Он говорит

Он говорит: - Нам лучше расстаться. ** Говорят, ждать и догонять хуже всего. Возможно это и так, но догонять Даше нравилось, и ждать иногда тоже.Например, ожидание радостного события всегда воодушевляет. Как сегодня, когда она в сотый раз переставила вазу с фруктами с места на место и смахнула несуществующую пыль с прикроватной тумбочки. Одноместный – наконец-то! – номер сверкал чистотой и уютом. Сегодня можно было никуда не торопиться, никуда не спешить, нервно поглядывая на часы. И не будет сюрпризов, вроде внезапно появившегося как из преисподней Мартена, напугавшего ее недавно до чертиков. Хорошо еще, что Фуркад не из болтливых. Сегодня весь вечер и вся ночь по праву принадлежит им двоим. И дело не только в сексе, но и в разговорах, а еще – кто скажет, что это не главное? – в возможности проснуться рядом. Тем более, что это редкая, почти невиданная роскошь. Чемпионат почти завершен, время подводить итоги, и ей есть, чем гордиться. Дашина первая медаль. Золотой отблеск как синоним счастья и уверенности в завтрашнем дне. Уверенности в своих силах, в будущем и в любви тоже, потому что они почти не скрываются от посторонних. Наверное, дело идет к разводу. Дарья прогнала неприятное предчувствие, всколыхнувшее сознание вслед за радужными мыслями. Она была оптимисткой и не собиралась верить всякой внутренней хрени, мутной как вода в болоте. Условный стук вызвал улыбку. Даша мельком взглянула на часы, зная, что время точное и на секунду замерла, поняв, что ее любовник сегодня рановато. Но рано не поздно, не так ли? Дарья запахнула новый шелковый халат, который был призван скрыть дорогое белье и не менее дорогие чулки до поры до времени, и легкой танцующей походкой поспешила к двери. Первым делом Даша увидела бумаги. Потом знакомую до боли переноску. И лишь затем, почему-то уже зная, кто это, Дарья посмотрела на Натали в форме волонтера. Ее – попробуйте сказать, что это не так – соперница была спокойна, чего Даша не могла сказать о себе. Домрачева сначала покраснела, затем побледнела, ощущая холод в неожиданно задрожавших ногах, потом сердце ухнуло куда-то вниз, а живот подозрительно скрутило. Во рту стало сухо как в Сахаре. Если Даше когда-нибудь предложат сыграть жертву инквизиции, она справится с ролью блестяще. Жаль, это не радовало прямо сейчас. Наверное, прошла тысяча лет, прежде чем Натали сказала стандартную фразу: - Здравствуйте, меня прислали, чтобы взять допинг-пробу. Чтобы сжечь тебя, ведьма. Дарья могла поклясться, что Натали сказала именно это. - А… - Даша открыла и закрыла рот, схватив воздух. Голос предательски дрожал. – Меня не предупреждали. - Это не является обязательным, - холодно ответила жена ее любовника. Конечно, Сантер была права, но попытаться стоило. - Вы отказываетесь? – осведомилась Натали, рассматривая Дашу ледяным рыбьим взглядом, как акула маленького тюленя. - Н…ет, - запнулась Домрачева, зная, чем грозит отказ. - Можно войти? – злобно сверкнув глазами, уточнила Натали. Видимо, спокойствия надолго не хватило. - Да, - растеряно ответила Даша, лихорадочно соображая. По сути, у Натали ничего нет, никаких доказательств, и нет причин думать, что ее визит как-то связан с приходом Уле. И если сделать все по-быстрому, то все обойдется легким неудобством. Хотя лучше, чтобы этих немецких чулок на ногах у Даши все же не было. - Процедура стандартная, все правила вам известны. У вас есть представитель? – механически спрашивала Натали, склонившись над столиком: она заполняла бумаги. - Нет, - мотнула головой Даша. - Подождать его прихода? – Сантер обернулась и так посмотрела на нее, что Дарья мысленно провалилась до первого этажа. Да все эта сука знает. Но это не значит, что Даша проиграла. Какие ее доказательства? Никаких. - Нет, - надменно дернула головой Домрачева, поджав губы. Черт, что делать с чулками? - Я могу переодеться? - В чем дело? Меня не волнует ваше белье. Ну же, не будь такой стервой. - И все же? - Нет, - отрезала Натали. Господи, вот сука. Ладно, время не на стороне Даши. - Хорошо, я готова, - как можно тверже сказала Домрачева, не желая откладывать неизбежное. - А я не совсем, - непонятно ответила Натали и расстегнула нагрудный карман, - это, кажется, ваше. Она выложила на столик что-то маленькое, настолько небольшое, что Даша невольно подошла ближе. На столике лежала сережка. Та самая, которую Дарья потеряла… пару месяцев назад. Что ж, сразу две хороших новости: сережка нашлась, и где она была тоже известно. Плохая новость: бля. - Вы ошиблись, это не мое, - пожала плечами Даша, решив соврать. Но голос явно был против вранья и дал красноречивого петуха. Плевать. У нее. Все равно. Нет. Доказательств. - Ладно, - Сантер убрала серьгу, но Даша заметила, что Натали даже позеленела и стала еще больнее некрасивой от злости. – Очень хорошо, теперь проведем необходимые процедуры. Это звучало как вызов на эшафот. Что ж - Домрачева вспомнила Марию-Антуанетту – и на казнь следует идти с достоинством. Простейшая процедура, которая давно ни у кого из биатлонистов не вызывает никаких эмоций, сегодня стала крайне позорной. Но все можно пережить, а неизбежное придется пережить. И проще всего думать, что это все происходит не с ней. И наблюдать как со стороны. И большую часть времени бороться с тошнотой у горла от унижения. И машинально поставить подпись на документах. - Хочешь секрет? Ничего не поменялось, - ядовито усмехнулась Натали и повторила стук Уле, уже уходя, - и можешь снять свое белье, сегодня его никто не оценит. - Гори в аду, - процедила Даша в закрытую дверь и пошла в душ, чтобы отмыться от моральных помоев. Под теплой водой лучше всего задавались вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» Мысли накинулись на Дашу как свора голодных псов, не оставляя шансов на спасение. На первый вопрос ответ был очевиден: они потеряли осторожность. Были беспечны. И недальновидны. А второй вопрос вдруг подарил надежду: теперь развода не миновать. С чувством облегчения, воодушевившись радужными мыслями, Даша вышла из душевой. Этот день неудачный, но завтрашний… завтрашний точно будет лучше! Телефон на тумбочке мигал индикатором, возвещая о сообщении. Дарья прочитала. Потом еще. И еще. Моргнула, но смс не стала другой. «Нам лучше расстаться» Это было неожиданно. Шло вразрез с оптимистичными надеждами Даши, но удивительно? Нет. - Струсил, да? – спросила Домрачева у телефона. И истерично засмеялась.