Ангел-хранитель

I'm breaking; I can't do this on my own Can You hear me screaming out, am I all alone? Red - Take it all away

Темное помещение камеры освещалось только постоянно моргающей лампой дневного света где-то дальше по коридору. От постоянного перемигивания рябило в глазах. Грин лежала, свернувшись калачиком на холодном полу, изредка дергаясь всем телом от кашля, раздиравшего легкие. Наркотический бред, наконец, отступал, и на смену бредовым снам и пустым картинкам пришли гнетущие тяжелые мысли. Воспоминания о том, как отказывалась выполнять бессмысленные приказы, как чуть не застрелила самого Солдата, медленно всплывали в воспаленном мозгу. Ярким пятном билось в памяти мгновение, когда после очередного задания, абсолютно убитая Инди вернулась на базу Щ.И.Т.а. Она была такой же, как обычно. За исключением ссутуленных больше, чем обычно, плеч и абсолютно безучастного взгляда. Инди здоровалась со знакомыми на автомате, неосознанно кивая головой, скорее по привычке, чем потому, что действительно узнавала мелькавшие овалы лиц. Стоило ей переступить порог своего отсека и закрыть дверь, как она тут же тяжело опустилась по двери и закрыла лицо ладонями, надавив трясущимися пальцами на болевшие глаза. Она убила ребенка. Это получилось совершенно случайно. Цель – скрывавшийся в толпе наемник, пытавшийся накинуть удавку Солдату на шею, упал замертво. А как только тяжелая туша араба свалилась, в разбушевавшемся людском море девушка заметила мать худого мальчишки, склонившуюся над трупом своего сына. Он даже не успел понять, что произошло. Пуля прошила голову наемнику и попала ребенку в затылок. На его черных как смоль волосах кровь была почти не заметна, зато была отлично видна на смуглых ладонях кричавшей женщины, прижимавшей мальчика к своей груди. Её плач тонул в поднявшихся людских криках, в топоте толпы, в панике бегущей прочь от самого страха. Солдат уверенно скрылся в толпе, а Грин так и осталась лежать на точке, глядя через кругляшок прицела на удивленное мертвое лицо мальчика. На протяжный всхлип Грин из ванной комнаты показался встревоженный Бартон. Он, конечно, хотел просто порадовать вернувшуюся из пекла девушку, и теперь видел, что совсем не зря все утро его коробило неприятное ощущение, что что-то пошло не так. Её бледные пальцы практически вцепились в футболку на его груди, когда он сел рядом и прижал Инди к себе. Теплые пальцы мягко перебирали спутанные волосы. Она дрожала всем телом. Еще в армии она не раз слышала тяжелые истории о снайперах, которым приходилось стрелять в детей, несущих разрывные бомбы к продвигающимся отрядам, или о детях-смертниках, заводящих отряды на минные поля в афганских горах, но никогда прежде она сама не прошивала мальчишке голову из снайперской винтовки. Невинному мальчишке. - Что случилось? – тихо спросил Клинт, помогая ей подняться. Грин только помотала головой, старательно сдерживая протяжный вой, который она бы выпустила наружу, если бы не стрелок рядом. Бартон понимающе кивнул и стал помогать ей стягивать с тела костюм. Сама Инди просто бы завалилась на койку и провалялась с открытыми глазами до самого утра, снова и снова прокручивая в голове момент, когда заметила пустой детский взгляд. - Ты не можешь сказать? – мужчина сел на корточки рядом, чтобы стащить с ног ботинки. Судя по тому, сколько там набилось песка, девушка снова побывала на Ближнем Востоке. – Или не хочешь? Инди кивнула, безвольно глядя на то, как заботливо Бартон подталкивает её в ванную. Вода не приносила никакого облегчения. Это наглая ложь, что она может что-то уносить. Вода просто смывает пыль, скопившуюся на теле, но уж точно не выносит грязи, скопившейся в сердце. Инди до красноты растирала руки, будто вместе со следами пороха с пальцев смывалась невидимая кровь ребенка. Девушка никогда не думала, что её может снова накрыть то же самое чувство отвращения к тому, чем она стала, как после первого убийства. Клинт терпеливо ждал, пока она выйдет из ступора и сама выключит воду. Укутавшись в полотенце, она медленно подошла к нему и, аккуратно коснувшись губ, тихо поблагодарила за терпение и помощь. - Не за что. Ты делала для меня то же самое. Инди хватило сил только на слабый кивок. Уже позже, когда они лежали в кровати и сильная рука Бартона прижимала её к груди, Инди вдруг сказала: - Я убила ребенка. У лучника сперло дыхание. - Он стоял прямо за целью. Я его не видела. Инди впилась ногтями в руку мужчины. - Клинт… Я не хотела… Грин вся сжалась в ожидании каких-то обвинений, напряженно вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание мужчины за своей спиной. Девушка не ждала, что он уйдет – Клинт просто не мог оставить её один на один с душевными терзаниями. Он сам прекрасно знал, что такое терзать собственную душу, выворачивать наизнанку все скопившиеся эмоции, и он бы никогда не оставил Инди одну. В такие минуты и тьма вокруг кажется гуще, собственные поступке - безжалостнее. - Я знаю, - тихо ответил он, разворачивая Инди к себе. Посреди ночи она проснулась от тяжелого кошмара. Его сюжет вполне было можно вообразить. Снова крохотное лицо в кругляшке прицела и нарастающий детский плач, громкий, бессвязный. Инди вывернулась из-под тяжелой руки Бартона и направилась в ванную. Клинт что-то пробормотал, приподнимаясь на локтях, но Грин успокаивающе зашипела, отступая чуть назад. Стрелок продолжал бурчать что-то несвязное, укутываясь в одеяло и отворачиваясь к стене. Девушка смочила лицо холодной водой, пытаясь избавиться от липкого ощущения сна. Но в чувство её привел настойчивый громкий стук в дверь. Теперь Клинт уже подскочил на койке. Сон будто рукой сняло. На пороге стоял Рамлоу. Он хмуро оглядел Инди и заглянул через её плечо на поднимающегося стрелка. - Что? – голос Грин непроизвольно дрожал. - Ты видел, который час? – грубо спросил Бартон за её спиной. Брок предпочел не огрызаться в ответ и только, поморщившись, сказал, обращаясь к Инди: - Пирс ждет на доклад. - Сейчас? – угрюмо поинтересовался Бартон, морщась от яркого света лампочки над боксом. Грин почувствовала, как он встает рядом, опираясь на косяк, желая захлопнуть перед Броком дверь. – До утра это не может подождать? - Я только выполняю приказ директора. Вот и все. У тебя минута, Грин. - А не много ли ты… - Клинт! – Инди втолкнула его обратно в густую тьму комнаты и предостерегающе сжала его ладонь. – Пожалуйста, не надо, - шепнула она, коротко касаясь губами его щеки. Грин натянула на себя тренировочный костюм Щ.И.Т.а и спокойно проследовала за Рамлоу. Только, вопреки её ожиданиям, на лифте они поехали не вверх, а вниз. Инди обхватила себя руками, пытаясь собрать разрозненные мысли. Это не могла быть зачистка – Брок бы не забрал девушку прямо из рук Бартона. Наличие свидетеля – плохо, от него всегда нужно потом избавляться. Гидра предпочитала работать в тени, медленно протягивая гибкие щупальца на свет, чтобы затянуть очередную заблудшую душу в самые глубины мрака. А те, кто попадал в этот мрак, никогда не возвращались, разве только в деревянных ящиках, которые покрывали американским флагом. Рамлоу сопроводил её в кабинет, где их уже ожидал директор. Инди всегда было не по себе от его взгляда. Он был глубокий, спокойный, но до того пронизывающий, что казалось глава Гидры видит тебя насквозь. Все твои страхи и сомнения лежали перед ним как на ладони, и он умело пользовался всеми твоими эмоциями, вытягивая наружу все самое черное в твоей душе. Он видел, какие противоречия борются в человеке, и мастерски играл ими, заставляя человека поступать, как было выгодно директору Пирсу. - Доброй ночи, агент Грин. Рапорт. Инди коротко пересказала, как прошло задание, скрыв от директора факт смерти мальчугана. Но Пирсу, похоже, было известно все. - Потери среди гражданских? Грин опустила голову, словно провинившийся ребенок. - Потери. Среди. Гражданских, - требовательно отчеканил Пирс. - Ребенок, - шепнула она. - Что? - Ре-ребенок, сэр. - Поэтому ты не продолжила охранять Солдата? - Я… я… - залепетала Инди, сталкиваясь с холодным острым взглядом. - Он мог погибнуть из-за тебя! Твоя шкура вряд ли стоит хотя бы пальца Зимнего Солдата. Ты это осознаешь? - Да, сэр. Я не смогла собраться, сэр. Я вас подвела. - Цель, которую преследует Гидра, куда важнее жизни ребенка. Они умирают тысячами, потому что не установлен мировой порядок. А подобные срывы только оттягивают момент, когда Гидра встанет у руля. Мы подарим свободу всему миру, - разъяснял директор. Он щелкнул пальцами и Рамлоу схватил Инди сзади, чуть повыше локтей, чтобы ей сложнее было вырваться. - Что ты сказала Бартону? - Ничего, сэр. - Лжешь. - Правда, сэр! – отчаянно выкрикнула Грин, чувствуя, как пальцы Брока сильнее сжимают руки. – Я лишь сказала, что по моей вине погиб мальчик, только и всего. Я ни слова не сказала о задании, Солдате, Гидре… Сэр! Глава Гидры кивнул в сторону небольшой двери. Рамлоу повел Инди в лабораторию и усадил на странное по виду кресло. Девушка испуганно смотрела на нескольких врачей, смазывающих ей виски какой-то едкой жидкостью, от которой слезились глаза. - Что вы собираетесь делать? – Грин впилась пальцами в руку Брока. - Ничего такого, о чем ты вспомнишь завтра утром, - коротко сказал он, отступая к директору, стоящему позади. - Твои сантименты могут стать серьезной проблемой. Мне нужен солдат с ясной головой, которым ты была, а не истеричка. Тебя обнулят. - Есть, сэр, - согласилась Инди, опуская голову. Зажужжали механизмы. А Грин все еще могла слышать разговор Пирса с Броком. - Мы не можем убрать Бартона – слишком уж ценный кадр для Щ.И.Т.а. - Ты прав, - директор кивнул. – Значит, будем убирать её. Это они и сделали. Стерли её память, подменили воспоминания, подкрепили их эмоциями и сделали из неё верную шавку, которая ради спасения Солдата бросила свою любовь, исчезла из его жизни – бросила, предала, оставила. Они заставили Клинта поверить в её смерть. Сделали все, чтобы она медленно стала забывать тепло, которое он дарил, прикосновения, которые будоражили её, и любовь, которая казалась ей чудом. Они заставили её холодеть, становиться похожей на Солдата… Решетка противно задребезжала и отъехала в сторону. Два конвоира, не церемонясь, подхватили девушку, заведя руки за спину, защелкнули на запястьях наручники и вытолкнули прочь из камеры. Инди уже наизусть знала путь к лабораториям, а оттуда - к камере допроса. Путь, который она повторяла множество раз за последний месяц: по подсчетам Грин прошло именно столько. Страх очередного сеанса «восстановления памяти» медленно раздирал сердце крепкими когтями. Каждый раз, когда голову пронизывал разряд электричества, воспоминания вспыхивали, словно яркие огни. Каждый кусочек памяти, когда-то вырванный прочь из сознания, становился настолько сильным и цепким, что девушку захлестывали все эмоции, что когда-то были в ней прежде. Они разрывали душу, пробирались словно черви в самые дальние глубины сердца и разрывали его изнутри. Страх за Клинта, что он попадет в лапы Гидры, тяжесть выбора, когда ей пришлось стрелять в Бартона, чтобы Солдат смог выжить, боль от осознания, что все, что она делала, вело мир к пропасти настолько глубокой и нескончаемой, что он может погибнуть. Инди заново переживала душевные терзания, которые в итоге вылились в полное обнуление и подмену всех её воспоминаний грязной ложью. Её втолкнули в лабораторию, и Грин, запнувшись о порог, упала на гладкую плитку, на которой были заметны чьи-то грязные следы. Она свалилась к чьим-то ногам. Волосы упали на грязные мыски ботинок. Инди подняла взгляд и не сдержала болезненного вскрика. Это был Солдат. Он посмотрел на девушку, валявшуюся в ногах. Зрачки чуть расширились. На его лице мелькнуло что-то похожее на смесь разочарования и отвращения. Он поморщился, глядя на бледное удивленное лицо Инди. - Джеймс? Грин грубо схватили за локти, поставили на ноги, приказывая молчать и не шевелиться. Но девушка почти не обращала внимания на впившиеся в руки пальцы и оглушающие приказы. Она взгляда не могла отвести от лица Зимнего Солдата. На нем отчетливо были видны ссадины, а по правой стороне расплывался синяк. На одежде и руках были заметны крупные ожоги и отметины, по форме напоминавшие следы от ударов шокером. Гадюка сделала все, чтобы в Джеймсе сработал рефлекс повиновения, который так долго вырабатывал Родченко и который так успешно поддерживал Пирс. Электрические разряды, удары, жестокость, с которой относились к Зимнему Солдату, стали для него причиной покорности. Разряд в несколько сот вольт вызывал безоговорочную капитуляцию и полное подчинение. Инди всего на мгновенье удалось вырваться, приблизиться к Солдату, рухнуть перед ним на колени, заглянуть в безучастные глаза, но она тут же поплатилась за это. Теперь пришла её очередь страдать от удара током. Пластина шокера ударила точно между лопаток. Инди выгнулась и закричала, буквально забилась в конвульсиях прямо перед Солдатом. Он слышал её крик, многократно отражающийся от стен, он видел искаженное гримасой боли лицо, она почти была в его руках. В его силах было прервать её мучения, защитить, помочь. Но он этого не сделал. Рывком её подняли на ноги и увели от него прочь. Грин все еще предпринимала попытки вырваться. Пока не получила сильный удар кулаком в живот. Девушка согнулась пополам, хватая ртом воздух. Один из агентов силой поставил её на колени. Его ладонь мертвым грузом лежала на её плече, придавливая к полу. На любое движение конвоир реагировал просто: запускал пальцы под ключицу, заставляя Инди корчиться от неприятной боли. Оба её охранника с интересом разглядывали вялого безучастного Солдата. До этого им случалось видеть не полуживого человека, а яростного наемника, от взгляда которого невольно хотелось покрепче сжать пистолет в кобуре на поясе. Сейчас его холодный взгляд был абсолютно безучастным. Серые глаза казались попросту стеклянными. К мужчине с опущенными плечами осторожно приблизился врач, с опаской оглядывающий бионическую руку. Он еще помнил, как несколько месяцев назад Солдат в ярости отбросил его в сторону. Но сейчас наемник сидел абсолютно неподвижно, уставившись пустым взглядом на аппарат, походивший на электрический стул. Солдат будто смирился со своей участью. Он вяло смотрел на бегавших рядом людей в белых халатах. Инди по-прежнему пыталась вырваться. Из застуженного горла вырывались только судорожные хрипы, в которых нельзя было расслышать имени наемника. Он был растерян, будто ребенок, и все ждал, что в хранилище войдет Пирс - единственный, кого действительно заботила его жизнь. Пусть это было ему выгодно, пусть это была всего лишь ложь, но ложь настолько прекрасная и чистая, что матерый шпион искренне верил в слова Пирса. Его удары и оскорбления были необходимы, чтобы привести наемника в чувство. Директор был настоящим солдатом – глава Западной Гидры отлично знал, что на любой войне главное – это оружие. И он содержал свое оружие в идеальном состоянии: без памяти, без эмоций, без тяжелых ранений. Сейчас Гадюка стремилась привести изломанное, запятнанное воспоминаниями оружие в его боеспособное состояние. Сделать все, чтобы не было больше осечек. Зимний Солдат давно потерял свою человечность для глав Гидры, он был оружием и только. Идеально работающим механизмом. Врач приказал Джеймсу пересесть. Его голос дрожал. Он ожидал, что наемник снова взбунтуется. Инди затаила дыхание, глядя на его тяжело вздымающуюся спину, ожидая, что он готовился вырваться прочь из злосчастной пыточной комнаты. Но искры надежды в её глазах угасли в тот момент, когда Солдат покорно поднялся, исполняя указания врача. Девушка попыталась позвать его, выкрикнуть его имя чуть громче, чуть сильнее, но кроме свиста из горла ничего другого не вырывалось. Отчаянье захватило с головой, тянуло на самое дно. Он покорился. А все что она могла… Слепо следовать за ним. Пирс установил такой порядок, и, видимо, уже ничто не сможет нарушить. Солдат зажал капу зубами. Снова резиновый привкус будет преследовать его несколько дней. Он сам лег в кресло. Холодная искусственная обивка коснулась разгоряченной кожи. Стальные браслеты обхватили плечи. Прикладки для головы трещали у уха заряженными разрядами. Солдат уже начал тяжело дышать. Он закрыл глаза. Впервые отказался смотреть перед собой, впервые для себя решил не цепляться больше за утекающую реальность. Он ждал, когда пластины, покрытые тонкими иглами, вонзятся в кожу. Ждал немыслимого ощущения пустоты в черепной коробке. Ждал забвения, как единственного спасения от кошмаров, от чувства вины и раздиравшего его раздвоения личности. Джеймс будто осознал, что только ток может положить конец разрывавшим его душу метаниям. - Джеймс, - тихо шептала Инди. - Нет... Нет... Крик Барнса разрезал установившуюся тишину. Все напряженно наблюдали за Эсмером, выкручивавшим ручку регулирования питания на заветные сто процентов. Стоявший рядом мужчина поднял девушку на ноги, чтобы доктора могли заняться её предварительным осмотром. Другой конвоир оказался перед Грин. Идиот... Кто же играется ножом перед заключенным? Хрустнул вывихнутый палец. Инди вытянула руку из кольца наручников, ударяя резким взмахом ноги по ладони шедшего впереди агента. Нож, выбитый из его пальцев, подлетел вверх. Конвоир недоуменно обернулся назад, и тут же получил ногой по шее. Грин с разворота ударила второго агента в лицо и выхватила из его кобуры пистолет. Хлопок. Мужчина повалился назад с дыркой в груди. Второй конвоир потянулся за потерянным ножом. Грин вдавила его ладонь в пол, с упоением слушая его протяжный крик. Она снова выстрелила, на этот раз в ученого, пытавшегося сбежать. Следующим выстрелом Инди замкнула охранную панель, из которой тут же разлетелся в стороны сноп искр. Грин выстрелила в лоб конвоиру и направилась к панели управления. Кровь мелко окропила её измученное бледное лицо. Еще один выстрел в воздух, и окружающие притихли, глядя на жестокого убийцу. - Эсмер! – прорычала она, выкручивая ручку на минимум и хватая за шкирку мужчину, забившегося за панель. – Делай то, что делал со мной! – приказала Инди, прижимая дуло пистолета к его затылку. Он замотал головой из стороны в сторону, тупо уставившись на тяжело дышащего Солдата. Наемник был в почти бессознательном состоянии. Тело покрывал липкий пот. Его голову поддерживали только умерившие электрический рокот пластины. - Делай! – настойчиво повторила Инди, сильнее надавив на затылок дрожащего доктора. - Нет! – визгливо вскрикнул он, вскидывая руки вперед. – Хайль Ги… Выстрел. - Ты! - разъяренная девушка указала дулом в грудь трясущегося ученного. – Подойди сюда! Труп Эсмера уже валялся у ее ног. Девушка пнула тело в сторону, чтобы у панели можно было стоять. Из разлетевшегося черепа натекала лужица густой крови. Ошметки мозгов мелкими кусочками разметало по полу и панелям приборов. Приблизившийся ученый со страхом смотрел на пистолет, изредка бросая взгляд на погибшего начальника. - Верни ему воспоминания! – рыкнула Инди. – Иначе присоединишься к Эсмеру. - Мэм, его мозг… может… быть не готов к таким резким сменам?.. – девушка на секунду заколебалась, и оружие дрогнуло в её руках. Она посмотрела на блестящую кожу, на редко вздрагивавшие мышцы. Это убьет его, убьет Зимнего Солдата, но, возможно, подарит Баки шанс выглянуть наружу. Это была сделка с совестью. Она либо окончательно разрушит его психику, либо даст новый виток его жизни. И Грин искренне надеялась, что ей удастся именно второе. - Значит, сделай так, чтобы все прошло как можно более гладко, - властно потребовала она. Дрожащими пальцами ученый принялся настраивать панель управления, а Инди напряженно вслушивалась в эхо доносившихся из соседних коридоров голосов. Времени было катастрофически мало. - Шевелись! Мужчина закивал, выкручивая ручку на меньшую силу тока. Разряды на кончиках игл нетерпеливо затрещали. Ученый сжал рычаг и тяжело сглотнул. - Может не… - Делай! Щелкнул рубильник, и Солдат, лежавший в кресле, выгнулся дугой. Баки медленно возрождался в теле, которое било крупная дрожь. Электрический разряд с новой силой ударил по нервным клеткам. Все его мышцы напряглись. Пальцы впились в подлокотники так сильно, что костяшки побелели. Глядя на стиснутую челюсть, можно было подумать, что, несмотря на капу, зубы все равно начнут крошиться. Он был без сознания, а потому не кричал, и Инди поймала себя на мысли, что она, наверное, не смогла бы выдержать его криков. Они бы просто вывернули наизнанку и так искалеченную душу. Но так он вспомнит. Вспомнит все – тяжелые годы Второй Мировой, двадцать лет жизни на задворках Бруклина, дружбу со Стивеном Роджерсом, плен, протянутую руку друга, тяжелое падение, собственный крик, боль от потери руки, лицо доктора Золы, согнувшегося над удавшимся экспериментом, лицо Родченко и убийства… Не прекращавшуюся череду убийств, реки пущенной крови, режущий запах пороха, лица умирающих, их предсмертные хрипы… Треск разрядов прекратился, и теперь воцарившуюся тишину нарушало только дыхание наемника. Барнс оставался неподвижен. Грин, как завороженная, смотрела на тяжело вздымавшуюся грудь. Инди медленно приблизилась к Солдату. Ледяная рука легла на разгоряченную кожу. - Джеймс? Удар. Хлесткий сильный. Её отбросило в сторону. Мужчина резко вскочил с места, оглядывая взвывших от страха ученых. Взгляд Джеймса нервно метался по стенам, испуганным лицам, лужицам крови, трупам с разнесенной головой и, наконец, остановился на бледной, как простыня, девушке, державшейся за горящую щеку. Пистолет она выронила от неожиданности, и теперь он откатился под ноги сгрудившихся в углу ученых. Лица их выражали крайнюю степень ужаса, но все же это не помешало им броситься к оружию, как к единственному спасению. Но Инди даже не смотрела на суету вокруг пистолета, она наблюдала за тем, как меняется лицо Зимнего Солдата. Он сделал глубокий вдох, будто пытаясь совладать с тугой болью в груди. Его лицо скривилось. Губы задрожали, и он крепко зажмурился. Дыхание стало более лихорадочным, рваным. Было видно, что ему тяжело даются бесчисленные попытки взять себя в руки. Совладать с другим "я", с разрушающими его воспоминаниями, с режущей болью в голове, с шумом в ушах и бесчисленными вопящими голосами в ушах было попросту невозможно. Барнс был на грани безумия. А Инди не могла сдвинуться с места. Но это было необходимо, потому что мужчина в белом халате, направив дрожащий пистолет на Зимнего Солдата, медленно двигался к кнопке тревоги. - Джеймс... - Грин старалась придать голосу максимальную жесткость, но он все равно сорвался. - Нам нужно уходить. Сейчас. Иначе мы трупы. И вдруг она услышала что-то совершенно невероятное. Смех. Безумный кривоватый смех Джеймса, срывающийся и хриплый. И это было по-настоящему страшно. Она едва могла убедить себя в том, что смех, походящий на тихий треск, действительно срывался с губ Зимнего Солдата. Ощущение, что наемник окончательно сошел с ума, все крепче утверждалось в ее голове. Билась в мозгу набатом мысль: "Ты причина его безумия". Шатаясь, она поднялась с места, и подошла к смеющемуся Барнсу. Неестественно горящие глаза и кривая усмешка делали его лицо устрашающим. Инди едва могла поверить, что сумасшедшая улыбка на губах - это действительно улыбка Зимнего Солдата. Вдруг его взгляд застыл, разглядывая её лицо. Её губы тоже дрожали… Но от того, что она плакала. Из глаз, наполненных слезами, иногда скатывались соленые капли. Она плакала не из-за него, а из-за того, что с ним стало. - Джеймс, нам надо уходить. Пожалуйста. Куда-то исчез весь её боевой настрой. Сейчас она просто хотела, чтобы он послушался её и согласился сбежать. Грин всем сердцем жаждала, чтобы пальцы Барнса перестали дергаться так, будто он нажимает на курок. - Джеймс… Вой сирены резко ударил по ушам. - Джеймс, пожалуйста. Джеймс… я умоляю тебя, пожалуйста, - голос срывался от всхлипов и застрявших в горле слез. Она все еще не решалась прикоснуться к нему и увести за собой, но другого выхода похоже не было. Он был слишком подавлен… Хотя это не то слово. Джеймс Барнс был уничтожен. Она рывком потянула мужчину на себя. Наемник повиновался, хотя, похоже, не полностью осознавал происходящую ситуацию. В лаборатории вырубили электричество, и теперь единственным источником света была ярко-красная лампа. Осунувшееся лицо Барнса казалось уродливой подкрашенной маской. Грин сняла с трупов пистолеты и вынула карточку-пропуск из нагрудного кармана Эсмера. Ученый с огнестрелом что-то громко кричал, пытаясь остановить их, но только бесполезно водил оружием, пытаясь нацелиться на Грин. В ответ она выставила вперед руки с пистолетами и крикнула так громко, насколько могла, чтобы перекричать вой сирены. - Ты либо отдашь мне пистолет, либо сдохнешь как Эсмер. Он выбрал первое. Где-то вдалеке уже слышались шаги отряда зачистки – уверенный топот десятков ног в армейских берцах и позвякивание металлических деталей узи и автоматов. Грин открыла дверь в коридор, соединявший несколько лабораторий в надежде найти еще один выход. Если интуиция её подведет, они оба трупы. Как бы сильно Гадюка не нуждалась в своем идеальном оружии, она не потерпит более таких проколов. Инди схватила Джеймса за руку и потащила его прочь из лабораторий. Их шаги были практически не слышны за воем сирены. Агент, появившийся в конце коридора, вдруг резко застыл и рухнул с несколькими пулями в теле. Инди уверенно сжимала оружие в руках, стараясь не обращать внимание ни на обжигавший грудь кашель, ни на дрожавшие пальцы. Сейчас жизнь Зимнего Солдата как никогда зависела от неё. Когда из-за угла показался мужчина с автоматом, Инди толкнула Джеймса в дверной проем, а буквально через секунду стена стала похожа на решето. Очередь прекратилась, и Грин высунулась из комнатки, чтобы оценить ситуацию. И тут же раздалась новая очередь, а на лицо девушки осыпалась пыль от штукатурки. Она тяжело откашлялась и вытянула руку, пытаясь, не глядя, попасть в противника. Его резкий вскрик послужил сигналом к действию. Инди выскочила из укрытия и застрелила агента. Сейчас было неважно, насколько красивым и качественным будет убийство, насколько точно прилетит пуля между глаз – главное, что еще один приспешник Гидры сдохнет, как собака. Они выскочили в ярко освещенный коридор. Девушка дрожащими руками заблокировала дверь, за которой уже слышались выкрики агентов. Тут же она услышала, как по ту сторону начинали выламывать эту проклятую дверь. Инди пересчитала количество патронов в обойме и постаралась увлечь мужчину дальше по коридору. А Джеймс только отстранено наблюдал за всеми её лихорадочными действиями. Откуда в ней столько жажды жить? Как можно жить, имея тот груз, что находится у нее за спиной, у него за спиной? Они зло – первозданное превосходное зло. Они подонки, разрушавшие этот мир. Они убийцы мирных граждан, исполняющих свою работу. И если её душу еще можно спасти, то его… Джеймс резко схватил Грин за плечо. Серые пустые глаза скользили по лицу, стараясь уловить тень отвращения или любую другую эмоцию, которая могла доказать, что Инди его ненавидит, что она видит в нем монстра. Намек на то, что Солдат не ошибается. - Нам нужно уходить… Он перехватил её руку, сжимавшую пистолет. Медленно опустился на колени. - Ты думала, что ты спасаешь меня. Но ты меня… уничтожила. Дуло пистолета теперь упиралось ему точно между глаз. - Убей меня. Я готов. Инди смотрела в безжизненные серые глаза и видела в них иссушенную душу. Эти глаза молили о быстрой смерти. Она часто задышала, глядя, как Солдат закрыл их и ждал, когда она нажмет на курок. Пальцы Барнса все еще лежали на дуле пистолета. Он сжал их как можно сильнее, так, что само оружие заходило ходуном. - Покончи с этим. Его голос казался невероятно громким. Отчаянье, таившееся в нем, едва ли от нее утаилось. Громче грохота двери, которую пытались выломать. Громче крови стучащей в ушах. Громче собственного рваного от слез дыхания. Он сам хотел этого. И разве она не та, кто защищала его последние восемь лет? Не та, кто делала все, чтобы он выжил? Но ведь он сам для себя решил, что так жить не сможет. Его так называемая жизнь превратится в пустое существование, и он сам пустит себе пулю в лоб. Вложит дуло пистолета в рот и вышибет мозги, нажав на курок. И он будет один на один с самим собой. Не лучше ли избавить его от мук? Сделать его навеки свободным от всего. Разве не этого она хотела, когда открылась ему несколько месяцев назад? Разве смерть не свобода?.. Инди дрожала. А Солдат покорно ждал, когда его голову разнесет крохотная пуля. Дверь с громким оглушающим звуком слетела с петель. Топот сапог. Угрожающие крики. И еще один звук. Выстрел.