На острие меча

ЭДВАРД СЕЙМУР Я внимательно следил за выражением лица короля, пока тот излагал мне свой "гениальный" план. Поверить в то, что он действительно надеется это осуществить, было крайне сложно. Изначально, когда я получил приглашение Его Величества на ужин, моя гордость вознеслась куда-то в вечно затянутые тучами небеса Англии. Но, пробыв всего каких-то минут десять наедине с ним, я понял, что меня позвали не праздной беседы ради. Что же, тем лучше для меня, ибо чем больше доверяет мне король, тем сильнее укрепляется положение нашей семьи при дворе. То, что Сеймуры вовсю подвигают Болейнов, было уже не новостью. Джейн все больше времени проводит с королем, королева Анна все больше бесится, чем усугубляет свое и без того незавидное положение. Ее последняя беременность окончилась крайне неудачно, но и это сыграло нам, Сеймурам, на руку. Джейн, правда, каждый раз бледнеет, когда вспоминает об этом, так как винит себя в случившемся. Не застань королева ее на коленях у короля... Но нет худа без добра. Возможно, это звучит крайне цинично, но несчастья семьи Болейн оборачиваются невероятной удачей для нас. А это-то мне и нужно. - Ну что, Эдвард, сделаете это для меня и для Джейн, конечно? Голос короля вывел меня из задумчивости. Я стандартно вежливо улыбнулся Тюдору и неуверенно покачал головой. - Ваше Величество, не сочтите за дерзость, но почему именно я? Признаюсь, я наслышан о королеве и знаю, что она далеко не самая глупая женщина. Поверит ли она? Пойдет ли на это? Взгляд Генриха стал колючим и настороженным. Он не любил, когда ему перечили, пусть даже в такой подобострастной форме. Его жена за три года отбила у него охоту к тем, кто любит высказывать свое мнение. - А вот это вам и предстоит проверить и выяснить, друг мой, - как-то злорадно произнес король. Я понял, что спорить и что-то доказывать совершенно бессмысленно. Некая жалость шевельнулась во мне, когда я подумал, какая судьба настигнет мою сестру Джейн, как только Тюдор разделается со своей второй женой. Но этот момент слабости был сразу же отправлен в небытие и мною забыт. - Разумеется, если придется прилепить эти доказательства к делу, ваше имя нигде фигурировать не будет, - продолжил Генрих, как ни в чем не бывало дожевывая сочную баранину. О предстоящем он говорил с какой-то особой легкостью. Это пугало и настораживало. Но... Не мне судить короля, верно? - Я мало кому доверяю, Эдвард. На этот раз я был поставлен на порядок выше вкуснейшего мяса, и король посмотрел прямо на меня. Под взглядом этих холодных голубых глаз стало неуютно. И снова появились странно жалостливые мысли о Джейн, что начинало невероятно раздражать. - Я понимаю, Ваше Величество. Кивнул, сделал слегка сочувствующее лицо и снова как-то неловко улыбнулся. - Но ваша сестра не должна ни о чем знать, - предупредил меня король, выставив вперед блестящий от жира палец. - Она чиста и невинна, как ангел. Я не хочу ее марать этим. - Конечно, Ваше Величество. - Прекрасно! - хлопнул в ладоши Генрих и взял в руки кубок. - За это и выпьем! Он залпом осушил кубок, а я сделал небольшой глоток, хотя для того, чтобы переварить полученную информацию, мне требовалось гораздо больше. Не то, чтобы я был уж очень против. Особых моральных принципов у меня никогда не наблюдалось. Пожалуй, единственный раз, когда моя честь взбунтовалась, был вопиющий случай, связанный с моей первой женой и... моим родным отцом. Тогда тень сего позора легла не только на меня одного, но и на всю нашу семью. Джейн была с позором отлучена от двора набирающей силу и влияние фавориткой короля Анной Болейн. Эта дамочка, нагло и беспринципно отбившая мужа у законной жены и королевы, возмутилась и не пожелала видеть подле себя фрейлину из семьи, навлекшей на себя такой позор. Справедливости ради нужно сказать, что ситуация и правда была ужасной, но не катастрофичной. Мы постарались быстро уладить эту проблему и негласно, всей семьей приняли решение никогда не вспоминать об этом. Особенно мать. Ей было, наверное, еще хуже, чем мне. И вот теперь я снова иду на сделку со своей совестью ради того, чтобы Сеймуры укрепились при дворе и навсегда избавились от этой "ведьмы" Болейн. Признаться, я никогда ее таковой не считал. Да и вообще, я мало знаю о своей кузине. Наслышан, что у нее сложный и спесивый характер, а Джейн начинает трясти только об одном упоминании ее имени. Мой младший брат Том уже успел перекинуться с ней парой фраз и поспешил сообщить, что более язвительной особы еще не встречал. Что же, тем лучше и интереснее. Я всегда питал некоторую слабость к женщинам с перцем внутри. Признаться, не совсем понимаю, чем могла привлечь короля моя сестренка, которая явно во многом уступает королеве Анне, но не мне в этом разбираться. Сейчас предстоит выработать четкую стратегию, чтобы все прошло как надо. Королева не должна ничего заподозрить, Джейн не должна ничего узнать, а король должен остаться доволен результатами. Отчего-то возникло ощущение, что на мгновение я стал Кромвелем. Эта мысль меня позабавила, и я усмехнулся. - А как быть с лордом Кромвелем? - неожиданно даже для себя самого спросил я. Генрих вопросительно изогнул рыжие брови и какое-то время просто смотрел на меня. - А что Кромвель? - король откинулся на спинку высокого стула, сполоснул руки в чаше с водой и снова сделал глоток вина. - Он ваш первый советник, государь, и я подумал, что он должен быть в курсе. - Нет, - холодно и довольно твердо отчеканил Тюдор. - Кроме нас двоих об этом никто не будет знать. Я молча кивнул. Странно. Сейчас Кромвель был силен, как никогда и мог бы даже помочь королю в таком деликатном вопросе. Но, возможно, Генрих не доверяет ему в виду весьма теплых и дружеских отношений Кромвеля и королевы Анны. Но, если верить слухам, и в этом раю начались проблемы, и дружба этих двоих дала серьезную трещину. Что весьма невыгодно для королевы. Действуй они с Кромвелем заодно, смогли бы уничтожить не только Джейн, но и всю нашу семью. Но, их соперничество в игре под названием "Кого больше любит король?" снова на руку именно нам, Сеймурам. Король разрешил мне удалиться, желая остаться наедине со своими мыслями. Мне отчего-то подумалось, что в такие моменты, когда буквально подписываешь кому-то смертный приговор, возникает острое желание вспомнить все хорошее, что когда-то связывало тебя с этим человеком. Возможно, и Генрих Тюдор решил предаться воспоминаниям о тех днях, когда любил свою королеву. Вторую, разумеется. О первой он, поди, и не вспоминает. Вон какое торжество закатил, когда узнал, что она отошла в мир иной! Трудно представить как он будет праздновать... Об этом сейчас не стоит. Возможно, я сгущаю краски. Как только я распахнул двери, на пороге появилась Она. В ярком алом платье, с высоко поднятой головой и сверкающими глазами. И снова я задался вопросом - чем же могла взять наша Джейн? - Ваше Величество, - я почтительно поклонился, выражая всю свою покорность. Она смерила меня таким взглядом, словно я был презренным насекомым, посмевшим стать у нее на пути. Казалось, что вот-вот она поднимет ногу и раздавит меня. И эту женщину мне предстоит подтолкнуть к грехопадению?! Мысленно я сам себе от всей души пожелал удачи.