Я умираю от любви

Когда Хин сказал: «ну иди!», я даже обрадовалась, но сейчас понимаю, что зря. Грей оказался сухим и молчаливым человеком. У нас не оказалось вообще ничего общего. Тревожное, гнетущее молчание мне просто надоело, и я уехала. Как ни странно, на пристани меня встретил отец. Неужели он ждал меня? Как же незнание грызло мою душу! А за его спиной вдруг появился Меннерс. Господи, как я скучала по нему. Скучала по его глазам, рукам, издевательствам, насмешкам и просто голосу. Но безумное ощущение, что он стесняется меня, не отпускает. Мне кажется, что он всё равно считает меня дурой и сумасшедшей. Это чувство сковывает меня. Я спускаюсь по трапу. Каперна ничуть не изменилось, но это и хорошо. Вот зачем Меннерс смотрит на меня так покорно и бессильно? Как будто не понимает, что не быть нам вместе, как бы я ни была влюблена. Но если он стыдится меня, почему не забудет, не оставит меня в покое? Я многого не прошу, простить готова почти всё. Но страх быть засмеянным сковывает ему сердце, и любовь сидит словно в клетке, не в силах расправить крылья. Мне же больно. Он никогда не встанет на мою защиту, а присоединиться к нападающим. Ведь проще признать, что нет никаких отношений, кроме взаимной ненависти, чем показать, что мы нужны друг другу. Да, он признавался в любви, но признавался «по-тихому», а вдруг кто узнает. Либо он любит, что сам удивляется, либо я блаженная, которую надо сторониться. В своих глазах я столько раз пыталась это оправдать, но уходила потом всё равно в слезах. Говорила себе, пусть будет как он хочет, но если бы всё было, как хочется ему - ничего бы не изменилось. Я ловила бы на себе взгляды и иногда слушала бы колкие издёвки, только он не понимает, как глупо выглядит. Его решение со свадьбой путём шантажа — пустой фарс. Только Хину это показалось единственным справедливым решением. Жаль, что он оказался не готов к этому. Я думала о Меннерсе. Даже разговаривая с Греем, я жалела о том, что не сказала того, о чём думаю. Но в тысячный раз убеждала себя, по-другому нельзя. С ним мне быть не суждено. Какой-то моряк, видевший меня лишь раз, решился воплотить мою мечту, сделать меня счастливой, а у Хина было всё, но он лишь говорил красивые слова. И что? Мне нечего было сказать ему в ответ, увы. Он очень талантливый. Я не знала когда-то, что наш лавочник увлекается механикой. И мои чувства не помешают им восхищаться. - Папа, здравствуй, как я скучала, ты не представляешь! — на моих глазах заблестели слёзы. - Ассоль, девочка моя. Я тоже безумно скучал. — папа обнял меня, мне этого не хватало там, в море. - Как Эгль, что-то я его не вижу? И откуда вы знали, что я приплыву? - Нормально, сидит себе у маяка, тебя ждёт. А мы не знали — мы верили. Это — вот, Хин меня каждое утро сюда таскал, говорил, что ты вернёшься. Я и верил. Нам уже сказали, будто мы от тебя заразились. Только не запретишь сюда приходить, мы и приходили. - А почему ты молчишь, Хин? - Потому что моя мечта исполнилась. Ты приплыла, а большего я и не хотел. - Не хотел? - Нет. Ассоль, я уже счастлив. - Счастлив?! А я?! - Я не знаю. - Вот именно. Ты всегда думаешь только о себе, лишь бы тебе было хорошо, а на меня тебе плевать, я только красивая кукла, которая могла бы отличать тебя от этой серой толпы! И всё! Пустая внутри кукла! - Любимая кукла. - Потому что единственная! - Потому что сердцу не прикажешь. — и Хин резко, почти на всю Каперну крикнул, —потому, что я люблю тебя, Ассоль.