Кровь и шоколад

      Утро началось с неожиданного визита. Дориан не знал — радоваться ему или огорчаться, когда вслед проскользнувшей в камеру Валери шагнул Микаэл. Юный лорд покраснел, побледнел, и, судя по всему, конюху тоже было не по себе.       — Привет, Дориан, — пробормотал несмело Микаэл.       — Привет, — юноша не нашел, что еще добавить.       — Ну, как ты тут? Все мы о тебе волнуемся. Тебя не разрешают посещать, но я уговорил Валери, и она меня впустила, — Микаэл тараторил, то поглядывая опасливо на девушку, то на друга — смущенно. Дориану стало любопытно, что же такое сделал конюх, что северянка согласилась на это. Но служанка не спешила покидать камеру. Она сменила догорающую лучину на новую, и, усевшись на тюфяк, в упор уставилась на друзей. Конюх закашлялся под ее взглядом.       — Со мной все в порядке, — ответил Дориан, не вполне понимая, что должен говорить, так как не знал, почему он вообще тут находится. — Только холод донимает, да поговорить абсолютно не с кем. Юноша всем своим видом пытался показать, что игнорирует присутствие Валери, и конюх немного успокоился.       — Для всех такой шок, что ты здесь. Я узнал совсем недавно, когда меня отправили с посланием в замок. Хм, ты же не знаешь, я сейчас работаю на дальних выгонах с пастухами.       И Микаэл рассказал, как начал работать в полях, что это весело и жаль, что Дориан не может там побывать. Он поведал, что пасти скот интереснее, чем крутить хвосты лошадям. Бывший конюх трещал без умолку, и юный лорд радовался, что от него не требуется ответа, хотя совсем недавно так скучал по общению. Из пространной речи друга, он узнал о нападении и сразу же заволновался о Кеннексе, но тот оказался в порядке. Сердце у Дориана екнуло, и он с трудом сдержал вспыхнувшие эмоции. А Микаэл все болтал. Оказалось, что юный лорд обвинен в хищении дорогого шелка, которым ткали гобелен для комнат Кеннекса. Дориан с ужасом осознал, что все-таки утянул чуток ниток себе в комнаты, чтобы использовать в другом рукоделии. Значит он здесь не совсем беспричинно, хотя этот шелк все равно использовался бы для господских нужд. Но ничего уже не поделаешь.       — Потерпи, еще две недельки и тебя выпустят. Подумаешь, шелк, будто обеднел этот кровосос без него, зато какой ты ему гобелен отгрохал, закачаешься, — под конец из Микаэла словно весь воздух выпустили и он замолчал. Дориан ободряюще улыбнулся новоиспеченному пастуху, ему не хотелось вспоминать все те недоразумения, которые произошли между ними.       — Слушай, Микаэл, а ты не мог бы меня постричь? — юный лорд посмотрел на друга умоляюще, он не хотел упускать подвернувшийся шанс, тем более, что сидеть ему в этой каталажке еще две недели. — Меня просто бесят эти отросшие патлы. Я бы не просил, но сам понимаешь, крайний случай.       — Без проблем, приятель! Ты знаешь, как я на овцах натренировался, — глаза Микаэла блеснули маньячным светом.       — Не продолжай, пожалуйста, — захихикал Дориан. — Я ничего не хочу об этом знать.       Когда северянин сообразил, что сморозил, то принялся хохотать, да так заразительно, что Валери тоже засмеялась, чем немало удивила юношей. Успокоившись, Микаэл принялся за дело, благо у графа имелись ножницы не только для грубой шерсти, но и для тонкого льна, что было как раз кстати. Стричь человека все-таки оказалось более сложным делом, пастух крутился вокруг Дориана и пыхтел, ровняя жесткие курчавые прядки. Валери так и не сдвинулась с места, стойко выдерживая нудный процесс стрижки. Юноши перебрасывались ничего не значащими фразами, хохмили, и атмосфера в камере становилась не такой напряженной, ровно до того момента, как за решеткой послышалось чье-то покашливание. Все трое вздрогнули и уставились на стоявшего в коридоре Джонотана Кеннекса, глаза которого отливали алым в полутьме.       — Какого черта здесь происходит? — голос вампира громом раскатился по коридорам тюрьмы. Вибрации ударили страхом в солнечное сплетение и расползлись жидким огнем по нервным окончаниям. Валери вскочила с тюфяка, на лице ее отчетливо читалась паника. И Дориан вспомнил рассказы о том, что разъяренный вампир, способен убивать.       — Я тебя спрашиваю, девчонка?! Все что от тебя требовалось — это лишь выполнять приказы, но ты и с этим справиться не смогла! Наша договоренность отменяется. Валери после этих слов бухнулась на колени, сложила руки в молитвенном жесте и отчаянно заголосила:       — Господин, только не это, пожалуйста! Такого больше не повторится! Они меня заставили!       Оцепеневшие было юноши с удивлением и страхом уставились на девушку — сильна же оказалась стерва врать.       — Пошла вон, дура! И больше не смей показываться мне на глаза! — девушку от дикого ора, словно ветром сдуло, а Джон ступил в распахнутую дверь камеры.       — Конюх, тебя это тоже касается. Даю пять секунд, чтобы ты убрался, если не хочешь вылететь прочь с моих земель, — Микаэл хоть был не робкого десятка, задрожал всем телом, и, стараясь быть как можно дальше от вампира, вылетел прочь из камеры. Где-то далеко лязгнула железная дверь, северяне покинули тюрьму.       Сердце Дориана забилось как сумасшедшее, но отнюдь не от страха. Он был до безумия счастлив, видеть своего вампира, по телу парня разливался огонь, а внизу живота зарождалось возбуждение.       — Подойди ко мне, Дориан, — прошипел Кеннекс голосом, не терпящим возражений. Ядовитые щупальца ревности сдавили сердце вампира, хотелось сломать, подчинить, разрушить.       Неспешно стянув закрывающее плечи полотнище и отряхнувшись от остатков волос Дориан приблизился к своему господину. Опустился перед ним на колени и уткнулся лицом в низ его живота, обвивая руками бедра. Джон явно не ожидал такого и резко выдохнув, зарылся руками в стриженый ежик волос. Он ласково погладил затылок юноши кончиками пальцев, а затем резко оттянул голову парня от себя, чтобы заглянуть в его глаза. Увидев бешеный блеск глаз, лихорадочный румянец и юркий язык на пересыхающих мгновенно губах Джон застонал. Резким движением вампир приспустил шоссы, освобождая уже налившийся твердостью член.       — Надеюсь, ты знаешь, что нужно делать, — прохрипел Кеннекс, подтягивая голову парнишки к своей промежности. Дориан знал, он сотни раз слышал об этом от девушек в мастерских. Перед его лицом оказался длинный ровный член с выступающими венками и крупной головкой, которая манила прикоснуться. Юноша задумался на секунду, а затем, мягко обхватив основание члена пальцами одной руки, языком скользнул по самой вершинке фаллоса. Прислушавшись к себе и не обнаружив внутреннего протеста, Дориан приступил к более тщательному изучению вопроса. Примеряясь, юноша поцеловал головку, на пробу лизнул широким мазком от основания к вершине. Затем начал посасывать член, неглубоко заглатывая, то возвращаясь к основанию и вылизывая яйца, то вновь впуская головку во влажную глубину. Чуть осмелев, он пропустил член глубже, заглатывая на одну треть, и принялся ритмично двигать головой, получая неимоверный кайф от ощущения прохладной твердости во рту.       Джон стойко терпел все это, изредка с шипением выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы, мальчишка этими играми довел его до точки кипения. Кеннекс обхватил голову Дориана ладонями, останавливая того на полпути и фиксируя.       — Дыши носом. Медленно. Расслабь горло, — прошептал вампир и мягко толкнулся глубже, головкой члена достигая глотки. Дориан задохнулся, но перетерпел неприятные ощущения, стараясь сделать так, как сказал Джон. Кеннекса пронзило острое удовольствие от обжигающей тесноты, в которую погрузилась его плоть. Губы юноши развратно полные плотно охватывали член мужчины и мягко заскользили по всей длине, когда вампир медленно, но настойчиво начал трахать рот Дориана. С каждым толчком фаллос проникал все глубже, и на глазах юноши выступили слезы, когда член начал проникать в горло. Парнишке не хватало воздуха, и он держался только мыслью о том, что его господину сейчас хорошо. А Джон не сдерживаясь стонал в голос, чувствуя как подступает оргазм. Пережав основание члена, вампир с пошлым чпоком вытащил его изо рта юноши.       — Хочу кончить глубоко внутри твоей попки, повернись, — приказал Кеннекс. И пока парень откашливался, мужчина сам поднял его и развернул к стене камеры.       — Упрись руками в стену, расставь ноги пошире, — пророкотал Джон, стаскивая с задницы парня шоссы и надавливая на спину, заставляя прогнуться. Злость и возбуждение смешались в дикий коктейль, вампир жаждал причинить мальчишке боль. Чтобы избавиться от своей, что поселилась внутри при виде своего любимого рядом с глупым конюхом.       Лицо Дориана запылало, эта поза была слишком открытой, смущающей, ведь парнишка сейчас не был под воздействием афродизиака. Но все мысли вымело из его головы, когда в него насухую стал протискиваться член вампира. Юноша захныкал и постарался уйти от проникновения, но его крепко удерживали, намертво стиснув плечо. Джон чувствительно куснул парнишку за поясницу, давая понять, что недоволен сопротивлением. Член входил медленно и болезненно, Дориан до крови прикусил губу, сдерживая готовый сорваться крик. Когда Джон полностью погрузился, тормоза сорвало, и он начал грубо вколачиваться в парнишку. Благо хватило его ненадолго, и он кончил, не успев нанести непоправимого вреда. Злость схлынула вместе с последними оргазменными судорогами, и Кеннекс осознал, что натворил. Вскользнув из мальчишки, он глянул вниз, крови не было, значит обошлось без разрывов. Развернув Дориана к свету, Джон мысленно обругал себя последними словами. По лицу юноши скатывались слезы, а в глубине глаз застыло недоуменно-обиженное выражение. «За что?» — ясно читалось во всем облике парня. С его подбородка капала кровь, он дрожал как загнанный маленький зверек, но рыдать в голос не решался.       — Черт, — ругнулся Кеннекс и крепко прижал юношу к себе. — Прости меня, прости. Дориан выдохнул и вцепился в вампира в ответном объятии.