Он говорит

Он говорит: - Не помню, чтобы мы встречались. *** Ханты-Мансийск, 2012 Когда вокруг много снега и есть свободное время, можно вытаптывать свое имя. Особенно, когда больше некуда девать энергию и это самое время. Даша сделала палку для «а» и искоса взглянула на людей, за которыми следила. Значит, она теперь чужая, а как с непонятной теткой так можно уже полчаса разговаривать? Даша возмущенно фыркнула и перешла к «ш». Ничего, она все равно подождет. Прошло много времени с той смски, и никакого объяснения не было и в помине. Только с ней нельзя так, как с девочкой с улицы, поэтому, сегодня она выскажет все, пускай даже ценой промерзания до костей. Двое, занятые беседой, прекрасно ее видели, но расставаться не спешили, как будто дразнили. Не имеет значения, с этого стратегического – мимо никак не пройти – поста Дарью не сгонит и стая волков. Домрачева сделала поворот на палочке «ш» и увидела, как буквально просияла незнакомка. Это переполнило чашу терпения. Твое время вышло, коза. Даша решительно направилась к ним, наплевав на все. - Надо поговорить, - без предисловий и, не поздоровавшись, начала она по-английски, одновременно прожигая незнакомку взглядом и старательно игнорируя убийственный взгляд Уле. Женщина фыркнула и что-то спросила у Бьерндалена на норвежском. Он тут же и с готовностью ответил,так что Даша почувствовала себя лишней в их теплой компании, но сдаваться не собиралась. Незнакомка на нерусскую не тянула, поэтому Дарья рискнула, зная, что ее бывший любовник не поймет: - Нам с Уле Эйнаром надо поговорить. Женщина смерила ее насмешливым взглядом и ответила: - Неужели? Он другого мнения. Даша вспыхнула от злости и неловкого положения, в которое попала. - Неправда. Бьерндален вопросительно посмотрел на женщину и что-то спросил, наверное, о чем они говорят, и незнакомка сразу же ответила. Как будто Даши не было. Ну ладно. - Все, дорогая, давай, до свидания, - не выдержала Дарья. Еще какие-то фаны не мешали Даше. - Я уже ухожу, - с непонятной насмешкой произнесла женщина, как если бы делала одолжение, и вновь вернулась к диалогу с Уле. Впрочем, говорили они недолго, и тепло попрощались в конце разговора. Женщина кинула непонятный, но точно не добрый, взгляд на Дарью и оставила их наедине посередине тропинки из снега. - Что ты хочешь? – зло и раздраженно спросил Уле, как только дама отошла на приличное расстояние. - Я хочу поговорить, - не менее зло ответила Даша. - О чем нам разговаривать? - Может, о том, что ты меня… - Дарья хватанула воздух, - бросил? Бьерндален ответил ей злым и холодным взглядом. - Не помню, чтобы мы встречались. Даша вспыхнула от гнева. Вот значит как, урод? Рука сама собой взметнулась, чтобы нанести удар посильнее, сделать больно, превратить собственную обиду в чужую, но была перехвачена неумолимым и очень болезненным движением. - Пусти! – Даша дернулась из стальной хватки и, извернувшись, нанесла удар ногой. Вообще она метила, куда метят все девушки, если их очень сильно достать, но из-за недостаточного радиуса удар пришелся просто по ноге. - Прекрати! – Уле встряхнул ее как тряпочную и оттолкнул. – Еще оружие возьми. Он досадливо поморщился, потирая ушибленную ногу. Даша растирала запястье, все еще мечтая как следует врезать по ненавистной морде. - Ты мне жизнь испортил, - выпалила она, переведя дух. - Я? – удивился он. Он удивился, мудак. Дарья скрипнула зубами. - Да, ты! - Чем же? Ему, кажется, было даже любопытно. - Всем! – Даша знала, что доказательств не требуется. Все слишком очевидно. Бьерндален усмехнулся в ответ на эти обвинения. - Что ты знаешь об этом, Дарья? Он подошел вплотную и больно схватил ее за плечо. - Я думал, ты умнее и все понимаешь. - Только и можешь, что… что, - Дарья лихорадочно вспоминала и не могла вспомнить как это слово по-английски. – Ты, конечно, очень умный. У меня вся жизнь… Наперекосяк. Она не знала этого слова, но Уле как-то понял, что она хотела сказать. - У меня тоже, - сухо ответил он и отпустил. Было что-то в его лице, что выдавало жизненные неурядицы. Как будто он не ожидал того, что происходило сейчас. Сердце Даши сжалось от тоски и обыкновенной бабьей, если говорить по-русски, жалости. - Уле, - она тихо позвала, моментально и чисто по-женски прощая все обиды Бьерндален на мгновение посмотрел на Дашу прежним теплым взглядом, но почти сразу вновь нацепил на себя холодную маску. - Иди. - Уле… - Дарья сделала еще попытку. - Ты не понимаешь, - отчужденно сказал Уле и сам пошел прочь. Даша долго смотрела ему вслед. Может быть, она не понимала многое – хотя смутно догадывалась, что дело в Натали – но важнее другое. Женским нутром она почувствовала, что все еще нужна. А если так, то можно подождать, хоть сотню лет.