А спорим, что...?

Ветер, холодный, пронизывающий до самых костей, врывается в мою комнату сквозь распахнутое настежь окно. Не открывая глаза, я пытаюсь нащупать одеяло. С головой укрываюсь им, прячась от дневного света, пытаюсь снова спокойно уснуть. Однако только я снова погружаюсь в сон, как меня будит довольно громкое "тук-тук-тук". Нехотя открываю глаза, пытаясь понять, что же на этот раз меня разбудило. Оказалось на улице начался сильный ливень и теперь капли дождя нещадно барабанят по черепичной крыше нашего дома. "Ну, здорово. Ни сна, ни охоты!",- мысленно возмущаюсь я. Действительно, при таких погодных условиях охотиться просто нереально: обычно пелена дождя застилает глаза и промахи случаются чаще; а еще отец мне часто говорил, что от дождя портятся стрелы и лук, чего мне ни в коем случае нельзя допустить. К сожалению, именно сегодня я собиралась пойти на охоту, так как у нас стремительно заканчивались наш и без того скудный провиант . Правда, мы с Гейлом два дня назад уже охотились, но тогда, вопреки обычаю, весь улов достался ему одному. Я уверена, что мой напарник отдал бы мне мою законную долю или половину от выручки, но насколько нужно быть мелочной, чтобы требовать её? Тем более Гейл столько раз безвозмездно приносил нам еду - в то время как его семья точно также голодала. Я попыталась уснуть, абстрагироваться от постороннего шума, но сон больше не приходил. Так что, ещё немного поворочавшись, я неспешно встала, взяла полотенце и направилась в небольшой сарайчик, в который можно было попасть, не выходя на улицу: он примыкал прямо к нашему дому. Там стояла больших размеров купель, до краёв наполненная чистой водой комнатной температуры. Рядом с ней находился стул, на котором в пластмассовой мыльнице лежало мыло и мочалка. Я впопыхах скинула с себя вчерашнюю одежду и залезла в купель, покрываясь мурашками от соприкосновения с водой. Меня слегка трясёт от холода. Почему-то сразу невольно вспоминаются теплые надёжные руки Пита на моей спине, то, как он обнимал меня, поддерживая, ограждая от окружающих невзгод. Я чувствую почти физическую необходимость в нём... Но это неправильно, так не должно быть: мы чужие друг для друга люди, зачем что-то усложнять? Слегка хлопаю себя по щекам, пытаясь привести мысли в порядок, а потом намыливаю мочалку и нещадно тру до боли каждый участок тела, заставляя кожу покраснеть. От этого на душе становится легче, чувство боли отрезвляет. Далее я смываю всë мыло с себя, вылажу из купели и насухо вытираюсь полотенцем, разве что с волос одиноким ручейком стекает вода. Я пошла к себе в комнату за сухим полотенцем для головы, вышла в общий коридор, но зайти к себе не успела. Из гостиной послышались крики Утëнка и я, прокручивая в голове самое ужасное, помчалась на помощь младшей сестрëнке. Там меня ждала такая картина: Гейл и наш беженец, смеясь, щекочут Прим, а она, так же смеясь, пытается отпихнуть их от себя. Облегченно выдыхаю. Интересно, почему мы всегда ожидаем худший исход, куда подевался бывалый оптимизм и вера в лучшее? Гейл замечает меня первым. На его лице отображается калейдоскоп эмоций, быстро сменяющих друг друга: удивление, растерянность, смущение, радость. А в довершение ко всему он расплывается в довольной улыбке. - Доброе утро, Кискис,- было в его взгляде ещё что-то такое, чего я раньше никогда не замечала - восхищение. Мой напарник смотрел на меня так, словно я знаменитость, о встречи с которой он мечтал всю жизнь. Странное сравнение, конечно, но именно так это и выглядело. - Доброе утро. Теперь на меня смотрела вся троица. Прим заговорщицки улыбалась, а парнишка справа от нее просто пялился во все глаза. Это привело меня в замешательство. - Мама уже ушла?- хмурясь, спрашиваю я. - Да. И, Китнисс, тебе не холодно?...-многозначительный, но не без тени лукавства взгляд сестры говорил о многом. Я вспоминаю, что на мне всего лишь белое махровое полотенце и больше ничего...Мгновенно заливаюсь румянцем. - Я сейчас,- тихо пищу и спешно ретируюсь к себе в комнату. Там я надеваю всë, что по максимуму закрывает тело: коричневые штаны, жëлтую водолазку, носки и чуни. Представляю, какой у меня получился видок, но это мне больше нравилось, чем стоять в одном полотенце перед Гейлом и незнакомым мальчишкой. Прим-то ладно, сестра же как ни как, но те двое заставляли меня сейчас сгорать от стыда. Мне совсем не хотелось выходить из своей комнаты, но не могу же я запереться здесь до конца жизни и не выходить никуда. Поэтому я собираюсь с мыслями и иду прямиком в гостиную. Сейчас там поспокойнее, чем когда я зашла в прошлый раз. Теперь вся троица что-то тихо обсуждала. - ...ну да, похоже на правду, но где доказательства, что Капитолий не врëт? Я сажусь в кресло, напротив дивана, где расположилась эта троица. При виде меня, они сразу замолкают. - Кискис, ты что, с закрытыми глазами одевалась?- Гейл смеется.- Верни как было, твой прошлый наряд мне больше нравился. Я легонько пихаю его ногу под столом. Прим вместе с мальчишкой прыскают от смеха. - О, ну да, давайте посмейтесь все,- закатываю глаза. - Ты что, правда обиделась?- уже серьезно спрашивает Гейл. - Нет, конечно,- отвечаю я и, немного замявшись, добавляю: - Что вы на счет Капитолия говорили? Мой напарник хотел что-то сказать, но, к моему удивлению, Прим его опередила: - Тебе послышалось,-еë голос был полон уверенности, но мой охотничий слух меня ещё никогда не подводил. Мысль о том, что у Гейла и Прим, которые всегда всецело мне доверяли, могут быть какие-то секреты от меня, вызывает неприятные ощущения...