На острие меча

ЭДВАРД СЕЙМУР

Ветер треплет ее волосы - они, словно толстые прочные нити обвивают ее тонкую шею, она небрежно откидывает их назад, на спину, но они снова норовят попасть ей в глаза, упасть на лицо. Почему-то задаюсь вопросом - отчего она не приказала фрейлинам соорудить себе какую-нибудь прическу? Ведь женщины такое любят, вроде бы. Но мне бы уже стоит понять - королева Анна совсем не походит на других женщин. Наверное, она всегда была не такой. Наверное, за это ее и полюбил король. Только куда девалась эта самая любовь? Хотя, какое, спрашивается, мне до этого дело? Их разлад мне на руку. Мне и моей семье, упорно пробивающейся при дворе. Я отвел взгляд и посмотрел в сторону. Отдельно ото всех стоит моя сестра Джейн. Она не смеется вместе с другими фрейлинами королевы, не танцует и не развлекается. Она тоже хочется выделяться, как наша венценосная кузина. Анна танцует вместе со своей свитой под музыку любимого лютниста Смитона. Танцует, улыбается Марку, иногда подмигивает стоящему недалеко Уайетту. Тот посылает ей в ответ грустную улыбку, она же начинает смеяться громче остальных. Ей это нравится, подмечаю я про себя. Нравится видеть, что кто-то сходит по ней с ума, нравится ловить на себе восхищенные и полные обожания взгляды. Она тщеславна, как любая женщина. Только иногда, видимо, забывает, что она - не любая. Она - королева, жена Генриха Тюдора, и могла бы вести себя скромнее. Я плотнее закутываюсь в плащ. Середина марта мало чем отличается от середины ноября. Мои глаза неотступно следуют за танцующей фигуркой в сером. Не совсем ее цвет, на мой взгляд. Сейчас я словно впервые открываю для себя Анну Болейн. Никогда прежде я не наблюдал за ней с такой тщательностью. Я вообще никогда не наблюдал за ней, если уж честно. Всегда видел тоже, что и многие другие - невысокая, худая, черноволосая и темноглазая. Теперь же вижу кое-что еще - смуглая, как оказалось, кожа, длинные тонкие пальцы, изящные и плавные движения, озорная, почти девичья улыбка. Ее смех низкий, грудной, с некой хрипотцой, что совершенно не вяжется со столь хрупким телосложением. А взгляд... Как раз в этот момент она повернулась и вперила в меня свои глаза. Стоит, уперев руки в бока и сверлит меня взглядом, полным затаенного огня. Он тлеет в ее зрачках, но обдает жаром и с такого расстояния. Я улыбаюсь и как-то небрежно снимаю берет, отвешивая своей королеве поклон. Пусть Анна и теряет власть и любовь Генриха, но она все еще королева, поэтому не лишним будет блюсти приличия. Черная бровь вопросительно изогнулась, на губах появилась ухмылка. Она медленно поворачивается в сторону моей сестры. - Джейн! Сестренка вздрагивает при звуке ее голоса, подхватывает юбки и собирается подбежать к своей королеве. Но Анна выставляет руку вперед, оставляя ее стоять вот так - с поднятым подолом и испуганными глазами. Затем рука королевы делает плавное движение в мою сторону и тонкий указательный палец показывает на мою персону, все это время стоящую совершенно молча и неподвижно, не считая совершенно нелепого поклона. - Твой брат пришел навестить тебя, а ты стоишь, словно каменное изваяние, - все так же ухмыляясь произносит королева. - Иди же! Хоть ноги разомнешь. Джейн что-то лепечет себе под нос, приседает в реверансе и маленькими шажками направляется ко мне. Я стою все так же неподвижно, не сводя глаз с этого лица с тонкими, немного даже заостренными чертами. Она меня терпеть не может. Это слишком явно читается в ее глазах, которые продолжают меня буравить. - Милорд Сеймур! На сей раз я удостоился личного обращения. - Да, Ваше Величество, - снова поклон, но уже более галантно. Она это заметила, оценила. Что-то вспыхнуло в этих черных, глубоких глазах. - Вы бы научили вашу сестру танцевать. Мне больно смотреть, как она стоит одна, в сторонке и просто наблюдает за нами. Моя придворная дама не должна быть такой неумехой. Стрела, брошенная Анной в спину моей сестры, достигает своей цели. Джейн вспыхивает, в ее глазах появляются слезы, а губы сжимаются в тонкую линию. Я взглядом приказываю Джейн успокоиться и держать себя в руках. Королева кусается. В ее положение это более, чем понятно. Хладнокровие и выдержка - вот наше главное оружие против ее нападок. Еще можно добавить немного лести и всем этим прикрыть интриги, которые мы дружно плетем против нее и ее семейки. - Без сомнения, двор Вашего Величества прекрасен и неподражаем. И, не сочтите за дерзость, мадам, но мне кажется, что только Вы одна сможете обучить Джейн всему, что умеете сами. Тонкий, скрытый намек. Поймет ли? Поняла. Холодный блеск глаз говорит сам за себя. Дай ей волю и вся моя семья обзаведется личными апартаментами в Тауэре. Возможно, нашей соседкой стала бы и Мария, дочь Екатерины. Сейчас Анна, видимо, не может решить - кого же она ненавидит больше - ее или нас, Сеймуров. - И все-таки, - продолжает королева, - посылая девушку ко двору, стоит получше ее к этому готовить и заниматься ее образованием. Ваша сестра даже имя свое пишет с большим трудом. На этот раз она ударила больнее и попала, как говорится, в яблочко. Джейн была практически совершенно необразованной и тягаться в этом с кузиной Болейн нам очень сложно. Моя сестра не жила год при дворе Маргариты Австрийской, не впитывала в себя все великолепие Франции почти десять лет, не изучала языки, литературу и искусство. Она получила вполне сносное, но, по меркам двора и самой королевы, плохое образование. Куда уж нам до вас, ваше образованное величество! Только почему-то ваш муж обратил свое внимание именно на скромную, ни чем, на первый взгляд, не примечательную, сельскую девушку. И ему, видимо, совершенно плевать, умеет Джейн писать свое имя или нет. Я учтиво, но холодно улыбнулся королеве и предпочел ничего не отвечать. Себе дороже вступать с ней в перепалку. Не время. Не сейчас. С того момента, как Генрих изложил мне свой план, прошло не меньше недели, но дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Я по-прежнему сверлил Анну глазами, часто оказывался подле нее, мог сказать пару дурацких комплиментов и слащаво при этом улыбнуться. Она же реагировала на все мои действия с потрясающей холодностью. Выдержке этой женщине было не занимать. Мне говорили, что у нее взрывной нрав. Пока я этого не замечал. Да, она любит позлословить, может сказать что-нибудь обидное (обычно, как правило, достается Джейн), но никаких всплесков ярости и гнева при мне не было. При дворе поговаривают, что она снова хочет зачать, вот и бережет свои нервы. Что же, вполне правильное решение. Сегодня в ее покоях устроен какой-то то ли литературный, то ли музыкальный вечер. Вообще, насколько я понял, королева Анна любительница закатывать подобные мероприятия. Образ стервозной ведьмы никак не вяжется с тонкой образованной и просвещенной душой. Я устроился в дальнем углу комнаты поудобнее и, как обычно, просто наблюдал. Хотя, наверное, мне нужно переходить к каким-то более активным действиям. Король иногда слишком внимательно смотрит на меня, словно ждет, что прямо сейчас я начну увиваться за его женой. Ничего, пусть подождет. Анна умна и чертовски сообразительна. Она сразу все поймет, если не действовать осторожно. Томас Уайетт прочел пару своих новых сонетов. Талантлив, без сомнения. И влюблен в королеву вот уже много лет. Это тоже без сомнения. Анна внимательно его слушает, кивает, ее глаза прикрыты, на губах какая-то мечтательная улыбка. Интересно - эти двое любовники? Почему бы и нет, в принципе? Ей нравится такое подобострастное отношение, а он готов преклоняться перед ней хоть всю оставшуюся. Она явно не похожа на изголодавшуюся по мужской ласке женщине, хотя, если верить слухам, король очень редко навещает ее ночами. Может, поэтому мое внимание принимается с таким холодным отпором, какого я еще никогда в жизни не встречал. Странно, что я не рассматриваю иной вариант - я просто не интересую королеву Анну и совершенно ей неприятен. Учитывая, из какой я семьи, это более чем очевидно. Анна расположилась на кушетке, оббитой золотым шелком. Смитон устроился подле ее ног и лениво перебирает струны. Куртуазность в стиле Алиеноры Аквитанской ей к лицу. Каждый занят своим делом: Мадж Шелтон глупо хихикает, когда Генри Норрис что-то жарко шепчет ей на ухо; Джордж Болейн о чем-то вяло спорит с женой и иногда бросает в мою сторону красноречивые взгляды; моя сестра Джейн пытается играть в карты с тетей королевы и, судя по всему, делает успехи. В середину комнаты вышли две танцующие пары. Анна улыбнулась, кивнула и что-то прошептала Смитону на ухо. Тот сразу же встал и заиграл более веселее. Я заметил ее изучающий взгляд, направленный на меня через комнату, сквозь танцующих. Она просто смотрела, но я видел в ее глазах вопрос и нечто похожее на негодование. Набрав в грудь побольше воздуха, я все-таки решил начать делать хоть что-то. Когда моя рука потянулась к ней и мой голос пригласил на танец, я все еще не верил, что делаю это. Она слишком долго молчит, смотрит на меня, оценивает, прикидывает. Я начинаю нервничать и всеми силами пытаюсь это скрыть. Какого черта?! Она простая женщина, как и те, с кем мне приходилось танцевать ранее! Хотя, признаться, я не любитель подобного. Меня всегда называли излишне холодным и бесчувственным. Я не умею ухаживать, говорить комплименты и все в этом роде. Мне никогда не приходилось очаровывать женщин. Все получалось само собой. Моя сестра Лиз говорит, что все это благодаря моей внешности. Но ничего выдающегося в себе я не вижу. А еще Лиз думает, что женщин привлекает моя отстраненность и безразличие. Дамы склонны называть это загадочностью. Наконец ее пальцы оказываются в моей ладони. Она уже не улыбается. Взгляд серьезный и сосредоточенный, но движения невероятно плавные, исполненные какой-то непередаваемой грации. Она не танцует, нет. Она плывет по воздуху, парит в нем. Моя рука легла на ее талию и я мысленно я удивился - судя по всему, три беременности никак не испортили ее врожденной хрупкости. От нее пахнет лавандой и чем-то еще. Увы, в этом я тоже не силен. Теперь она не смотрит на меня, но я не отвожу глаз. Мне нравится смотреть на это лицо. Нравится видеть, как что-то вспыхивает и загорается в ее глазах, нравится, как она иногда сжимает губы в линию. Удивительно - мою сестру это портит, но Анну определенно украшает. - Вы смотрите так, словно видите меня впервые. Она произнесла это совершенно внезапно и очень сухо, почти неодобрительно. Я опустил глаза, но буквально сразу же поднял их снова. - Сейчас мне кажется, что я и правда вижу вас впервые, мадам. На моих губах виноватая улыбка, ее же губы по-прежнему сомкнуты. Она растеряна, пусть и пытается это скрыть. Ее явно раздражает мое присутствие в ее покоях, но и волнует, щекочет нервы, дает пищу для размышлений и возможность отвлечься. Анна сделала плавный поворот, ее волосы взвились вверх, затем тяжелой массой снова упали на спину и плечи. Я уже заметил, что она гордится своими волосами и любит их демонстрировать. - Отчего я раньше не видела вас танцующим? У вас неплохо получается. Ловко сменила тему, вернулась туда, где чувствует себя комфортно и уверенно. - Вы слишком добры ко мне, Ваше Величество. Танцор из меня никудышный, право. Я стою на месте, она делает круг вокруг меня и снова оказывается в моих руках. Краем глаза я замечаю свою жену и удивляюсь, что не видел ее раньше. Что ей вообще здесь нужно? Покои королевы Анны Болейн для Сеймуров - вражеская территория. В ее глазах я читаю тот же вопрос. Забавно. Анна, вероятно, проследила за моим взглядом. В черных глазах моментально загорается интерес, они вспыхивают какой-то хитринкой. Губы изогнулись в лукавой ухмылке. Ей идет. Определенно идет такое выражение лица. - Ваша жена не будет ревновать вас ко мне, милорд? Я отвечаю не сразу. Долго смотрю ей в глаза, при этом довольно неплохо веду в танце. Мой взгляд скользит по ее лицу, задерживается на губах, но совсем недолго, затем снова возвращается к глазам. Для первого раза я и так сделал слишком много. Увлекся. - Будет, мадам. Тихо, почти шепотом. Я говорю так, чтобы она поняла - этот ответ предназначен только для нее. Она понимает и весьма довольна. Укусить хоть кого-то из Сеймуров - для нее в удовольствие. И совсем не важно, что сейчас к ней прикасается один из тех, кто спит и видит ее падение. Смитон наконец устал и его лютня затихла. Я поклонился своей даме, она же, в свою очередь, слегка присела в реверансе. Она снова на меня не смотрит, аплодирует Марку и улыбается ему. Отчего-то мне это не нравится. Ее внимание затягивает - каждый раз хочется еще. Теперь меня ждет весьма неприятный разговор с женой. Хотя, видит Бог, не разговоров мне сейчас хотелось бы. Признавать, что так на меня влияет близость королевы, не хочется. Этот путь приведет в никуда, а у меня есть конкретное направление и не менее конкретная цель.