4. Важнее профессионализма
18 апреля 2014 г. в 11:59
Руфус открыл глаза и долго-долго лежал в тишине, сонно щурясь в полумраке. Потом негромко позвал.
— Ценг.
Не прошло и десяти секунд, как дверь бесшумно отворилась и в спальню вошёл высокий черноволосый мужчина со спокойным бесстрастным лицом, одетый в идеально выглаженный тёмно-синий костюм. Мужчина бросил короткий взгляд на шторы, из-под которых в комнату не пробивалось ни единого солнечного луча, и нахмурился, присев на край постели.
— Опять бессонница, Президент?
Руфус виновато качнул головой. Короткие светлые волосы торчали растрёпанными соломенными вихрами, точно у мальчишки, и Ценг против воли улыбнулся. Примерно таким он увидел его впервые, пятнадцать лет назад - вихрастым подростком с большими изумлёнными глазами и робкой улыбкой, под охраной двух насупленных секьюрити, готовых любой ценой защищать юного сына Президента. И хотя с годами восторженный взгляд превратился в хмурый серьёзный прищур в любой момент готового к худшему мужчины, а улыбка не трогала его губ с самого начала изматывающей болезни, Ценг знал, что в глубине души Руфус оставался тем же доверчивым мальчишкой, пусть и с достаточно испорченным деньгами и властью детством. Мальчишкой, который когда-то без страха вложил свою узкую руку в ладонь совсем молодого тогда главы Отдела Турков, своего будущего наставника и первого друга в той прогнившей интригами Компании, которой была Шин-Ра при правлении его отца.
Словно в доказательство беззвучных размышлений, Руфус довольно потянулся и выпрямился на кровати, шуточно пихнув под локоть своего заместителя.
— Ты же мне на ногу сел, подвинься! — и потянулся за чашкой эспрессо, заблаговременно принесённой и поставленной на краешек прикроватной тумбы Ценгом. Одеяло сползло с груди и стало видно, каким истощённым и слабым был молодой Президент Шин-Ра. Белый костюм, хоть и сидевший на исхудавшей фигуре мешком, всё же не позволял видеть этих заострившихся ключиц и неровных угловатых плеч под толстой тканью пиджака. И тонких рук, перетянутых верёвками жил и спавших мышц не видели те, кто при встрече поражался несгибаемой воле и твёрдости духа Президента почти развалившейся компании. Лишь самый близкие знали, какой ценой даётся ослабевшему начальнику эта публичная гордая самоуверенность.
Ценг следил за тем, как осторожно пробует горячий напиток Руфус, и думал, что Геостигма успела отступить в последний момент. Несмотря на лекарственную поддержку и уход врачей за два года болезнь сожгла молодого мужчину практически до конца. Ещё бы неделя-другая, и...
Брюнет невольно наклонился, убирая упавшую на глаза непослушную светло-русую прядь. И поймал себя на мысли, что не видит в этой приторной заботе ничего неприятного.
Руфус поднял взгляд.
— Как дела у Рива?
— Справляется, — лаконично ответил Ценг и встав с постели, подошёл к окну. Шторы с мерным шелестом раздвинулись, впуская в спальню яркое полуденное солнце. — Два сектора из семи отстроены. Остальные обещает закончить в течении года.
— Хорошо, — Руфус вновь коснулся губами чашки, задумчиво глядя в кофейную черноту. — Главное, не допустить разрастания конкурирующих компаний. Рив со своим альтруизмом должен лишить любые их начинания поддержки народа. А что с энергоснабжением? В Калме ещё не наладили?
— Нет, — лицо Ценга дёрнулось, но голос был по-прежнему холодным и ровным. — Сформированный на дотации Инженерный Отдел ищет способы уменьшить расход Мако при увеличенном выходе готовой энергии, но удовлетворительные результаты пока не получены.
— Ты перфекционист, — по-доброму хмыкнул Руфус, обнимая чашку с кофе обеими ладонями и грея пальцы о горячий фарфор. — Нам нужно запустить хотя бы два Мако-реактора пока нет вариантов. От топливных генераторов в городе уже дышать невозможно.
Ценг молчал, повернувшись лицом к окну, и понять о чём он думает не представлялось возможным. Как и всегда. Прямые чёрные волосы снова были собраны в высокий строгий хвост. По вутайским традициям, мужчины стригли волосы только во время траура по близкому человеку, или перед собственной свадьбой. И то, и то символизировало начало новой жизни, а от привычной старой откупались вот такой жертвой. Руфус знал, кого похоронил Ценг три года назад, и теперь твёрдо намеревался уберечь его от ещё одного подобного потрясения.
А если совсем повезёт - то и от обоих.
— Нам вряд ли понадобятся эти реакторы, — наконец выговорил брюнет каким-то тяжёлым усталым голосом. — Я звонил утром в Аналитический Отдел. Сегодня вечером Тени придут в Эдж.
— Когда? — быстро спросил Руфус, отставляя пустую чашку и нашаривая рукой тяжёлый махровый халат, висевший на спинке кровати.
— После заката, в начале десятого. — Ценг отвлёкся от раскинувшегося за окном пригорода и полуобернулся на своего Президента. — Я отдал распоряжение вывезти всех переболевших. Елена организует. Она подсказала очень хорошую идею, так что если пресса будет спрашивать, на побережье за Джуноном у нас санатории. Мэр Джунона обещал предоставить все условия.
— А что потом? — спросил Руфус. — Когда Тени доберутся и туда?
— Не доберутся, — последовал короткий уверенный ответ. — Можешь мне поверить.
— Ты возлагаешь большие надежды на этого Винсента, — заметил Руфус и Ценгу послышались в его суховатом голосе нотки ревности. — Ты хорошо его знаешь?
Блондин неслышно подошёл к своему заместителю со спины и уткнулся подбородком в его плечо, обхватив руками поперёк груди. Ценг привычно накрыл холодную ладонь своей - широкой и тёплой - и ободряюще сжал длинные пальцы.
— Ты будешь смеяться, но нет, я его знаю достаточно поверхностно. Но я знаю, с кем он работал, и знаю, что Вельд не сделал бы своим напарником человека, в котором не был уверен на двести процентов.
Про Вельда Руфус уже слышал. Слишком часто. Бывший глава Турков отличался исключительным благородством и верностью своему делу, и Ценг, всегда боготворивший своего предшественника, лучше прочих различал в людях подобные черты.
Хотя, Руфус никогда бы не сказал, что выглядевшему его ровесником Винсенту скоро будет шестьдесят. Впрочем, в его досье значилось, что тридцать лет этот Турк провёл в летаргическом сне, а значит, действительно мог быть так же старомодно честен, упрям и нетерпим, как и Вельд. В любом случае Ценгу Президент доверял безоговорочно, как и его чутью на людей.
— Тебе тоже надо будет уехать, — вдруг сказал Ценг, и сжал его пальцы так сильно, что Руфус почти перестал их чувствовать.
— Нет, — отрезал он, понимая к чему тот клонит. — Я справлюсь.
Ценг развернулся, поймав Руфуса в свои объятья, и плотно обхватил его за плечи, заставив смотреть прямо на себя.
— Президент! Наша первостепенная задача - обеспечить твою безопасность! Без тебя всё потеряет смысл.
— Всё, или только твоя жизнь? — прищурился Руфус и было непонятно чего больше в этом голосе: недоумения или иронии. Но Ценг не улыбнулся.
— Всё, Президент. Компания без тебя развалится, а за власть сцепятся конкуренты и разнесут Планету своими амбициями. А Рив не справится с ними, его в лучшем случае просто используют. Кроме тебя никто не сможет безболезненно занять кресло в Совете Правительства.
Ценг замолчал, настороженно сверля взглядом Руфуса. И вздохнул, опуская руки.
— И я не справлюсь без тебя.
Руфус раздражённо дёрнул уголком рта и отвернулся. Чувствовать себя объектом неуёмной заботы было унизительно, хотя раньше это и воспринималось как должное.
— Я справлюсь, — упрямо повторил он, не глядя на Ценга. Вутаец не стал спорить. Он опустил плечи Президента и молча вышел, уважая его решение. Вот только самому Руфусу это привычное молчание показалось уязвлённым.
Новая секретарша была глупа, как пробка, но в условиях жесточайшей нехватки кадров, Ценгу приходилось с этим мириться. Однако, он пометил себе поискать кого-нибудь на эту должность, после того, как закончит с ключевыми постами. Он и без того двадцать часов в сутки занимался прочёсыванием возможных кандидатов в те отделы, без которых Корпорация Шин-Ра не могла вновь выйти на серьёзный правительственный уровень. Деньги Руфуса стремительно таяли и прикрывающий задницу Рив Туэсти, бывший начальник Департамента Градостроения, а теперь глава Организации Восстановления, вряд ли мог долго протянуть без их финансирования. Восстановление всегда было делом гораздо более затратным, чем привычное и простое разрушение. Необходимо было возвращаться на международный торговый уровень и срочно.
Сейчас же Ценгу больше всех проблем доставлял Вутай. Несмотря на то, что мужчина помнил и гордился своим происхождением, историческая родина волновала его гораздо меньше, чем успешность компании, которой он верой и правдой служил больше пятнадцати лет. Освободившись от унизительного вассального паритета Шин-Ра, Вутай вновь объявил себя независимым государством и как нельзя был близок к тому, чтобы диктовать свои условия континенту. Судя по донесениям, новый император, младший брат старика Годо Кирасаги, вовсю мобилизовывал разбитые после войны войска, а если верить слухам, даже создавал особые отряды, аналог рассекреченных Солджеров. И по прогнозам, самое большее - через год - был готов выдвигать ультиматумы. Своей армии на континенте не было со времён расформирования подразделений Солджеров и единственной, хоть сколько-нибудь представляющей из себя угрозу силой были только жалкие остатки Административного Отдела Обеспечения Безопасности. Всё те же невероятным умением Ценга сохранённые Турки, которые были хоть и многопрофильным, но весьма немногочисленным отделом. Всё же их основной функцией являлось обеспечение внутренней безопасности Компании, и только потом - военные и боевые операции.
Технические отделы, вроде Оружейного или Транспортного, зависели в основном от объёма производства и поставок техники и оружия, и штат в них требовался достаточно ограниченный. Ценг не мог не заключить, что набрать эти отделы не составляет особенного труда, потому что компетентных специалистов на континенте хватало. Гораздо хуже обстояли дела с регулярной армией и у Ценга просто не было людей, способных заняться этим вопросом. Добровольные волонтёрские, равно, как и террористические организации, которых по долгу службы Ценг знал предостаточно, доверия у него не вызывали. Даже пресловутая Лавина, все годы своего существования позиционировавшая себя как природоохранная организация, определяла свои действия исключительно личной местью или откровенной выгодой. Да и многовато крови было между ними и Шин-Ра, чтобы вот так запросто рассчитывать на их помощь. С Винсентом Ценгу откровенно повезло ещё и потому, что помимо хорошо оплачиваемой должности, наёмнику предложили некий смысл существования, в котором бывший Турк определённо на тот момент нуждался. Ценг увидел это с первого взгляда. Он знал, что такое жить текущим моментом, без цели и смысла этой самой жизни. Он через это проходил не раз.
С Сидом Хайвиндом вышло труднее. Тот выставил условия, с которыми не получилось не согласиться. Но зато Компания вернула к себе отличного инженера и харизматичного лидера, способного возглавить Технический Департамент и вновь возобновить свёрнутую когда-то космическую программу. Собственно, это и было его условием. Сид всё ещё лелеял мечты стать первым космонавтом Планеты, и если реанимировать Научный отдел, их вполне можно будет увлечь исследованиями в условиях открытого космоса, отвлекая от ни к чему хорошему не приводящих опытов над генами и мутациями.
Ценг откинулся на кресле и устало потёр лицо. От многочасовой работы за компьютером у него болело всё, что только имело в себе нервы, и он с тоской вспомнил изматывающие, но такие родные и привычные тренировки на военном стрельбище. Скривившись, он стащил резинку с прямых волос, и чёрные пряди свободно рассыпались по плечам. Нет, не его это. Совершенно не его. Интересно, может удастся заинтересовать Сида восстановлением Военного Департамента? Ведь если Вутайские недосолджеры решат переступить земли континента и затоптать Шин-Ра окончательно, все его мечты и цели рассыпятся пеплом.
В приёмной что-то упало, по каменному полу зазвенела чайная посуда. Ценг поморщился. Сидеть в только что восстановленном и полупустом здании корпорации было совсем необязательно, но нужно было привыкать к режиму работы и мотивировать в этом сотрудников. Нет лучше мотивации, чем в поте и мыле пашущее начальство - эта мудрость новому вице-президенту всегда окупалась сполна.
В дверь просочился Руфус и вид у него был крайне усталый.
— Твоя секретарша дура, — вместо приветствия раздражённо сказал он, закрыв за собой дверь, и упал в широкое кресло напротив своего заместителя. — Повесь, что ли, портрет мой над рабочим столом, пусть запомнит, как я выгляжу.
— Официально, компания не функционирует, — холодно ответил Ценг и потёр татуировку над переносицей. Чёрное пятнышко вутайского родового знака между бровями каждый раз напоминало ему о собственном положении. — Повешу потом. А её уволю. Что ты здесь делаешь?
— Мне страшно, — прикусил губу Руфус. Наедине с наставником он мог не скрывать чувства и не надевать маску презрительного безразличия к своей судьбе. - Мне кажется, всё вокруг движется и меня куда-то утягивает. Я боюсь, что в одиночестве не смогу сопротивляться.
— Дом охраняют четверо моих людей, — Ценг поднял одну бровь. — И на подъездах...
— К бахамуту твоих людей! — Руфус вскинулся, но почти сразу снова осел на кресло. Длительное передвижение, пусть даже и на заднем сидении автомобиля, всё ещё отнимало у него слишком много сил. — Мне нужен ты. Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Ты ведёшь себя как ребёнок, Президент. Я просил тебя уехать ещё днём, — Ценг бросил взгляд в окно и увидел только алые и рыжие облака. Солнце находилось с другой стороны здания, но уже было понятно, что до заката осталось не больше пары часов. — Собирайся, я отвезу тебя сам. Сейчас вызову вертолёт.
Но Руфус упрямо помотал головой.
— Давай не будем начинать заново, — раздражённо бросил он. — Ни к чему бегать. Ты же уверен в результате, так какая разница, где я их получу, в Джуноне или здесь?
— Да, Президент, — сухо ответил Ценг и снова уставился в монитор.
Руфус чертыхнулся.
— Чёрт, Ценг, прости. Мне действительно не по себе. Я не знаю, как объяснить. Я чувствую, что за мной придут, я их слышу. Геостигма во мне... что-то разбудила, понимаешь? Оно теперь их призывает само. Нет значения, где я нахожусь. Они меня чуют. Как Шинентай. Они нашли меня в тот раз, перебили охрану. Всё пытались узнать, где Мать. И сейчас то же. Я их ощущаю. Не Шинентай, но кого-то похожего, и их будет больше. И они не будут разговаривать, понимаешь?
Руфус частил, не замечая этого, и нервно сжимал длинные пальцы на подлокотниках кресла. Ценг вздохнул и выбрался из-за стола. Иногда начальник напоминал ему большого несносного ребёнка. Ужасно несносного, хитрого, беспринципного, вредного и капризного. Но единственного и любимого, нуждающегося в заботе и покровительстве, которого он был с детства лишён.
Вутаец шагнул к креслу, где развалился Руфус, и присел рядом на корточки, беря его руку в ладони.
— Всё будет хорошо, — успокаивающе проговорил он, глядя прямо в глаза. Блондин осёкся на полуслове, заворожённый глубоким и каким-то гипнотическим взглядом угольно-чёрных глаз. — Турки не допустят разрушения Эджа. Ты же знаешь нашу команду, они Лайфстрим узлом завяжут, если понадобится. А если и не смогут - я здесь. И никаких больше призраков к тебе не подпущу, обещаю.
Он говорил что-то ещё, успокаивающе гладил Руфуса по руке, по плечу, не сводя пронзительного взгляда с его напряжённого взволнованного лица, и тот наконец расслабился, прикрыл глаза и откинул голову на подголовник.
— Я хочу, чтобы вы уничтожили Сефирота. Я уверен, что это его наследие.
Ценг вздохнул. Это было ещё одной головной болью. Воскресший безумный генерал. Хотя Валентайн головой ручался за то, что последние годы Сефирот провёл в анабиозе и за разрушение Мидгара и развал Шин-Ра следует благодарить Дженову. Да, Ценг давно понял, что чуть ли не каждая клеточка инопланетного создания обладала собственным разумом и вполне могла выкинуть подобные фортели, но с напуганным, уставшим от собственной беспомощности Президентом, обсуждать это было практически бесполезно. Руфус какое-то время назад получал лечение очень ослабленными сыворотками на основе генетического материала Дженовы, и Ценг не мог исключать возможности, что блондин действительно чувствует то, чего сам вутаец просто не способен.
Но приказа на ликвидацию вероятной причины пришествия Теней он отдавать пока не торопился.
— Если связь подтвердится, я немедленно этот приказ отдам, — озвучил Ценг словно в ответ на собственные мысли. — Врачи проводят тесты. Сефирот полностью под контролем и безоружен.
— Само его существование - дорога Дженове в этот мир, — упрямо повторил Руфус, но уже без скрытой паники в голосе. — Послушай, он никогда не будет обычным человеком. Рано или поздно всё повторится. Я не хочу оказаться на месте своего отца.
Ценг вздрогнул. Да, пусть на момент развала Шин-Ра, он уже служил Руфусу, а не его отцу, но зрелище пришпиленного, как бабочка булавкой, Артура к собственному креслу навсегда впечаталось в его память. Длинный клинок, оставленный Сефиротом в его теле, даже не удалось вытащить в первые минуты. Потом стало не до него, когда на Мидгар напало Алмазное Оружие и разрушило половину города, силясь добраться до Сефирота, а потом меч таинственным образом исчез вместе с его обладателем.
Ценг на долю секунды представил, что в этом кресле мог быть вице-президент, и дыхание перехватило.
— Этого не случится, — спокойно пообещал он. — Разве что через мой труп.
Руфус вымученно улыбнулся и заёрзал, пытаясь устроиться удобнее на жёстком кожаном кресле. Ценг, убедившись, что паника окончательно ушла из глаз и голоса блондина, тоже поднялся и направился к своему столу. В верхнем ящике у него хранилась почти полная бутылка виски - настоящего вутайского - и он подумал, что сейчас ему самое время.
За окном стремительно растекались сумерки. Длинные резкие тени от мебели стали мягче и глубже, слились друг с другом, укрыв весь пол ровным покрывалом. Неяркий свет словно выдуло из кабинета сквозняком и Ценг ещё успел вспомнить, что секретарша опять забыла поменять в его кабинете давно перегоревшие лампы.
За его спиной раздался тихий вздох. Слишком безвольный, чтобы принадлежать упрямому Президенту.
Рука равнодушно пропустила горлышко завлекательно стоящей бутылки с пряным рыжеватым виски и сомкнулась на пистолете, заряженном и ждущем команды владельца.
Ценг развернулся.
Они просачивались из-под двери рваными ошмётками. Ценг бы и не заметил их, если бы не Руфус. Президент недвижно сидел, подогнув ноги, и кажется, даже не дышал. Застывший взгляд полуприкрытых глаз смотрел прямо на брюнета, но вряд ли что-то видел. Вокруг его головы, груди и правой руки в сумерках различалось что-то неспокойное, бестелесное, беспрестанно шевелящееся и Ценг, холодея, понял, что Тени не стали ждать официального приглашения.
Руфус чувствовал их, боялся их и пытался сказать, а Ценг, старый дурак, даже не потрудился вдуматься в его слова.
Все эти размышления заняли у него не больше четверти секунды, пока он вскидывал руку с пистолетом к ближайшему призраку. Он не знал, как можно стрелять в клочья тумана, как их вообще можно уничтожить без непосредственного контакта с усиленным заклинанием клинком, но у него был очень хороший пистолет, привычный, как собственная рука, и ни разу его не подводивший. Восемь спаренных слотов для материи, два независимых, дублирующих друг друга механизма, и магазин на двадцать четыре патрона. И Ценгу было почти плевать на то, что будет, если Тени почувствуют исходящую от него агрессию и решат сменить жертву.
Впрочем, на первый взгляд это оказалось легко. Ему не надо было уклоняться или выискивать зоны поражения. Первый выстрел полыхнул сдвоенной ярко-красной вспышкой и огненный патрон прошил тёмное дерево входной двери. Оказавшийся на его пути клок чёрного полупрозрачного тумана посветлел и осыпался невесомыми пепельными хлопьями. Ценг заметил это краем глаза, прицельно снимая других присосавшихся к Руфусу Теней. Он стоял недвижно, вытянув вперёд руку, как на привычном стрельбище, и пули одна за другой ложились в стену напротив, скользя от тела Президента в каких-то дюймах. Ценгу оставалось только молиться, чтобы тот не дёрнулся, оплетённый дрожащим маревом, но Руфус и не собирался, пребывая в каком-то неестественном параличе.
Вот только сожжённые обработанными материей пулями призраки исчезали лишь для того, чтобы уступить место другим, ленивыми мотыльками вьющимися вокруг недавно затянувшихся язв Геостигмы. И Ценгу казалось, что они высасывают тлеющую жизнь из и без того замордованного тела.
Клочья враждебного тумана светлели, растворялись в воздухе, новые стекались смутными силуэтами и так же сгорали вслед за первыми, но из-под двери просачивались следующие и так же целеустремлённо тянулись к застывшей на кресле фигуре в тёплом, мешком висевшем на худом теле, кремовом плаще.
Если бы Тени были разумней, они сначала бы поглотили материю из Ценгового пистолета и только потом, обезопасив себя, принялись бы за Президента. Но казалось, жизненная сила интересовала их больше, чем мерцающие шарики кристаллизованного Мако, и Ценг без труда превращал сначала тех, кто уже накрыл Руфуса рвущимися на ветру щупальцами, а затем лениво кружащих вокруг и проникающих из-за дверей, в невесомое пыльно-серое крошево, не подходя ближе, дабы не спровоцировать.
Последний патрон вспорол обшивку кресла в полутора дюймах от головы Руфуса и три разметавшихся по комнате тёмных сгустка посветлели и исчезли вслед за тем, который обвивал голову Президента. Ценг уже понял, что каким-то образом они были связаны даже распадаясь на клочки, и значит действительно являлись какой-то направляемой сущностью. Весьма уязвимой к усиленному материей оружию.
Времени перезарядить пистолет не было, но за спиной Ценга, на стене висели два ганблейда, и он, бросив пистолет на стол, схватил рукояти мечей обеими руками и потянул из ножен. Мерцающее голубоватое сияние выдавало ледяную материю, сидевшую в слотах в основании клинков. Ценг не очень жаловал холодное оружие, но Турк даже нелюбимым оружием обязан владеть, как родным. Что ж, у него было ещё двенадцать выстрелов и два удара. А потом можно будет попытаться вытряхнуть материю из пистолета и вплавить в себя. Чудовищный вред для организма, но ещё несколько огненных выстрелов у Ценга будет.
К счастью, они не понадобились. Неестественное упрямство Теней играло ему на руку и вместо того, чтобы разобраться с угрозой, они всё так же пытались обнять Руфуса, хотя любое разумное существо осознало бы бессмысленность этого. Похоже, что Тенями действительно никто не управлял и Президент был прав, говоря, что Сефирот всего лишь врата для пришествия Дженовы, а то, что это была она, Ценг не сомневался ни минуты.
Два последних силуэта - почти человеческих, только с расплывшейся нижней частью тела - истаяли в воздухе, осыпаясь мерцающими пылинками. В левом ганблейде осталось четыре патрона, правый опустел окончательно.
Кресло пестрело опалёнными дырами, кое-где виднелась клочьями набивка, а кабинетная дверь и вовсе напоминала решето, но Ценг этого не замечал. Руфус всё так же без движения сидел на подогнутых коленях, прикрыв глаза, и дыхания не ощущалось. Когда вутаец подскочил к нему и встряхнул за плечи, тот бессильно опрокинул голову ему на грудь и выронил из пальцев маленькую чёрную резинку. Руфус стащил её с запястья Ценга, когда тот его успокаивал, и бережно сжимал в кулаке, словно надеясь, что принадлежащая его наставнику вещь поможет обрести хотя бы толику его самообладания.
Ценг хотел выругаться, но слова застряли где-то в горле.
— Босс, у вас всё в порядке? — робко пискнула секретарша, приоткрывая дверь - очевидно ждала конца перестрелки. Её глаза округлились, когда она заметила изрешечённую стену и пробитое насквозь кресло так много раз, что сквозь него можно было вышивать. А когда она увидела безвольно привалившегося - убитого? - Президента Компании, то в панике зажала рот ладонью и выскочила из кабинета, забыв закрыть за собой дверь. Пыталась сбежать от спятившего вутайца?
Ценгу было всё равно. Его Руфус не шевелился и не дышал, а под распахнутой рубашкой слабо угадывалось сердцебиение.
— Президент, очнись, — враз севшим голосом попросил Ценг, убирая с его лица тусклые светлые волосы. Где-то у него была лечебная материя, но помогала она только при открытых ранах. От негативных статусов требовалась материя восстановления, но Ценг не мог вот так сходу определить, что несли с собой Тени. Оцепенение? Заморозку? Паралич?
— Руфус, ну где ты? — шептал он горячечно, касаясь кончиками пальцев застывшего лица. — Это же кратковременный статус, правда? Ты сейчас снова начнёшь дышать?
Бахамут подери, ему даже не пришла в голову мысль об искусственном дыхании. Что бы это ни было, организм нуждался в кислороде и Ценг стремительно запрокинул голову Президента назад, зажимая ему ноздри и накрывая губы своими. Они начинали синеть, значит сердце сдавалось. Паралич? Или ещё и яд?
Вспомнить, есть ли у него антидот, Ценг не успел. Руфус поперхнулся особо ретивым вдохом вутайца и забился под его руками так резво, словно его внезапно включили. Но сразу же обмяк и расслабился, как только осознал, где находится, и только сердце пустилось в бешеный галоп от внезапного всплеска адреналина.
— Руфус? — настороженно спросил Ценг, приподнимаясь на руках и вглядываясь в бледное лицо. Глаза у него были безумные.
— Да, так меня зовут, — криво ухмыльнулся президент. — И обычно мне тяжело, когда на мне разлёживаются собственные заместители.
Но Ценг не был настроен понимать сарказм босса. Он опустил голову и прижался лбом куда-то к виску блондина. Руфус первый раз в жизни видел его настолько дезориентированным.
— Эй, всё хорошо, правда, — спокойно сказал Президент. Чёрные волосы щекотали его лицо и он осторожно заправил их за ухо вутайца. На ощупь они были как холодный шёлк. — Ценг, правда! Просто кратковременный паралич.
Ценг только хмыкнул. Ему вдруг стало неважно, что нетерпеливый Руфус сейчас начнёт раздражённо язвить и ругаться. Молчащий и недвижный он пугал больше. Он ведь просил, предупреждал...
Ценг яростно ненавидел себя, за то, что его невнимательность могла вылиться во что-то серьёзное. И если бы Президент пострадал... Только не он. Не тогда, когда Ценг поклялся оберегать его хоть от самого Сефирота.
Но Руфус больше и не требовал себя отпускать. Он лежал на спине, на выцветшем бежевом ковре с алым логотипом компании, куда стащил его Ценг во время спасательных процедур, и неторопливо поглаживал его волосы, пропуская гладкие чёрные пряди между пальцами. И на душе у него было гораздо спокойней, чем под охраной всевозможных телохранителей.
— Ценг, — окликнул он всё же через какое-то время, и в голосе его было непонятное удовлетворение. — Ты что там, целуешь меня?
Вутаец замер и уверенно поднялся, сначала на колени, а потом и на ноги, и подал Руфусу правую руку.
— Да ладно, мне нравилось, — слегка разочарованно усмехнулся тот, опираясь на подставленный локоть. И без того не особенно выносливый, сейчас он чувствовал себя совершенно разбитым. Но Ценг уже вернул себе привычное невозмутимое выражение лица.
— Нервы, Президент. Я и Рено расцелую, если он в последний момент раздумает помирать.
— Если ты его расцелуешь, мне придётся добить его самостоятельно, — с неясным напряжением в голосе заметил Руфус, отворачиваясь от пронзительно-чёрного взгляда бывшего наставника, и потому не видя, как теплеют его глаза. Ценг, убедившись, что его начальник в относительном порядке, подошёл к своему столу, собирая личные вещи и выключая компьютер.
— Они придут снова, — заметил Руфус, прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Это были разведчики. Я чувствую, как они собираются в единое целое перед решающим броском.
Ценг кивнул, безуспешно пытаясь вызвать секретаршу по селектору. Ответа не было, видимо та не стала дожидаться увольнения. Вутаец вряд ли мог её винить. Крепкие нервы мало у кого сохранились в этом городе после всех минувших событий. Ценг просто достал телефон и набрал номер последнего вызова.
— Елена. Вертолёт на крышу здания прямо сейчас. И материю восстановления. Мы летим в Джунон.
— Я же сказал, что это бессмысленно, — раздражённо скривился Президент и упрямо скрестил руки на груди. Ценг искоса взглянул на него, опуская гаджет и снова листая записную книжку.
— А со мной полетишь? — спросил он серьёзно. — Нам нужно время. В Джуноне его будет немного больше.
Руфус хмыкнул и равнодушно пожал плечами. Он не стал говорить, что с Ценгом был готов лететь хоть до самого Вутая, а то брюнет окончательно примется распоряжаться его судьбой без ведома и дозволения. Но и так легко соглашаться не было смысла. Он пытался проанализировать то, что происходило внутри него во время враждебной атаки и никак не мог сосредоточиться на чём-то неуловимом, но требующем немедленного опознавания. Все отгадки были здесь, в Джуноне они просто поблёкнут и потеряют свою значимость, а Руфус любил узнавать обо всём вовремя.
Ценгу, казалось, вовсе не был нужен его ответ. Он деловито затянул волосы в хвост, перезарядил пистолет, достав новую коробку патронов из нижнего ящика стола, нашёл даже револьверные для ганблейдов, и повесил оружие на стену, тщательно осмотрев и зарядив каждый клинок. На всё у него ушло не больше минуты. Скорость и профессионализм его действий давно вошли в легенды среди рядовых Турков. Всегда спокоен, собран и безразличен к окружающим факторам. Кто бы мог подумать, что несколько минут назад он был близок к самой настоящей панике!
Телефон коротко пискнул. Ценг откинул крышку и прижал его к уху.
— У нас всё хорошо, босс! — голос Рено был слышен даже на другом конце кабинета. Неприлично довольный и весёлый, словно его отправили не на кусок промороженной глыбы, а на океанский курорт. Ценг бы даже дал определение "счастливый", но Рено всегда был такой - вне понятий о реальном или гипотетическом счастье. — Если бы что-то новое появилось, я бы позвонил, дзо-то.
— Где Винсент? — хмуро спросил вутаец, помня, что в общем-то, звонить он пытался именно ему.
— Отбыл на срочный вызов, дзо-то! — с готовностью отрапортовал Рено так громко, что даже Руфус поморщился. — Но я его зам! Скажите уже мне тоже хоть что-нибудь!
Ценг с мстительным удовольствием улыбнулся и скосил глаза на Президента.
— Задание меняется, Рено. Ни в коем случае не допустить распространение массированной угрозы в Эдже. Объект номер один ликвидировать.
— Постараемся, босс... Что-о-о?
Кажется, на той стороне, Рено подавился собственным телефоном.
— Это приказ! — раздельно произнёс Ценг. — Существование объекта несёт угрозу жизни Президента. Объект нужно уничтожить. Ты понял меня?
— Да, босс, — на автомате ответил Рено. Ценг просто-таки видел его изумлённые глаза, но не стал дожидаться, пока на него посыпятся вопросы и нажал кнопку отбоя, переводя на Руфуса серьёзный взгляд.
— Ну теперь ты полетишь со мной в Джунон? — спросил он не терпящим возражения тоном и Руфус только кивнул, понимая, что заставило наконец-то Ценга принять окончательное, явно не радующее его решение.
Рено захлопнул телефон и вернул руку обратно за голову. В ангарах было тепло несмотря на близость к заснеженной поверхности - один из трёх вертолётов всегда был заведён и моторы нагнетали тёплый воздух в ближайшие к ангарам помещения. Правда и бензином здесь пахло хуже, чем на заправке, но Рено был не привередлив и беспечно валяться, вытянувшись во весь рост на покрытых спальным мешком деревянных ящиках, это ему не мешало.
Руд задумчиво перебирал забарахлившую рацию, изредка кидая на напарника неодобрительные взгляды.
— Тебе не интересно, кто это был и чего хотел, дзо-то? — так и не дождавшись его реакции, не выдержал рыжий. Руд снисходительно хмыкнул.
— Наш босс без телефона, а Руфуса на "ты" ты не называешь. Нет, мне не интересно, чего хотел Ценг.
Рено обиженно насупился, но потом не выдержал и рассмеялся. На Руда нельзя было обижаться. Не тогда, когда в уголках плотно сжатых губ прячется подначивающая улыбка. Руд никогда не смеялся, но может поэтому Рено старался за двоих?
— Ценг хочет, чтобы мы пришили Сефирота, дзо-то. Как думаешь, что случилось, если он так внезапно поменял решение?
На этот раз Руд отвлёкся и призадумался. На целых полторы секунды.
— Руфус напоролся на предвестников,— уверенно заключил он. — Но раз ты бездельничаешь, значит опасность миновала, а Ценг просто хочет перестраховаться. Мне кажется, он очень заинтересован в сохранении жизни нашего шефа.
— Мы тоже заинтересованы, дзо-то! — воскликнул Рено. — Но как ты это себе представляешь? Сейчас мы просто придём и пристрелим такого клёвого чувака?
— Наши личные отношения не должны мешать выполнению приказов, — рассеянно ответил напарник, выковыривая из раскуроченной рации одну уж очень мелкую деталь. — Диктовать их, впрочем, тоже. Хотя думаю, Ценг знает, что делает. Сефирот в первую очередь - прямая угроза компании и только потом - клёвый чувак. Что с тобой? Раньше тебя не обременяли муки совести.
— Они не обременяют, — махнул рукой рыжий. — Я просто предчувствую, что это будет чисто технически проблемно. И Винса нет... Чего делать будем?
— То, что приказал босс, — Руд снова кинул взгляд на напарника и тому показалось, что за стёклами зеркальных очков угадывается настороженное выжидание. — Наш босс. Не вице-президент.
— Оу... Бахамут меня раздери... — Рено, уже собравшийся вскочить со своего импровизированного лежака, застыл в нелепой позе незавершённого движения. — Ты же прав, мужик, — добавил он, садясь. — Я всё никак не могу отвыкнуть, дзо-то. Но до него не дозвониться, он обещал вернуться только к восьми часам.
— А какие распоряжения он оставил до этого? — повторил Руд, хотя наверняка помнил приказ дословно.
— Сохранить объект живым и, по возможности, целым.
— Вот этим мы и займёмся.
— Но как же шеф?
Руд снял очки и принялся их протирать куском какой-то замши.
— Пока там Ценг, ему ничего не грозит, — произнёс он спокойно, не отрываясь от процесса. — Справились один раз - разберутся повторно. А у нас есть прямой приказ - сохранить объект. И это приказ пока не изменялся. Не думаю, что в городе лучше знают сложившуюся здесь ситуацию. Будем руководствоваться не их словами, а непосредственно полученными на месте результатами. По-моему, это разумно.
Он пожал плечами и поднял взгляд на напарника. Серые, как сталь, глаза были полны уверенности и Рено, обдумав услышанное, согласно кивнул.
— А нас Ценг не вздёрнет за неподчинение приказу?
— Если проблема решится другими методами - нет.
Руд коротко хмыкнул и вновь водрузил очки на голову, превращаясь из человека, внимательно слушающего свои мысли и сердце, в холодного профессионала. Но для Рено произнесённое именно человеком значило гораздо больше.
— Ты - мозг, мужик, — удовлетворённо заключил рыжий и снова улёгся на спину, закинув руки за голову.
— Кому-то же надо, — бесстрастно заметил смуглокожий напарник и встал из-за необструганного стола, отряхивая с коленей невидимый мусор. — В любом случае надо глянуть, как дела у объектов. Что-то тихо у них, подозрительно это.