Половинка моей души

Тьяра       Секрет моего появления в пещере раскрылся достаточно просто. На какие-то моменты пролила свет Магда, но окончательно все прояснилось после моей встречи со слугами Лиенны – каменными горгульями, которые принесли меня из долины Мерделейн через магические порталы.       В лаборатории Лиенны еще в прошлое посещения я обнаружила запертую дверь. Когда Магда вручила мне ключ от нее, я решила посетить таинственную комнату в сопровождении Сафии.       Я вошла и почти сразу остановилась, увидев комнату, освещенную магическими огнями. Вдоль стен, как мне сначала показалось, были расставлены зеркала. И лишь приблизившись, я увидела замороженные порталы. А в самом центре комнаты стоял голем.       – Странно это… – озвучила Сафия мою мысль. – Интересно, что там, в порталах?       – Для того чтобы выяснить это, нужно их открыть.       Волшебница озадаченно потерла лоб. Ее тонкие брови сомкнулись на переносице, но она, неожиданно просияв, воскликнула:       – Нужно исправить голема! Сейчас я его починю, у меня получится!       Сафия осмотрела голема, но почти сразу разочарованно протянула:       – Ему нужна эссенция духа!       – У меня где-то была такая… – я достала из сумки сияющий кристалл, память о погибшей в кургане волчице, и протянула его волшебнице.       Через несколько минут голем выпрямился, и его глаза засветились мягким призрачным светом.       – Слуги вернулись… – произнес он глухо.       – Слуги? – переспросила я. – Чьи? Где они?       – Ждут у входа в портал…       – Так впусти их!       И в комнате появились три горгульи, которые, увидев меня, испуганно заверещали.       – Не убивай нас!       – Мы действовали по приказу!       – У нас не было выбора!       Сафия и я недоумевающе посмотрели друг на друга.       – Думаю, это слуги Лиенны, – предположила тэйка.       – Да, Лиенна – наша госпожа! – подтвердила одна из горгулий, высокая и серая, как горная скала. – Это по ее приказу мы принесли тебя сюда из долины Мерделейн! Не сердись на нас, ведь мы спасли тебе жизнь! Если бы мы не принесли тебя сюда, тебя бы расплющило, раздавило каменными глыбами, как твоих спутников!       Я вздрогнула, как от удара.       – Что ты сказала?! – я шагнула к горгулье и схватила ее за край крыла. – Мои спутники… Они погибли?       Черные глазки существа испуганно блеснули.       – Да, все до одного…       – Ты врешь! – тут же вмешалась маленькая черная горгулья. – Дварф гнался за нами и ругался, как демон!       Черная волна отчаяния, охватившая меня, слегка схлынула. Значит, Келгар жив! Мой горластый приятель, упрямый монах Тира… Айронфиста не так-то просто убить!       – А еще кто-то выжил? – я встряхнула за крыло маленькую горгулью.       – Да… – прошелестела она севшим от ужаса голосом. – Он тоже пытался отнять тебя у нас! Могущественный, страшный… Его глаза сверкали, как уголья! Но та женщина, в красном… она поймала его, пленила и завладела его душой!       – А паладин… Касавир… – на этом имени я все-таки споткнулась. – Он жив?       – Мы не видели его среди мертвых, – призналась черная горгулья. – Но и среди живых не видели.       – Там был волшебник, из которого вытекала кровь и жизнь… Он умер! – добавила серая горгулья. – И мужчина-лучник в темной одежде! И еще голем, искореженный и превратившийся в груду железа… Больше мы никого не видели.       «Сэнд. И Бишоп».       – Что со мной произошло после того, как вы принесли меня сюда? – спросила я.       – Хозяйка вынула у тебя из груди осколок и забрала твой меч. А мы отнесли тебя в пещеру, где дремало старое зло! – горгулья вздрогнула всем телом. – Оно хотело схватить нас, но потом поняло, что мы каменные и не нужны ему! Ему нужна была ты!       – Понимаю…       Итак, именно Лиенне и ее подруге я обязана сидящим в моей груди монстром. Что ж, это не оказалось сюрпризом. Теперь прошлое более-менее обрело черты. Жаль, что с будущим все не так просто.       «Я избавлюсь от проклятия! Я сумею победить его! – мысленно поклялась я, сжимая кулаки. – А потом вернусь на Берег мечей и разыщу тебя! Где бы ты ни был, любимый…» Ганн       Сложно сказать, жалел ли я о том, что присоединился к Тьяре. Порой меня охватывало желание плюнуть и уйти – снова блуждать по снам и Рашемену, оставляя свои следы на его заснеженных дорогах. Но потом я смотрел на отрешенное лицо Тьяры в минуты глубоких раздумий, видел, как жестом ласки и утешения она касается разноцветной шкуры Окку или плеча Сафии. Как болтает с нелепым созданием волшебницы – Каджи – и учит фамильяра произносить длинные сложные слова… И желание уйти исчезало, таяло, как утренняя дрема.       Тьяра ковала меч в мастерской Лиенны, откуда она и Сафия накануне вечером вышли потрясенные и молчаливые. А я сидел на перевернутой бочке и наблюдал за нею. Разведенный в алхимической печи огонь рассыпал блики, которые ложились алыми пятнами на лицо и обнаженные плечи жрицы Тира. Ее густые волосы цвета спелой пшеницы, заплетенные в косу, были влажными, прозрачные капли пота усыпали ее лоб и аккуратный прямой нос. В комнате было жарко, как в преисподней, но Тьяру это, похоже, совсем не беспокоило.       – Ты не привычна к холодам Рашемена… – констатировал я.       Тьяра бросила на меня быстрый взгляд.       – Я родилась в Западной Гавани, на Берегу мечей, – сказала она, опуская меч в чан с водой, чтобы остудить. – Там тоже не было тепло. Но по-настоящему домом мне стал город Вечного лета, Невервинтер. Там я нашла смысл жизни, друзей…       Ее лицо омрачилось, и я ощутил уже ставшее привычным любопытство. Мне до боли хотелось узнать: о чем или о ком она думает в те минуты, когда ее глаза темнеют, словно от невыносимой боли. Что оставила она там, в Невервинтере?       Сначала я думал, что Тиарель Фарлонг не станет для меня тайной за семью печатями. Всего лишь раз войдя в ее сон, я узнал бы о ней все, что только пожелал. Но один день сменял другой, а проникнуть в сны Тьяры мне так и не удавалось. И это почему-то заставляло меня нервничать.       – Куда ты хочешь отправиться сначала? – спросил я, невольно желая отвлечь ее от мыслей, в которых мне не было места.       – В Эшенвуд. Лесовик единственный, кто сумеет точно сказать, есть ли спасение от проклятья, которое живет во мне.       Тьяра извлекла из чана меч и пристально рассматривала лезвие. На мой взгляд, меч был неплохим – но я не специалист по холодному оружию.       – А к Дремлющему шабашу?       – Сразу из Эшенвуда. Я уже точно знаю, кто виноват в случившемся… – она посмотрела на меня расширенными от сдерживаемого гнева глазами. – Но хотелось бы знать, почему они это сделали со мной.       Тьяра интриговала меня. Когда она узнала, что за проклятье обрушилось на нее, она не плакала, не кричала, не обвиняла всех и вся. Она долго сидела в большой гостиной в «Вуали», глядя на огонь. Потом о чем-то совещалась с Окку. Потом ушла в одиночестве бродить по Мулсантиру, а когда вернулась, то засела в лаборатории Лиенны, задавшись целью обеспечить себя приличным оружием для долгого путешествия.       – Неплохо вышло, – наконец, удовлетворенно признала Тьяра, отложив меч. – Осталось отполировать и наточить. И сделать приличную рукоять… Пойду на рынок, к Аазиму, прикуплю кожи и шнурков.       Я подошел ближе и посмотрел на лежащий на верстаке меч. Прямое длинное лезвие, не широкое и не очень узкое, с желобком посередине. Я коснулся пальцами меча, и клинок ответил мне тихим пением. Не просто хороший – отличный меч. В него явно вложили душу.       – Ты дашь ему имя?       Она размышляла всего миг.       – Да. Я назову его «Буря». Нужно только попросить Сафию наложить чары – огня и холода.       Я невольно улыбнулся. Лед и пламя, как сама Тьяра. Этот меч – отражение ее души. Жаль только, что я пока вижу лишь ее лед.