Sex, drugs... Netherlands

      Тем временем, ни у Шарон, ни у Тарьи не было ни единой грустной мысли в голове: все проблемы, казалось, остались где-то в другом измерении. Певицы чувствовали себя необыкновенно счастливыми. Финка дрожала от холода, крепче заворачиваясь в плед, который ей дали спасатели с катера. Только сейчас она заметила, что забыла свою верхнюю одежду в кафе, и сидит в одном мокром джемпере и джинсах. Впрочем, Шарон повезло ещё меньше: она была одета в тонкую блузку, юбку до колена и капроновые колготки. И, конечно же, ее длинное кашемировое пальто тоже осталось на спинке стула в заведении. Тарье было немного стыдно за то, что в погоне за мерзавцем Холопайненом она не дала подруге одеться. Но, в конце концов, она убедила себя, что виноват в этом сам несчастный маэстришко. Сидя на лавке катера, она тихо напевала: «We're walking in the air…», а Шарон пальцами стучала по краю борта в такт. Наконец, когда Турунен допела, нидерландка задумчиво произнесла:       – Красивая песня… Холопайнен, конечно, енот, но песни у него неплохие. Тарья, а может, он не убить тебя приходил? Ну, мало ли, хотел помириться, прощения попросить. А ты его – букетом…       – Пусть скажет спасибо, что не камнем, – мрачно ответила финка. – А, кстати, где он?       На несколько секунд зависла пауза, было слышно лишь, как катер причаливает к берегу. Наконец Шарон неуверенно произнесла:       – Кажется, мы его потеряли. Честно говоря, я даже не подумала о нем, когда мы убегали от полицейского... Ладно, не бойся, сейчас найдем. – она начала продвигаться к выходу: – Пропустите, пожалуйста! Мы должны найти Туомаса… Он был моим любимым плюшевым енотом!       Оказавшись на суше, Тарья и Шарон не стали расставаться с теплым пледом и прямо в таком виде двинулись в город.       – Как думаешь, мы сумеем найти его? – тихо спросила финка.       – Конееечно! – ответила Шарон. Она и сама не верила в это, но постаралась сделать свой голос убедительнее. Однако, несмотря на все их старания, злосчастная игрушка никак не находилась.       В темноте осмотрев несколько улиц, женщины продолжили молчаливое шествие, уже ни на что особо не надеясь. Шарон, все еще мокрая, продолжала дрожать от холода. Посочувствовав подруге, Тарья поделилась с ней пледом. Некоторое время они шли, обнявшись и дружно клацая зубами. Но все же ни вода, ни холод не могли испортить им настроение.       – Черт возьми, Шарон, мне уже давно не было так хорошо! – призналась финка. – Так здорово, что ты все-таки меня вытащила!       – А то! – самодовольно усмехнулась ден Адель. – Запомни: я плохого не посоветую!       – Кстати, – неуверенно начала Тарья. Ее всерьез беспокоил этот вопрос, – ты и правда видела, как мы с Флор..?       – Видела! – бодро подтвердила Шарон. – Но повторяю: я никому не скажу. И вообще… Мне очень даже понравилось то, что вы там вытворяли…       Смущенно улыбнувшись, Тарья обняла подругу покрепче, и ее рука многозначительно упала с плеча на грудь вокалистки. Они снова переглянулись: что-то в этом прикосновении дало им обеим понять, что это не совсем случайность. Шарон ухмыльнулась одним уголком рта… Какой-то бесцеремонный куст за их спинами сварливо пробормотал: «Да поцелуйтесь вы уже, чего тут думать!»       Повинуясь беззвучному приказу растения, ден Адель притянула Тарью к себе и, не ощущая никакой неловкости, ловко поймала ее ускользающие губы своими. Замерев лишь на долю секунды, финка ответила ей робким, но долгим поцелуем. Где-то на задворках ее разума еле слышно пробивалась мысль, что она уже в который раз делает что-то не так. Но наркотик, затуманивший ее рассудок, заглушал эту мысль на корню. Тело Шарон яростно желало продолжения удовольствия, но веселящий эффект марихуаны постепенно начинал спадать. И ее истерзанный впечатлениями мозг нашел лишь одно, самое простое решение проблемы – секс.       Прижав подругу к удачно подвернувшейся стене дома, ден Адель принялась покрывать все ее лицо и шею легкими отрывистыми поцелуями. Нидерландка отлично помнила картину, открывшуюся перед ней на фестивале, поэтому была уверена, что Тарья ей не откажет. И действительно: издав полный удовольствия стон, Турунен выгнула спину и подалась навстречу поцелуям.       Запустив холодные руки под кофту подруги, вокалистка принялась с наслаждением ласкать грудь, чувствуя, как от каждого ее прикосновения соски затвердевают все сильнее. Поправив сползающий с плеча плед, Шарон медленно опустилась на корточки и приникла сухими обветренными на холоде губами к дрожащему животу финки. Влажная кожа мгновенно покрылась мурашками. Снова издав продолжительный стон, Турунен обвила шею нидерландки руками и еще крепче прижала ее лицо к своему телу. Шарон буквально доводила ее до исступления, покрывая грудь и живот все новыми и новыми пламенными поцелуями. Ощущая аккуратные касания ее губ под своей одеждой, Тарья полностью отдавалась ласкам. Ледяные прикосновения пальцев заставляли ее мышцы судорожно сжиматься, но проходящее следом горячее дыхание тут же расслабляло их, захлестывая певицу в целый водоворот ощущений.       Руки Шарон, тем временем, нежно лаская спину партнерши, осторожно опустились ниже. Но, задержавшись на ее изящных бедрах всего на несколько секунд, вновь медленно поднялись, снова залезая под одежду. Нидерландка встала в полный рост и, стиснув Турунен в своих объятиях, жарко поцеловала ее в мягкие прохладные губы.       – И куда теперь? – выдохнула она, когда они с трудом оторвались друг от друга. Продолжать на улице было опасно, холодно и крайне неудобно.       – Может, в отель? – предложила Тарья. – Тут совсем недалеко…