Лабиринт.

POV Максим - Ну, что дальше? Я потираю висок. Альберт – один из моих ближайших подчиненных, уже задолбал своей безграмотной тупостью и нежеланием слушать здравый смысл. Но делать-то надо что-то. Хотя бы для того, чтобы меня не посчитали ненужным. Пока мне это невыгодно. - Думаю, нам стоит обойти все питомники, - тыкаю наугад в первый попавшийся на карте и прикрываю глаза. Мне нужно просто хоть ненадолго остаться одному. - Так точно! – Альберт козыряет и сваливает из кабинета. Как я докатился до жизни такой? Как так получилось, что сейчас я сижу в буквально недавно отмытом от крови кабинете какого-то богатого Хозяина и рассуждаю, что моей армии делать дальше? Перед глазами плывет – я не спал уже несколько ночей. Слишком много значимых событий было… [flashback] Я иду по пустынной улице. Меня только что выгнал Андрей. Прохлада, вначале бывшая приятной, постепенно становится невыносимым холодом. Мне хочется есть, я устал и хочу спать. Но выбора, как такового, я пока не имею. Придется идти куда-нибудь на окраины и там каким-то образом устраиваться на ночлег. Один из минусов современного деления на касты – это ограниченные умения каждой. Хозяева не умеют содержать себя. Их деньги появляются по большей части как результат интеллектуального труда. Они не обременены походами в магазин, строительством, ничем. Они платят – и другие Хозяева со своими Рабами выполняют работу. Всё сложно. ПриХозяева совершенно не умеют руководить, мы не обучены этому. Мы лишены своих истоков – мало кто, как я, помнит собственных родителей. Следствие воспитания в приемнике. Я запомнил свою маму только потому, что она продала меня в питомник уже в достаточно сознательном возрасте. Мы совершенно не знаем на практике, как искать работу, жилье и питание. Хоть и обучены этому, все познания ПриХозяина из этой области обычно так и остаются теорией. Рабы… Да, они умеют себя содержать. Знают, почём кусок хлеба. Прекрасно справляются с домашней, тяжелой, неприятной работой. Но взамен они утратили право быть интеллектуально полноценными. Не хочу сказать, что они ущербные, нет. Конечно, они нормально разговаривают, способны понять инструкцию. Но обсуждать с ними науку – всё равно что обсуждать с котом. Глупый и непонимающий взгляд, постоянное перебивание на бытовые темы… Мы все – покинутые кем-то когда-то дети. Хозяева – и те несчастны. Только вот самое нехорошее в этом всём то, что всю остроту несчастий как Хозяев, так и ПриХозяев ощущают на себе Рабы… Или нет? Ночь сгущается, обнимая меня своими холодными и безмолвными кольцами, как удав, сжимая меня, жертву… Впереди виднеются покосившиеся здания. Я попал в квартал, традиционно населенный Рабами. В принципе, я могу постучаться к ним… Только надо куда-то спрятать браслет. Я боюсь оказаться на пути у чрезвычайно радикально настроенного психопата. Я понимаю, что это маловероятно, но с моей степенью везения… Стучусь в первую попавшуюся дверь, наспех заправив браслет под рукав рубашки. Дверь мне открывает невысокого роста мужичок. Сразу в глаза бросается изуродованная щека – на ней клеймо одной из крупнейших компаний города. С Рабами можно делать всё, что угодно, в том числе и продавать их юридическим лицам… Не суть. - Чего надо? – он сжимает в руке кухонный нож. - Простите, - я стушевался, - Вы не могли бы пустить меня переночевать, добрый человек? В чём плюс Рабов – они в принципе понимают, что такое быть без крова и еды. Спустя пятнадцать минут я уже сижу за импровизированным столом и пью кипяток, ничего другого в доме у Альберта, как представился мужчина, не было. Альберт оказался достаточно радикально настроенным малым. Но без фанатизма. Он не имеет ничего против лично меня, как ПриХозяина. - Понимаешь, ты – изгой. Как мы. Ты немного выше, но ты познал тяготы нашей жизни, - доверительно говорит он. - А другие? – осторожно интересуюсь я. - Я бы их всех вздёрнул на рее. [end of flashback] С самого начала переворота я волей-неволей ограждал от наступления район, где жили Вова и Миледи. Не только потому, что они там жили, нет. Просто это было невыгодно нам, как армии – там не находилось ничего особо ценного и смысла захватывать эту территорию силой просто не было. Постепенно за нашим городом восстания начали подниматься по всему миру. Меня считают чуть ли не главным идеологом. Если бы я знал, что всё так обернется… Я бы, наверное, не зашел к Альберту. Сегодня мы снова в наступлении. У меня просто адски болит голова. Но надо действовать, пока не убили. Вообще, меня считают каким-то мессией. О моём происхождении мало кто задумывается. Даже те же Рабы, кричащие, что ПриХозяева – зло, что они прихвостни богатых мучителей… Они же не знают, кто за этим всем стоит. Принимают они ПриХозяев в свои ряды только потому, что я это говорю. Нет, я не хочу сказать, что они тупоголовые,но модель поведения, по сути, у них не поменялась. Им нужен кто-то, кто задает вектор их ярости. И этим кем-то оказался я. Сейчас, наверное, этот питомник уже разгромили. Рабы, трудившиеся в обслуживании, освобождены, начинающие ПриХозяева с ужасом или даже радостью глядят на трупы своих Учителей… А у меня снова темнеет перед глазами. [flashback] - Как ты не понимаешь? Ты обязан это сделать! - Но мне же будет больно, я могу умереть! - я не понимаю, почему Виктор так злится. Ведь даже у него должен быть здравый смысл, который подскажет, что отрицательный ответ на приказ убить себя – это нормально. - Дубина ты! Руки вытяни, - Виктор щурится, ожидая выполнения приказа. Стоит мне коснуться ладонями стола, как на руки обрушивается серия ударов линейкой. – Ты. Обязан. Выполнять. ЛЮБОЙ. Приказ. Хозяина. Понял? Я сглатываю кислую слюну и медленно киваю. Идёт третий час занятия, которое я про себя называю экзекуцией. Инакомыслие здесь не приветствуется. Помогает лишь кивать и улыбаться, пропуская всё мимо ушей. - Вставай. Я подчиняюсь, отмечая, насколько же у меня затекли ноги. Учитель тем временем выходит из кабинета. Я двигаюсь гораздо медленнее – покалывание в ногах вызывает ощущение, будто с каждым шагом я погружаюсь в ёмкость с иглами… - Приветствую, Инга, - учитель, кажется, встретил кого-то в коридоре. - Подожди немного, сейчас я отведу это недоразумение к Анжелике и вернусь к вам. А ну, иди сюда, живо! Задохлик... Я выхожу к нему. Задохлик, дрищ, слизняк, баран… Как меня только не называли. Запястья болят невыносимо – я стараюсь незаметно растереть их в надежде унять боль. Оказывается, Учитель поздоровался с какой-то милой леди. Рядом с ней стоит достаточно высокий парень. Кажется, мой одногодка. Светлые волосы, гордая осанка, светлый и тёплый взгляд. На его фоне я кажусь себе совсем замарашкой с помойки. Хочется сжаться, исчезнуть, сбежать. И я сжимаюсь. Не замечая этого. За что и получаю по спине железной линейкой: - Спину ровно, Максим! Прихожу в себя и выпрямляю непослушную спину, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону. - Что надо сказать? - Спасибо, Учитель, - я буквально глотаю рвущийся наружу крик боли и отчаяния. Сложно, но удается. Сглатываю горькую слюну. Виктор подталкивает меня в направлении кабинета Анжелики, нашей медсестры. Меня она уже знает почти в лицо. Сегодня я иду к ней со спиной – во время удара в самом начале занятия Виктор не рассчитал и рассек кожу. Удаляясь, я украдкой оборачиваюсь. Наверное, мне никогда не стать таким, как этот ПриХозяин. [end of flashback] - Максим, ты спишь? – с громким хлопком Альберт захлопывает за собой дверь в кабинет. – Мы взяли их, взяли! Он вообще достаточно бурно всегда реагирует на удачу. Наверное, потому, что по жизни ему редко везло. Альберт – мужчина средних лет, из категории «метр с кепкой», плотно сбитый, с изуродованным клеймом лицом. В жизни не мог ничего добиться и окончательно обозлился на всех. Он говорит, что приди я на пять минут раньше той ночью, он бы зарезал меня, а на пять минут позже – он бы зарезал себя. Вот такая вот ирония пяти минут, да. Альберт любит завоевывать. Именно он стал инициатором нашей первой маленькой группы сопротивления. Уже в ней я понял, что перестаю понимать, что происходит. И чем дальше наше движение разрасталось, тем меньше я хотел участвовать в этом дурдоме. Но приходилось. Почему? Не знаю. Я стал чем-то типа логотипа, бренда номер один среди Рабов и некоторых ПриХозяев. Не суть, не суть… - Молодцы, - я с трудом держу глаза в открытом состоянии. – На сегодня план-минимум сделан. - Макс, есть проблема, - Альберт чешет в затылке. Этот жест обычно означает, что он и не пытался решить её сам, но не хочет, чтобы это кто-то знал. - Какая? - Там один… Говорит, что ему нужно с тобой поговорить… - Им всем нужно, - в этом плане я уже стал недотрогой. Бреда бывает слишком много. - Я ему тоже так сказал, - в это я, кстати, даже верю, - но он настаивает. Говорит, что знает тебя. Что-то про какую-то раскладушку… У меня в голове прямо перещелкивает. Неужели, мне настолько подфартило? - Ладно, веди. Только тихо. Альберт кивает и покидает кабинет. Я прикусываю губу. Неужели? Или же это просто очередной сумасшедший, который будет предлагать сдаться? Хотя, нет, таких тут не держат – они проходят жестокий естественный отбор каждый день. Шаг влево, шаг вправо – и толпа сожрёт тебя. Негативный коллективизм, так сказать. Нервно постукивая карандашом по плану города, я слышу краем уха какие-то крики за окном. Выглядываю. Стоп. Я же сказал, что на сегодня – всё, какого чёрта?! А, нет, это просто очередная группка Рабов из отдаленных окрестностей смогла-таки добраться до нас, чему несказанно радуется… Черт с ними. Я возвращаюсь в кресло и закуриваю. Я стал много курить. Особенно по сравнению с той ночью… Дверь медленно, совсем как в каком-то дешевом фильме ужасов, открывается. Я поднимаю взгляд. - Здравствуй, Вова. - Ты?!