Book Thief and Sky Thief

Я закинул ногу за ногу, чувствую под черными подошвами горячую, накаленную землю.Ночь крутит в руке какой-то для меня странный плоский камень. -Знаешь,это как мое сердце. Серое снаружи, но полное внутри.-она хлопает рукой по земле, приглашая меня сесть рядом. -Почему именно серый?-спрашиваю я голосом юного красавца. -Это те цвета, которые мы не можем изменить!-Ночь кротко улыбается, пытаясь поймать пальцами пыльный лунный луч. В тот момент время остановилось, кто-то заносил руки над стрелками, но они не двигались, растворяясь в светлых глазах лохматой фигуры в платье. *** Макс и Лизель сидели во дворе и боялись дышать. Может думали, что я сию минуту заберу их, но эти дети земли мне даже нравились. Забавно наблюдать за дикими стараниями книжной воровки понравится еврею. Он сидит разгоряченный,почти святой и страшно красивый. В потрепанной кофте, связанной Розой богатой событиями белой зимой,черных брюках, будто изготовленными из глины Мертвого моря в Израиле, с глазами-болотами, где шумит мистический камыш и поет звонкий коростель. Лизель с благоговением подсела поближе и притянула его взгляд. -Не надо,-он вырвался, как птица из неугодной клетки.-Не смотри, там слишком темно. Все демоны прячутся там. Но девушка храбро идет вперед, занося на них револьвер, ей давно хочется касаться Макса, быть с этим творцом историй. Только книжная воришка не знает, что когда дни становятся холоднее, люди, обычные и волнующиеся, сдают карты, видят святых в золотом свете, но не замечают самого главного. Оно заключается в душах. Если они темные, то не пропускают ни луча солнца, а значит они обречены. Их приветствуют друзья, но уже все кончено. Кровь в их венах портится. Я бы хотел спрятаться от них. Не хочу видеть вас. Но с таким зверем внутри, который обитает у меня под ребрами, я не могу никуда скрыться! Пожалейте меня. Неважно из чего вы, люди, сделаны. Вы по-прежнему жадные.

Мое маленькое замечание. Святая мать,Макс не такой.Это его второе пришествие. *** -Лизель, не воображай, пожалуйста.Я ничего не могу сделать для тебя.Не веди себя, как будто ты для меня хоть что-то значишь.Ты-друг, никогда-что-то большое.Запомни.-и он, бросив вязкую рвоту слов, ушел в дом. Камни под ногами видели ночные кошмары. Воровке показалось, что небо закричало.Купол краснел под тяжелым боком светила, деревья снимали маски, облака заговорчески шептали ей держаться.Рассвет хлопал в ладоши прямо над головой. "Макс,я истеку кровью, только однажды ты подаришь мне еврейский рассвет в Израиле. Я отдала тебе немецкий восход с германским ветром. Ведь знаешь, что это дорого стоит. Когда ты приведешь меня в Израиль, времена года замрут и спрячутся в землю,пустота сожмется,вскормленная темнотой, твои гибельные глаза-болота покраснеют от слез, я, Лизель Мемингер, стану твоим пугалом и отпугну их. Ведь, любимый еврей,мы сейчас живем в глухом,бесцветном мире беспорядка, но ведь ты говорил, что есть краски, цвета, уголья, голоса, символизирующие жизнь, они значат, что мы выберемся. Макс, ты можешь утвердить и воплотить их, оценить мои тщедушные старания, достичь их,ты-тот, кто имеет право на то, чтобы привлечь мир и развлечь его. Ты не думаешь, что я просто зайчик на твоей ладони, которого ты можешь прихлопнуть?" *** В будущем, когда Лизель Мемингер была уже трясущейся почтенной дамой, я забирал с собой душу одного юноши. Он сидел на скамейке у моря и смотрел на небосклон. Длинные черные волосы, как булыжники на Фудзияме,прозрачные от долгой болезни губы, молодая душа. Знаете, он молил меня не забирать его, я присел рядом и сказал, что времени больше не остается. Он усмехнулся и попытался ударить меня. На щеке остался красный след,боль показалась слишком резкой. Когда пустота сгустилась над водой, вернулась его жена. Девушка гладила светлыми руками бесполезное тело и говорила, что у них будет ребенок. Тогда я почувствовал себя тварью. Смерть никогда не любят. А эта вдова ненавидела меня до конца. А я иногда наблюдал за их дочерью. Красивая. В отца. Сволочь. Я. Противен сам себе. Я никогда не болел, не рвал кровью, не ощущал дождя, падающего со звезд, не улыбался с тридцатью двумя зубами,не трепетал от звука открываемой двери,не играл в покер с мошенниками, не проигрывал деньги, не провожал женщину в шляпке, не бил избитым до чернильных синяков, не касался губами руки спутницы. Вы все это можете. Для меня даже невозможно заболеть раком,подыхать от спида,задыхаться от туберкулеза, хотя вы не представляете как хотелось бы чувствовать, что можешь умереть, а не вечно бороздить грязные ошметки чужих остатков совести и романтики под названием души. Макси-Такси, поздравляю, ты увянешь когда-то. Не то что я. Дождь превращается в нас. Кости, кости усопшего Израиля.