Amnesia

Я хитрый человек, нашедший флешку и написавший для вас новую часть. Наконец, случилось то, что должно было случиться. PS часть получилась немного больше, так что надеюсь на ваши отзывы:3 Отель, номер в котором забронировала мама, прекрасен. Во-первых, вся сумма, выделенная на двоих, вышла на меня одного, поэтому место, где я остановился, идеальное во всех отношениях. Во-вторых, после своей комнаты в Донкастере для меня все покажется роскошью. Стоит мне ступить на территорию отеля, как мои сумки выхватывает паренек в красном пиджачке и какой-то тюбетейке, держащейся на ниточке, которую он заправил за свои уши, оттопыренные в сторону, как два локатора. На его бейджике написано его имя «Сэм», он дружелюбно мне улыбается, но молчит, и, когда мы едем в лифте, мне становится настолько скучно (мой номер находится на 15 этаже), поэтому я решаюсь завести с ним небольшой разговор. - Прекрасное место, — произношу я, заставив его посмотреть на меня, будто я только что умер, и к нему обратился призрак. - Да... Но слишком много проблем... - Почему, Сэм? - Я не Сэм, — прыскает он. - Мою форму постирали не так, и она села, поэтому я одолжил ее у своего друга, который тут работает, а бейджик поменять все время забываю. Меня зовут Себастьян. - Очень приятно, Себастьян, — я кажусь очень дружелюбным. - Я Луи. Так почему же слишком много проблем? - Сейчас увидите. Мы слышим характерный 'дзынь', и двери лифта открываются без единого лишнего звука, видимо, за ними ну уж очень пристально следят. На стенах я замечаю пару фотографий известных рок-н-рольных исполнителей, потом идут актрисы сериалов, а за ними парочка неизвестных мне людей, но снизу подписано, что кто-то танцор, кто-то оперный певец, а кто-то укротитель змей. Около каждого фото есть автограф этой знаменитости, что заставляет меня приоткрыть рот от удивления, все эти люди на фотографиях стоят около дверей в номера этой гостиницы! Неужто мама расщедрилась и отправила меня туда, где обитают только богатые и знаменитые, хотя сегодняшняя просьба о фото и моей росписи вселили в меня некоторую звездную болезнь, и я начинаю думать, что я тут вовсе не зря. - Это только те, кто жили на этом этаже, на каждом минимум двадцать фото, - начинает объяснять мне Себастьян, он все еще несет мои сумки, а я следую за ним по коридору-лабиринту и чувствую, что не запомню дороги до своего номера от лифта и просижу весь отдых в четырех стенах. - Пройдись по каждому: с первого по пятнадцатый, и ты соберешь целый Голливуд... Это я уже преувеличиваю, но на пятом этаже останавливался Дженсен Эклз, а на восьмом однажды был Элвис Пресли. Наш отель настолько давно построен был, что даже твой дедушка мог спокойно здесь побывать в молодости. - Это же... Здорово. - О приезде каждой знаменитости мы узнаем за неделю и вот, что происходит, - он открывает дверь одного из номеров, проведя своей карточкой по специальному разъему, и она отворяется. Начнем с того, что моя челюсть подвергается всем законам притяжения и падает на пол. Я лишь краем глаза вижу номер, но уже поражаюсь роскоши — так не каждый толстосум обставит свое жилище, пожалев на это денег. Замечаю первую девушку в синем фартуке, видимо, уборщица, потом вторую и третью. Они суетятся, бегая по номеру и сдувая пылинки буквально с каждой вещи. Повезло же тому человеку, кто поселится сюда. Я мямлю что-то вроде «вау, как круто», но Себастьян лишь пожимает плечами. - Это труд, - заключает он. - Кстати, мы пришли. Я хотел было завизжать от того, что это мой номер, но Себастьян резко разворачивается на 180 градусов, показывая мне дверь напротив. Здорово. Я был почти в своей мечте, почти прикоснулся к ней, как меня оттуда выдернули самым жестким способом. Себастьян поставил мои вещи и попрощался со мной, ссылаясь на другие дела. Я не говорю, что мой номер отстой, но мне так хотелось, чтобы к моему приезду готовились таким же образом, но, увы, я вспомнил, что я простой смертный. С другой стороны, эта знаменитость будет жить напротив, вдруг это Меган Фокс или Анджелина Джоли... Так, Луи, опять твой мозг работает против тебя. Достаю свою карточку-ключ, и меня начинают одолевать разные догадки, я стараюсь представить свою комнату, до того как дверь откроется перед моим носом. Сначала я представляю огромную кровать, потом махровый ковер (не знаю почему), а уже потом холодильничек со спиртным. От предвкушения мои кости начинает ломить, и я с нетерпением провожу карточку и после какого-то пика, прохожу в номер. Сначала я слышу запах лаванды и чистоты, я понимаю, что чистоту не унюхать, но я клянусь, что этот запах больше никак нельзя назвать. В прихожей стоит небольшое трюмо, на котором расположены разные освежители воздуха и телефон. Под моими ногами коврик с надписью «добро пожаловать», как идиот улыбаюсь этим слова, будто я наступил на человека, а он мне с ходу: «Как хорошо, что твои ноги на моем лице, кстати, добро пожаловать!», разуваюсь и прохожу в комнату (я все еще держу сумки в своих руках), но от шока, я ослабил хватку, и мои вещи летят на пол. Светлая, уютная комната! Она в миллион, нет, в миллиард раз круче моего дома! Огромная двухспальная кровать (видимо, номер для новобрачных), но мне плевать, главное — есть место. Далее мини-бар, хотя я бы смело зачеркнул слово мини, открываю холодильник и буквально падаю от счастья, столько алкоголя я видел только в алкогольном отделе в магазине. Отхожу от привалившегося счастья и прыгаю на кровать, на тумбочке лежит белоснежное полотенце, сложенное в какую-то зверушку, что мне даже жаль тревожить его. Поднимаю взгляд и встречаюсь с огромной плазмой, снизу подпись, что этот телевизор транслирует около ста каналов на разных языках мира. Моему восторгу нет предела, поэтому я просто поскуливаю от счастья, как собачонка, которую пихнули в бог ботинком со всей силы. Следующим ударом для меня была ванная комната — полочки были уставлены разными аксессуарами (подставка для зубных щеток в форме морской звезды и т.д.). Огромное джакузи — это мой рай. Стараюсь запомнить каждую мелочь, чтобы потом рассказать маме, и увидеть ее реакцию. Точно! Мама! Бегу в комнату и достаю ноутбук, который моментально находит беспроводную сеть, и я звоню маме в скайп (она вечно онлайн, так что тут без вопросов). Она не заставляет себя долго ждать, на экране показывается ее лицо, а на заднем плане родительская спальня — зеленые обои и их огромное совместное фото в рамочке. Она машет мне рукой и улыбается, я делаю тоже самое, хотя еле держусь, чтобы не закатить глаза. - Привет, мам. - Привет, милый мой! - не понимаю, зачем так орать, когда болтаешь по скайпу, но это уже не мама, если она буквально не рвет связки во время общения. - Как добрался? Все в порядке? - Все отлично. - Что?! Не слышу! - мама показывает на свои уши. - Говорю... Все отлично! - А! Ну развлекайся! Мне пора! Скоро мой сериал! - Пока. - Пока! Люблю! Я рад, что наш разговор не затягивается слишком долго, обычно мама допытывает меня, как фашист партизана, по часу, иногда больше, но обычно я психую и отключаюсь. Когда люди говорят об адаптации, я пропускаю эти речи мимо своих ушей, так как я слишком быстро привыкаю к обстановке, которую меняю. Вот и сейчас я бегу на пляж, даже не распаковав свои чемоданы, я просто натянул плавки, взял очки и полотенце и несусь на берег. Я понимаю, что это ужасная идея, как только вижу, что все лакомые места заняты. Смотрю на часы — два часа дня, громко выдыхаю и матерюсь про себя. Я просто-напросто зря потратил время, хотя теперь знаю, что на пляж можно идти только к шести утра, чтобы занять нормальное место, чувствуя шум волн, лежа на лежаке и попивая пинакаладу. Черт! Я только и думаю об этом напитке. На улице стоит ужасная жара, на пляжах, насколько мне известно, есть небольшие бары, в которых колу со льдом дают бесплатно, вот я и иду туда, но и в этом местечке огромная очередь. Поняв, что к тому времени как я дождусь своего стакана с прохладительной жидкостью я умру, повесив нос, я иду в свой номер, где меня встречают объятия кондиционера. В четыре часа я иду на ресепшн — наш гид предлагает нам миллион разных экскурсий: из всех я выбираю парочку и опять иду в номер смотреть телевидение. Я нахожу интересным переключать каналы телевизора. Например: Губка Боб говорит на немецком, я смеялся около часа, когда Патрик произнес первое слово, затем «От заката до рассвета» на французском уже по другому звучит, как можно смотреть фильмы ужасов на этом языке? Итальянский, китайский... кстати, реклама китайцев положила меня на пол. Я долго ржал, честно. И какой-то русский фильм, смысла которого я не понял. К вечеру я сдаюсь. Лучше бы я никуда не поехал или взял больного Найла, его бы тут в миг вылечили, чем скучал в таком прекрасном городе. Оставалось одно — на первом этаже был бар, там не было ничего бесплатного, но люди предпочитали коротать свои вечера именно там, кто-то начинал дружить семьями, поэтому, взяв кошелек, я отправился вниз. Выйдя из своего номера и хлопнув дверью, я посмотрел на дверь напротив, она так меня манила, мне даже хотелось постучать и пригласить эту знаменитость, но мне не хватило смелости. Какая-то неопределенность одолела меня, и я, прикусив нижнюю губу, пошел к лифту. Спускаюсь и занимаю себе место, некоторые люди предпочитают сидеть на улице, там играют музыканты, есть небольшой фонтанчик, успокаивающий нервы журчанием воды, и аниматоры проводят разные танцевальные мероприятия. Мне настолько тоскливо, что я готов болтать с кем угодно, но, увы, бармен оказывается не таким разговорчивым, что я протягиваю ему деньги за свой напиток — ром с колой — и сажусь в гордом одиночестве за стол. По телевизору показываю разные клипы без звука, а так тут тишина, прерывающаяся редкими возгласами или взрывами смеха, говорящих о том, как же весело целым компаниям, и в очередной раз напоминающим о том, что тут один. Я понимаю, что ехать куда-либо без кого-либо — ужасная идея. Мой ноутбук находится в комнате, поэтому я не звоню маме по скайпу, да и смысл... Она сделает мне замечание, что я пью, — эта ее вечная потребность управлять мной или указывать на неправильность моих действий. Ума не дам, как я вообще смог сбежать из-под ее крыла в неизвестный мне город, но в последнее время желание повторить это только возрастает. И если бы не эта чертова поездка, то я бы уже давно слинял. С самого детства мама ставит мне рамки, за границы которых стоит мне выйти, она тут же обрушивает на меня шквал ругательств, а до десяти лет она била меня по заднице. Если поставить вопрос ребром: боюсь ли я ее, я, скорее всего, смело качну головой в знак согласия. Я сижу около часа, просмотрев достаточное количество клипов, как на мое плечо падает чья-то рука, заставив меня немного прогнуться под ее тяжестью или напором. Медленно поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с кудрявым высоким парнем. Увидев меня, он вскидывает брови от удивления, его рот немного приоткрыт - за пухлыми губами спрятаны идеально ровные белоснежные зубы. - Ты один? - интересуется он, я нахожу его голос довольно знакомым, где-то я уже слышал этот говор с такой интонацией и хрипотцой... Я могу только предположить, что в его песню я влюбился тогда, услышав в машине. - Да. - Я тоже, — грустно заключает он, парень указывает на место напротив меня взглядом, и я, улыбаясь, разрешаю ему сесть. - Я Гарри Стайлс, - протягивает мне руку, и я жму ее в ответ. Почему, прикоснувшись к нему, меня будто ударяет небольшой электрический заряд, он буквально прожигает меня взглядом, отчего мне становится не по себе? - Луи Томлинсон. - Что ж... Лу, - вздрагиваю, так меня никто еще не называл. — Почему один? - Мой друг заболел, а... Девушка уехала к родне. - Девушка? - он вопросительно изгибает бровь. - Ну... Вроде как девушка. Я не могу смотреть в его глаза, чувствую, как мои пальцы на руке, в которой я держу бокал, начинают мерзнуть, и я перестаю их чувствовать. Бокал выскальзывает из моих ладоней и падает на пол, разбиваясь на несколько небольших осколков, в миг на месте падения образовывается лужа. - Вот черт, - отхожу я от краха и кидаюсь на пол чтобы поднять осколки. - Не поднимай, Лу, — останавливает меня Гарри, к нам подбегает служащий отеля. - Запишите на мой счет, - говорит Стайлс, и я замираю. Чувство дежавю не посещало меня достаточно долгое время, а сейчас оно у меня не только есть, но у меня ощущение, что это было до моей амнезии, смотрю на Гарри, будто уже знаю его как себя, но понимаю, что это бесполезно. Знал бы он меня, то он сразу бы это мне сказал. Сажусь на стул. К нам подбегает уборщица, ловким движением она стирает лужу и поднимает осколки. Стук моего сердца отдается в моей голове, я чувствую себя таким идиотом, что готов провалиться под землю. А Гарри улыбается, на его щеках ямочки, что придает его улыбке неповторимость. - Не стоило, — наконец прихожу в себя я. — Я мог бы и сам оплатить. - Чепуха. Весь остаток вечера мы болтаем обо всем на свете, я смеюсь над его шутками, а он над моими кривляниями. Мы как два старых добрых приятеля, встретившиеся в совсем неподходящем месте для встреч. Уже к полуночи мы понимаем, что засиделись. Я был немного выпившим, а Гарри влил в себя всего пару стаканов рома с колой. Мы шли до лифта вместе, ни перекинувшись и парой слов, хотя я надеялся на что-то вроде: «Чувак, ты на каком этаже живешь?» или: «А давай завалимся к тебе и будем всю ночь смотреть Губку Боба на немецком». От своих же мыслей мне становится немного смешно, в такое время немцы крутят только одно кино. Да-да, старая шутка, но я всегда умудряюсь над ней смеяться. Опять характерный 'пик', и мы заходим в эту коробочку на ниточках, доставляющую всех на разные высоты. Тяну свой палец на цифру 15, Гарри делает то же самое, и наши пальцы разделяет всего несколько миллиметров. Двери лифта закрываются, а мы так и не выбрали этаж: он смотрит на меня сверху вниз, а я краснею, как девчонка. Хоть я и ближе к кнопке, я все равно не решаюсь на нее нажать. Мы смотрим друг на друга, Гарри будто спрашивает у меня что-то одним своим взглядом, на самом деле на протяжении всей нашей беседы он чего-то добивался от меня - то он спрашивал, где я учусь, потом сколько мне лет и, наконец, откуда я родом. Сейчас же он буквально прожигает меня своими глазами, будто я должен что-то сказать. Собираюсь с мыслями и нажимаю на 15. Лифт начинает двигаться. Только тогда я понимаю, что мы со Стайлсом живем на одном этаже, да еще мой мозг упрямо твердит мне, включив Шерлока и дедукцию, что он та самая звезда, к приезду которой готовятся за неделю. Но вдруг он маньяк? Проследит за мной и ударит. Точно, я ведь кожа да кости, а еще и с деньгами, вот он и прихлопнет меня. Смотрю на него, дабы убедиться, что я не видел его лицо в сводках «особо опасные». И тут мой мозг по-настоящему играет со мной злую шутку. Во-первых, Гарри в пляжных свободных шортах и майке, открывающей все прелести его мускулатуры, во-вторых, я все еще смеюсь над шуткой о просмотре ночного видео, в-третьих, у Стайлса офигенный голос (не знаю причем тут это, но я решил добавить). Мое воображение рисует кучу разных сцен, отчего мне становится невыносимо жарко, а воздух в лифте, что вдыхай, что выдыхай — один и тот же. Гарри стоит упершись о стену, я стараюсь не смотреть на него, но, увы, я слишком слабонервный и нетерпеливый. Он скрестил руки на груди, а я пальцы на руках, не знаю почему. И вообще! С чего это меня интересуют парни? Ну, не люблю я Эль, но это не значит, что я не люблю всех девушек на свете, я сюда-то и приехал с целью найти «ту самую». Или того самого. Нет! Слишком глупо, я должен думать о семье, но никак не о Гарри Стайлсе, стоящим так офигенно и непринужденно, будто он не думает, что он ходячий... Бог! Когда лифт открывается, я выдыхаю. Теперь между нами безмолвный спор, кто первым будет выходить. Гарри стоит не двигаясь, я тоже, и если бы двери не стали вновь закрываться, то мы бы так и стояли, как два барана. Первым соображаю я. Дверь прижимает меня, и я понимаю, что не очень-то хорошая идея — идти вперед. Стайлс ставит свою руку, и створка лифта медленно, но верно ползет обратно. Идем по коридорам-лабиринтам, не сговариваясь, приходим к моему номеру, но Гарри тянет карточку и открывает противоположный. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, я так свободно общался со знаменитостью. Делаю самый непринужденный вид, но понимаю, что это настолько жалко, что возвращаю себе гримасу восторга. Я думал, что он мне хоть что-то скажет, но он лишь махнул рукой на прощание и закрыл свою дверь. Мне стало обидно, хотя кто я ему такой? Выдохнув, я зашел к себе в номер и включил немецкий канал. Flashback. Гарри в очередной раз пролистал справочник, точнее он обращал внимание только на фамилию Томлинсон, но людей, обладающих такой фамилией оказалось сотни, а то и больше. И все они в разных городах. Гарри уже потерял надежду, но Зейн старался поддерживать его, хотя и ему тоже безумно не хватало Луи. Они поднимали архивы института, но мать Томмо забрала все документы, а директор не обязан помнить все анкеты наизусть. Поэтому их поиски не обвенчались успехом. Тогда Зейн поднял свои связи, единственные, которые у него были — отслеживать всех тех, кто куда-то отправляется в путешествие. Дядя Малика работал в авиакомпании, и у него был такой доступ. Поэтому стоило некому Луи Томлинсону куда-либо отправиться — Зейн бы сразу об этом узнал. Тогда Гарри совершенно не хотелось творить, и Зейну пришлось прибегнуть к крайним мерам, ведь Гарри буквально умер на его глазах. - Слушай, - начал Малик однажды вечером, сидя в доме у Гарри, тот никак не отреагировал на его слова, - тебе пора выходить из этой... Как ее... Ну! Депрессии! Вот, иначе ты погрязнешь в своих воспоминаниях и не выберешься из них. - Я уже, — тихо ответил Гарри. - Стой! Смотри, если бы Луи помнил бы тебя, он бы давно уже объявился. А если не помнит, то уже не судьба. Его мама ну сто пудов огородила его от всего, что может напомнить тебя. - Мне бы хоть раз его увидеть! - звонок телефона Зейна прервал мысль Стайлса, тот зло посмотрел на аппарат. Зейн поднял трубку и деловито, начал. - Алло, Малик у телефона. Далее его реакцию невозможно было бы описать, сначала он приоткрыл рот, потом его брови поползли вверх, а под конец он восторженно крикнул: «Спасибо!». - Чертов Стайлс, — с улыбкой до ушей произнес Малик, возбудив интерес у самого Гарри. - Угадай, кто летит в Лос Анджелес через неделю? - Только не говори, что я. - Ну и ты тоже. Гарри замер, он не мог поверить, что, наконец, случилось, то чего он так ждал. Он даже не мог поверить, что это не сон. - Луи? - дрожащим голосом спросил он. - Да! Да! ДАААААААА! - от крика Зейна у Гарри заложило уши, но ему было плевать, мысль, что он увидит Томмо тут же проникла и въелась в его мозг, как раковая опухоль. Успокоившись, Зейн сделал самое, что ни наесть серьезное лицо. - Только пообещай, что если он тебя не узнает, ты поставишь крест на нем, потому что твоя жизнь продолжается. Гарри кивнул. И он даже не подозревал, что наплюет на это обещание, как только он проедет 15 этажей бок о бок с любимым. End