На острие меча

АННА БОЛЕЙН

Королевская охота - занятие весьма увлекательное, долгое и шумное. Мой муж теперь охотится не так часто, как раньше, но делает это с не меньшим азартом, чем в былые времена. Былые времена... Что же это значит? Как давно это было? Кажется, целую вечность назад. Тогда он еще был связан узами с покойной Екатериной. При воспоминании об этой женщине у меня мороз пробегает по коже. Очень страшно думать, что мой последний выкидыш и ее похороны произошли в один день. Словно уходя, Екатерина Арагонская решила отомстить мне за все и отобрала у меня последнюю надежду на спасение. Я с силой сжала ткань платья в области живота. Плоский, какое невезение! Я ощущаю как во мне с каждым днем растет злость и обида, они переполняют меня, грозятся вырваться наружу и снести все на своем пути. Никто и никогда не узнает, каких титанических усилий мне стоит сейчас стоять и просто наблюдать, как мой муж обхаживает эту Сеймур, которая в числе других придворных дам отправляется на охоту. Я вижу, как он загорается каждый раз, когда она краснеет и опускает глазки. Я вижу огонь в его глазах, который, казалось, уже никогда не загорится. Прежде его воспламеняли моя страстность и несдержанность. Теперь же ему подавай невинность и стыдливость. - Надеюсь, Ваше Величество здоровы? Фигура в черном, мелькнувшая подле меня, заговорила таким знакомым голосом. Я медленно поворачиваю к нему лицо, хочу улыбнуться, но мышцы словно окаменели. Притворяться - не мой конек. - Надейтесь, Кромвель. Мой голос сухой, бесцветный, словно я говорю из загробного мира. - Вы не отправились на охоту с Его Величеством, чего ранее не случалось, вот я и забеспокоился. - И вместо меня подсунули ему Джейн. Умно, ничего не скажешь. Вы всегда умеете угодить королю. За это он вас и ценит. Мое раздражение растет с каждым словом, с каждой секундой. Мне хочется схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, напомнив, что когда-то мы были друзьями, союзниками. Но Томас Кромвель с тех пор стал шире и больше и моих сил просто не хватит. Признаться, этот человек всегда вселял в меня нечто похожее на страх. Чего только о нем не говорили при дворе! Слухи ходили самые нелепые и наводящие ужас. Но я потянулась к нему сразу же, как только Генрих стал приближать его к себе после падения Вулси. Всем своим нутром я чувствовала - он нужен мне, необходим для достижения цели. И не ошиблась. Хотя теперь моя уверенность пошатнулась. - Мадам, я бы не посмел. На этот раз улыбка все-таки появилась на моем лице. Если быть точнее, она исказила мое лицо, ибо больше была похожа на хищный оскал. - Я знаю, что в последнее время вы часто видитесь с Эдвардом Сеймуром. Что бы это могло значить, Кромвель? Он насторожился, но изо всех сил старается сохранить беспечное выражение лица. - Мы играем в шахматы, Ваше Величество. - Шахматы? - Да, мадам. Старший Сеймур довольно умен и толков, с ним приятно беседовать. И он силен в шахматах, Ваше Величество. С ним интересно играть. Вот и все. Некоторое время я просто молча смотрю на него. Он не отводит глаз, не испытывает смущения, как многие другие. Иногда мне достаточно одного взгляда и слова застревают в горле короля, так и остаются невысказанными. С Кромвелем все иначе. Было время, когда мы понимали друг друга без слов. Но, судя по всему, теперь это в прошлом. Я не верю ему. Нет, больше не верю. Он это видит, чувствует, улавливает на каком-то сугубо подсознательном, доступном лишь ему одному уровне. - Шахматы, значит? - я вопросительно изогнула бровь и уголок моего рта приподнялся в ухмылке. - Вполне невинное занятие, верно? В ответ Кромвель лишь поклонился. Сеймур... В последнее время лишь одно упоминание о нем вызывает во мне целую бурю эмоций. Клянусь Богом, я не понимаю, чего он добивается! Он и его младший брат активно пинают Джейн к трону, на котором сейчас сижу я, но в то же время я вижу заинтересованность в его глазах. Мужскую заинтересованность! Это сбивает с толку, мешает думать и разрабатывать стратегию. С Генрихом ведь иначе нельзя! Всегда нужен план. Но вмешательство Нэда Сеймура в мою жизнь смешивает все карты и вносит сумятицу, неразбериху. Благо, Господь наделил меня умом и сообразительностью, поэтому я не верю во внезапно, ни с того ни с сего, вспыхнувший ко мне интерес. Здесь что-то не так, что-то нечисто. - Король говорил с вами о чем-либо странном? Кромвель, который до этого разглядывал придворных, снующих взад и вперед, резко повернулся ко мне. Его густые брови нахмурились, в светлых глазах явное непонимание. - Простите, мадам, но я не понимаю. - Вот чудеса! Кромвель - и не понимает! Я начинаю злиться и выходить из себя. Это чревато неприятными последствиями. - Да, бывает со мной и такое, Ваше Величество. - Не дерзите мне, Кромвель, не смейте. Мой голос похож на рык, руки сжаты в кулаки, словно я готовлюсь к нападению. Но угрозами у этого человека ничего не добьешься. Он сам кого хочешь может запугать до смерти. Я беру себя в руки и продолжаю уже более спокойно: - Мы ведь с вами понимали друг друга, Кромвель, не так ли? Его взгляд смягчается, лицо перестает быть таким напряженным. Наверное, он тоже вспомнил былые времена. Я решаю воспользоваться этим моментом. - Не говорил ли вам король, что его что-то тревожит? Возможно, его одолевают сомнения? Я бы хотела знать об этом, чтобы помочь ему это преодолеть. Глаза Кромвеля, смотрящие мне в душу, говорят: "Осторожнее, Анна. Вы мелкими шажками входите в опасную зону. Выдаете секреты своего сердца." - Ваше Величество, я всего лишь слуга. Ваш и нашего мудрейшего короля. Вряд ли он стал бы доверять мне свои тревоги. Я довольно резко вскидываю голову, нервно тереблю рубиновое украшение на шее, мои глаза, судя по всему, постепенно начинают темнеть от гнева, губы сжимаются в тонкую линию, выражая недовольство его ответом. - В таком случае, ступайте, Кромвель. Вы бесполезны для меня. Слова, брошенные в сердцах и в приступе ярости - мое главное оружие против себя самой. Так было всегда. Он молча кланяется и растворяется среди придворных, которые не присоединились к охоте. Мгновенно мои глаза находят того, кто занимает мои мысли последнюю неделю. Сеймур вроде бы беспечно о чем-то болтает с моим братом, но не упускает случая бросить быстрый взгляд в мою сторону. Джордж, словно ничего и не видит - стоит, уперев одну руку в бок и ухмыляется в перерывах между глотками из кубка. Это более чем странно, если учесть напряжение, царящее между нашими семьями в последнее время. Боль тисками сдавливает виски, взор мутнеет, ладошки становятся влажными и липкими от холодного пота, который прошиб меня. Мне трудно дышать, хочется немедленно ослабить шнуровку на корсаже, вдохнуть полной грудью. Кажется - еще немного и я рухну прямо здесь, у всех на виду. Я чувствую, что мои ноги слабеют и перестают держать измученное тревогами и бессонницей тело. И в тот самый миг, когда мне кажется, что я вот-вот окажусь на полу, меня бережно подхватывают чьи-то руки. Кто-то осторожно держит меня под локоть и куда-то ведет. Я медленно поворачиваю голову, пытаюсь открыть глаза и тут же понимаю, что они уже открыты, только я ничего не вижу. Постепенно туман рассеивается и я улавливаю сильный мускусный аромат, различаю орлиный профиль с острым, но правильным носом, слышу тихий, успокаивающий голос. - Вы?! Я уверена, что говорю властно и строго, но на самом деле мой голос слаб и больше похож на мышиный писк. - Я, мадам. Вижу, вам уже лучше. Я рад. Мы останавливаемся, он все еще держит меня под руку, я даже не пытаюсь сопротивляться. Свежий воздух волнами врывается в мои легкие, давая возможность нормально дышать. Я оглядываюсь назад, ожидая увидеть толпу любопытных придворных, но никого нет. Он перехватил мой взгляд и ухмыльнулся. - Никто ничего не заметил, не волнуйтесь. Все вышло вполне естественно, словно вы разрешили сопроводить мне вас на прогулку в сад. Я, не мигая, смотрю на него почти в упор. Мой разум приходит в себя и начинает медленно, но уверенно работать. Я освобождаю свою руку, делаю шаг назад, одновременно поправляя платье и волосы. - Это не вполне естественно. - Слова даются мне с трудом, во рту пересохло. Сейчас бы глоток сидра или вина. - Это должно быть выглядело еще более странно, чем ваша милая беседа с моим братом. - Думаете, я не могу быть милым? - Не со мной и не моим братом, милорд. - Помилуйте, Ваше Величество! Вы - моя королева, а ваш брат умеет рассказывать байки, как никто другой. Отчего же... - Хватит, Сеймур! Я не даю ему договорить. Мой голос обрел прежние нотки и теперь я чувствую себя более уверенно и менее уязвимо. Мое чутье кричит, чтобы я и близко не подпускала этого человека к себе, а я привыкла слушать свое чутье. - Что вам от меня нужно? Какого черта вы увиваетесь за мной? Где же мои манеры? Где моя обычная любезность и куртуазность в общении с мужчинами? - Вы и вся ваша семейка спите и видите, как бы усадить мышку Джейн на мое место. Я уверена, что вы отстояли не одну мессу в благодарение Богу, когда я потеряла своего ребенка. Так что же вам нужно от меня сейчас? Я стою к нему неприлично близко, тяжело дышу, угрожающе сверкаю глазами и жду ответа. Его взгляд буравит меня, проедает насквозь. Да, он красив, несомненно хорош собой и привлекателен. Да, я могла бы плениться этими светлыми глазами, наглой улыбкой, правильными чертами лица, атлетичной фигурой и отменным вкусом в одежде. Мне всегда нравились мужчины, умеющие выбирать себе наряд. Да, я бы с радостью поверила в его ухаживания и тайную любовь ко мне, королеве и, скорее всего, позволила бы ему тяжело вздыхать по мне, сидя где-нибудь в уголке моих покоев. И ночами, лежа в холодной постели, наверное, вспоминала бы его глаза, голос и улыбку. Да, возможно, не будь он Сеймуром! - Держитесь от меня подальше, Эдвард Сеймур, - угрожающе прорычала я, не отрывая своих глаз от его лица. - Я запрещаю вам приближаться ко мне или входить в мои покои. Вам все ясно? Некоторое время он молчит и мне даже показалось, что в этих нахальных глазах промелькнуло нечто похожее на сожаление или печаль. - Как скажите, Ваше Величество. Галантный поклон, спокойный и уверенный голос. - Я могу идти, мадам? Этот вопрос он задал, когда я уже отвернулась от него, приводя свои чувства в порядок. Я так и ответила, стоя к нему спиной: - Вас вообще не должно было здесь быть.