Одна попытка

Любимая еще не спала, когда я вернулся. Мурлыкала что-то, колдуя над кастрюлькой. В квартире было абсолютно темно, свет горел лишь на кухне, и только там было тепло, и пахло жизнью. Я скинул тяжелую куртку в прихожей, проходя к девушке. Руки скользнули по тонкой талии, я прижал ее к себе и спрятал лицо в длинных черных волосах. Она не обернулась, только довольно вздохнула и поежилась в моих руках. И я внезапно ощутил, что я жив. Она потрясающе красивая. Она потрясающая. Я люблю повторять это ей, и себе, проговаривая слова одно за другим. Тонкая, почти невесомая, с длинными руками и тонкой, гибкой шеей. Волосы черные, длинные, королевской волной спадающие на поясницу. Кожа – белая, нежная. Пахнет – кладбищенским клевером, ни с чем не спутаешь. Удивительная. Неповторимая. Кажется, она может раствориться в ночном воздухе. Любимая. Я все обнимал и обнимал ее, а она помешивала что-то там, в темной посудинке, скворчащей на плите. И может быть, мы простояли бы так вечность, но она обернулась, не разрывая моих объятий. Встала на цыпочки и прижалась губами к моим. Айрэ. --------- Как же болит голова, господи. Зачем люди придумали пятницу. Нужно заставить себя подняться, встать, оставить Ее, нежную, одну на широкой кровати. Заставить себя дойти до ванной. Заставить себя побриться. Я умираю в эти моменты. Я вижу в зеркале себя, и я умираю. Это тело, чужое тело. Метр восемьдесят два. Семьдесят восемь кило. Широкие плечи. Щетина. Темные волосы на животе. Я глубоко вдыхаю и берусь за бритву. Сначала лицо. Потом подмышки. Потом живот. С ногами и гениталиями ничего не поделать, не сейчас. Прополаскиваю рот. Расчесываю волосы. Волосы. То единственное, что так люблю в себе. Длинные, прямые, темно-русые. Послушные,- если б только все остальное во мне было так послушно и податливо. Одеваюсь. Джинсы, футболка, рубашка. Цвета темные, ткань жесткая, пошив грубый. Ненавижу. Рядом на крючке весит Ее халат – белый шелк на мгновение пробирается сквозь мои пальцы и волной падает вниз. Теперь глаза. Черный карандаш, обводка, волосы скрутить в узел – ни к чему привлекать излишнее внимание. Кофе – уже на работе, чтоб не будить Ее. Последний взгляд перед уходом. Спальня окутана сонной дымкой. Шторы плотно закрыты, но октябрьское утро итак не радует солнечной погодой. Кровать расстелена, Она спит, и ее щиколотка выглядывает из под одеяла. На светлой коже татуировка – Инь и Янь. Эту татуировку она нанесла еще до нашей встречи, и только теперь понимает, что ни о какой двойственности речи не может идти. Априори. Я оглядываю комнату, застыв на пороге. Делаю еще вдох, накидываю косуху и выхожу, хлопнув дверью.