***
Операцию по изменению внешности мы делать не стали, Рей поменял паспорта, изменив наши имена, и мы уехали в Норвегию, в город вечных дождей — Берген. Здесь действительно дожди идут 260 дней в году. Отношения с Реем у нас кардинально изменились. Я больше не чувствовал любви в его прикосновениях, в словах. Он продолжал работать со своей семьей, продолжал координировать их действия, проводя на работе все больше и больше времени. Рей забывал обо мне, а я продолжал любить его. Дома я сидел все чаще один, работал в основном по интернету — писал рекламу на заказ. Рей приходил домой поздно, обычно запирался у себя в комнате и категорически не пускал меня на порог. Я начал подозревать, что Рей винит меня в смерти своего брата и поэтому не может и не хочет полюбить меня вновь. Поговорить на эту тему с ним я так и не смог: то он занят, а то, когда я с ним виделся, уже и сам не мог выдавить из себя и слова. Поэтому в один момент я решил уйти. Денег, которые я заработал на рекламе, вполне могло хватить на несколько месяцев безбедного существования. Перед тем как уйти, я заглянул в комнату к Рею, чтобы попрощаться с ним. Рей спал. Таким умиротворенным и от части беспечным я не видел его уже давно. Мягко прикоснувшись к его волосам, я позволил себе убрать прядь, спадавшую ему на лицо. Он немного поморщился, заставляя убрать от него руку. Медленно оглядев комнату, мое внимание привлек рабочий стол и лежавшие на нем бумаги. На столе лежали бумаги, конверты и какие-то фотографии. Именно они заинтересовали меня, на каких-то были мы с Реем, где-то только я, а на фотографиях, лежавших в сторонке, был изображен Джон Кинг. Разные места, разное окружение, уже изрядно поседевшие виски, но это определенно был Джон Кинг — человек, сломавший мою жизнь. Вдруг послышался скрип кровати, что означала пробуждение Рея. — Что ты здесь делаешь? — хмуро спросил он. — Я пришел попрощаться с тобой, — как можно более спокойным голосом ответил я. — Во-первых, я же говорил тебе не заходить в мою комнату без разрешения, — вздохнул Рей, медленно подходя ко мне. — Во-вторых, куда же ты снова собрался? Опять надумал на тот свет? — Еще не знаю, — честно ответил я, положив фотографии на стол. — Лишь бы не видеть, как холоден ты стал ко мне. Это ведь из-за того, что из-за меня погиб твой брат? В глазах Рея молнией вспыхнуло голубое пламя, заставляя меня содрогнуться и вжаться в стол. Он вздохнул и осторожно положил свою руку мне на плечо. — Да, мой брат погиб, но я никогда не думал, что в этом виноват ты. С чего эта идея вообще пришла в твою голову? — Мы все-таки отдаляемся друг от друга… — вздохнул я. — Ты не принимаешь мою ласку, много времени проводишь на работе, а порой и вовсе не замечаешь меня… Восстановилось недолгое молчание, каждый думал о своем, и никто не знал, как начать разговор вновь. А за окном разыгралась невиданная гроза. — Ты же видел эти фотографии? — вновь задумчиво заговорил Рей. Я лишь кивнул. — Так вот… Я занимаюсь тем, что пытаюсь избавить тебя от Джона Кинга, дать возможность тебе жить нормальной жизнью и вернуться к хирургической практике. Я недоуменно перевел взгляд с Рея на фотографии Джона Кинга, а потом обратно на своего любимого. Его взгляд стал мягче, морщины, которые уже давно пролегли между его бровями, разгладились, и мне показалось, что он вновь стал тем Реем, которого я знал еще буквально полтора года назад, пока не случилась та трагедия. — Спасибо, — тихонько проговорил я, опуская взгляд. — Уверен, что мой брат сделал бы так же. Он очень не любил несправедливость и, даже когда мы были маленькими, всегда защищал беззащитных, — улыбнулся Рей, а потом обнял меня. — Я постараюсь больше не зацикливаться на работе. Может, на днях сходим поужинать в какой-нибудь ресторан? Кинг находится в Англии и оттуда не сможет добраться до нас, иногда можно отдохнуть. Я лишь кивнул, уткнувшись носом в его плечо. Наконец-то я был счастлив. Наконец-то я почувствовал любовь Рея, еще не совсем такую, какая была прежде, но почему-то мне казалось, что с этого момента будет все хорошо.***
С этого вечера наши с Реем отношения изменились. Он продолжал работать, но теперь мы проводили гораздо больше времени вместе. Ночные прогулки под вечным дождем Бергена по его мокрым мостовым. Этот город с одной стороны окружен морем, с другой его прикрывают горы, поэтому моим любимым местом стала набережная: шум разбивающихся о берега волн, крики чаек и маленькие силуэты рыбаков на горизонте. Одним из наслаждений было пробежать по мокрому песку босиком, поймать медуз, а когда выдался ясный день, мы с Реем запустили воздушного змея. Берген является вторым по величине городом в Норвегии, поэтому он достаточно многолюден, сюда приезжает много туристов, но когда я гулял с Реем, для меня будто и не существовало этого скопления людей. Я был счастлив. Через неделю, когда у Рея на работе стало все немного стабильнее, он предложил мне сходить в ресторан. Это был один из тех тихих вечеров, которые мне так нравились. Дождь медленно стекал потоками по окнам лучшего ресторана Бергена. В зале царил легкий полумрак, люди, сидевшие за соседними столиками мирно беседовали, не обращая на нас никакого внимания, официанты бесшумно бродили от столика к столику, обслуживая посетителей. — Разве тут не опасно, если это самый знаменитый и лучший ресторан города, — неуверенно произнес я. Рей покачал головой, мягко взяв меня за руку. — Не волнуйся. Я связывался с ребятами из Англии, которые сейчас занимаются Кингом. Он сейчас находится на конференции по финансовому отчету сильнейших компаний мира, так что, не думаю, что у него есть время еще и на нас. Я улыбнулся, чуть облегченно вздохнув. То, что Джон Кинг сейчас был занят, не могло не радовать. Я продолжал бояться его, переживая при этом не только за себя, но и за Рея, ведь я уже столько потерял из-за Кинга, так что потерю своего любимого не смогу пережить. Блюда в ресторане были великолепными, пожалуй, такого я не ел даже в ресторанах Токио. Я смотрел на Рея, беседовал с ним, будто вновь привыкая к общению с любимым, все-таки целый год его холодности ко мне не прошёл даром. Я привыкал к серости его глаз, этому стальному и леденящему цвету; к шраму на щеке, который остался воспоминанием об аварии; к его тембру голоса и к характерной теперь хрипотце, которую я не замечал ранее. Мне кажется, он тоже привыкал ко мне вновь, ибо слишком уж долго он не обращал на меня внимания. В зале становилось более тихо и пусто: посетители уходили, официанты больше не мелькали между столиками. Может ресторан уже закрывался, но нас пока не беспокоили. И вдруг... все затихло. Невольно оглядевшись, я заметил, что ресторан полностью опустел. — Рей? — напряженно произнес я, глянув на любимого. — Что происходит? Он лишь пожал плечами, неспешно поднимаясь из-за стола, я встал следом. — Идем, — произнес он. — Не думаю, что нам следует задерживаться. Я кивнул, направляясь с Реем к выходу, но парадная дверь оказалась закрыта. — Ловушка, — слегка сокрушенно констатировал он, а потом нахмурился. — Неожиданно, да? — внезапно послышался до боли знакомый, усмехающийся, голос. Обернувшись, я увидел за нашим столиком Джона Кинга. — Вам не выйти отсюда, так что давайте поговорим! — как ни в чем не бывало продолжил он. — Я уже заказал горячее.