Смерть - это не повод перестать жить

      В пустыне было жарко. Настолько, что при сильном движении ветер обжигал лицо, а тело обдували не холодящие потоки, а струи текучего пламени. Нельзя сказать, чтобы Винсента это слишком уж волновало, но привычка к комфорту, к сожалению, не атрофировалась в тридцатилетнем летаргическом сне, и Винсенту пришлось сильно снизиться и нырнуть в тень от каньона, отсекавшего лежащие на самом его дне грязно-жёлтые пески от ровной луговой возвышенности.       Хаос безучастно наблюдал за своим подопечным, и стрелку казалось, что тот незримо ухмыляется, презирая человеческую любовь к физическим удобствам.       К счастью, с этой стороны города почти не появлялись обыватели, предпочитая степным и пустынным ветрам тёплые бризы побережья, и Винсент не боялся, что его увидят. Люди нынче были пуганые, и если предоставлялась возможность, по неопознанным летающим объектам предпочитали сперва стрелять, а уж потом разбираться, кто и почему удостоил их своим визитом.       Каньон неторопливо изгибался, как сытая толстая змея с песчано-желтым брюхом, растягиваясь с юга на северо-восток, а потом круто сворачивал к западу, заканчиваясь у города Корел известняковыми скальными нагромождениями, в беспорядке разбросанными по всему северному краю Западного материка. Но так далеко Винсент лететь и не собирался. Перед ним лежала прямая, как стрела, борозда в песке, словно гигантский плуг распахал пустыню на две части. Нечаянно оказавшиеся на его пути камни или скудная растительность были выкорчеваны из земли и лежали на песчаных развалах напоминанием о несоизмеримой силе того неведомого, что проложило сквозь них свой путь, не потрудившись обогнуть.       Но Винсента беспокоило не это. В пустыне водились песчаные змеи, которые теоретически, могли оставить такой след. Иногда змеи вымахивали до таких размеров, что вполне способны были обвиться вокруг планеты и укусить собственный хвост - Винсент видел такую однажды, когда вместе с Клаудом разыскивал дорогу к Храму Древних два года назад. Но таких упрямых и целеустремлённых тварей он не встречал, и чем дальше прямая борозда тянулась вдоль каньона на север, тем темней становились его предчувствия. Сюда его вызвали предупреждением о возможной угрозе, направленной на находящееся неподалёку Золотое Блюдце, но город остался далеко позади, и Турк подозревал, что вызвал интерес у подземного чудовища совершенно не мегаполис.       Хаос лениво взмахивал крыльями, окидывая светящимися золотыми глазами землю под собой. Винсент чувствовал его недовольство тем, что его силу используют ради такой мелочи, но клубок холодного голубого пламени, горевший в груди там, где под сердцем ощущалась точка Прорыва Предела, дарил уверенность в том, что с этим недовольством Валентайн совладает, и когда придёт время, по праву потребует вернуть себе прежний облик и власть над телом.       — Йо, док! А мы к вам с инспекцией!       Профессор Хайт вздрогнул и выронил шприц. Лучащийся жизнерадостностью Рено как ни в чём не бывало поднял покатившийся по полу стеклянный цилиндрик и протянул его доктору.       — А чой-то вы тут делаете?       — Турк, бахамут тебя раздери! — рявкнул старик совсем не старческим голосом. — Откуда столь необоснованное и самоуверенное панибратство? Мне доводилось видеть как разделывают Турков, уверяю, в этом нет ничего сложного!       — Оу, ладно, простите, — изрядно струхнувший парень поднял руки, показывая, что признаёт вину и полностью раскаивается. — Я не хотел вас напугать. Просто тут так все увлечены, я хотел развеселить чуток, дзо-то!       Хайт поджал губы и отвернулся к рабочей поверхности, не снисходя до ответа. Перед ним стояли колбы-пробники с Мако-содержимым и если бы из-за дурацкой выходки рыжего хоть одна была бы повреждена, профессор точно пустил бы Рено на лабораторный материал.       Сдавленное икание привлекло его внимание. Он скосил глаза и увидел, как сидящий на кушетке Клауд пытается удержаться от хохота. Он был обмотан проводами, с присоединёнными к ним электродами и датчиками, и честно сказать, это было не лучшей позой для заразительного смеха, но у Рено был настолько пришибленный вид, что удержаться не было никакой возможности. И это при том, что рыжий по ушам получал достаточно часто, чтобы или привыкнуть, или просто перестать нарываться. Создавалось впечатление, что Рено смеётся сам над собой и приглашает посмеяться прочих каждой своей выходкой. Оставалось непонятным только, как с такими приоритетами его не выгнали из Отдела, но вероятно, его рабочие качества перевешивали внешнюю несерьёзность, так что Рено мог позволять себе до поры до времени.       Правда, зачем ему это было нужно, вряд ли объяснил бы и он сам.       — Ещё один бездельник на мою голову, — проворчал доктор, выбрасывая упавший шприц в урну и раскупоривая следующий.       — У нас приказ - следить за объектом, — невозмутимо напомнил Руд, вырастая за спиной напарника несокрушимым каменным монолитом. — Он у вас, кстати, уже четыре часа.       — И будет ещё дольше, если мне вздумают мешать, — буркнул исследователь, набирая в шприц слабый зеленоватый раствор и кивком показывая Клауду приготовить руку для инъекции.       — Да нам не он нужен! — Рено заоглядывался, но ничего интересного не увидел, кроме уже занятой кушетки, рабочего стола с кучей специализированной техники, и широкой хирургической ширмы, перегораживающей пещеру на две части. Откуда взялось медицинское оборудование Рено не спрашивал. Если бы не отдельное задание, наглый профессор и их с Рудом припахал бы перевозить сюда всё врачебное оснащение, которое только можно было достать в ближайших к Северному Кратеру населённых городах.       — Если вы про Солджера, то он спит, — доктор мотнул головой в сторону ширмы, за которой действительно угадывалось что-то вроде громоздкого кресла. — Разбудите - усыплю вас. Навечно.       — Спит? — Рено изумлённо распахнул рот и даже не обратил внимание на угрозу, судя по голосу - совершенно серьёзную. — А эмм... Он что, не выспался?       Профессор Хайт усмехнулся, не отвлекаясь от процесса инъекцирования Клауда. Судя по лицу парня, эта процедура была далеко не первой, а оценивая количество приготовленных на столе шприцов - и не последней.       — Медикаментозный сон, — пояснил доктор, закончив. — Мне нужна была принудительная седация. Его так изучать легче, он не язвит и не даёт советов.       Рено глубокомысленно почесал затылок и обернулся на Руда в поисках поддержки, но тот выглядел до обидного незаинтересованным.       — Он шутит, — негромко пояснил Клауд, улыбаясь. — Профессор снимает показания активности его мозга во сне. Если какие-нибудь параметры будут ненормальными, значит его мозг не спит.       — И? — вскинул брови Рено.       — Значит его мозг функционирует вне связи с разумом, — не выдержал доктор Хайт, раздражённо гремя пробирками на своём рабочем месте, повернувшись к Туркам спиной. — Например направляет Теней. Или общается с вирусом Дженовы. Или делает что-то ещё, что может объяснить происходящее. Достаточно ясно?       Рено бросил многозначительный взгляд на напарника и тот едва заметно кивнул. Подключённые к генератору люминисцентные осветители дрогнули в узких зеркалах очков.       — И чего уже выяснили, дзо-то? — рыжий бесцеремонно сунул нос в полуразвёрнутые мониторы, где на экране тянулись больше десятка разнообразно изломанных, быстро сменяющихся линий. — Кому он шлёт пламенные приветы во сне?       Профессор раздражённо выдохнул и положил ладони на стол, склоняя голову в разочарованном жесте.       — Молодой человек. У меня мало времени. Меня заперли в полевых условиях и требуют с меня безошибочного результата с нулевыми начальными данными. Мне не выделили ни единого лаборанта, списав всё на секретность, но ваши люди не умеют отличить даже серную кислоту от борной, не то что активное Мако от неактивного. Мне всё приходится делать самому, а это крайне замедляет исследования. Избавь же меня от необходимости оформлять литературный отчёт некомпетентным в вопросе "инспекторам". Результаты я сообщу сам и сразу же, как только проверю и упорядочу. Моему начальству. Не вашему.       — Тем не менее, объект проходит под юрисдикцией нашего отдела, — холодно заметил молчавший до этого Руд, пока Рено обиженно открывал и закрывал рот. Спокойный размеренный голос всё же вернул рыжему самообладание и Рено немедленно заподозрил, что вакантная ниша первого перфекциониста и зануды отдела, освободившаяся с уходом Ценга, уверенно и быстро перестаёт быть бесхозной.       — Если будет замечена хоть одна сомнительная деталь, — между тем продолжал Турк, — способная повлечь за собой угрозу, мы имеем право не дожидаясь конца исследований, ликвидировать объект без суда и следствия. По приказу вашего же, — он намеренно выделил это слово, — начальства. И вас, за попытку утаить опасную информацию.       Профессор Хайт медленно поднял голову, внимательно вглядываясь в лицо невозмутимого мужчины, но оно было привычно бесстрастным и не выражало ни одной неуставной эмоции. Едва ли он ожидал от рослого плечистого бойца, лысого и по-бандитски небритого, подобных рассуждений и теперь пытался разглядеть, какие ещё сюрпризы могут скрываться за этой обманчивой маской недалёкого охранника.       Рено прикусил губу, отводя взгляд. Он обожал наблюдать за этой предсказуемой реакцией незнакомых с его напарником людей.       Но доктор тоже дураком не был.       — Должно быть, что-то случилось, раз вы впервые за четыре часа пришли искать и сравнивать угрозу? — осторожно спросил он, прищуривая глаза за толстыми линзами круглых очков. — Или господин Президент поменял приказ.       — Наш приказ не менялся, — невозмутимо ответил Руд, бессознательно сжимая и разжимая пальцы опущенных вдоль тела рук. — Мы точно так же, как и вы, ждали хоть каких-нибудь результатов, чтобы скорректировать свои действия согласно протоколу.       — Йо, доктор! Чем спорить, уже давно бы поделились с нами, и мы бы с чистой совестью отвалились! — воскликнул Рено, видя, как недобро искрит воздух между его напарником и насупленным профессором. — Не надо литературно упрощать, скажите хоть как есть.       Как же вы меня достали, читалось в тусклых, прищуренных глазах старика. Но вслух он ничего не сказал, склоняясь к микроскопу и настраивая многочисленные линзы.       — Нормально всё, — сказал Хайт, бросив короткий взгляд в мониторы, на которых бежали изломанные змейки энцефалограммы. — Пока всё статично. Подержу его до выброса для верности, а там посмотрим.       Рено хотел заикнуться о том, что как раз выброса Теней и не хотелось бы допускать, но Руд вовремя положил ему руку на плечо. Профессор и так выглядел раздражённым и торопить его было ни к чему. Турк идеально знал протокол действий, и понимал, что при всей их браваде, они ходят по краешку дозволенного. Единственный лояльный живой член Научного департамента Корпорации, профессор Хайт действительно имел право отчитываться только Президенту или совету директоров, а допустить это было крайне нежелательно.       Клауд улыбался, глядя чуть в сторону. Кажется, это противостояние нешуточно его забавляло.       — А с ним вы чего делаете? — как ни в чём ни бывало, спросил Рено, кивая в сторону Страйфа. — Он тоже кем-то управляет?       — Ты обещал уйти как только получишь ответ, — безнадёжно вздохнул доктор, отчаявшись избавиться от надоедливого Турка.       — Я обещал уйти, если бы мы не потеряли время на препирательства, — возразил рыжий. Хайт устало прикрыл глаза. Похоже, единственным способом заставить молчать нахального Турка, было говорить самому.       — На нём я проверяю взаимодействие информационно видоизменённого Мако. Это поможет понять, чем его жизненная сила отличается от стандартной, не заражённого Геостигмой человека. Иди-ка, кстати, сюда, будешь моей контрольной группой, раз уж так горишь желанием во всё сунуть свой нос.       — Чего? Я? — Рено так изумился, что даже не сообразил сопротивляться, когда доктор внезапным рывком схватил его за руку и притянул к себе. Руд моментально очутился рядом с напарником, заслоняя собой от врачебного произвола, но профессор отрицательно мотнул головой.       — Не бойтесь, никаких экспериментов. Просто немного крови для сравнения. Из пальца.       Турки внимательно следили, как профессор Хайт выдавливает из проколотой подушечки Рено несколько алых капель, размазывает их по плоским стёклышкам и капает на каждое светящимся активизирующим реагентом.       — Ну и как? — не выдержал рыжий, посасывая пострадавший палец, когда доктор с удовлетворённым лицом принялся что-то конспектировать в исследовательском журнале. Руд же отметил, что старик не доверяет информацию компьютеру, предпочитая бумажные носители.       — Что ты знаешь о Геостигме, Турк? — спросил профессор, не отвлекаясь от письма. Но не дожидаясь ответа, неторопливо продолжил. — Все думают, что это клетки Дженовы разрушали организм. Вызывали все эти язвы, гной и непроходящую слабость. На самом деле, они просто пытались подчинить человека себе, не причиняя ему вреда. А убивала его, как это ни странно, Планета. Мако внутри каждого организма активизировалась, воспринимая это угрозой, и пыталась уничтожить заразу, разрушая сам организм. В конце концов, иммунная система сжигала сама себя и человек высвобождал энергию Мако - уже активную - в поток Лайфстрима. И что интересно, эта активная Мако по своему информационному строению идентична той, что перерабатывали Мако-реакторы или сконцентрированной в Материи.       — И-и-и... О чём это нам говорит? — переспросил Рено, не дождавшись продолжения. Доктор Хайт, видимо, закончивший мысль, перевёл на парня непонимающий взгляд, а потом презрительно покачал головой.       — Что же творится в ваших маленьких смешных головках? — недовольно спросил он. — Почему я должен всё разжёвывать тем, кто не поймёт и десятой доли ценности этой информации, но при этом имеет наглость считать, что он чем-то может управлять в этом мире? Это говорит нам о том, почему Тени нападают на людей, перенёсших заболевание. Мако в их организмах активна и представляет для Теней такую же цель, пищу, если хотите, как и Мако в реакторах или Материя. Я могу ошибаться в своей теории, но вероятность того, что она верна приближена к девяноста процентам. Теперь в моей речи нет новых и незнакомых слов, Турк? Я удовлетворил твоё любопытство и могу продолжить работу, или мне и дальше отвечать на вопросы, способствующие духовному и интеллектуальному обогащению доблестных агентов Шин-Ра?       Рено хмыкнул в ответ на едкое замечание и пожал плечами, засовывая руки в карманы пиджака.       — Я всё понял, профессор. Но вы так и не сказали, как их нейтрализовать, дзо-то!       Хайт закатил глаза, развернулся лицом к столу и принялся раздражённо переставлять склянки с места на место.       — Никак, Турк. Я исследователь а не нейтрализатор. Я объясняю явления. Что с ними делать - ваша забота.       Стоящий за спиной напарника Руд вскинул голову, словно что-то вспомнив, и предупредительно положив ему руку на плечо. Рено обернулся и Руд мотнул головой в сторону двери. Рыжий на мгновенье задумался, просиял и кивнул.       — Иди-иди! Я потом догоню, дзо-то. А то знаешь же, за всем самому приглядеть надо. Вдруг опять всё из-под контроля пойдёт.       Руд кивнул - очень серьёзно, без тени иронии, так, как умел только он в ответ на насмешливые самонадеянные заключения напарника - и вышел из полевой лаборатории.       Доктор Хайт горестно вздохнул, страстно желая разнообразить свои модели для исследования одним наглым рыжим Турком. Но история уже однажды показала, что ничего хорошего из этого не получается и исследователь с сожалением сдержал свой порыв.       У него в любом случае ещё есть, над кем импровизировать.       Винсент понял, куда стремится его таинственный попутчик, ещё когда миновал пролив между Северным и Западным материками. В самом деле, там, где всё началось, должно и кончиться. Попутчик сильно уступал ему в скорости, но Винсент и не мог быстро лететь при зимней погоде. Кроме того, он здорово устал контролировать Хаос, который уже давно порывался умыть руки и бросить своего хозяина прямо над Спящим лесом.       Именно здесь они и встретились. В мерцающем сиянии светящихся бледно-голубых деревьев любой объект на поверхности земли выделялся чёрным, не отбрасывающим теней пятном, и потому был заметен даже с высоты. И тот, что сейчас двигался внизу больше всего напоминал изогнутый тёмно-красный плавник. Он распахивал плоть земли точно водную гладь и оставалось только гадать, что за создание могло так легко прокладывать себе путь под толщей скал и наползающих с севера ледников.       Но совершенно твёрдо, оно стремилось к Северному Кратеру, где в сумерках уже собирались Тени.       И где был Сефирот.       Винсент спустился ниже, тяжело хлопая рваными кожистыми крыльями. Ветер снова бил в правое плечо и сопротивляться ему было гораздо тяжелее, чем в чреве вертолёта.       Где-то это уже было, подумалось ему почти с иронией.       Плавник приостановился. Остановился и Валентайн, заинтересовавшись его поведением. И вдруг из-под земли выросла гигантская плеть из семи или восьми конусообразных когтистых сочленений, и с оттяжкой хлестнула по воздуху. По тому месту, где завис сотканный из багрового мрака крылатый силуэт в остро-багряном игольчатом венце.       Точнее, по тому месту, где он только что был. Винсент в последний момент почуял угрозу и стремительно вскинул крылья, а поток безумного ветра ударил в них, как в паруса, относя его на безопасное расстояние. Хаос играюще оскалился, собираясь призвать Силу в ответ на такое внушительное объявление войны, но Винсент не позволил тёмной сущности одержать верх над сознательным хладнокровием. Он снова набрал недосягаемую для чудовища высоту, с беспокойством глядя, как исчезает в земле сегментированное щупальце, и сорвался вперёд, оставив за спиной настороженно замерший, рубиново-красный плавник.       Ненадолго замерший.       Теперь Валентайн знал, кто это.       Проснулся Сефирот в самом препаршивом настроении, которое только может быть у человека, ненавидящего медицинское оборудование. Но сам по себе этот факт был не так уж и плох, потому что способность испытывать эмоции, атрофировавшиеся за семь лет анабиоза, не могла не радовать. Как и способность чувствовать своё тело, управлять им и...       Бахамутов профессор! Он что, выкачивал из него кровь?       Сефирот содрал с себя прозрачный пластиковый шлем с доброй сотней проводов, тут же запутавшихся в волосах, и с возмущением воззрился на свои руки. На сгибах локтей темнели расплывшиеся синяки, несмотря на прямой запрет бывшего генерала использовать себя в качестве подопытного исследуемого. Он, собственно, и на медикаментозный сон соглашаться не собирался, но профессор так убедительно уговаривал, а Клауд так убедительно молчал...       За ширмой запищали мониторы, но прежде, чем доктор бросился проверять объект, объект вышел к нему сам, с грохотом волоча за собой запутавшийся проводами шлем.       — Снимите это с меня, — с ненавистью процедил Сефирот, не преуспев в самостоятельном освобождении. Лайфстрим Лайфстримом, но долгое недвижное пребывание во льдах, превратили его волосы в копну спутанной ломкой паутины, не поддающейся ни расчёсыванию, ни даже разбиранию.       А обрезать их было жалко.       — Как ты очнулся? — непритворно удивился профессор Хайт, роняя от неожиданности журнал для записей. — В тебе седативного на трёх Бегемотов хватило бы. Эй, ты, помоги ему!       Приказ даже запоздал. Сидевший на кушетке Клауд подскочил и бросился освобождать Сильверхэда из плена ценного медицинского оборудования.       — Надо было на четырёх, — нелюбезно ответит Сефирот и без перехода продолжил. — Я, кажется, запретил исследования моего организма, чтобы через два года по миру не бегали твари с моим лицом и моим генетическим кодом.       — Не побегут, — небрежно заверил его доктор, даже не пытаясь оправдать нарушение запрета. — Всего лишь стандартные анализы. Ты семь лет находился в коме, в чистейшем неактивном Лайфстриме. Вдруг у тебя Мако-болезнь?       — Успокойся, генерал, — вмешался ещё один голос, насмешливый и бесстрашный. — Все исследования проходят под надзором нашего отдела. У нас не бывает утечек информации.       Сефирот скосил глаза и увидел горделиво ухмыляющегося Рено. Нахальный Турк стоял рядом, непринуждённо закинув на плечо металлическую дубинку-электрошокер, и даже не думал принимать серьёзный вид.       — Расслабься, — повторил он с примиряющей улыбкой. — В крайнем случае, мы знаем, где его искать.       Сефирот раздражённо вскинул брови, припоминая, чем закончились поиски подобного энтузиаста в последний раз, но обвинять старика прекратил. В памяти всплыл невозмутимый Винсент. "Чем лучше ты будешь себя вести, тем больше у тебя шансов", - сказал он ему. Не то, чтобы Сефирот так дорожил этими призрачными шансами на жизнь и свободу, но...       Бахамут их всех раздери. Разочаровывать доверие не хотелось совершенно.       Да кто этот чёртов Турк вообще такой?       — Валентайн не вернулся? — неожиданно для себя спросил Сефирот. Рено пожал плечом и улыбнулся шире.       — Пока нет. Ещё часа два в запасе, дзо-то. Уже соскучился?       Сильверхэд не снизошёл до ответа и отвернулся, недоумевая про себя, почему его так покоробил этот вопрос, или вернее - его небрежно-покровительственный тон. Клауд как раз выбирал влажные электроды из серебрянной гривы, стараясь, впрочем, не задевать сами волосы и Сефирот постарался переключиться с внутренних ощущений на внешние. Светловолосый герой то ли брезговал, то ли опасался, то ли всё ещё не мог избавиться от благоговейного трепета, который испытывал когда-то давно к первому и лучшему Солджеру Компании, и это было заметно.       Это напрягало.       Но в любом случае, Сефирот смолчал и даже когда недовольный доктор опять полез светить врачебным фонариком в глаза и проверять рефлексы, лишь инстинктивно прищурился и сжал губы.       Профессор Хайт же не переставал бурчать, что бывший Солджер сорвал ему важные отчётные исследования, но на повторении не настаивал. В воздухе уже ощущалась тревожность, разлившаяся вместе с ранними северными сумерками, как и всегда перед выбросом скапливающихся в подземном Потоке Жизни Теней.       — Хватит, — бросил Сефирот, уклоняясь от необходимых, но неприязненных касаний чужих пальцев, и не жалея собственных волос, сам выдрал последние два или три провода из ломкой белёсой путаницы. — Я устал, долго мне здесь находиться?       — До выброса, — удивился профессор. — Ты куда-то торопишься?       — Мне не хотелось бы здесь оставаться во время нападения Теней, — спокойно ответил Сильверхэд. — Меня больше не обвиняют в сговоре с ними? В таком случае, думаю, я мог бы покинуть ваш гостеприимный лагерь.       — Извини, мужик, — снова влез Рено, как бы невзначай помахивая шокером. — Только с разрешения босса. Потерпи пару часов, дзо-то. Потом тебя переправим первым же рейсом. Здесь скоро будет жарковато, так что нам всем придётся отсюда лыжи двинуть.       — Жарковато? — недоумённо переспросил Солждер, переводя на Рено глаза. Нехорошее предчувствие опасливо ёкнуло в груди. — Что вы собираетесь здесь сделать?       Рено так самодовольно и искренне усмехнулся, что Сефирот сразу понял: предчувствие оправдано...       — Взрывчатка заложена здесь и здесь, в основании всех стен Кратера. Сама по себе штука безвредная, хоть ешь её. Срабатывает только от высокочастотного импульса. Детонаторы вот тут...       Смутно знакомый голос привлёк внимание Сефирота и он, помедлив, заглянул в помещение. Рабочий зал, примыкающий к вертолётным ангарам и соединённый с ним прямым проходом, был почти пуст, не считая двух наполовину сложенных палаток и нескольких работников технического отдела, пакующих вещи. Но здесь хотя бы было тепло, а Сефирот с некоторых пор чувствовал, что приобрёл стойкую антипатию ко всему, что связано со льдом и холодом.       Ещё двое человек находились за столом с разложенной на нём картой местности, и если по чёрному строгому костюму, стоящий спиной опознавался, как Турк, то напротив него был ни кто иной, как Сид Хайвинд, бывший выкормыш Палмера. Сид водил пальцем по карте, что-то показывая Турку, и продолжал говорить о взрывчатке, не выпуская изо рта незажжёную сигарету. Турк молча внимал, кивая, и вся его спина источала непоколебимую уверенность.       — По внешнему кольцу заряды реже, так что стены обвалятся внутрь. Здесь и здесь точки контроля. Всех своих гастарбайтеров вывезли? Если что, могу взять часть их груза на борт.       — В этом нет нужды, — негромко возразил Турк и Сефирот, не сдержавшись, подошёл поближе, заинтересовавшись беседой. — Часть оборудования остаётся здесь, до последнего записывать сигналы.       — Да их завалит в первые минуты!       — Не важно. Это только приёмники. Электромагнитные сигналы сразу же передаются в Аналитический отдел и уже там обрабатываются. Осталась только лаборатория, но там пока всё непонятно. Будем ждать до приказа.       — А если приказа не будет?       — Тогда действовать по ситуации, — Турк усмехнулся и Сефироту почему-то подумалось, что это размытое "действовать по ситуации" лучше всего характеризует Турков в целом.       — Ну, короче, вам виднее! — Сид потёр шею и кинул взгляд исподлобья на своего собеседника. — Вы мне только команду дать не забудьте, а то ваш план "А" мне доверия вообше не вселяет.       Он криво усмехнулся, зажав сигарету зубами, и вдруг его взгляд скользнул в сторону, поверх плеча Турка, и остекленел.       Сефирот едва удержался от желания мрачно помахать ему рукой.       Незажжённая сигарета выпала из открытого рта на стол, смяв фильтр и раскрошив хлопья чёрного табака. Наверное Сид бы протёр глаза прежде, чем поверить им, или даже спросил об увиденном окружающих, но чёрт возьми, где ещё не объявиться Сефироту, как не в недрах Северного Кратера? Так что он просто смотрел в лицо смертельного врага Планеты и как показалось Сефироту, был адски напуган.       Впрочем, это не помешало Сиду, по истечении двух томительно-долгих секунд, выхватить из кобуры на бедре пистолет и мгновенно прицелившись, два раза надавить на курок.       Эхо радостно подхватило грохот от сдвоенного выстрела, заметавшись под сводчатым потолком пещеры.       По счастью, остекленевший взгляд и распахнутый в немом изумлении рот пилота, видимо, натолкнули стоящего к нему лицом Турка на какие-то размышления, но он, вместо того, чтобы поддержать Сида в неравной борьбе с мировым злом, жёстко вскинул правую руку, отталкивая его оружие в сторону. Пистолет дёрнулся, пули просвистели в добром метре от плеча Сефирота, который, к тому же, успел отпрянуть в противоположную сторону, и выбили каменную крошку из монолитной стены пещеры.       — Эй, какого?.. — Сид был умён и не стал преодолевать внезапное сопротивление мужчины, но воззрился на него с непониманием и злостью. — Это же...       Турк полуобернулся и окинул сильверхэда невозмутимым взглядом поверх узких зеркальных очков.       — Да, и что? Ты что, Сефирота никогда не видел?       Сид видел. Ещё как видел, это читалось в его глазах. Если бы не пламенная вендетта Клауда, Сефирот мог бы честно сказать, что этот человек ненавидит его сильней всех на Планете, причём из абсолютного чувства долга. Но устраивать сеанс взаимных объяснений у него не было ни сил, ни желания, и он довольно равнодушно проследил, как нехотя убирается оружие обратно в скрытую кобуру.       Сид продолжал молча пялиться и если Сефирот верно помнил его по прошлой жизни, это означало крайнюю степень потрясения.       Ругательства, по крайней мере, сняли бы напряжение...       — Вне зависимости от плана "А", план "Б" будет использован, — продолжил между тем Турк, возвращаясь к карте. — Да оторвись ты от него, Сид! Чего к мужику пристал?       Сид сморгнул, переводя взгляд с презрительно усмехающегося генерала на Турка, словно заново вспоминая, о чём они тут говорили.       — Я, похоже, много пропустил, да? — спросил он подозрительно и захлопал себя по карманам в поисках сигаретной пачки. Вытащив сигарету, тут же прикурил, напряжённо обдумывая ситуацию. — Не забудьте мне потом объяснить, что происходит в этом трёхнутом мире.       — Непременно, — пообещал Турк, не отвлекаясь от изучени карты местности. Сефирот, не увидев в его движениях никакой неловкости по поводу своего присутствия, тоже подошёл к столу, предусмотрительно встав по левую руку своего невозмутимого защитника. Чувствовать себя обузой было противно до тошноты, но с другой стороны, пока его защищают, у него есть шансы на полноценное возвращение. Оружия же ему, разумеется, не дали. Клауду, впрочем, тоже. Это непостижимым образом его успокаивало и примиряло со своим положением.       На столе лежала крупномасштабная карта Северного Региона, большую часть которой занимал Кратер. По окружности самых высоких его стен стояли заметные маркеры, общей численностью до двух десятков, и ещё какие-то топографические метки, назначения которых Солджер не смог сходу определить. Но и без того всё было довольно понятно.       — Так вот... — Сид с видимым трудом собрался, заставив себя не пялиться на Сефирота неотрывно, и снова ткнул пальцем в центр нагромождения обозначений. — Здесь начнётся цепная реакция, так что лагерь будет не засыпан а взорван к такой-то матери. А закончится вот здесь, — он переместил палец чуть в сторону, — так что ваши антенны накроет в промежутке. Сказали бы раньше, я бы оставил их напоследок.       — И так сойдёт, — отмахнулся Турк. — Взрывотехники всё замерили, оползни от взрывной волны всё равно дойдут раньше. Главное - саму дыру засыпать. Тени сквозь землю не любят вылезать, может хоть это их задержит.       — А если нет?       — Тогда будем действовать по ситуации.       Сид хмыкнул и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Что-то его явно волновало, но Сефирот предпочёл не спрашивать. Вместо этого он опёрся ладонями на стол и окинул собеседников внимательным взглядом прищуренных глаз.       — И что, по вашему, вы собираетесь делать? — спросил он почти лениво, заработав два настороженных взгляда в ответ. — Вы хоть понимаете, к чему это приведёт, если вы сейчас начнёте взрывать в самой больной точке Планеты?       — Ни к чему это не должно привести, — Сид насупился и сурово сжал челюсти. — Мы закроем рану Планеты и Поток займёт то место, которое он и должен занимать - под землёй, в недоступности.       — А если Планета решит, что её атаковали снова?       — Ну мы же не в Кратер снаряды сбрасывать будем, — медленно выговорил пилот. — Ювелирно пройдёмся по краешку. Но ты можешь взять лопату и закопать Кратер вручную.       Сефирот физически ощущал, как хочется выговориться прямолинейному Сиду, заявить о том, что по большому счёту, и в создании Кратера виноват только он - слишком уж сплелись образы Дженовы и Сефирота в головах. Но Хайвинд не стал бросаться обвинениями. Видно, действительно задумался, к чему может привести агрессивная политика в таком месте.       — Где твоё сопровождение, — между тем, спросил бритоголовый Турк, недобро разглядывая Сефирота сквозь непрозрачные стёкла.       — Рено ругается с вашим медиком, — Сефирот улыбнулся, со смесью снисхождения и очарованности на лице. — Как я понял, они не сошлись во мнениях, какую технику эвакуировать в первую очередь. Доктору всё так близко к сердцу... Даже не скажешь, что всё это он получил бесплатно.       Турк перевёл взгляд на проход в коридоры, туда, откуда пришёл Сефирот, и где оставался его рыжий сослуживец, как будто в сплошной темноте, едва разбавленной редкими лампами и тусклыми просачивающимися с поверхности лучами света, можно было действительно что-то разглядеть. Возможно, это было беспокойство, но генералу всё же почудился в сосредоточенном лице отголосок того же снисхождения и очарованности, что владел и им. Причём в гораздо более личной степени.       — Значит вы действительно хотите сравнять Кратер с землёй? — вздохнул Сефирот, не дождавшись более эмоциональной реакции на свои слова. — Теней это всё равно вряд ли задержит. Они не материальны.       — Тогда Эдж лишится половины своих реакторов, — Сид скривился, прикусив сигарету коренными зубами, — Их и так четыре всего, тех что с Третьего и Четвёртого секторов перетянули. Поступил приказ этого не допустить.       — О, да, что Шинра умеет делать, так это приказывать, — равнодушно ответил Сефирот и отошёл от стола, высокомерно передёрнув плечами. — Ты думаешь, до вас таких гениев не было? Если уронить в Кратер хоть одну гранату, Планета призовёт Омегу чтобы себя защитить. И тогда все ваши Тени покажутся вам абсолютной ерундой на фоне этого.       — Слушай ты, умный! — не выдержал Сид, взревев, точно раненый Бегемот. — Вся заваруха началась благодаря твоей сраной Дженове. Уже две тысячи лет заваруха, а ты тут стоишь и морду воротишь, как будто тебя это не касается! Да если бы ты мозгами думал, а не задницей, ничего бы не было, ни Метеора, ни Геостигмы. Мы здесь хоть что-то делаем, за тобой дерьмо разгребаем, хоть бы спасибо сказал, блядь белобрысая!       Дальнейшего следовало ожидать. Не справившись с обуревающими его эмоциями, Сид подскочил к Сефироту, слишком поздно снизошедшему до внимания к словам несдержанного пилота, и от души засветил ему кулаком в челюсть. Сефирот не успел закрыться. Руд невероятно проворно для своего массивного тела ринулся между сцепившимися мужчинами, но сильверхэд уже понял, что к чему, и с удовольствием ответил хорошим хуком куда-то под дых согнувшемуся Хайвинду. Тот взревел и через мгновение оказался на полу - Сефирот со стуком приложил его лопатками к камням и злобно ощерился.       — Заткнись, неандерталец!       — Уймитесь оба! — гулко рявкнул сверху Турк, оттаскивая Сефирота за воротник. Тот хотел было отмахнуться и добавить, но сейчас почему-то злость не била в виски, затуманивая разум, а наоборот, оставляла его кристально чистым. И Сефирот мгновенно рассудил, что продолжение не скажется в его пользу.       Следующим движением Руд вздернул за грудки Сида. Тот задыхался, глядя на противника холодными злыми глазами, и потирал шею - кажется, там что-то хрустнуло в момент падения. И тоже молчал, прикидывая свои шансы на победу.       — Он дело говорил, — Руд убедившись, что Сефирот и Хайвинд, пусть и сверлят друг друга ненавидящими взглядами, не рвутся в бой снова. Хотя, ненавидящий он был только у Сида. В глазах бывшего генерала плескалось ледяное презрение, пополам с горечью. — Место нестабильно. Если Лайфстрим подвергнется ударам, Планета может не понять.       — Да всё под контролем, — пилот вырвался из цепких пальцев Турка, чуть не оставив там все пуговицы, и одёрнул куртку. — До него взрывы даже не дотянутся. Только насыпью накроет, как и должно было быть.       Руд покачал головой и отвернулся, сворачивая карту. Ставшие случайными свидетелями молниеносной драки Техники облегчённо выдохнули и разошлись по своим делам, паковать оставшиеся вещи и грузить на неторопливо проворачивающие в ожидании взлёта винтами вертолёты.       И в этот момент их ленивый рокот был прерван непривычным хлопающим звуком, будто гигантские кожаные полотнища плескались на ветру. Все трое повернули головы ко внешнему входу в ангары, и увидели, как из хмуро-серых снежных полос метели соткался уродливый человекообразный силуэт, устало взмахивающий широкими когтистыми, как у летучей мыши, крыльями. Облепленный снегом, он тяжело приземлился на задние ноги и длинные когти сверкнули золотом. Свет, даже неяркий, бил гостю в спину, не позволяя разглядеть лица, и с каждым шагом, приближающим его к замершим мужчинам, силуэт менялся, перетекая во что-то смутно знакомое и более привычное глазу. Чёрно-багровые крылья сложились за спиной подобием плотного, изрезанного выемками плаща, жёсткий шипастый венец, похожий на веер из наконечников окровавленных стрел и копий, сгладился, стёк с головы расплавленными потоками, чтобы взвихриться на совсем не дружелюбном ветру длинными змеино-чёрными прядями волос. Хищное золото когтей тускнело и сами когти втягивались, обрастая сперва туманной, а затем вполне человеческой плотью, сегментами латной перчатки, пластинами высоких сапог. А тусклое свечение где-то в районе груди исчезло окончательно, позволив различить мелкие блики на металлических пряжках многочисленных ремешков тёмно-алой накидки.       — Проклятье, опять стричься придётся, — недовольно заметил Винсент, подходя и скосив глаза на рассыпавшиеся по плечам изломанные пряди волос. — Ну как у вас тут, есть новости?