Кровь и шоколад

      Кеннекс был влюблен впервые в жизни и совершенно не знал, что с этим делать. Как мужчина и как воин, он всегда считал, что его разум и тело существуют в гармонии, действия не расходятся с чувствами. Но все, что творил Джон после встречи с повзрослевшим Дорианом мало походило на поведение взрослого, умудренного опытом вампира. На самом деле Кеннекс оказался мелочным, ревнивым собственником, посадившим свою вторую половинку под замок за клочок шелка. Вместо того чтобы показать себя таким какой есть, начать ухаживать, он заключил парнишку под стражу. Взял практически силой, а затем, дав волю ревности, причинил боль.       Дориан сейчас доверчиво прижимался к Джону, кончиком мокрого носа уткнувшись в шею вампира. Кеннекс поражался той волне нежности, которая зарождалась в его душе, он любил этого слабого, по меркам вампиров, плачущего мальчишку, любил все в нем, даже его хлюпающий сопливый нос. Кое-как оторвав от себя юношу, мужчина устроил его на тюфяке. Смочив в тазу для умывания свой кипенно-белый носовой платок, Джон смыл следы крови и слез с лица Дориана. Затем преодолев сопротивление засмущавшегося бывшего лорда, он осмотрел его попку — колечко мышц было покрасневшим и припухшим, но, слава богам, никаких серьезных повреждений не обнаружилось.       Дориан, лежащий на тюфяке лицом вниз и с выпяченной голой пятой точкой, задушено запищал, когда ощутил давление пальцев на своем анусе. Но болезненная процедура сменилась влажным прохладным прикосновением. Юноша шокировано осознал, что там его касается язык лорда Кеннекса. Он попытался было воспротивиться, но железная хватка вампира не позволила. Жестко зафиксировав бедра, мужчина вновь прошелся языком между ягодиц парнишки, ощущая свой собственный вкус и пряный вкус Дориана.       Смущению юноши не было предела, но огонь возбуждения уже прокатился по венам, опавший было член, вновь наливался силой. Кеннекс жадно вылизывал парнишку, уделяя внимание не только анусу, но и аккуратным яичкам. Первое проникновение вырвало из груди Дориана настолько соблазнительный стон, что вампир вновь возбудился. Юноша же забыл обо всем, выгибая спину и сильнее открываясь навстречу прохладному проникновению. Джон усерднее заработал языком, прорываясь как можно глубже, слюна вампира стекала по бедрам парнишки. Мужчина, наконец, освободил его бедра от мертвой хватки. Одной рукой оттягивая ягодицу для лучшего доступа, другой Кеннекс обхватил жаждущий внимания член юноши. Шквал ощущений не позволил Дориану продержаться дольше, тело забилось в сладких судорогах, из горла вырвался торжествующий вопль, забрызгав одеяло под собой, обессиленный он рухнул в лужицу собственной спермы.       Кеннекс развернул набок его послушное тельце, сам пристроился сзади и, горячо дыша юноше в затылок начал толкаться меж еще влажных от слюны тесно сведенных бедер. Дориан завел руку за спину, пальцами впиваясь в ягодицу вампира, он крепче прижал его к себе, сам подаваясь навстречу. Джон, стремясь к разрядке, рвано толкался и даже рычал от удовольствия. Достигая пика, Кеннекс, слегка выпуская клыки, куснул шею Дориана, а затем зализал две кровоточащие неглубокие бороздки. Потом они уснули тесно сплетенные между собой, обессиленные и довольные. Кожа к коже, белое ли на темном, темное ли на белом — не разобрать.       Дориан открыл глаза и не сразу понял, где находится. В окно заползал призрачный свет то ли раннего утра, то ли пасмурного дня. Свет?! Юноша вскочил с кровати чересчур поспешно, мучительно охая от прострелившей поясницу боли. Он находился не в камере, а в незнакомых просторных апартаментах. Дориан огляделся, замечая при этом, что одет в мягкую ночную рубашку (слава богу, на этот раз мужскую). Обстановка в комнате была незнакомой, а вот вещи явно перекочевали сюда из старой комнаты юноши. Он узнал свои персональные инструменты, расставленные и разложенные на сидениях вдоль стены с окнами. Здесь же находилось все его незаконченное рукоделие, бережно уложенное в отдельные плетеные короба, и даже моток злополучного «украденного» шелка. Дориан не верил своим глазам, он неспешно прошелся по апартаментам, приподнимая крышки сундуков, которых здесь было три. В одном обнаружилась вся его одежда, в другом абсолютно новое тончайшее постельное белье, в третьем множество различных тканей от заграничных — хлопковых, парчовых и шелковых, до местных — льняных. От такого богатства у юноши даже дыхание перехватило.       Щелкнул замок в двери и Дориан резко развернулся на звук, оказалось, что открылась не хорошо видимая большая входная дверь, а крошечная, спрятанная за гобеленом. Оттуда появился лорд Кеннекс собственной персоной, держащий в руках корзинку с едой. Натянуто улыбаясь, Джон поинтересовался:       — Проголодался?        — Да, — ответил Дориан на автомате, удивленный таким появлением вампира и смущенный воспоминаниями о вчерашнем.       — Хорошо, тут есть сладкая каша, свежий хлеб, молоко, пирожки с мясом, немного зелени и еще яблоки. Я не знал, что ты захочешь, — пристально глядя на содержимое корзинки, поведал Кеннекс.       — Спасибо, — краснея, выдавил юноша, он практически возненавидел себя за свой ступор и косноязычие.       Пока мальчишка умывался и приводил себя в порядок за ширмой, лорд-вампир выставил всю добытую снедь на небольшой резной столик, стоящий недалеко от королевских размеров кровати. Сам себе он налил стакан молока и уселся в неглубокое кресло, Дориану досталась мягкая банкетка, юноша осторожно опустился на нее и принялся за еду, осознавая вдруг, как проголодался. Он чуть не подавился, когда поймал пристальный взгляд вампира направленный на себя, и постарался жевать помедленнее. Кеннекс, давно осушивший свой стакан, отошел к окну и уставился в него, решив не смущать парнишку. Мучимый чувством вины, Джон под покровом ночи вернул маленького лорда в замок. Он долго думал, как же поступить дальше и к утру, кажется, кое-что надумал.       — Нам нужно поговорить, — начал он, как только за спиной раздался удовлетворенный вздох сытого юноши. Кеннекс развернулся и встретился глазами с насторожившимся вмиг Дорианом.       — Для тебя наверняка стали неожиданностью наши внезапно начавшиеся отношения, — утверждал, а не спрашивал вампир, — и я должен просить прощения за способ, которым склонил тебя к сексу. Своих мотивов я не хотел бы раскрывать, тебе нужно знать только то, что у меня были веские причины для этого, — Джон хмурился, пряча за спиной руки, сжавшиеся в кулаки. Дориану показалось даже, что лорд Кеннекс нервничает, но с чего бы ему? Юноша не знал, требовался ли его ответ и поэтому промолчал.       — Я даю тебе сутки на то, чтобы ты ответил мне на вопрос: «Готов ли ты оставаться моим любовником?». Наверное, стоило сразу об этом спросить, и за это я тоже прошу прощения, — на слове «любовник» щеки Дориана запылали. — Но предупреждаю, в случае положительного ответа, ты будешь принадлежать только мне. Никаких заигрываний, флирта и уж тем более шашней на стороне. Так или иначе, я узнаю, и ты окажешься под замком, а твой любовник или любовница — умрет.       Кеннекс не стремился смягчать, все, что он говорил, было правдой. Эти сутки будут самыми мучительными для вампира, несмотря на то, что ответ очевиден. Дориан скажет — нет, не может не сказать, ведь каждый раз, когда Джон приближается к юноше, он слышит бешеный ток крови в его артериях и чувствует нотку страха в его запахе.       — Я готов, — сказанное прозвучало как гром среди ясного неба, — в смысле, я согласен быть Вашим…быть с Вами… — голос изменил Дориану и сорвался. Кеннекс нахмурился еще сильнее, на его лицо набежала тень, а глаза угрожающе засверкали.       — Я дал тебе сутки, не стоит так сразу отвечать, — чересчур спокойно начал вампир, — ты должен подумать. Ты понимаешь, что обратной дороги не будет? Понимаешь, Дориан?       — Понимаю, — на грани слышимости, но уверенно отвечал тот.       — А мне кажется, что все-таки нет, мальчишка! Решается вся твоя дальнейшая жизнь. Я тебе не в игрушки играть предлагаю, у тебя появится определенный статус, соответствующие обязанности. Никаких больше детских шалостей со своим дружком конюхом, никаких лазаний за яблоками и хождений на конюшню, — вампир всеми силами пытался донести до мальчишки мысль о том, что с Микаэлом тот больше встречаться не будет. — Если ты даешь мне ответ сегодня, шанса передумать завтра я тебе не дам.       Дориан, как ни странно, сомневающимся не выглядел, он прятал глаза, но во всей его позе сквозила уверенность. Словно парнишка все давно для себя решил, словно Джон не предложил ему права выбора.       — Я не передумаю, — фраза прозвучала ровно, но вампир слышал бешеный стук сердца парня. Кеннекс облегченно выдохнул, какими бы ни были мотивы Дориана, он дал свое согласие.       — Что ж, ты сделал свой выбор. А сейчас отдыхай, завтра тебя ждет совсем другая жизнь.