25 ноября 2147, 12:20,
больница «Ёнсэ»
- Прямо так и сказал? – Джунмён охнул в трубку, прикрывая рот ладонью, чтоб его не услышали.
- Да. А потом я уже не смог до него дозваться, - вздохнул волчонок. – Он думал про снег, про какой-то дом… про тебя. Мыслей было столько, что я не успел всё разобрать. Он не отвечал мне больше. Я испугался, хотел его как-то растормошить, привлечь его внимание, и тогда… - он замялся, не зная, как сказать доктору о главном, и в итоге выдохнул всё разом: – В общем, я сообщил ему, что Джонин очнулся.
- Что? Боже, Сэ! Ну зачем? – простонал Мён.
- А что? Зато он хотя бы отреагировал! – насупился вервольф.
Доктор Ким тяжело вздохнул, с ужасом представляя себе нынешнее состояние Кая. Что бы между ними не происходило, сердце за волка болело всё так же сильно.
- И что он тебе сказал?
- Ну, - настала очередь Сэхуна вздыхать, - сказал, что теперь он за тебя спокоен.
«Спокоен?»
Джунмён вытянул лицо. В сердце что-то неприятно кольнуло. Спокоен он! Значит, вервольфу больше нет до него дела? Так, что ли, получается?
- Ясно, - сухо бросил Мён. Ему захотелось сменить тему. – Ладно, не будем больше о нём. Расскажи лучше, как у вас дела.
- Пока всё в норме. - Сэ сразу повеселел. Он тоже рад был сменить тему, тем более что и повод для этого был хороший. - Как ни странно, но сегодня с нашими силами всё в порядке. Ещё ни одна не вышла из-под контроля.
Доктор Ким же, напротив, ничего хорошего в этом не увидел.
- Я думаю, это из-за полнолуния, - серьёзно проговорил он. – Вы же сами знаете, какое влияние полная луна оказывает на нео-клетки. Она ослабевает их активность. Наверно, поэтому с вашими способностями сегодня нет проблем. Только это состояние слишком кратковременное. Буквально на одни сутки.
- Да? Об этом я не подумал, - заволновался волчонок, а потом почти всхлипнул: - А ночью опять будет так же больно?
- Не волнуйся, я к этому времени что-нибудь обязательно придумаю, - пообещал Джунмён. – Во всяком случае, вакцина, которую я использовал в прошлый раз, к ночи будет готова. Минхо как раз этим занимается.
Сэхун очень переживал, однако поводов не верить доктору Киму у него не было. Джунмён их ещё не разу не подводил.
- Тогда до вечера, - сказал вервольф. – Мы будем ждать от тебя новостей.
- Да, до вечера. И, Сэ… - Мён неуверенно закусил губу, - напомни Каю про полнолуние, ладно?
- Он знает, док, - сочувствующим тоном ответил волчонок.
- Что ж…
Закончив разговор, доктор Ким вернулся обратно в палату и на цыпочках подошёл к спящему Джонину. Удобно усевшись рядом с разведчиком и откинувшись на спинку койки, он глубоко задумался о предстоящей ночи, поэтому совершенно пропустил момент, когда тот проснулся.
Джонин некоторое время за ним наблюдал, ничем себя не выдавая. Ему было интересно смотреть на Джунмёна. Интересно и отчего-то неловко. Будто подглядывал или пытался разгадать мысли. На самом деле, Джонин был бы совсем не прочь узнать мысли любимого, тем более что выглядел тот очень встревоженным и чем-то озабоченным. Парень часто вздыхал, нервно поджимал губы, хмурился, закрывал глаза, словно пытался успокоиться, а иногда отрешённо, совершенно безучастно смотрел в потолок, и тогда от всего его облика исходила такая пугающая и беспросветная грусть, что Джонину в итоге стало не по себе.
- Иди ко мне, Мённи, - тихо позвал он, когда на печальный образ любимого смотреть стало невыносимо.
Доктор Ким неторопливо перевёл взгляд на разведчика, и на его губах появилась тёплая улыбка.
- Проснулся? – Джунмён мягко коснулся пальцами волос Джонина, поправляя непослушную чёлку.
Тот ответил едва заметным кивком головы, а затем ухватил доктора за локоть и потянул на себя, прося того лечь рядом.
- А если медсестра зайдёт? – забеспокоился Мён, пытаясь вновь принять сидячее положение.
Но Джонин решительно сгреб парня в охапку и, притянув его к себе ещё ближе, буквально придавил рукой, чтоб тот не вырывался. Доктор нервно дёрнулся и зажмурился, резко выставив вперёд руки, будто защищаясь, но уже через несколько секунд оцепенело замер, услышав над ухом удивлённое и встревоженное «Мён?».
Джонин скользнул взглядом по его напряжённым рукам, что уткнулись ладонями ему в грудь, и снова недоумённо уставился на Джунмёна. Тот не поднимал опущенной головы.
- П-прости… - несмело и виновато.
Руки, которые отталкивали, теперь отчаянно цеплялись за ткань больничной пижамы.
У Джонина сердце сжалось.
- Хороший мой, любимый… - разведчик кончиком своего носа коснулся чужого. Выглядело смешно и по-детски, но он всегда так делал. – Совсем отвык от меня за это время, да? - Он погладил парня по спине. - Не извиняйся, слышишь? Ты так долго был один, без меня. Я всё понимаю, родной мой. Я всё понимаю.
Джунмён доверчиво прижался, пряча на чужой груди алеющие щёки. Совесть больно скребла когтями душу, и парень никак не мог поднять глаз на Джонина, никак не мог сознаться, не мог сказать, что не в его долгом одиночестве дело… Он молчал, трусливо и позорно, и глотал застрявшие в горле слёзы, пока слушал слова разведчика, которыми тот пытался его успокоить.
- Прости меня, мой хороший. Ведь это я тебя оставил совсем одного, в пустой квартире, - медленно и с трудом шептал Джонин, обнимая любимого за плечи, - заставил страдать… и плакать в одиночестве… Это я уехал, обещая вернуться… и так надолго задержался с выполнением обещания. Прости, Мённи... Я так виноват... Твои печальные глаза разрывают от боли моё сердце, но я сделаю для тебя всё, что угодно, мой хороший… чтоб только ты улыбался мне как раньше, чтоб только ты … снова был счастлив. Я всю свою жизнь посвящу лишь одной твоей улыбке… Верь мне, Мённи.
Джонин замолк, неожиданно прерываемый поцелуем Мёна. Тот несмело коснулся его губ, впервые целуя разведчика с момента, как он очнулся. Нежно и мягко, с такой осторожностью и бережностью, что сердце невольно замирало, боясь ненароком спугнуть своим стуком всё волшебство и хрупкость момента. Джонина охватил трепет, и он блаженно закрыл глаза. В памяти всплыли все их долгие свидания с Джунмёном, тихие вечера у старшего на квартире, счастливые глаза, с отражающимися в них звёздами, внезапное «люблю», что слетело с губ студента-младшекурсника в кромешной темноте тесной комнатушки, и первый робкий поцелуй, на который Джунмён смущённо ответил. Всего было в голове так много и так ярко, что разведчик задержал дыхание, погружённый в пучину самых счастливых мгновений своей жизни, ощущая вкус губ Мёна на своих губах.
- Люблю тебя. – Джонин снова оробел, произнося признание.
Джунмён неловко улыбнулся ему и рукой взъерошил непослушные волосы Джонина, затем снова лёг на спину и отрешённо, даже как-то устало уставился в потолок. Разведчик заволновался. Нет, его встревожила не грусть в глазах любимого, а то, что его признание впервые осталось без ответа.
- Ты выглядишь обеспокоенным, - отгоняя прочь мрачные мысли, разведчик взял Мёна за руку и переплёл их пальцы. - У тебя что-то случилось?
Мён не смог сдержать тяжёлого вздоха.
- Сегодня полнолуние. Уже третье для вервольфов. Но так как их организм преобразуется, я боюсь, в этот раз обычной вакцины будет не достаточно, чтобы облегчить их боль этой ночью, - поделился доктор Ким своей тревогой. - Я не знаю, что мне делать… Понимаешь, они заслуживают жизни, обыкновенной, человеческой. Они заслуживают того, чтобы стать людьми. И если бы сыворотка была уже готова, им бы не пришлось сегодня мучиться. Они… могут не выдержать… - Глаза доктора увлажнились, и он лёг на спину, быстро моргая. Ему была ненавистна своя слабость. - А я просто в тупике. Я не знаю, в чём ошибка… - с горечью прошептал он.
Джонин терпеливо ждал продолжения рассказа, помня по опыту, что если уж старший решил выговориться, то непременно выложит всё.
- Понимаешь, - действительно вскоре продолжил тот, - Кёнсу смог рассчитать формулу, благодаря которой был найден идеальный баланс между двумя главными составляющими сыворотки – «Антигеномом», веществом, способным разрушить без вреда для организма третью спираль ДНК, и «Сильвером», вирусом, способным уничтожить нео-клетки. Однако… вопреки ожиданиям, как раз-таки из-за этого баланса между ними не происходит нужное взаимодействие. Как бы объяснить? Они словно блокируют друг друга, и процесс, который должен происходить при попадании в него сыворотки, не происходит. Такое чувство, будто не хватает какого-то катализатора… Но при этом я не могу ничего добавить лишнего в сыворотку, потому что тогда баланс нарушится….
- М-да… задачка, - с сочувствием вздохнул Джонин, мягко поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони любимого.
Он задумчиво свёл брови, размышляя над услышанным и вспоминая всё то, что Мён ему уже рассказывал ранее о вервольфах.
- А что с организмом вервольфа происходит в полнолуние? – неожиданно спросил разведчик. – Ты говорил, что полная луна влияет на нео-клетки.
- Ну да, - подтвердил парень. - Нео-клетки слабеют и замедляют своё восстановление.
- Но не уничтожаются? – уточнил Джонин.
- Нет.
- А если ввести сыворотку в полнолуние? Процесс их уничтожения начнётся?
Мён удивлённо на него уставился. Такой вариант он не рассматривал. Доктор долго что-то соображал в своей голове, что-то высчитывал, а потом громко и поражённо охнул:
- Джонин! Не может быть! Ты гений! – Он бросился обнимать парня, при этом тараторя: - Вот тот самый независимый катализатор – полнолуние! Процесс замедлится естественным путём, соответственно баланс «Антигенома» и «Сильвера» нарушится непосредственно уже в организме, но при этом сохранится, как две составляющие сыворотки! Это должно сработать! Господи, Джонин! Спасибо!
Он вскочил на ноги и суматошно замельтешил по палате, не зная, за что схватиться в первую очередь.
- Так, наверно, сначала надо заехать в лабораторию, всё просчитать, проверить… А нет! Необходимо же ещё оборудование! – бормотал он, расхаживая перед разведчиком. – Тогда заеду к Бэкхёну. Нужна будет его помощь.
- Мённи.
- Хотя лучше сначала позвонить. Вдруг он не в офисе. Или сначала позвонить Минхо? Да, так будет быстрее. Он хоть реагенты пока приготовит…
- Мённи!
- Времени так мало. Как же быть? Их шестеро. Успеем ли мы проверить все? Ох… Нет-нет-нет, лучше я поеду сразу в лабораторию…
- Джунмён! – в итоге повысил голос Джонин, чтобы доктор, наконец, обратил на него внимание.
- А? Что? – растерянно спросил тот, фокусируя свой взгляд на парне и вообще вспоминая, что он здесь. – Прости, я задумался. Что ты спросил?
- Ещё ничего. – Джонин вяло и совсем не радостно улыбнулся. – Попроси медсестру вколоть мне лекарство.
- Зачем? Тебе плохо? Больно? – сразу же заволновался Ким, кидаясь к парню и с беспокойством его осматривая.
- Нет, - покачал головой Джонин, хватая ладонь любимого и прижимая её к своей груди. – Просто я так просплю почти сутки и пережду твоё отсутствие. Ты же придёшь завтра?
Джунмён удивлённо вскинул бровь, огорошенный таким вопросом. Ну конечно же он придёт! О чём речь? В глазах Джонина была необычайная грусть и даже немножко обида. И тут до Мёна дошло. Ему стало очень совестно. Он понял, что Джонин не хочет его отпускать, не хочет терять из виду так надолго.
- Джонин… - виновато выдохнул он.
- Я знаю, - перебил его парень, сжимая маленькую ладонь крепче. – Тебе надо идти. Просто пообещай, что придёшь.
- Ну, конечно, приду. Почему я вдруг должен не прийти? – ещё больше удивился Джунмён. Он никак не мог разгадать истинную причину такого странного беспокойства разведчика.
Но тот лишь угрюмо промолчал, ещё сильнее нахмурившись, и выпустил руку доктора.
- Я обещаю, я завтра приду, - мягко зарываясь в чёрные волосы, промолвил Мён. Он успокаивающе погладил Джонина по голове. – Я сейчас позову медсестру.
Джунмён отвернулся, ища глазами свой телефон. Затем взял с тумбочки найденный мобильник и торопливо надел своё пальто.
- Мён, - услышал он тихое в спину.
- М-м? – не оборачиваясь.
- Поцелуй меня ещё раз.
Джунмён оцепенел. Скованно повернувшись, он подошёл к разведчику, замер на секунду, будто специально оттягивая момент, и, наконец, напряжённо наклонившись к его лицу, быстро поцеловал парня в лоб.
- Мне пора, Джонин, - произнёс он твёрдо, и затем решительно направился к двери.
У Джонина ком в горле встал. Он с горечью проводил доктора взглядом, не смея того больше окликать. Он всё ещё не мог поверить. Не мог себе даже этого представить. Однако то, что он упрямо пытался не видеть, то, что он изо всех сил старался не замечать, с каждым часом, проведённым в присутствии любимого, становилось лишь очевиднее и болезненнее:
Джунмён его не любил.
***
В огромном конференц-зале Военного ведомства обстановка накалялась с каждой минутой. Чем ближе подходил отряд особого назначения к цели, тем больше росла ответственность на начальнике информационного отдела за исход данной операции. Тэй и его подчинённые трудились в поте лица, понимая, что любая ошибка может стоить жизни их сотоварищам.
- Дайте схему сектора 12 на общий экран! – громко приказал начальник отдела, сосредоточенно изучая план маршрута, а затем, дождавшись выполнения своего приказа, наклонился к настольному микрофону и тихо произнёс: - Исин, приём. Вы добрались до 11-го?
- Приём, - с треском и чуть слышно раздалось в динамиках. – Мы на месте. Ждём указаний.
Тэй задумался, бегло просматривая схему, на которой его компьютерная программа одновременно отмечала красной подсветкой особо опасные зоны.
- Наверх, - услышал он подсказку Лухана, стоявшего за его спиной.
Тэй согласно кивнул и снова наклонился к микрофону.
- Впереди по коридору будет дверь налево. Согласно камерам, там мёртвая зона, - сообщил он разведчику. – Она не просматриваемая. Скорее всего, там стоит охрана. Так что 12 сектор вы можете пройти, только если поползёте по вентиляционной трубе, и выбраться в так называемой комнате отдыха, она рядом с главным залом. Посмотрите, над вами должна быть решётка или что-то типа люка.
- Да, я вижу. Здесь люк, - подтвердил Исин.
- Отлично. До комнаты отдыха я не смогу за вами следить, так что будьте осторожны, - попросил начальник отдела.
- Хорошо, Тэй. До связи.
- До связи. И удачи вам.
Тэй отключил микрофон, и затем они с Луханом переместились к другому компьютеру, на экране которого графически изображалось строение двухэтажного здания с четырьмя яркими зелёными маячками, расположенными на первом этаже.
- Подкрепление ждёт команды! Они у здания, – привлекая внимание начальника, сообщил один из специалистов отдела, когда получил по рации срочное сообщение из штаба.
- Хорошо. Надеюсь, операция пройдёт без происшествий. – Тэй шумно выдохнул.
- Исин справится, - уверенно произнёс Лухан, глядя, как быстро движутся на экране зелёные точки.
Он понимал, что пройдёт буквально ещё минут десять, и Лу Линь будет пойман с поличным. Странное чувство было на душе парня. Неприятное такое. Скользкое. Мерзкое. Нет, он не чувствовал себя предателем, но его очень угнетала мысль, что он станет таковым в глазах отца. Сколько они провели вместе? Неделю? Меньше? Лу боялся, что этих дней было катастрофически мало для того, чтобы сейчас Правитель смог правильно понять его выбор. Но у него всё ещё оставалась надежда. Он всё ещё хотел верить своему отцу.
- Они на месте! – крикнул кто-то, и Лу устремил взгляд на экран, на котором четыре разведчика быстро пересекли тёмный коридор, а затем, добравшись до цели, вломились в закрытые двери большого зала.
- Джису, подключайся к серверу! Мне нужен обзор всех камер! – дал команду Тэй, который, как и Лухан, пристально следил за происходящим. – Юнги, вызывай подкрепление!
- Есть! – хором откликнулись оба подчинённых.
- Теперь надо просто подождать. – Тэй смахнул выступивший на лбу пот.
Прошло примерно десять минут, прежде чем на экране появилась картинка: по фойе большого офисного здания отряд спецназа вел группу задержанных преступников. Лухан присмотрелся, и его сердце болезненно сжалось: Правитель был там. Тэй тоже его заметил и приблизил изображение.
- Это он? – спросил он у Лухана.
Парень молча кивнул.
В этот момент Лу Линь, словно чувствуя, что за ним наблюдают, поднял голову и посмотрел точно в камеру. Пристально и равнодушно. Отстранённо, словно это не его вели под строгим конвоем. Неожиданно взгляд его стал осмысленным, сосредоточенным, а на губах мужчины появилась странная улыбка, которая мигом встревожила сотрудников информационного отдела. Слишком много мыслей скрывалось за его выражением лица. Правитель будто о чём-то говорил.
- Что такое? Почему он так улыбается? Он что-то задумал? – вслед за своими подчинёнными забеспокоился Тэй.
Лухан покачал головой. Только он разгадал, что таилось по ту сторону экрана. Только ему была адресована эта улыбка.
- Он знал, что его схватят, - горько проговорил он, тяжело опускаясь на соседнее с Тэем кресло. – Он всё подстроил.
- Что? – не понял Тэй. – С чего ты взял?
Лухан усмехнулся.
- Слишком всё было просто. Я слишком просто получил важные доказательства, слишком просто сбежал, а теперь… он слишком легко сдался. Тэй, - он вдруг вскинул взгляд и посмотрел с надеждой на друга, - я ведь смогу его увидеть?
Тэй стушевался.
- Наверно, нет, - виновато ответил молодой человек. - Прости, Лухан. Понимаешь, я-то тебя знаю, а вот Следственный комитет… Они не будут доверять тебе так же, как я.
- Ясно, - понимающе кивнул Лу. – А письмо? Письмо сможешь передать? Это очень важно.
- Ну, думаю, с этим проблем у меня не будет.
И Лухан принялся за письмо.
Писал он много, содержательно, от чистого сердца. Писал всё то, что не мог сказать раньше, о чём молчал и переживал, о чём боялся сказать, и, наоборот, о том, что ранее считал недостойным внимания. В эту минуту важным было всё. И Лу доверял все свои мысли бумаге, надеясь, что та обязательно от его имени достучится до сердца Лу Линя.
«Я счастлив, что у меня есть отец, которым я могу гордиться. Я счастлив, что у меня есть ты», - гласила последняя строчка. Лухан свернул исписанные листы, аккуратно положил их в конверт и с благодарностью протянул его Тэю.
В этот момент в динамиках голос Исина сообщил об успешном окончании операции. Задержанные без происшествий были доставлены в тюремную камеру.
***
За окном снег. Большие пушистые хлопья плавно кружат, опускаясь всё ниже и ниже, пока совсем не исчезают из вида. Ветра нет. Нет его тоскливых завываний и безумных порывов, и ели обездвижено стоят в своём безмолвии, не отбрасывая страшных теней на стену, где беззаботно раскачиваются тёпло-рыжие отблески от горевшего в камине огня.
В просторной комнате тепло. И немного грустно. Ладони давно согрелись, но он нарочно не выпускает из них чужой горячей руки, надеясь ещё хоть некоторое время побыть так близко к нему.
Кай смотрит на него и ждёт. А он теряется и дрожит под его взглядом, при этом всей душой желая, чтоб тот ни в коем случае не отводил глаза.
- Обещай, что вернёшься. Ты должен! – Слова слетают сами собой, но он не подаёт виду, что смущён, продолжая прямо смотреть на вервольфа. На самом деле, он давно хотел это сказать, только смелости не хватало.
- Конечно, должен, - Кай с ним соглашается, кивая головой. – А то тебе некого будет ненавидеть. Я помню, не переживай.
- Вот глупый! – он мягко сжимает чужую руку, пряча улыбку. – Знаешь же, что я тебя не ненавижу.
В глазах напротив вспыхивают озорные и любопытные искорки, и волк наклоняется к нему ближе.
- Тогда, значит… любишь?
Он смущается сильнее, однако стойко выдерживает пытливый взгляд.
- Люблю, - совсем тихо и ничуть не сомневаясь в сказанном.
Кай придвигается ещё ближе. Между их лицами почти не остаётся расстояния, и вдруг становится таким понятным, что он уже давно утонул в чёрных бездонных глазах.
- Но ты не должен, - Кай шепчет в самые губы.
Глаза медленно закрываются. Однако он всё равно видит белый снег за прозрачными занавесками, яркое пламя в камине, слышит размеренное тиканье больших часов на стене, треск дров, гулкий стук собственного сердца. И чувствует, чувствует ЕГО. Рядом, здесь, с ним. Боже, как же он скучал! Почему же так трудно было признаться в этом раньше? Почему же так трудно было удержать?
- Мне пора, Мённи. – Всё тот же шёпот, обжигающий влажные губы.
- Куда?
- Луна взошла.
- Но… как же? Ты же обещал!
Паника накрывает лавиной. Страх. Боль. Смятение. Перед глазами на мгновение плывёт, и пальцы безнадёжно хватают воздух. Стук закрывшейся двери, и холод. Жуткий холод, вкрадчиво пробирающийся в дом.
Он срывается следом туда, в холод, в пропасть, в тьму. Распахивает деревянную дверь, почти скатывается по скользким ступеням и проваливается голыми ступнями в снег.
Ветер страшно гнёт ели, воет в ушах и больно хлещет по щекам ледяными хлопьями. Снежная буря настигает мгновенно.
- Кай! Кай!
Своего голоса не слышно, и ему кажется, что он просто беззвучно открывает рот, не в силах перекричать метель.
Там, далеко впереди, чёрный волк взбирается по снежному склону. Выше и выше, ближе к луне.
- Кай, не уходи! – он почти плачет.
Ноги вязнут в сугробах. Он с трудом их переставляет, боясь потерять из вида чёрную точку. Он прикладывает неимоверные усилия, однако через некоторое время с ужасом понимает, что даже не сдвинулся с места. Злость перемешивается с отчаянием, и он делает огромный, опрометчивый шаг вперёд и внезапно резко ухает вниз, проваливаясь по грудь в снег.
- Кай! – снова зовёт он, пальцами скребясь по обледенелому насту.
Щёки жжёт от слёз.
- Пожалуйста, не бросай меня, - хрипит, теряя голос.
Он ненавидит этот снег, ненавидит этот холод, дом, оставшийся позади, луну, что светит над его головой, и пустоту. Непроглядную и безутешную, образовавшуюся после ухода вервольфа.
Кая нет. Его не видно. И всё теряет смысл.
И он сдаётся. Чувствует, как силы покидают его, и обречённо закрывает глаза. Неужели всё закончится именно так? Неужели Кай так к нему и не вернётся?
- Мённи, хватайся за руку! – рядом громко раздаётся знакомый голос, и он вздрагивает.
Щурится, пытаясь разглядеть лицо в снежной мгле.
- Джонин? – удивлённо охает, узнавая.
- Мённи, ну же! Держи мою руку! – снова зовёт его Джонин.
Он собирается с последними силами и хватается, подтягивается, тянется наверх, карабкается второй рукой, но та то и дело соскальзывает. Пальцы не слушаются, они давно расцарапаны в кровь о ледышки. Рёбра трещат от смертельного холода, и он почти не дышит, боясь, что его тело разломается, разобьётся на куски.
Джонин тяжело дышит и крепко тянет за руку. В ночи раздаётся тоскливый волчий вой, и его рука выскальзывает из руки разведчика.
- Не получается! Всё бесполезно! Он ушёл, понимаешь? Он больше не вернётся! – его крик становится всё громче. – И я бесполезен! Не удержал его! Бросил! Оставь меня, Джонин. Прошу! Я не хочу… ничего не хочу!
- Ш-ш-ш! – ему на плечо мягко опускается рука. – Он вернётся, слышишь? Он тебя никогда не оставит. Я обещаю.
Его мутит. Тошнота подступает к горлу. Чужое лицо становится расплывчатым и будто отдаляется. Но его плечо всё ещё греет тепло ладони, и он внезапно видит улыбку. Без раздумий улыбается в ответ, не сомневаясь, что Каю.
Плечо сильно трясут, и в глаза неожиданно бьёт яркий свет. Джунмён жмурится и недовольно морщится.
- Доктор Ким! Доктор Ким!
Он всё-таки открывает глаза.
- Доктор Ким, проснитесь!
За плечо его держит Минхо, и Джунмён с облегчением понимает, что ужас, который он видел, всего лишь сон.
- Доктор Ким, смотрите! Вы это сделали! Всё получилось! – его помощник улыбается так, словно выиграл огромный приз в лотерею, и Мён непонимающе хлопает глазами.
Тогда Минхо энергично тычет пальцем в экран монитора, призывая доктора посмотреть самому.
Молодой человек с интересом переводит взгляд и громко, восторженно вскрикивает. Компьютер, подключённый к специально оборудованной вакуумной камере, показывает результат проведённого исследования.
- Получилось! – изумлённо охает Джунмён. – Сыворотка готова! Вервольфы спасены!
