После войны

— Ты опять завариваешь чай в пакетиках, — Мако не спрашивает, она констатирует факт — хотя, казалось бы, ей не должно быть видно, что происходит на кухне. — Сколько раз я говорила, что это не чай, а извращение… — Конечно, извращение, — легко соглашается Райли, разливая кипяток по чашкам. — А я, как известно, ничего не смыслю в древней культуре чаепития… Но знаешь, мой дорогой со-пилот, — он входит в комнату, неся в руках исходящие паром чашки (пакетики из них предусмотрительно выкинуты), — позволь тебе напомнить, что когда мы в последний раз пытались купить чай, ты заявила, цитирую, что все это суть мусор и сушеный веник, а нормальной заварки в этой стране, очевидно, не продают. Поэтому нам придется довольствоваться низменными пакетиками… — он со стуком опускает чашки на столик, чудом ухитрившись не расплескать. — Увы, даже герои-спасители человечества вынуждены в наши нелегкие времена терпеть нужду и лишения… Мако возводит глаза к потолку. На ее лице ясно читается: «Ты затыкаешься хоть когда-нибудь?» — Когда-нибудь — затыкаюсь, — Райли привык уже отвечать на невысказанные вопросы. — Но, как тебе известно, это случается нечасто. — Беккет, вот что я в тебе нашла? — Хм… дрифт-совместимость? Мако смотрит на него укоризненно. — Дурацкий ответ на дурацкий вопрос, да, — пожимает плечами Райли, нимало не смутившись. Потому что если серьезно — то об этом не нужно говорить словами. И они оба это знают. Он падает на диван рядом с Мако, осторожно обнимает ее за плечи одной рукой. Она на секунду замирает, потом выдыхает и склоняет голову на его плечо. Да, маленькая, все в порядке, думает Райли; можешь расслабиться, никто не посягает на твои границы. — Ну, где там твое недоразумение из пакетика? — Мако, не глядя, протягивает руку, и Райли передает ей чашку, обжигаясь о керамические стенки. — Нормальное недоразумение, не ворчи, — улыбается он, по инерции продолжая диалог. Мако только вздыхает — впрочем, тоже улыбаясь. На самом деле все фигня, конечно — чай, пакетики, еще какая-то мелочь… Имеет значение только то, что они до сих пор вместе, до сих пор здесь. «И каждый вечер — даже такой, как сейчас, особенно такой, как сейчас — словно победа в бесконечной войне, и каждое утро — как выигранная битва… Я не знаю, почему это так, с кем эта война — ведь не друг с другом же — почему мы счастливы, почему все так странно — но это неважно. Ты здесь. Мы есть. Мы живем. Мы будем жить, Мако.»