю курляндского землевладельца, конторщика, студента, декадентку, богатую вдову, державшую в доме ужа, петербургского "вейку", он ещё пил как никто до него, поскольку плохо говорил по-русски и не каждый и всякий желал, что его вёз такой...А господин З............., помешавшийся на том, что его хотят отравить? На нём была печать греха: он сам пытался отравить свою богатую родственницу, дававшую из милости деньги. Да только вместо яда Борджия шарлатан дал ему слабительное, из-за которого та самая богатая родственница получила на весь день несварение, зато дожила до весьма немалых лет, правда жить пришлось на чужбине. Печать греха, ведущая к помешательству, желание жить роскошно, изящно, но не добродетельно, разумно и полезно. В Лондоне тоже правит безумный бал психоанализ и фрейдовщина. Я пытался намекнуть на то, что учение сие неверно, помогает только в ограниченном проценте лёгких случаев--бесполезно: научное сообщество, возбуждаемое фрейдистами, бросается на меня аки зверь рыкающий. Помнишь тот случай, когда мы подвергали психоанализу кухарку и каков итог? На кого это бессильное, по причине неверности, учение расчитано? На богатых немцев, австрийцев, англичан, нидерландцев, фризов, скандинавов--на народы германской ветви. Но не на остальных, живущих на Земле. Был бы жив Боас--взял бы розги да высек Фрейда с его кликой. А моё толкование сна девицы о мышах, когда я объяснил, что серые мыши, прогнавшие цветных--это требования добродетельной жизни, прогоняющие мечты о разгульной и весёлой, но ведущей к нравственному разложению? Шлю тебе мою брошюру о способах борьбы с опасными общественно и нравственно стремлениями и желаниями, дабы помогла она в работе с пациентами с кинофабрик". (из письма П.А. Зойдберга Б.М. Варфаломееву, известному как Борис Макс Бартолеми, по прозвищу "мозго-душеправ с голливудскиой кинофабрики".) Зойдберг противопоставлял фрейдизму и психоанализу нравственно-умственный анализ, включавший в себя изучение способов и линий мышления и причин и целей поступков, мыслей и чувств с целью адаптации человека к правильной и полезной жизни, понимания им своих достоинств и недостатков. Также одной из частей зойдбергианства является поиск способов подавления примитивных стремлений, чтобы вывести человека на более высокие уровни. Личная жизнь. Был женат на Наталье Владимировне Зойдберг (Озерской), очень красивой, умной и образованной женщине. Сын--Алекс Пол (Алексей Павлович) Зойдберг--врач, кандидат наук, распространитель зойдбергианского учения. Наталья Владимировна Зойдберг отложила в сторону книгу о новых учениях в психологии человека и произнесла, глядя на мужа и сына, сидевшего за уроками: --Сегодня мне у Д-вых сказали, что я могла бы стать знаменита на весь мир, играя королев в кинофильмах. Только зачем мне всё это? --Не так уж и роскошна жизнь этих королев синематографа--ответил Зойдберг-старший--особенно если судить по тому, что пишет мне мой старый друг Боренька из Америки. --Алёша--позвала Наталья Владимировна сына--лучше скажи, зачем ты ввязался в драку с В.............? --Он мне сказал: "Да ты кто такой: твой папка с городскими сумасшедшими возится"! --Пора тебе, Алёша--ответил ему Зойдберг-старший--побеждать уже не силой и не в драках, а умом и хорошей учёбой. Возиться с сумасшедшими--вот такая работа, изучать пьяниц, морфинистов, разбирать поведение умственно-отсталых, помогать проводить экспертизу преступников, лечить души бедных Ист-Эндцев, рассматривать под нравственным и интеллектуальным микроскопом богему и певичек-танцовщиц из мюзик-холлов не лучшего пошиба--и на этом строить теорию. Избранные цитаты и изречения --"Сексуальность--не энергия и не часть личности. Это--антиэнергия и античасть" " Фрейд с Юнгом занимались не наукой, а тем, что предугадывали желания публики и потрафляли им" "Человек, лишённый нравственных устоев, привычки к труду и добрым делам, расставшийся с наработанными устоями своего народа, народности, племени, с полезными вещами, имеющими хождение в обществе, в котором он вращается--быстро деградирует. И один из таких признаков--гиперсексуализм" "Среди нравственных и умственных деградантов встречаются и те, кто предпочитает важным, нужным и полезным вещам наслаждения и развлечения. Итог--полное личностное разложение--неудивителен". "Если уж и евгеника--то по нравственным признакам". " Пациенты мои таковы, что тут надо жестоко переделывать тело и его биологию с химией, чтобы не тянулись к приятным ощущениям и удовольствиям, не подражали диким, хищным территориальным, асоциальным животным, а жили добродетельно и полезно" "Репродукцию удаляют вместе с сексуальностью, а сексуальность--вместе с репродукцией" "Фрейдовский pavor castrationis--не страх остаться без бессмертия в потомстве, а страх оказаться в самом низу человеческой общественной лестницы. Об этом факте мне напоминает студенческий эксперимент с кладеным котом. Поверьте, жизнь на Земле была бы лучше, если бы его заменил pavor degradationis или pavor peccatti, стах оказаться мерзавцем, полностью лишённым нравственного начала, подлинно человеческих качеств в лучшем смысле". " У нас, Зойдбергов, талант находить русских эмигрантов и всё, что имеет к ним отношение". " На создание опросника Зойдберга меня вдохновила книга "Чин исповеди и епитимии", подаренная одним поэтом, известным среди русских, живших в Париже". Научные труды 1. "Образ жизни и душевные болезни" 2. "Влияние среды на душевнобольных" 3. "Заметки о поведении тупоумных". 4. "Описания нравственного и умственного мира лиц, стремящихся к бесполезному, вредному и опасному". 5. "Критика учения Фрейда". 6. "Очерки о лицах, страдающих половой распущенностью". 7. "О поле и психологии пола. Душа и ум". 8. "Особенности алкоголизма в княжествах Курляндском и Финляндском". 9. "Морфинизм и морфинисты. Кокаин и кокаинисты" 10. "Душевные болезни в богемной среде". 11. "Психиатрия, национальные особенности и социально-историческая среда". 12. "Нравственно-интеллектуальный анализ личности и её действий в обществе". 13. "Порочный образ жизни, греховные поступки и душевные болезни". 14. "Непристойны ли непристойные публикации"? 15. "Общество, история, культура, национальные особенности и личность". 16. " Половая жизнь тупоумных и отсталых".(Протокольное описание и размышления). 17. "Опросник Зойдберга" И много других работ..... Ученики и последователи: П.А. Зойдберг известен среди медиков, но не среди широких народных масс. Зойдбергианский анализ и зойдбергианство не оказали такого влияния на массовое сознание и культуру, как Фрейд, Юнг и психоанализ. Последователи Зойдберга используют его в разных областях, включая лечение пьяниц и наркоманов, работу с юными правонарушителями и лицами, страдающими личностными расстройствами. 1. Б. М. Бартолеми. 2. Э. Л. Джонс. 3. С. А. Терьессон. 5. Д. Л. Франдо. 6. В. Гольдзее. 7. П. В. Мурзиков. 8. Р. Лонг. Алекс Пол Зойдберг подошёл к шкафу, на полке которого стояли две фамильных драгоценности: фотография родителей и жены (врача) с дочерью (тоже врача). --Мы--медицинская династия--произнёс он--интересно, а могут ли быть династии шоу-бизнесовые? Вот интересно: пришли бы ко мне участники группы Beatles, и что рассказали бы о себе, о чём бы просили? Может быть и м стало бы не по себе от вопросов вроде "Считаете ли Вы что нет особой нужды в том, чтобы хорошо учиться"? или "Испытываете ли Вы пристрастие к чисто развлекательной литературе, рассчитанной на неразвитых людей, глупым песням, безыдейной, салонно-слащавой живописи, мюзик-холлам, варьете, кинофильмам для крайне невзыскательной публики, почему?" Доктор Зойдберг снял с полки телефон, поставил его на стол и набрал номер. --Алло, это мисс Уиллоу?--спросил он--скажите, мисс Грейсон у Вас. Передайте ей, что её ждёт в своём кабинете доктор Зойдберг. Эдна Синтия Грейсон стояла перед доктором Зойдбергом, сжав худые руки в замок. Алекс Пол взглянул на этот ухудшенный вариант кранаховской Венеры, подумав, что природа возместила в этом случае повышенным интеллектом и работоспособностью. --Вызывали?--спросила она тусклым голосом, смотря на своего научного руководителя, отличавшегося очень высоким ростом и могучим телосложением вкупе со светлыми волосами, голубыми глазами и белой кожей, делавшим его похожим на белого медведя (точнее на скандинава на первый взгляд, а на второй--приехали: настоящий русский. --Мисс Эдна--ответил доктор Зойдберг--у меня для Вас появился новый тип пациентов, который можно спокойно взять и добавить в Вашу диссертацию. Называется: "рок-музыканты, участники рок-групп". Отдам Вам, грешным делом, для ознакомления два досье на них. Только с условием: вернуть, после ознакомления и изучения. --Спасибо, доктор, верну обязательно--мисс Грейсон взяла досье и вышла из кабинета. --Вот моя жизнь--сказал Зойдберг сама себе, как только стихли шаги за дверью--пациенты,написание статей, книг, конференции, научная деятельность. В прошлом году ездил в Швецию--исследовал ум и душу раскрепощённых сексуально далекарлиек. И снова опросник заполнили на четверть. К психиатрической классике, куда теперь входят алкоголики и наркоманы, прибавились и рок-музыканты. Там у них, похоже, такие невиданные типы водятся, что мало кто описывал до нынешнего времени. А Эдна вполне сгодится для продвижения в массы зойдбергианского метода: ума у неё гораздо больше, чем у многих юнцов из Лондонского меда. Ей место в науке. Метод мой и моего батюшки--в массовое сознание, вместо психоанализа. Каждой стране и народу--свои варианты. А я вращаюсь среди народа, для которого нужно брать ту часть, что связана с телом, биологией, грубой повседневностью, поддержанием жизнедеятельности организма, примитивным бытом и грубыми законами, восходящими к животному миру. Тацитовская Germannia, да Древний Рим с Древней Грецией. Наш метод--в сознание британских масс. И рок-музыкантов можно привлечь. Так исправим публику и общество. Закончив свою речь для самого себя доктор Зойдберг снова набрал номер и снял трубку произнёс: --Добрый день, скажите, мистер Лонг здесь? Позовите его, пожалуйста.