***
Кутаясь в накинутый на плечи плед, Турунен сидела на краю ванны и мелко дрожала. Здесь было прохладнее, чем в остальных комнатах номера, кроме того, ее понемногу «отпускало», из-за чего певица ненадолго погрузилась в прострацию. Все вокруг было таким чужим и холодным… Но, заметив Янсен, финка тут же вскочила на ноги: – Флор! – Да ты что! – с сарказмом воскликнула нидерландка. – Еще способна меня узнать? – Я узнаю тебя в любом состоянии, – произнесла Тарья, на что Флор только фыркнула в ответ. – Когда вы заявились сюда, ты, видимо, была слишком занята, даже чтобы меня заметить. Повисла неловкая пауза. – Флор, – робко начала Тарья, – ты что, ревнуешь? – Я?! Что ты, нет, конечно! – воскликнула та, хотя на ее лице отчетливо отразилась истинная картина. Но, опомнившись, она снова взяла себя в руки: – Пора заканчивать этот бессмысленный разговор. Ты вся мокрая и замерзшая, тебе нужно в душ. – Но… – Не спорь. Просто раздевайся, да поскорее. Как только закончишь, я займусь Шарон. Поняв, что с Флор сейчас лучше не спорить, финка спешно разделась и залезла в большую ванну, чем-то напоминающую джакузи. Янсен, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону обнаженной подруги, включила воду. Аккуратно настроив температуру воды, чтобы в результате не получился «суп из укуренной Тарьи», она демонстративно развернулась и вышла из комнаты.***
– Не волнуйся, Роб! – перекинув ответственность на Флор, Марсело вновь почувствовал себя крутым, серьезным и респектабельным. – Ты бы, конечно, один не справился, но, к твоему счастью, я оказался рядом. Я все организовал, и теперь с нашими девочками все будет в порядке. Роберт посмотрел на Марсело, недоверчиво изогнув бровь, но Кабули словно не замечал этого, полностью поглощенный самовосхвалением. Не выдержав, гитарист перебил его: – Может быть, сходим в бар? Посмотрим футбол, расслабимся… – Не знаю, я в городе не ориентируюсь, – буркнул Кабули. – Кстати, ты присутствовал на концерте? – Да-да… – на автомате ответил Роберт, снижая скорость на светофоре и разворачивая автомобиль по направлению к бару. – Все было организовано просто великолепно! Еще бы, я ведь лично руководил процессом… – тараторил Марсело, выходя из машины. – Два пива, пожалуйста, – бросил Роберт официанту, направляя Марсело к столику. Он постепенно начал понимать, что ему предстоит провести не самую приятную ночь в компании самовлюбленного аргентинца. Тот тем временем продолжал свою патетическую речь: – Наверное, это был бы один из лучших концертов тура. Если бы Шарон не вмешалась… – он обвиняюще ткнул пальцем в сторону Роберта. – Это ж надо! Марихуана! Поцелуи! А Тарья, между прочим, мать! Совершенно безнравственно с вашей стороны жить в такой стране! Здесь даже проституция легализована… Мерзость! Не желая спорить, но все больше впадая в панику, Роберт уронил голову на руки. С каждой минутой ему все больше хотелось сорваться с места и рвануть обратно в номер и спрятаться за юбками Шарон и Тарьи. Ну, или в чем они сейчас там были… Гитарист не помнил уже и этого. Спустя примерно два часа времени и изрядного количества выпитого пива, ситуация только усугубилась. Впрочем, пил в основном перенервничавший Кабули. – …А эта Янсен, если честно, нормальная баба! – заплетающимся языком убеждал он, размахивая кружкой. – Я понимаю, почему ты ее побаиваешься – у нее ведь бицепсы больше твоих. И закалки у тебя нет никакой – ты-то с Найтвиш не работал. И печень у тебя слабая… Да и вообще, Флор не стала бы тебя слушать. Но ведь ты – не я! Я уже работал с ней. Она ведь с Тарьей дуэтом пела. Ну, ты помнишь, на фестивале. На этом, как его… Кабули размашисто почесал за ухом, добившись еще большего сходства с кудрявым блохастым пуделем. Впрочем, вспомнить название это ему помогло: – Female Metal, в октябре. Надеюсь, Холопайнен тогда захлебнулся корвалолом… Эй, ты чего молчишь? – Да нет, ничего… – с каждым произнесенным Кабули словом, Роберту становилось все скучнее здесь находиться. – Может, пойдем уже? Не случилось бы там чего… – Никуда я не пойду! – заупрямился аргентинец. – Хотя нет, пойду. Отведи меня на улицу Красных Фонарей! – Что?! Ты ведь совсем недавно кричал, что это разврат и мерзость? – Ну да… Но у меня тоже график плотный, я тоже устаю! Почему Тарье можно, а мне нельзя? Ведь Амстердам – это такой город… – он изобразил в воздухе витиеватый жест полупустой кружкой. – Ладно, пошли, моралист ты наш, – усмехнулся Роберт, помогая Кабули подняться и буксируя его в сторону отеля.