Haunted

      Фэй посмотрела вниз на свои руки, которые на мгновение раньше были на щеках парня. Кухня была пустая, и такую же пустоту она чувствовала внутри себя, ее сердце было настолько тяжелое, будто свинцовое. Она не понимала, как ничего не чувствовала, когда парень так много раз пугал ее, и только мысль о нем превращала кровь в лед. Что было в этот раз? Она знала, что. Никогда раньше парень не выглядел более человечным, чем когда Фэй почувствовала, что его шрамы заживают от ее прикосновений и в глубине глазницы появился тусклый зеленый оттенок, и никогда он не был так красив.       Фэй закрыла лицо руками и рухнула на пол. Она считала, что так не сойдет с ума. Ее дом часто посещал призрак, и она решила поговорить с ним после того, как он угрожал убить ее. Было столько всего, чего она не понимала, особенно, ее чувства, и будто по мановению волшебной палочки, на нее нахлынули эмоции, из-за чего ей захотелось закричать. Все было таким подавляющим, что тело девушки парализовало. Казалось, все кости были переломаны, и она уверена, что убийство Гарри было менее болезненным, чем все эти эмоции, которые она сейчас испытывала.       На следующее утро Фэй провела много времени сидя возле тумбы посреди кухни и держа стакан в руках, прежде чем, наконец, пойти в больницу.       Фэй стояла за пределами больницы через двадцать минут, она начала волноваться, когда вошла внутрь. Так как Фэй не имела ни малейшего представления, где Чейс, она подошла и спросила у медсестры, которая через несколько минут сказала девушке, где она могла найти Чейса.       После того как она поднялась на лифте на четвертый этаж и прошла множество коридоров, Фэй, наконец, нашла палату, в которой находился Чейс. Она стояла за дверью какое-то время, ей снова стало плохо. Она по-прежнему была в затруднении и не понимала, что Чейс в больнице, и это была ее вина.       Фэй прикусила нижнюю губу, когда прижалась плечом к двери, которая легко открылась и показала парня, лежащего в кровати. На нее вновь нахлынула грусть, но на этот раз так, что из глаз побежало несколько слезинок.       — Привет, Чейс, — сказала Фэй, когда вошла внутрь, и дверь за ней закрылась.       Ей хотелось, чтобы он ответил. Да, она хотела, чтобы он смог ответить. Ему даже не надо ничего говорить, а просто кивнуть или улыбнуться. Что-то могло бы гарантировать Фэй, что он будет в порядке, но он не в порядке, и Фэй знала это. Чейс был далеко не в порядке, и Фэй даже не была уверена, что он когда-либо поправится. Эта мысль заставила ее сердце болеть сильнее так, что она была вынуждена наклониться вперед и прижать руку к груди, когда вскрикнула от боли.       — Дыши, — сказала Фэй после тихого всхлипа и выпрямилась, протерла ладони о мягкую ткань своей рубашки и начала делать глубокие вдохи. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Фэй сжала руки, чтобы они не тряслись, но это не сработало. Так с дрожащими руками Фэй подошла к кровати, в которой лежал Чейс. Он был бледный, с двумя темными кругами под глазами. Прозрачная трубка, тщательно соединенная с горлом парня, была связана с каким-то аппаратом, вентилятором и множеством электродов. Рядом с вентилятором стоял монитор, показывающий давление и частоту сердечных сокращений Чейса. С другой стороны кровати стояла капельница, которая вводила различные жидкости непосредственно в кровь парня.       Вид всех этих вещей, окружающих Чейса, напугал Фэй. Они сохраняли его жизнь. Без них он мог умереть. Без них Гарри победил бы.       — Чейс, — начала Фэй, но ее прервало вибрирование ее телефона, находящегося в кармане джинсов.       Фэй подошла к окну в другом конце комнаты, прежде чем достала телефон из кармана, будет плохо, если телефон повлияет на аппараты, стоящие рядом с кроватью Чейса.       — Алло? — сказала Фэй.       — Привет, дорогая, — сказала мама Фэй. — Как дела?       — Я... — Фэй посмотрела на Чейса. — Я в порядке.       — Хорошо, хорошо, — сказала Кэтрин. — Мы с отцом вернемся домой сегодня вечером, так что мы подумали, что могли бы сделать вкусный ужин и провести некоторое время вместе, как думаешь?       — Да, конечно, — ответила Фэй, все еще смотря на Чейса. Она знала, ей бы не позволили остаться в больнице на весь день, так что, может быть, провождение времени с родителями поможет ей забыться. — Звучит хорошо, все равно я ничем не занята.       — Великолепно! — воскликнула Кэтрин. — Ну, мне лучше вернуться к работе. Увидимся вечером, дорогая, — добавила она, прежде чем сбросить.       Фэй снова подошла к Чейсу, взяв один из стульев, стоявших у стены, и поднесла его к кровати.       — Чейс, — медленно и нерешительно сказала Фэй, так как на самом деле не знала его так хорошо, положив руку на Чейса. — Мне очень жаль, что это случилось с тобой, — Фэй замолчала на короткое время. — Я читала, что некоторые пациенты все еще могут слышать и чувствовать, и что слух является одним из последних вещей, которые остаются, когда человек умирает. Я надеюсь, что это правда, потому что если это так, то ты можешь слышать меня сейчас. Можешь? Ты можешь меня слышать? — Фэй всхлипнула. — Я чувствую, что это все моя вина. Я должна была знать, что случится что-то плохое. Я должна была предупредить тебя о том, что творится в доме. Почему ты пришел, Чейс? Что ты делал в моем доме, когда знал о нем так много? — Фэй провела пальцем по руке Чейса, она была не уверена, что это может заставить Чейса чувствовать себя лучше и что из-за этого она сможет успокоиться.       Фэй сидела рядом с Чейсом, пока часы посещения не закончились, и ей пришлось уйти. Она не хотела уходить, потому что чувствовала себя виноватой. Но это было не ее решение, они бы заставили ее уйти. Так что Фэй села на автобус домой, не желая покидать больницу у нее за спиной.       Когда Фэй вернулась домой, она пошла прямо в гостиную, обернув одеяло вокруг себя, хотя холодно не было, и села на диван. Она планировала включить телевизор, но вместо этого просто смотрела в воздух, ее тело и ум не позволили сделать что-нибудь еще.       Фэй не была уверена, как долго была дома, когда зазвонил домашний телефон, что заставило ее повернуть голову в сторону звука. Она медленно встала, чтобы поднять телефон, и поняла, что на улице темнело. Она, должно быть, заснула. Сколько времени было? Где ее родители? Может, они дома.       — Мама? Папа? — она позвала родителей, когда вышла в коридор, чтобы ответить на звонок. Ни один из родителей не ответил, так что Фэй поднесла телефон к уху. — Алло? — сказала Фэй, зевая.       — Фэй! — громко воскликнула ее мать с той стороны линии.       — Ты где? Почему ты еще не дома? Сколько времени?       — Фэй, дорогая, твой отец попал в аварию и сейчас в больнице, — сказала Кэтрин.       — Что? — выдохнула Фэй.       — Не волнуйся, он в порядке. Просто несколько незначительных травм, ничего плохого. Больше всего пострадал автомобиль. Но я останусь с ним в больнице на ночь.       — Ты уверена, что он в порядке? Насколько все плохо? Могу ли я поехать в больницу? — выпалила Фэй.       — Ничего серьезного. Не волнуйся, милая. Я просто хотела, чтобы ты знала. Оставайся дома, мы приедем завтра днем, хорошо? — спокойным голосом сказала Кэтрин.       — Хорошо, — сказала Фэй. — Увидимся завтра.       Позже Фэй решила пойти спать, не находя достаточно хорошей причины, чтобы бодрствовать. Когда цифровые часы на прикроватной тумбе показались 00:00 и 18 июня перешло в 19 июня, Фэй заснула, в то время как двое мужчин, живущие несколько домов вниз по улице, сделали то, что им было нужно.