Коллекция масок

      Нэа открыл глаза. Абсолютно белое помещение без видимых источников света — сами стены источают мягкое сияние. Большое зеркальное окно во всю стену, рояль в углу, диванчик. Ничего не изменилось, такой комнату Исполнителя Четырнадцатый помнил еще с тех времен, когда сам управлял Ковчегом. В реальности сотрудники научного отдела Черного Ордена наверняка давно исследовали каждый сантиметр комнаты, протянули всюду свои провода, вскрыли стены, от диванчика либо избавились, либо завалили бумагами с диаграммами и прочей чушью. Но в сознании Аллена комната осталась нетронутой. Нэа проводил здесь все время — копался в воспоминаниях Уолкера и своих собственных, выискивал ниточки для управления телом, ставшим его темницей, строил планы по выполнению своей миссии или просто дремал. Только к роялю не прикасался — вызывать врата Ковчега было небезопасно.       Глядя в потолок, Нэа заворочался, удобнее устраивая голову на подушке. Он любил лежать на этом диванчике еще когда имел собственное тело. Адам постоянно возмущался, что он не спит на нормальной кровати и такими темпами испортит себе позвоночник... Четырнадцатый поджал губы. Воспоминания сделали диванчик резко неудобным. Молодой человек поднялся, потянулся, прогнувшись в пояснице. Он знал, что должен почувствовать, как хрустят суставы, как распространяется покалывание в затекших от лежания в неудобной позе ногах, но физические ощущения недоступны тому, кто является лишь собственным воспоминанием.       Нэа подошел к окну. Аллен был без сознания, так что поверхность стекла оказалась зеркальной — отражала только комнату с роялем. Своего отражения Четырнадцатый не видел — только Аллен мог время от времени замечать его за своей спиной. Нэа прошелся по комнате, погладил крышку рояля, сел на диванчик, помяв в руках декоративную подушку, снова встал, принялся мерить помещение нервными шагами. Ему надоело ждать. Нетерпение и раздражение полыхали в нем, то вспыхивая, то почти угасая, все время, что Аллен был без сознания. Они так глупо попались. Впрочем, это еще может сыграть Нэа на руку, Черный Орден сам приведет его к цели, нужно только чтобы Уолкер продержался достаточно долго.       «А что потом?»       Нэа почти не задумывался, что будет делать после успешного выполнения своей миссии. В случае провала было как-то проще — они умрут и все, а вот как жить дальше... В самом начале Четырнадцатый надеялся, что они смогут ужиться с Алленом в одном теле, но слишком многое произошло. Этого Аллена он даже не узнавал. И как в таком случае поступить? Исчезнуть, наконец оставив Уолкера в покое? Или отнять у него тело, разрушив сознание? Еще не было гарантий, что они переживут уничтожение Сердца, учитывая паразитический тип Чистой Силы Аллена. В лучшем случае он останется без руки и глаза.       «Не время об этом думать, — решил Нэа. — Сначала нужно выжить. Нам обоим».       Дверь в комнате была, находилась в том же месте, что и в оригинальном Ковчеге, но своих прямых функций не выполняла. Ее можно было открыть, но за ней находилась только глухая стена. Простая декорация. Нэа не мог покинуть комнату и никто не мог в нее войти. По крайней мере, в последнем Четырнадцатый был уверен до тех пор, пока в дверь не постучали.       Нэа замер напротив. Сунув руки в карманы и склонив голову на бок, он внимательно наблюдал за внезапно подавшей «голос» декорацией. Была девяносто девяти процентная вероятность, что ему просто почудилось. Да и некому было стучать, в конце концов, комната с роялем всего лишь крошечный уголок чужого подсознания. Но вдруг все-таки?.. Нэа ждал, постучат ли еще раз. Кто бы это ни был, повторно проявлять вежливость он не стал. Дверь распахнулась. За ней не обнаружилось черного провала, коридора или чего-то в этом роде, та же сплошная стена, через которую призраком пролетел Тимкампи. Зависнув напротив лица ошарашенного Четырнадцатого, голем раскрыл пасть, выпуская голограмму.       — Срочное сообщение от генерала Кросса.       Нэа был готов к тому, что генерал тоже просочится сквозь заложенный дверной проем, но Мариан без спецэффектов просто возник сидящим, положив ногу на ногу, на диванчике. Четырнадцатый жадно впился в мужчину глазами. Он ни минуты не сомневался, что Кросс на самом деле жив, — чудом избежал покушения или сам инициировал свою смерть — но все равно, увидев его, испытал облегчение. Тут же сменившееся беспокойством. Голограмма была качественная, не рябила и не просвечивала, так что Нэа мог хорошенько рассмотреть Кросса. Мариан был очень бледен. Волосы собраны в хвост, но растрепаны больше обычного, под глазами темные круги, а пальцы нервно барабанят по колену. Очевидно, генерал записывал сообщение либо после очередной попойки, либо прямо во время — рубашка на груди расстегнута и вся в брызгах от вина.       Голограмма пока молчала. Мариан то запускал руку в волосы, то почесывал подбородок, хмурил брови, словно никак не мог подобрать слова. Нэа сел, скрестив ноги, прямо на пол, чтобы взгляд мужчины был устремлен на него. Совершенно неожиданно Четырнадцатого охватил страх. Кросс раньше никогда открыто не демонстрировал, что знает о присутствии Нэа и не обращался к нему напрямую. Должно было случиться нечто действительно важное, чтобы беглый генерал решился послать ему сообщение. Четырнадцатый стиснул руки в кулаки. Когда эта чертова голограмма уже заговорит?..       Кросс откинулся на спинку дивана, сцепил пальцы в замок и уставился на носок своего ботинка, Нэа подался вперед, чтобы перехватить взгляд, хоть и знал, что Мариан его видеть не может.       — Здравствуй. — Голос мужчины был такой же усталый, как весь его вид. — Надеюсь, Тим справился с задачей. Дальнейшая информация предназначена только для тебя, Аллен ничего не должен узнать. Это важно, даю тебе пару минут убедиться, что он меня не услышит.       Кросс поднялся с дивана и исчез, чтобы через несколько секунд появиться с бутылкой вина. Посредничеством с бокалом он себя не утруждал. Нэа прислушался к притихшему сознанию Уолкера. Сейчас юноша не видел даже снов, иначе Четырнадцатый почувствовал бы их отголоски. Аллен плавал в бесконечной темноте где-то за пределами комнаты с роялем.       Мариан глотнул из бутылки и отер губы рукавом белой рубашки.       — Нам необходимо встретиться. Где бы вы сейчас не находились, пусть даже у порога Ордена, немедленно поворачивай Аллена и тащи, куда укажет Тимкампи, координаты у него есть.       Нэа несколько опешил. Вступление было ошарашивающим, стремительным — Кросс не информировал и не просил, ничего не объясняя, он буквально требовал.       — Ты немного опоздал, дружище. — Четырнадцатый беспомощно развел руками, забыв, что генерал не может его ни слышать, ни видеть. — Сомневаюсь, что нас с Алом теперь отпустят на свидание.       — Это важно. — Мариан повысил голос. Нэа не помнил, когда в последний раз видел, чтобы он так нервничал. — Дьявол, сейчас это самое важное, что только может быть. Надо было раньше... но я должен был убедиться... Это чертовски сложно. — Мужчина на мгновение прижал ладонь к здоровому глазу, глубоко вздохнул и повторил: — Мы должны встретиться. Я отдам тебе свое тело. После делай что хочешь — уничтожай Орден, Ноев или какую ты себе там миссию выдумал, можешь даже не беспокоиться о сохранности моей тушки. Только без Аллена. Ты должен оставить его как можно скорее.       Нэа хмыкнул, потихоньку переживая второе подряд потрясение за пять минут.       — Значит, и ты заметил, что с ним что-то не так... Какая ирония. Ведь в тот раз ты тоже предложил себя для хранения моей памяти первым, однако именно Аллен возражал — боялся, что ты не сможешь переродиться, перестроить свое тело для сохранности второй, чужой личности. Сейчас тем более не сможешь. Как бы ты ни бодрился, сколько бы ни пил и со скольки бы девушками ни переспал, ты в шаге от старости, Мариан. Уж лучше я постараюсь вразумить Аллена...       — Догадываюсь, о чем ты думаешь. — Мужчина залпом осушил бутылку, отбросил ее за пределы голограммы, но Нэа услышал звук бьющегося стекла, наклонился вперед, оперевшись локтями о колени. Глаза старых друзей оказались на одном уровне. — Считаешь, что с Алленом произошло что-то странное, что-то его изменило. Ты не узнаешь его. Он ничего не помнит, не верит тебе, не хочет слушать. Ведет себя слишком по-другому — на это я тоже обратил внимание, когда впервые встретил мальчишку, но тогда списал все на юный возраст. Мне понадобилось немало времени чтобы разобраться? Проверить и окончательно убедиться... Он и не должен помнить тебя, Нэа. Он тебя не знает.       — Что ты несешь? — на губах Четырнадцатого дрожала растерянная улыбка. Обнаружив, что он неосознанно отползает от голограммы, молодой человек заставил себя остановиться. Он смотрел на генерала, не моргая, только автоматически медленно качал головой, отказываясь даже попытаться понять, что хочет скачать Мариан. — Он должен знать меня. Он ведь... Аллен.       Кросс вновь собрался с мыслями и продолжил, только взгляд опустил, хотя в принципе не мог встретиться с Четырнадцатым глазами.       — Ты наверняка помнишь тот декабрь. Мы готовились почти год, но последний месяц выдался особенно тяжелым. Пытаясь понять принципы создания Акума, я тогда серьезно увлекся темой переселения душ. Аллен тоже заинтересовался, у него и продираться через дебри догадок, научных фактов, ложных и верных теорий получалось лучше, но тот кристалл для временного хранения твоей памяти сконструировал именно я. Жаль, его нельзя было использовать долго, было необходимо живое тело. Но пытаться поместить вторую душу во взрослого, сформировавшегося человека — это способ создания Акума и нам он не подходил. К тому же твоя душа на тот момент даже не была цельной — только воспоминание. Более вероятным вариантом было соединить твою память с душой Аллена и подселить в тело еще не рожденного ребенка — кровного родственника. Аллен на удивление быстро нашел мать для своего будущего сына — по сути, себя самого. Милая девушка... но имя я запамятовал. Хорошо, что она была не в курсе, что девять месяцев вынашивала ребенка без души — на тот период, все-таки частично воспользовавшись технологией Тысячелетнего Графа, мы просто привязали твою память и душу Аллена к крошечному тельцу, переселиться они должны были ровно в момент рождения... Может, помнишь, каким странным тогда стал Аллен? Особенно в последние месяцы. Ужасно забавный: внезапно полюбил молоко, много спал и обожал обниматься. Я все боялся как вынесу необходимость похоронить его прежнее тело, но, веришь, нет, он просто испарился, рассыпался в пыль, как после заражения вирусом Акума. В тот же момент в соседней комнате заплакал младенец. Одного только мы никак не могли предугадать. Близнецы, Нэа. Девушка вынашивала двойню, но один из мальчиков прожил всего около двух минут. Аллен умер. Выживший ребенок обладал собственной, совершенно уникальной душой и не имел к нашим планам никакого отношения. Твоя память переселилась в него только потому, что ей больше некуда было деваться. А то, что мальчик родился с паразитическим типом Чистой Силы... нелепая случайность.       Кросс прерывисто вздохнул и надолго замолчал. До этого он не делал длинных пауз, видимо, опасался, что внезапно не найдет в себе сил продолжить. Но когда самое важное наконец было произнесено, он выглядел человеком, на плечи которого свалился только более тяжелый груз.       Нэа сидел на коленях, смирно сложив руки на коленях. Не шевелился, грудь не вздымалась от дыхания — воспоминанию можно и не дышать.       — Нелепая случайность, — глухо повторил Четырнадцатый. То, что Аллен умер почти семнадцать лет назад — нелепая случайность. То, что они так долго об этом не подозревали — нелепая случайность. Но кого по этой «нелепой случайности» они все это время принимали за Аллена?       — Умершего ребенка сразу унесли, — собравшись с духом, Кросс снова заговорил. — Ни я о нем не знал, ни даже его мать. Во время родов у нее помутился рассудок, что только усугубило «проклятие» на руке, как она думала, ее единственного сына. Она отказалась от мальчика, даже имя ему не дала. По документам, которые я нашел, только в приюте его назвали Эриком, позже в цирке — Рэдом. Так вышло, что я надолго потерял его из виду, после его обнаружил уже Мана и, хм, переназвал... Кто такой этот юноша? Он Аллен. Тот, которого взял на воспитание Мана Уолкер, а после я; тот, кто вступил в Черный Орден и пережил с ними не одну битву. Аллен Уолкер — мальчишка с «проклятой» рукой и глазом, способным видеть души Акума. Тот, в котором ты дремал почти два десятилетия. То, что он оказался не нашим Алленом, не отменяет того, кто он есть. Он не изменился, просто я... да и теперь, наверняка, ты, стал по-другому его воспринимать.       — По-другому воспринимать, хах. — Нэа попытался привести в порядок мысли, но логическая цепочка все никак не желала выстраиваться. — Я словно оказался лицом к лицу с совершенно незнакомым человеком. Впрочем, это хотя бы многое объясняет... Да, я понял. Он не должен меня помнить, не должен мне верить... его это вообще не должно было коснуться.       — Ты должен оставить его, — невольно подхватил его мысль Кросс. — Он не имеет... не должен иметь никакого отношения к твоей миссии. Мы и так здорово подпортили мальчишке жизнь, втянув во все это, исправить вряд ли удастся... но, может, если он хотя бы останется единственным владельцем своего тела, сумеет выкрутиться сам.       — Поздно, Мариан. — Нэа понял голову. Зеркальное окно пошло рябью, на нем начали вспыхивать пульсирующие багровые пятна. Четырнадцатый знал, это значит, что в данный момент Уолкер испытывает сильную физическую боль.       — ...Нам нужно срочно встретиться. — Мариан вернулся к тому, с чего начал. — Я много работал, проводил исследования, уверен, теперь смогу без вреда принять в себе твою память — не рассыплюсь и не превращусь в Акума. За Алленом будет кому присмотреть, а мы с тобой разберемся с Орденом, Ноями, с кем ты там еще хотел? Все сделаем.       — Поздно. — Четырнадцатый встал на ноги, повернулся лицом к светлеющему окну, готовясь перехватить управление измученным телом, усиливающуюся боль он теперь ощущал на себе. — Аллен скоро снова умрет... по нелепой случайности. * * *       — Приведите его в чувство. Нужно, чтобы он сохранял способность соображать.       Нэа отпихнул сознание Аллена еще дальше в бархатный мрак обморока и открыл глаза. Темное помещение где-то в подвалах Черного Ордена — большая лаборатория, уставленная непонятного назначения аппаратурой. Холодно мигают лампочки, периодически пищит что-то печатающий принтер. Мимо призраками в белых халатах проплывают незнакомые люди с безучастными лицами. Все тело перетягивают ремни, удерживая юношу в полувертикальном положении, небольшой механизм держит левый глаз широко раскрытым, рядом дежурит девушка в маске, закрывающей пол-лица , закапывающая в глаз специальные капли, чтобы не пересыхал. Левую руку оплетают провода, через иголку с тонкой трубкой в организм капает какой-то бесцветный раствор. Кажется, кто-то говорил (или Нэа сам это выдумал в бреду?), что так нейтрализуется реакция Чистой Силы на Апокрифа.       Нэа сбился со счету, в который раз приходит в себя после обморока от болевого шока. Седьмой? Двенадцатый? У него уже не осталось сил продолжать спрашивать: «Что вам нужно? Чего вы добиваетесь?». Ни на слова, ни на крики никто не обращал внимания.       Обладателя показавшегося знакомым голоса, разбудившего его после очередной потери сознания, Четырнадцатый так и не обнаружил. Вообще ни одного знакомого лица. Возможно, это делалось нарочно, чтобы сильнее выбить Аллена из колеи. Заполоняющие лабораторию ученые только методично ставили на нем один опыт за другим. Непонятно, какие они преследовали цели, все их действия приводили только к сильной боли, когда через тело раз за разом пропускали заряды электричества. Единственное, перед тем как Нэа последний раз отключился, какой-то мужчина минут десять задавал ему абсолютно бессмысленные вопросы, на которые Четырнадцатый к тому моменту мог либо кивать, либо качать головой. К счастью, Аллена пока удавалось удерживать в дальнем уголке сознания, куда не долетали ни электрические заряды, ни эффекты вводимых препаратов.       Чего добивались эти люди? Пытались такими жесткими способами «вытащить» Четырнадцатого и принудить к разговору? Но он и так управлял телом и был готов говорить. Не поняли, что это именно он? Да должны были бы уже, в Ордене все-таки не совсем идиоты работают, за прошедшие сутки могли бы догадаться. Не собираются с ним беседовать? Опять же, что, в таком случае, им нужно?       Девушка в повязке на лице в очередной раз закапала ему глаз. Веко рефлективно дернулось, но механизм не дал ему опуститься. Взгляд заволокло, и по щеке скатилась пара слезинок. Из-за этого Нэа не сразу заметил приблизившегося мужчину с густой бородой и слегка оттопыренными ушами. Почему-то он показался юноше неплохим человеком... до того момента, как застегнул на шее Нэа ошейник, пронзивший горло острыми шипами.       «Он же нас убьет!» — мелькнула паническая мысль. Но хоть каждый вздох отзывался острой болью в горле, кровью Нэа, вопреки ожиданиям, не истекал. Кто бы мог подумать, что в сотрудники научного отдела Черного Ордена набирают знатоков пыток... Мужчина подключил к ошейнику пару электрических проводов. Неужели снова...       На этот раз его довольно долго не пытались привести в чувство. Нэа обессиленно валялся на диванчике в комнате Исполнителя. Не хотелось ни о чем думать. Четырнадцатый только лениво оплетал сознание Аллена липкими нитями глубокого сна. Хорошего сна, без подвальных лабораторий, ошейников и электричества.       Немного «отдышавшись», Нэа очнулся сам. В горло все еще впивались шипы, но проводов не наблюдалось. Почему-то независимо от юноши дергались пальцы правой руки. Четырнадцатый хотел осмотреться, но лаборатория была погружена во мрак и, очевидно, пуста. Можно было вздохнуть с облегчением — всем нужно спать и на какое-то время его оставят в покое. Нэа попытался пошевелиться, — все тело затекло — но добился только того, что ремни сильнее впились в кожу.       «Где носит рыжего и того психа с катаной? У них же какой-то план был, пора бы реализовать, особенно учитывая форс-мажорные обстоятельства».       Ждать помощи было непозволительной роскошью. Что ж, спасение утопающих всегда было делом рук самих утопающих. Нэа выгнулся дугой, натягивая ремни до предела, напряг ноющие мышцы. Ремни заскрипели, но не поддались. Юноша рухнул обратно. Мимоходом отметил, что может свободно моргать обоими глазами и из руки вытащили все провода и иголки.       «Абсолютнейший провал. — Нэа криво усмехнулся. — О чем я вообще думал, когда собирался идти сюда в одиночку? Муха, лезущая в паутину с целью сожрать паука... Бестолковое насекомое».       Нэа замотал головой, прогоняя унизительные мысли. Поморщился от впившихся глубже шипов.       «Мариан виноват. Выбил меня из равновесия своими играми в детектива, так что я с мухами стал себя ассоциировать... Аллен — не Аллен, все это не имеет сейчас значения. Я здесь, Сердце здесь, между нами только несколько тонких кожаных ремней...»       Приближающиеся шаги Нэа услышал загодя. Незнакомец старался двигаться осторожно, но каменные стены коридора далеко разносили эхо малейшего звука. Четырнадцатый внимательно следил за огоньком фонаря, и только когда тот оказался совсем рядом, прикинулся спящим. Юноша отсчитал сто девяносто шестую секунду, когда свет упал на его лицо, окрашивая черноту перед закрытыми веками в красный.       — Аллен... Ты в порядке?       Легкая ладошка легла ему на лоб, погладила по щеке. Нэа почувствовал, как незнакомка (по голосу это определенно точно была девушка) завозилась с застежками ремней.       «Сначала ноги!»       Из горла вырвался только невнятный бульк, однако девушка сама спохватилась и принялась за ремни, сдерживающие ноги. Не прошло и пяти минут, как Четырнадцатый мешком с картошкой свалился на пол, разлепил глаза. Чтобы сфокусировать взгляд на лице спасительницы потребовалось еще некоторое время. Нэа узнал ее. Не сразу — отросшие вновь волосы немного изменили лицо, сделав его чуть более миловидным. Но он узнал.       Нэа закашлялся в попытке произнести имя. Голосовые связки категорически отказывались выполнять свою работу.       — Сейчас, потерпи, я сниму это. — Линали расстегнула небольшую застежку на ошейнике. Кровь хлынула одновременно юноше в горло и девушке на руки. Поперхнувшись, Нэа попытался зажать рану руками.       — Прости! Нет, не так... дай мне. — Линали с усилием отвела его руки в стороны, защелкнула ошейник обратно. — Извини, придется пока походить так.       Четырнадцатый сплюнул остатки крови и перевернулся на спину, тяжело дыша. Кажется, он невольно обзавелся постоянным экстравагантным аксесуаром.       — Прости... можешь встать?       «Не обязательно так часто извиняться».       Из горла снова вырвалась только пара хрипов. Оставив бесплодные попытки выразить мысли словами, Нэа поднялся. Ноги сильно дрожали, но стоял юноша относительно прямо. Линали помогла ему набросить темный плащ с капюшоном, такой же, какой был на ней. Хотела взять за руку, но Четырнадцатый вежливо отклонил помощь.       — Брат ждет возле рва с лодкой. У нас будет всего несколько часов, чтобы скрыться. — Девушка все пыталась заглянуть ему в лицо, смотрела так ласково, Нэа без всяких слов мог понять, как она скучала по Аллену.       — Ты был один в городе?       Юноша мотнул головой.       — С Кандой?       Кивок.       — Только с ним?       «Нет».       — Джонни?       Четырнадцатый дернулся. Он не вспоминал вихрастого молодого человека в круглых очках, но совершенная... ошибка червячком совести подтачивала душу.       — С ним что-то случилось?       Нэа отвел взгляд. Любой бы понял.       — Ох, мне так... — Линали одернула себя. — Кто тогда еще?       Мгновение подумав, юноша приставил руки к голове наподобие кроличьих ушей.       — Лави?! — улыбка осветила усталое лицо. — Я так рада, что с ним все в порядке.       «Я бы не был уверен...»       Ли вела его лабиринтами подземных коридоров. Они двигались по возможности быстро, однако соблюдая осторожность, прислушиваясь к каждому звуку. Линали все-таки взяла Нэа за руку под предлогом, что фонарь лучше выключить, а в темноте легко потеряться. Четырнадцатый плелся за ней, как на автомате. Из-за дичайшей слабости во всем теле казалось, что он вот-вот упадет, но упорно делал очередной шаг. Действие вколотых препаратов заканчивалось. Апокриф находился где-то в здании, и левый глаз начинал побаливать, руку покалывали пробивающиеся из-под черной кожи «перья». Четырнадцатого стало шатать чуть сильнее, он ничего не видел уже не из-за темноты, а из-за заволакивающего глаза красного марева.       — Мы можем ненадолго присесть, — оценив его состояние предложила Линали.       Нэа незамедлительно сполз по стенке, девушка присела рядом, потрогала его лоб. Не горячий, но слишком холодный и влажный.       — Все-таки они перестарались. — Четырнадцатому всегда казалось, что еле сдерживаемый гнев в голосе не в ее обыкновении. — Они ничего тебе не сказали, верно?       Нэа кивнул.       — Это приказ Рувелье. Он внезапно резко поменял планы касательно Четырнадцатого. Он ему больше не нужен — его приказано убить любыми способами, но при этом, по возможности, оставив тебя в живых...       «Электрошоком убить того, кто, по сути, не имеет физического воплощения? Возникают сомнения насчет его умственных способностей».       Линали взглянула на него с сочувствием.       — Я могу только предполагать, что они с тобой делали, но, похоже, это не дало никакого результата... Они так добьются только того, что убьют тебя. — Девушка стиснула кулачки с внезапной решимостью. — Я не позволю им этого сделать. Если понадобится, буду сражаться! Даже против Ордена.       Она сменила позу, села по-другому, прислонившись лбом к плечу Нэа — правому, так что не могла видеть ни застывшей непонятной гримасы на его лице, ни изменяющейся, искажающейся в жуткий симбиоз оружия и перьев Апокрифа руки. Плащ девушки задрался, обнажая стройные ножки в черных туфельках. На лодыжках — браслеты кристаллической Чистой Силы.       — Мы еще будем счастливы, несмотря ни на что.       Она плачет.       — Убежим куда-нибудь в далекую страну, где даже не слышали о Черном Ордене. Будем жить все вместе в уютном домике. Даже Канда, я уверена, никуда от нас не денется. Братец будет мастерить всякие полезные для хозяйства штуки, может, даже заведем ферму. Мы с Лави...       Смутилась. Засмеялась сквозь слезы.       — Последнее время я все чаще мечтаю о чем-то подобном. Я была бы счастлива, даже если бы все просто стало как раньше — чтобы Орден снова стал для нас семьей, чтобы все были живы...       Уже не плачет, но в голосе нескрываемая горечь. Нэа осторожно высвободился из объятий, поднялся на ноги. Линали быстро отерла краем плаща дорожки слез.       — Если бы я могла хоть что-то для этого сделать... Нет, я все, что угодно, готова для этого сделать! Чтобы эта война наконец-то закончилась, Аллен...       «...Он слышит тебя. Он понимает. Это желание Сердца... Надеюсь, вы выживете».       Нэа занес меч.