Грани

      Выбраться ребятам удалось только через пять дней. Старшую управляющую, Катрин, поймали на воровстве, и весь персонал прикладывал максимальные усилия, чтобы отдыхающие не заметили бродивших по отелю полицейских. Один из напарников Тарье, Фриц, заболел, а второй был в отпуске, и возвращение его намечалось только на конец апреля. Таким образом, на могучие плечи Бё легла такая куча забот, что он потерялся в пространстве и времени. Пятнадцатого числа, ближе к вечеру, в гостиницу явился сам Рённинген, и Тарье наконец-то получил выходной. На следующий день Бё намеревался хорошенько выспаться, но был безжалостно разбужен Хофером, который жаждал отправиться к учёным как можно быстрее. Бредя по припорошенной снегом улице, Тарье мысленно ругался на двух языках. Он пообещал себе больше никогда, ни при каких обстоятельствах не сажать Лукаса Хофера к себе в машину. Даже если на Австрию прямо сейчас налетел бы смерч, с гор бы сползла лавина, на землю бы рухнул метеорит, Бё сорвался бы с места в одиночку. Судя по всему, Лукас мог выжить даже в эпицентре ядерного взрыва, а вот Тарье хотелось тишины, покоя и почему-то поговорить с Эмилем. Свеннсена страшно не хватало. — Пришли, — Лукас слегка дёрнул Тарье за рукав. — Да что с тобой такое? — забеспокоился Бё. — Опять бледный, как смерть! — В голове туман, — пожаловался Хофер, — пару дней уже… — Попросим угостить нас кофе, — Тарье похлопал его по плечу. — Постой, это же не отель! — Домики сдаются под ключ, — предположил Лукас, — кто же разрешит проносить экспериментальные аппараты в гостиничные номера? — Начнём с самого ближнего, — ухмыльнулся Бё, пытаясь не зевнуть.       Удача пришла на четвёртой двери. Когда в проёме показалась растрёпанная светловолосая голова Бёма, Тарье выдохнул про себя, изобразил крайне дружелюбную улыбку и постарался вытряхнуть из самых дальних уголков памяти как можно больше немецких слов. В этом плане Хофер очень помог норвежцу — за всё время, проведённое им в отеле Рённингена, лексикон Бё значительно обогатился. — Здравствуйте, — изумлённо сказал Даниэль. — Вас герр Ташлер прислал? — Нет, у нас к вам обоим дело. Очень серьёзное, — Тарье крепко сжал холодную руку Лукаса. — Дани, что случилось? — послышалось из глубины помещения. Бём отступил назад, пропуская нежданных гостей внутрь. — Вы должны рассказать нам всё про машину, которую вы изобрели, — норвежец перешёл в наступление. Хофер стоял, не издавая ни звука. — На каком основании? — нахмурился подошедший Пайффер. — Постойте, я вас знаю! Вы оба были ассистентами! — На таком, что ваш аппарат вместо горшка с цветами перенёс в этот мир меня и Тарье! — воскликнул итальянец. — Но это, простите, невозможно, — от удивления у Даниэля перехватило дыхание, и он закашлялся. — Мы не работаем с живыми людьми, это крайне опасно! — Однако сейчас мы, вместо того, чтобы тренироваться, стоим в этом доме, ожидая разумного объяснения, — дёрнул плечом Тарье. — И нам бы очень хотелось вернуться назад… — Покиньте помещение, пожалуйста, — нахмурился Арнд. — В противном случае нам придётся вызвать полицию… — Ну, чего ты заводишься сразу? — рассердился Бём. — Не просто так же у нас алгоритм сбился, вдруг они говорят правду? — Что вы пытаетесь здесь найти? — Пайффер подошёл вплотную к Лукасу и Тарье. Бё невольно дёрнулся — было непривычно видеть Арнда в таком образе. — Ответы, — чётко произнёс норвежец, смотря тому прямо в глаза. — Снимайте обувь и проходите в гостиную, — скомандовал Даниэль. — Хотите чаю? У нас есть и чёрный, и зелёный… — Лучше кофе, — прошептал Хофер, медленно сползая на пол. — Эй, — Тарье едва успел подхватить Лукаса под руки, — учёные, кто-нибудь, помогите! — О Господи, — покачал головой Бём, — снова он… Давайте положим его на софу! Арнд, приоткрой окно, пожалуйста. Сейчас, — Дани проворно стащил с Лукаса куртку, — мы тебя приведём в порядок… — Почему «снова»? — не понял Бё. Пайффер вернулся и молча протянул ему влажное полотенце. Тарье тут же передал его Даниэлю, который выглядел гораздо увереннее. Арнд недоверчиво хмыкнул и сложил руки на груди. — Он на нашей презентации так же свалился, — пояснил Бём, аккуратно протирая лицо итальянца, — несколько дней назад. Я думал, Вы в курсе... — Мне он об этом ничего не сказал, — пробормотал норвежец. — Ну же, Луки, возвращайся… Не пугай нас так, пожалуйста… — Приходит в себя, — оживился Даниэль. — Арни, будь добр, сделай нам чаю.       Пайффер снова хмыкнул, обвёл компанию цепким взглядом и исчез за дверью. Хофер медленно приоткрыл глаза. Сначала он даже не понял, где находится, но голос Тарье постепенно возвращал его в реальность. — Как ты? Что случилось? — взволнованно спросил Бё. — Что... со мной... происходит? — тихо пробормотал в ответ Лукас, пытаясь сжать пальцами рукав собственной куртки. Стены дрожали, шатались, сливались вместе с потолком в большое бежевое пятно, из середины которого нелепо торчала люстра. В открытое окно нещадно задувал ветер, развевая занавески и периодически обжигая лицо прохладой. — Вы точно спортсмен? Что Ваш тренер говорит по этому поводу? — влез Бём. — Обычно в таких случаях назначают глюкозу, почему Вы игнорируете советы знающих людей? — Я никогда не терял сознание раньше, — растерянно сказал Хофер, — только если в детстве, не помню… А, было, когда я впечатался в альфу, но нельзя же второй раз это сделать? Или можно? — Нельзя, — уверенно ответил Даниэль. — Что изменилось в последнее время? Травмы, душевные переживания, болезни? — Я просто оказался в этом месте, — выдавил из себя Лукас. — Но Ваш друг выглядит вполне здоровым! Может, дело в Вас? — прищурился Бём. — Не знаю, — Хофер закрыл глаза, надеясь, что так голова будет кружиться меньше, — не знаю. — Всё готово, — подал голос Пайффер. — Так, сейчас мы быстро Вас расспросим, — засуетился Даниэль, — а потом отвезём Вашего друга в больницу. Здоровый взрослый человек не теряет сознание по два раза в неделю. — Идите к чёрту, — прошептал итальянец. — Все трое. — Извините нас, — вздохнул Тарье, поднимаясь. — Луки, если будет совсем плохо, стучи в стену.       Бём проводил его на кухню, где их уже поджидал Арнд. Старый деревянный стул недовольно скрипнул под весом норвежца. Бё аккуратно придвинул к себе чашку, из которой тоненькой струйкой выползал серебристый пар. Даниэль задёрнул шторы, включил свет и сел рядом с Пайффером. — А теперь ещё раз, чётко и связно. Что конкретно с вами произошло? — тихо спросил Арнд. — В ночь с третьего на четвёртое апреля мы попали в аварию, — начал Тарье. — Дорога была скользкая, нас выбросило на встречную полосу, и мы столкнулись с другой машиной. Я помню, как мы отлетели в кювет, и кто-то потом светил на нас фарами. Я отключился совсем ненадолго, а пришёл в себя уже здесь, одетый в форму. — А Ваш приятель? — Пайффер подался вперёд, сцепив руки в «замок». — Он проснулся в том же отеле, рядом с незнакомой девушкой, которая утверждала, что является его омегой. Но этого не может быть, потому что Хофер сам омега! — взвился Бё. — Вот оно что, — Даниэль вскочил. Табуретка рухнула на пол, издав недовольный грохот. Арнд укоризненно посмотрел на Бёма. — Если Ваш Лукас — омега, а тот, который жил здесь — альфа, то… Арни, срочно вызывай такси! Едем в больницу, нужно убедиться! Аппарат завис, потому что перенёс больше, чем нужно! Тарье, Вы ведь были без сознания в тот момент, когда попали сюда? Оба? — Ну… да, — выдавил из себя он. — Успокойся, — Пайффер поднялся, подошёл к Бёму и приобнял за плечи. — В ночь с третьего на четвёртое мы с тобой перевозили вещи и никакими опытами не занимались. Это какой-то абсурд. — Ничего подобного! Машина подменила спящего человека другим, находящимся в обмороке! Это всё объясняет! Да не стой ты, скорее звони! — Даниэль вырвался из крепкой хватки альфы, отпил немного из чашки и побежал к вешалке с верхней одеждой. — Он всегда такой? — осторожно спросил Тарье. — Да, — Арнд кивнул и начал набирать номер. Бё вернулся к Лукасу, помог ему надеть куртку и аккуратно вывел его на улицу. Бём нервно переминался с ноги на ногу. На его лице застыло беспокойство, перемешанное с каким-то неосознанным азартом. — По-моему, переживать сейчас должен я, — подал голос Хофер. — Я понял, где ошибка, — бормотал Дани, — двое суток не мог нормально уснуть, пересчитывал, а всё оказалось так просто… Альфа… омега…       Арнд вышел на крыльцо и запер входную дверь на замок. Затем он снова обнял Бёма, уткнувшись носом ему в макушку. Падал снег.       Утро выдалось холодным, а с неба сыпалась противная, колкая белая крупа, меньше всего похожая на красивые резные снежинки. Георг чувствовал, как его начинает трясти в ознобе. Так всегда бывало после бессонной ночи на работе. Солнце ещё не взошло, но где-то на востоке небо уже прочертила светлая голубовато-сиреневая полоса. Уставшая Доротея шла рядом, изредка шмыгая носом. — Скажи спасибо, что всего полтора квартала, — простонала Вирер, пытаясь попасть ключом в замок. Но замёрзшие пальцы плохо слушались. — Дай сюда, — буркнул Мозер, — вроде альфа, а всё равно типичная девчонка. — Не спорю, — Доротея перешла на шёпот, потому что горло уже болело от многочасовых концертов. — Прошу Вас, фрау, — Георг толкнул дверь и расхохотался. Вирер молча вошла внутрь, со стоном облегчения сняла пальто, швырнула пакет с туфлями на пол и плюхнулась на софу, не снимая сапог. — Опять флиртующие? — сочувственно спросил парень, раздеваясь. — Да ужас, — возмутилась Доротея, расшнуровывая обувь, — всю ночь от туристов отбивалась! Я певица, чёрт возьми, а не стриптизёрша! Они вообще разницу видят? Оказались вдали от мужей и жён, так сразу к незнакомкам приставать, бесят! — Потому что ты красивая, — Мозер отправился на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь нехитрый завтрак. Он очень часто бывал у Вирер дома, особенно в те дни, когда работа казалась особенно невыносимой. — Ко мне тоже омеги лезут, но я, слава Вселенной, бета, и во всех этих штучках не разбираюсь. — Ты потерянный какой-то в последнее время, что случилось? — девушка откинулась на спинку софы, поджимая под себя уставшие ноги. — С семьёй проблемы? Или любовь безответная? — Всё гораздо проще, — Георг методично нарезал ингредиенты для бутербродов, — девчонку одну сдал недавно… Ты же знаешь, к нам часто родители являются с расспросами — чем мы их драгоценных деток в клубе накачиваем. Вот только наш хозяин всех дилеров уже года полтора как разогнал, поэтому мы чисты, как слёзы грустного крокодила! — Ты видел, как кто-то продал клиентке «дурь»? — округлила глаза Доротея. — И не пошёл в полицию? — Да не было ничего такого, — Мозер поставил чайник на плиту, зажёг конфорку и переложил бутерброды на тарелку. — Её там просто подцепил парнишка известный, она и повелась… У девицы на лице написано было, что клуб видит в первый раз. Её с трёх рюмок так развезло, что я удивился даже! — И насколько известный? — Вирер поднялась с дивана и, шатаясь, двинулась в сторону кухни. — Биатлонист, — Георг поставил тарелку на стол и достал из шкафа чашки, — итальянец, Ташлер. Я его узнал сразу. — Оп-па, — от удивления девушка едва не села мимо стула. — Хочешь прикол? — Весь горю, — Мозер устроился напротив Доротеи и принялся за еду — голод становился просто невыносимым. У Георга в свободном доступе был только алкоголь, а вот с закуской всегда были большие проблемы. — Он её прямо в этот дом привёл, — хохотнула Вирер, — я такая прихожу с работы, а тут… — Вы знакомы? — парень чуть не подавился. — Мы из одного города, — пояснила Доротея, — занимались биатлоном вместе, пока я травму не получила по своей же глупости. Дани — хороший малый, но упрямый очень. Ему отец позвонил, попросил встретиться, поэтому я и пустила его сюда, на пару дней буквально… — Эта девочка, Ингрид Рённинген, почему-то лежит в коме, — Георг перешёл на шёпот. — Она — дочь Рённингена, хозяина сети гостиниц. Девчонка напилась до невменяемости, оставила в клубе жакет и сумку, я на днях забежал к ней на работу, чтобы это всё вернуть. А её отец сказал про больницу… Он ищет твоего Ташлера. — Дани что-то с ней сделал? — испугалась Вирер. — Или Рённинген хочет подать на него в суд за изнасилование?! Я выступлю на стороне Дани, мне плевать, что там на самом деле произошло! — Тот мужик был весь на нервах, — чайник гневно засвистел, и Мозер поспешил выключить газ, — смотрел на меня, как на последнюю надежду. Слушай, — парень аккуратно разлил кипяток по чашкам, — позвони своему биатлонисту, пусть приедет. Тут что-то нечисто… — Он на море собирался, — тяжело вздохнула Доротея, кивком поблагодарив Георга. — Олимпийский сезон, переживания, тренировки… — Девчонку жалко, — не унимался Мозер, — ну пожалуйста… — Ладно, — девушка лениво сделала пару глотков, — проснёмся, и я с ним свяжусь. Я пошла спать. Если хочешь остаться, то диван в твоём распоряжении. Но учти, что за решение Дани я не отвечаю. — Спокойной ночи, — зевнул Георг, — посуду сама помоешь. — Не вопрос, — донеслось со стороны спальни. Парень усталым взглядом посмотрел в окно. Светало.