Апрель

--Роджер, Ян--удивлённо посмотрел на парочку Пейс--вы откуда, что вас ко мне привело? --Я, это, встретил Янищу на улице................, он говорить не мог--ответил, тяжело дыша, Гловер--похоже, он сорвал голос на этих уроках. Купил я, тут, по дороге, блокнот и ручку--партитуру помечать, нот же не знаю....И тут мне навстречу Ян, бледный, потрёпанный, идёт, шатается. Я к нему, а он руками едва машет. Спрашиваю, что случилось, а он ответить не может или боится. Потом только накарябал кое-как на листочке, что голос он сорвал,и, если будет говорить, то точно охрипнет, и концерт сорвётся. Да он ещё и замёрз, голоден, разреши у тебя немножко погреться? --Ладно, грейтесь, я не зверь, чтобы вас гнать на холод, особливо, если Ян голос сорвал--промурлыкал Йен--я вас ещё покормлю и напою. Чайку не хотите? --Спасибо, я бы выпил--поблагодарил его Гловер--а ты как, Яныч? Певец устало кивнул. Пейси шастал по кухоньке, возясь с ужином. Он сыпал макароны в кипящую воду, резал бекон, разбивал яйца над раскалённой сковородой, и они, шипя и пузырясь, жарились на шипящем масле, натирал сыр на мелкой тёрке. Басист и певец с вожделением смотрели на Йенову "кухонную магию", вдыхая подрагивающими ноздрями запах съестного. Рядом согревался чайник. --Ешьте, ешьте--барбанщик накладывал макароны с яичницей согруппникам, посыпая их тёртым сыром--потом я вам налью...чайку. Ян бросил взгляд на Роджера, тот достал из кармана брюк блокнот и ручку. Певец что-то неровно написал усталой рукой. Йен подошёл и прочёл: --"Лучше бы коньячку". Да, Янушка, у тебя губа не дура. --Наш Гилланыч, вообще, умный--добавил Роджер--он книжки читает, да ещё какие! Потом усталый и охрипший красавец-певец и скромняга-басист пили чай с печеньем, отогревались. Посидев у Йена, оба потом оделись, попрощались и решили идти к себе. --И куда вы теперь--спросил Йен, стоя в прихожей, сложив крепкие руки на груди--к Яну? --Ишь чего--отмахнулся Роджер--ко мне ближе. Пока он доберётся к себе--до костей промёрзнет. ...В слабо освещённую прихожую перед квартиркой, где жил Роджер, вошли двое, звякнул ключ, один из них открыл дверь. Ян и Роджер вошли в квартиру басиста. Гловер зажёг свет и стал раздеваться. Ян снял ботинки, тёплую куртку, потом осмотрелся вокруг. --Ян, раздевайся, разувайся, надевай тапочки и иди в комнату--сказал ему Роджер--а я пойду чайник поставлю. Пока Гловер ставил чайник, певец зашёл в комнату, сел на диван и стал рассматривать давно не метенный пол.Потрёпанный мегерой Сильверстрайп красавец-гойдель говорить не мог, да и не хотел. На кухне возился Роджер, за окном было холодно и темно. Ян взял лежащее на диване одеяло и накинул на себя, хоть погреется, мёрзнуть--голосу вредить. Послышались шаги за дверью, и вскоре перед диваном возник Роджер с чашкой чая в руке и бутербродом. --Пей да ешь--произнёс он спокойным голосом--может, лучше станет. Ян осторожно взял горячую чашку в руки, посмотрев благодарно на согруппника, Роджер положил рядом бутерброд. --Давай, ешь, пей, согревайся--сказал басист. После того, как певец поел и выпил чай, скромняга-басист снова ушёл на кухню, а бедный Ян закутался в одеяло и прилёг, тело почти не слушалось, будто против его воли сворачивалось в клубок, усталость окутывала, будто то же самое одеяло, а на кухне возился Роджер, вскоре он вошёл едва слышно в комнату с чашкой в руке. Ян приподнялся слегка, глядя потускневшими после урока у мучительницы голубыми глазами на согруппника. --На пей, пей, полезно будет для горла--РОджер протянул ему чашку с горячим молоком со специями и мёдом. Гиллан взял её дрожащими пальцами и стал пить. Допив, он отставил чашку и благодарно взглянул на Гловера. --Эх-эх, замучала она тебя, да?--Роджер поглядел на певца--ну-ка, ну-ка--он подвинулся ближе и набросил свисающий кусок одеяла на лицо друга--Янушка, Янушка, открой личико! Ян недовольно фыркнул, откинул с лица свисающую часть одеяла и недовольно посмотрел на басиста. --Ну ладно, ладно, не сердись--произнёс успокаивающе Роджер--я просто хотел тебе таким дурацким способом настроение поднять. Я и так вижу, что тебя сегодня мучили без остановки. Да, ты говоришь, она злобная и рок ненавидит и голос тебе переделать хочет--вот гадюка подколодная. И о чём только Джон думал! Ян взглянул устало взглянул на друга и закутался ещё сильнее. --А-а, ты хочешь сказать, что он, как залип в свой concerto grosso, так о нас и того...совсем, а ещё там его дирижёр в оборот такой взял, что нарочно не придумаешь? Гиллан кивнул в ответ, и басист тихо засмеялся: --Смотри, а мы, похоже, с тобой стали телепатически общаться, черепашки-телепашки, бывает же такое! Ян мило улыбнулся в ответ, так как на большее ни сил, ни голоса у него не было. Потом он растянулся на кровати, всё так же закутанный в одеяло. --Спасть будешь?--спросил Гловер--ну спи, давай, спокойно, надеюсь, завтра будет получше. А я пока креслице рядом разложу и то же лягу. ...В комнате было темно, едва удалось бы различить очертания того и тех, кто был там. На креслице спал Роджер, завернувшись в плед, а на диване--закутавшийся в одеяло Ян, устало-бессильно свесивший вниз крепкую, красивую руку. А пока бедный басист тащил к барабанщику измученного миссис Сильверстрайп певца, Джон Лорд сидел в ресторане на Пикадилли вместе с Малькольмом Арнольдом. --Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь--говорил органисту Малькольм, хищно поглядывая на стейк с луком, оливками, цветной капустой под пряным соусом--здесь, должен сказать, неплохо кормят, а Вы, мистер Лорд, наверное давно уже питаетесь всякой мусориной. А Вам нужно кушать вкусное и полезное хотя бы раз в месяц. --Благодарю Вас за участие--ответил Лорд, робко принимаясь за стейк с овощами--что поделаешь, если концерт важнее. --Спасибо за умные слова--Арнольд взял в руки бокал с тёмно-красным вином--предлагаю Вам глотнуть и распробовать по всем правилам превосходное бургундское. Не стесняйтесь, Джон. Лорд замер на мгновение с вилкой в руке, широко раскрыв глаза. Дирижёр ещё никогда так тепло не обращался к нему (да и мило поужинать не приглашал). Что же будет дальше? --Вы не бойтесь ничего--продолжал, отпив вина и закусив цветной капустой, Малькольм--мы пришли сюда хорошо провести время и спокойно поговорить о предстоящем событии, наслаждаясь вкусной едой. Я,вот, чувствую в Вас большой творческий и композиторский потенциал, для группы--тоже. Кстати, она Ваша затея? --Ну, не совсем моя, но по большей части, да--ответил органист, робко поглядывая на дирижёра--просто один господин хороший предложил нам создать группу, где постоянно были бы я, барабанщик, да, может, гитарист, а остальные участники бы только приходили и уходили попев и поиграв немного. Только вот планы не сбылись: этот господин хороший увяз в наркотическом болоте и исчез в свингующем лондонском тумане. А я остался, на рассыпавшихся, словно пыль, планах и замыслах создал группу, замышляя соединить академическую и рок-музыку и играть прогрессив, а потом расширить музыкальные горизонты, для чего пришлось выгнать прежних певца и басиста и найти новых. Вот тут-то нам и повезло, весьма крупно. Вы уж слышали, как поёт наш Ян, я имею в виду для рок-группы. --Для рок-группы он поёт, может, и великолепно, но как он споётся с оркестром--Арнольд отложил вилку в сторону и слегка промокнул губы салфеткой--вот в чём вопрос. --Так научится--успокоил его Джон--ведь он сейчас посещает уроки правильного пения. А голос у него мощный. --А знаете--Малькольм слегка наклонился, будто стараясь приблизиться через стол к Лорду--открою Вам музыкальный секрет Полишинеля: а я ведь маргинальчиков и авангардистов люблю. Даже выступаю в их защиту. Рокеров в том числе. От такого признания Джон чуть было вилку и бокал не выронил, но сдержался. --Мне очень приятно слышать, что Вы не против рок-музыки--начал, чуть ли не заикаясь, органист--но мне гораздо чаще встречались те, кто её терпеть не мог. --Просто я вижу в ней немалый потенциал как в направлении, возможно, она, лет через 50 станет почти академическим видом искусства. Хотя, может ей этого и вовсе не надо--прибодрил его слегка Малькольм--а что касается Вам, то очевидно, что учёба в консерватории пошла Вам на пользу: сочинять и писать почти академические партитуры Вы можете. Тут главное, чтобы остальные музыканты из Вашей группы не подвели. --Ох, я изо всех сил надеюсь--вздохнул Джон--помните ли Вы, что басист у нас нот не знает, хотя, я уже с ним работаю, вчера держал его у себя до вечера. Да ещё не следует забывать про стада непуганые музыкальных критиков, перья навостряющих. --А Вы о них и не думайте--Малькольм улыбнулся своему сотрапезнику--концерт гораздо важнее. А эта шатия-братия всегда налететь успеет. Лучше давайте закажем ещё чего-нибудь--вкусная еда не помешает, тем более, скоро будет не до неё. На сладкое у Джона и Малькольма были пирожные и пахнущий чем-то пряно-экзотическим чай. Мистер Арнольд нахваливал то, как тут кормят, не забывая намекнуть на то, каким важным событием может оказаться предстоящий концерт и как важно подготовиться к нему по высшему разряду. На улице стемнело и пришло время отправляться по домам. --Знаете, у меня сегодня хорошее настроение--произнёс дирижёр, когда оба уже вышли на улицу--поэтому, предлагаю не отказываться от того, чтобы я отвёз Вас домой. --Э-э-э, спасибо, но я и так доеду--залопотал органист. --Вы выпили бургундского, поэтому Ваши намерения должны измениться--строго произнёс Малькольм--сегодня я подвезу Вас на такси. И не отказывайтесь. Лорд постоял несколько секунд молча, обдумывая предложение мистера Арнольда. И потом ответил: --Хорошо, я согласен на то, чтобы Вы подвезли меня на такси, даже буду весьма признателен за заботу. Зимнее утро окрасило в снежно-серые тона, слегка разбавленные исчезающими перед облаками розово-голубыми оттенками, лондонские улицы. В скромной квартирке басиста пришло время пробуждения ото сна. Ян,сбросив одеяло,сидел на диване, потягиваясь и пытаясь расчесать тёмные,тяжёлые, густые кудри пятернёй. В ванной умывался Роджер. Утренний свет заливал комнату, поскольку занавески басист отодвинул. Певец осмотрелся по сторонам: расчёски рядом не было. Послышался звук шагов, в комнату из ванной вернулся Роджер. --Ну, теперь твоя очередь: иди, чисти зубы, умывайся--произнёс он. Гиллан встал с дивана, посмотрел на согруппника и отправился умываться. Роджер тем временем ушёл на кухню готовить завтрак. В кастрюле закипела вода, в которую Басист бросил крупу, на чёрной тяжёлой сковородке согревалось масло, в которое вскорости были брошены кусочки колбасы и лук, рядом согревался чайник. Из ванной вышел умывшийся и причесавшийся Ян, зашёл на кухню, сел на табурет и принялся наблюдать за Роджером, возившимся у плиты. --Как твоё горлышко, Янище?--спросил он певца, повернув голову в его сторону--всё ещё не можешь говорить? Гиллан кивнул в ответ. --Ну если не можешь и не хочешь, то я тебя заставлять не буду--Гловер помешивал кашу на плите--голос надо беречь. Вот, ещё попою тебя горячим молоком с мёдом и чаем тоже. А вот и наш завтрак готов. Сам положишь или мне это сделать? Сам, тогда бери тарелку, ложку и клади, сколько тебе нужно. Потом оба ели кашу с луком и кусочками обжаренной колбасы, посыпанную сыром и какой-то пряной травкой. Настроение Яна улучшилось и было уже не так страшно идти на уроки пения. Роджер напоил его горячим молоком с мёдом, потом угостил чаем с печеньем. "Эх, ну, по крайней мере, до обеда или дольше я голоден не буду"--думал Ян, попивая чай, пахнущий бергамотом.Посидев ещё немножко у Гловера, певец оделся, обулся, попрощался с другом и согруппником и отправился на урок. Роджер сидел на кухне с белой чашкой в худой жёсткой от игры на басу руке. За окном серое небо прояснилось, стало голубым, сверкнуло солнце, и зимний британский мир стал чище и ярче. Басист поставил чашку на стол, подошёл к окну и стал смотреть на улицу, снег, небо. Зимой такая погода в Англии--редкость, поэтому нужно насладиться, впитать её, распробовать. Так весело, когда снег скрипит под ногами. Маленький Роджер Дэвид Гловер всегда радовался этому факту. Вместо мокрого и липнущего, снег рассыпается и плотно хрустит. И мир за окном ярок, холоден и чист. Здесь такая красота--редкость. Мама и папа держали паб, маленький Роджер был в селе у бабушки с дедушкой, пестрые, густоперённые куры бегали по лугу под присмотром пугающего индюка, ворчавшего на маленького Роджера. Где-то в уголках памяти спрятаны красоты Уэльса, эльфиные рощи и остатки кельтского наследия, деревья и камни. Из дома, с запотевающим от дыхания и пара окном, его увезли, ближе к столице, в паб. Там было шумно и песенно: играли какие-то пабово-пивные ансамбли и пели песни, порой не для детских ушей. Шелест деревьев глушили хрипловатые голоса: маленький Роджер Дэвид выбирался тайком в пивную, сворачивался в тёмном углу почти в клубок и слушал, слушал...В мужской школе он впервые сыграет в группе. Возьмёт в худые отроческие руки гитару, поиграет, обдерёт пальцы, снимет две струны и станет...басистом. Это такое существо, оно как разведчик: работа его незаметна, а косяки выпирают сразу. К презренным басистам прилепляются барабанщики, смотря липкими насмешливыми глазками, мы с тобой два придурка в связке, поэтому я сейчас положу перед тобой лист с нотами, а потом мы целый час будем пытаться заменить лампочку. Роджер тихий, он не любит драки, визг, прибежит, обелит, опушит, успокоит, получит, порой, по загривку, правда, он тишину любит, чтобы только снег под ногами морозным, розово-голубым утром хрустел. В пабе хрипели труба и саксофон, звучала It's a long way to Tipperary, из-за угла глядел украдкой голубыми бусинками глаз русенький мальчик Роджер--сын хозяев, его отдадут в художественное училище, когда вырастет, по вторникам он ходит на занятия музыкой к...............по пасмурной улице, мокрой траве, к прохладному дому...Где-то рядом с почти истёршимся из памяти Уэльсом море и меловые скалы, ветка с плотными зелёными листьями касается молодой, но уже мозолистой руки (игра на басу мягкости не способствует), молодые падубки тянутся к бледному, прикрытому облаками и пробивающемуся сквозь них солнцу. Король Дуб и Король Падуб. Тяжёлый, солидный, густой контрабас и бас-гитара, прячущаяся за певцом, гитаристом и органом. И встреча с голубоглазым гибридным шотландцем с вихрастой стрижкой, зачатками тугих локонов. Будем петь в одной группе, а я--играть на басу. Чтобы не случилось, гни басовую линию. Придёт время, басист напишет свою музыку, оперетту про бабочек не хотите? А пока за окном утро и солнце, ждёт бас и органист, если вечером опять наведается певец--тоже хорошо, надо бы заставить его больше работать над словами к песням. А чашка такая белая, чистая, как снег в горах. И небо сегодня яркое, и завтрак сытный, и бас не расстроен... Роджер встряхнулся, отошёл от окна, посмотрел на потолок, потом на пол и решил, что пора собираться: сегодня опять к Лорду--чертить басовую линию. Скоро начнутся репетиции не просто оркестра, а совместно с группой.