***
Прошло уже где-то полтора года с тех пор, как Эвилин стала жить в Фолкрите после своего побега и спасения довакином. За это время она заметно похорошела: прибавила немного в весе, хотя это ни капельки не портило ее, черты лица стали более взрослыми и не такими мягкими, появилась некая резкость, столь свойственная имперцам. У нее были полноватые и красивые губы кораллового цвета, прямой аккуратный нос, что летом покрывался небольшими веснушками, густые тонкие брови, длинные ресницы обрамляли узковатые глаза. Когда она усмехалась, то лицо ее напоминало мордочку молодой лисицы. - Эй, Эви, о чем задумалась? - Голос Нарри вывел девушку из раздумий. - А? Да так... мне интересно, почему тот человек спас меня?- со вздохом призналась она, протирая дубовый стол. За ним всего несколько минут назад сидела пара редгардских воинов, что направлялись в Вайтран, якобы найти некую женщину их народа. - Ты о Довакине, что ли? - С усмешкой спросила нордка, убирая тарелки и кружки. - Он всем помогает, и бедным, и богатым. - Она мечтательно вздохнула, - Герой, да и собой хорош... - Опять ты за свое? - закатив глаза, спросила Эвил и ткнула подругу в бок. - Ну а ты? Разве ты не хочешь найти себе мужчину, с которым проживешь остаток жизни? Неужели не хочешь семью? - Нарри внимательно посмотрела на молодую имперку. Та погрустнела и в какой-то момент просто уставилась прямо перед собой. - Был один человек, которым я очень дорожила... но... он уже давно умер, - с грустью сказала она, вновь погружаясь в те, казалось бы, далекие воспоминания прежней жизни в Сиродиле. Маленькая девочка семи лет с медно-каштановыми волосами бежала вдоль высокой темной стены, покрытой плесенью, к побережью недалеко от главного причала, где всегда было так шумно и знакомо пахло рыбой. Но она направлялась в свое любимое место, где было тихо и спокойно, и лишь морской прибой, да крик чаек нарушал эту тишину, такую приятную и умиротворяющую. В руках она держала небольшой сверток с выпечкой, что ей дали дворцовые поварихи. Они как всегда были добры к ней. Не зря малышка выполняла роль девочки на побегушках и приносила для них недостающие продукты или записочки для и от городских родичей. За вкусную выпечку или свежие овощи можно было и побегать. - Йорик! Йорик! Я кое-что тебе принесла! - радостно завопила девочка, подбегая к юному имперцу-скомороху. Его длинные каштановые волосы ровно лежали на плечах, укрытых тканью красного, столь яркого и запоминающегося костюма. Зеленые глаза были устремлены на водную гладь, и в их взгляде было некое безумие и неясное одиночество. У него было худое вытянутое лицо с широким лбом, прямым носом, немного выпирающим подбородком и острыми скулами. Его тонкие губы всегда изогнуты полуулыбке, хотя в глазах проскальзывает печаль. - О, как я рад! Как рад! Моя милая маленькая леди вернулась к бедному Джокеру! - радостно воскликнул шут, с широкой улыбкой раскинув руки, открывая объятия для маленького, но столь дорогого для него существа. Девочка обняла его и, сев рядом с ним, развернула бумагу, в которую был бережно завернут сладкий рулет. - Вот, это мне сегодня дали во дворце, а раз ты их так любишь, то вот я и принесла, - улыбнувшись, сказала она и протянула выпечку другу. - Ах! Милая принцесса заботится о своем бедном шуте! Джокер Червей так счастлив! Ах! Если бы ты знала! - А потом он хохочет, так звонко и заразительно, но безумно, из-за чего люди его боялись. Но маленькая имперка смеялась вместе с ним. - Йорик, обещай, что всегда будешь смеяться, и что мы навсегда останемся лучшими друзьями,- серьезно сказала она, внимательно глядя в безумные зеленые глаза. Но в какой-то момент сумасшествие исчезает, а на смену ему приходит забота. На лице Йорлика появляется спокойная улыбка, такая непривычная для всех других и для него самого, и при этом искренняя, какой еще никогда не было.- Я обещаю тебе, и я сдержу свое обещание, - а потом он вновь смеется и берет рулет, который понемногу поедает, рассказывая своей молодой, но такой преданной подруге забавные истории про рыбаков, что путались в сетях, или о происшествиях во дворце графа, или о случаях, что он сам сочинил, а она улыбается и внимательно слушает. Здесь был их собственный мирок, где они могли спокойно поговорить по душам, не боясь, что их кто-то услышит или увидит. А даже если и заметит, то им было все равно, ведь они наслаждались обществом друг друга. Друзья понимали один другого, и это сблизило их, казалось, даже возраст и безумие неспособны преградить им путь.***
- Опять в облаках витаешь? - хриплый и режущий слух голос Валги вновь вернул Эвил на землю - Смотри у меня, - она погрозила ей пальцем, при этом усмехаясь. Возможно, в девушке она видела себя в молодости. - Прошу прощения, госпожа Виниция, - Эвил учтиво поклонилась хозяйке, отчего ее длинная коса съехала со спины на бок. Девушка поправила волосы и вновь продолжила прибираться, а заодно вслушиваться в разговоры посетителей. - Слышал новость? Дракон напал на Рощу Кин! - возбужденно рассказывал молодой норд в меховых доспехах. "Судя по всему, он как раз пришел с севера Скайрима, раз уж так тепло одет," - отметила про себя Эвилин, исподлобья разглядывая посетителей. - Дааа, от этих проклятых тварей уже нигде нет спасения, - второй был намного старше своего собеседника, и явно не раз побывал в бою, так как лицо его было покрыто глубокими шрамами и рубцами. Он вытер с губ теплый мед и с грохотом поставил оловянную кружку на стол. После чего тяжело вздохнул и серьезно посмотрел на молодого. - Это еще что, поговаривают, Гильдия воров вновь весь Рифтен в руках держит. А некий Авентус Аретино из Виндхельма совершил Чёрное таинство, чтобы призвать Темное Братство. Куда ярл смотрит? "Темное братство? Как знакомо... я уже слышала о них." Главная площадь Бравила была забита народом. Люди выкрикивали ругательства и проклятия в сторону двоих пленников в черных одеждах, что стояли на коленях и злобно смотрели на всю эту толпу. - Сегодня! Тёмное Братство навсегда исчезнет с лица Нирна! Сегодня! Мы уничтожили их последний оплот! А сейчас навсегда избавимся от них! - Командир стражи воодушевленно перекрывает своим басом весь шум, в глазах его гнев и радость от того, что наконец-то великая и ужасная гильдия, что держала в страхе весь Тамриэль, будет уничтожена. Один убийца оказался женщиной. Когда с нее сдернули капюшон, карие, почти чёрные глаза цепко оглядели площадь, но в них не было страха или злости. Лишь некое высокомерие и презрение. И тут ее взгляд находит свою нежеланную цель, лицо убийцы меняется. На нем появляется ужас и боль, от которых десятилетней девочке становится не по себе. Женщина грустно улыбается и лишь успевает беззвучно произнести всего одно слово, одно слово, которое навсегда останется в памяти малышки. - Прости... - это единственное слово, что сорвалось с ее губ. А потом тело вспыхивает, но маленькая Эвил этого не видит, ведь верный друг закрывает ей глаза, и с восхищением смотрит на то, как женщина сгорает в огненном торнадо. Как ревут горожане, проклиная последнюю Слышащую Темного братства.***
- Да уж... чего только не произошло за эти месяцы, кто еще знает, что нам уготовили великие аэдра, - цокнув языком, сказал молодой норд, с небывалым интересом изучая кружку. Эвилин все это время внимательно их слушала, при этом то доливая меда, то принося жареное мясо или овощи. А потом, стоило Нарри мимолетом упомянуть, что Эви неплохо играет на флейте, то все постояльцы тут же навострили уши, а затем весело стали упрашивать ее сыграть что-нибудь. Девушка неохотно, но согласилась. Она сходила на кухню, достала из сумки деревянную дудку, вернулась, и, разыгравшись, стала наигрывать спокойную, немного грустную мелодию. Девушка вновь погрузилась в свои невеселые мысли, вкладывая чувства в каждую ноту. Мелодия плавно переливались в дивных звуках, наполняя все помещение, увлекая за собой присутствующих... Когда Эвил закончила, ей бурно аплодировали, а кто-то даже дал ей пять монет. Немного, но для начинающего барда вполне неплохо. - Слушай Эви, ты обязана съездить в Солитьюд и поступить в коллегию бардов. Думаю, они с радостью тебя примут, - сказала с ухмылкой Нарри, похлопав подругу по плечу. Та вновь убрала флейту и принялась за работу. - Ты шутишь? Мне и тут хорошо. А я должна помочь Индаре и Матьесу в сборе урожая, - серьезно ответила та, с удивлением оглядев нордку. - Ну, как знаешь. Но все же как-нибудь обязательно съезди туда, авось станешь великим бардом и прославишься на весь Скайрим, - засмеялась Нарри, погладив имперку по голове. Та лишь усмехнулась и тяжело вздохнула. "Судьба, да? Возможно и судьба, а, может, что-то совсем другое... может быть, это предназначение моей жизни... а может, просто стечение обстоятельств." - Эвилин часто погружалась в свои мысли. Однажды это помогло ей не сойти с ума и преодолеть все те испытания, что послали ей боги. В своих мыслях девушка находила, или пыталась найти ответы на те вопросы, что беспокоили ее. Эти же погружения в себя добавляли ей некой отрешенности от мира сего, и многих забавляло то, как менялось ее лицо - от миловидного, с легкой улыбкой, до серьезного и не по годам мудрого. Парни, пытаясь подольститься, рассказывали ей, как загадочно сапфировые глаза смотрят в пустоту или медленно перемещаются с одного предмета на другой, не сосредотачиваясь ни на чем, как мило губы сжимаются в прямую линию, или иногда беззвучно шевелятся, произнося что-то. Эвил с усмешкой сообщала им, что ничего особого тут нет, она просто задумалась. Так проходили привычные и спокойные дни, к которым она столь быстро привыкла, и с которыми не хотела расставаться. Хотя в душе девушка все равно рвалась к свободе... к независимой и вольной жизни, где ты не зависишь ни от кого. Когда ты сама решаешь, кем быть и что делать, когда ты можешь вздохнуть с облегчением, слушая шелест листвы и птичьи переливы. А где-то вдалеке раздастся рев дракона, вселяя страх и благоговение в окружающий мир, то бежать, не волнуясь ни о ком, кроме себя. Но кто знает, что нам уготовлено богами, кто знает, какая нас ждет судьба...