Часть 5
11 марта 2014 г. в 22:34
— Да чтоб тебя, маленький засранец, — пыхтел Кеннекс, подгоняя своего жеребца. Хватило его на восемь месяцев, пока вконец не задолбали напыщенные аристократы и не замучили кошмары о том, как Дориан отдается пронырливому северянину среди бела дня прямо на сене в одном из помещений конюшен. Как он выдержал столько времени и не свихнулся — загадка. Джон устал, Джон измучился, Джону было все равно, пусть он будет выглядеть смешным, пусть его отвергнут, находиться далеко от парнишки становилось невозможно.
Ситуация сложилась не из легких, Кеннекс лишил Дориана наследства, Кеннекс был мужчиной и, к тому же, вампиром. С этим приходилось считаться, но если с умом подступиться к проблеме, решение не заставит себя ждать. Лишь бы не было слишком поздно.
Дориан весь извелся, хозяина не было в замке уже так давно, и жизнь юноши словно перевернулась с ног на голову. В тот день, когда стало известно, что вампир отбыл ко Двору на неопределенный срок, умерла нянюшка. Она ушла тихо во сне, но от этого юноше было не легче. Няня заменила ему семью, она была единственным человеком, кто любил его таким, какой он есть. Когда погибли родители, он тосковал, но жизнь его резко переменилась, и времени на тоску не осталось, он даже во сне их никогда не видел. Почему же теперь они стали приходить к нему почти каждую ночь? Особенно часто мама, она тихо проскальзывала в его спальню и неслышно садилась в изголовье кровати, гладила волосы и пела песни на непонятном языке.
На сороковой день кончины нянюшки мама пришла последний раз, также присела рядом и наконец-то заговорила:
— Мне он понравился. Папа, конечно, был не очень доволен, но, в конце концов, успокоился. Не страшно оставлять тебя здесь одного, он сильный и сможет тебя защитить.
— Я не понимаю, мама, ты о ком? — на глазах Дориана заблестели слезы, она была такой близкой и такой далекой. От прикосновения ее руки бежали мурашки по коже.
— О твоем вампире, конечно же. Он не плохой, ты его не бойся.
— Я не боюсь, и он не мой.
— Он тебе предназначен, — мама хитро глянула на Дориана. — А что, Джон тебе совсем не нравится? — юноша покраснел и опустил глаза.
— Но я же мужчина, мам, как мне может нравиться лорд Кеннекс?
— Какой ты у меня еще глупый, любовь не спрашивает какого возраста, или какого пола твой избранник, — прошелестел голос женщины. — Жизнь все расставит по своим местам. Ты, главное, будь смелым и не отпускай то, что тебе действительно дорого. Не беспокойся, мы присмотрим за нянюшкой. Мне уже пора. Дориан — сынок, мы так любим тебя.
— Я тоже вас люблю! — хотел крикнуть Дориан, но не успел. Сон рассеялся, и юноша остался один в холодной серости утра, а на его щеках еще не высохли слезы. Было больно и одиноко.
— Возвращайся скорее, Джон, — прошептал юноша в пустоту комнаты, нужно было перестать обманывать себя, Кеннекс не был безразличен ему, и уже давно.
С момента поспешного отъезда вампира Дориан на три дня в неделю был назначен помощником на кухню. Он таскал дрова и воду, разводил огонь, чистил очаги. Все бы ничего, но здесь все было не так как в мастерских, все суетились, торопились, а юношу местная обслуга невзлюбила, да и было за что. Дориан то и дело что-нибудь ронял, рассыпал, сбивал поварят с ног. К концу дня он так выматывался, что еле хватало сил доползти до кровати. Тем ценнее для него стали дни, которые он мог проводить за любимой работой, пусть грустные мысли здесь посещали его чаще, но привычная теплая атмосфера компенсировала все.
Когда он более-менее пришел в себя после смерти нянюшки, на горизонте замаячила Валери. Она подкарауливала его по дороге к конюшням и говорила гадости про маму, про его связь с вампиром, про самого Дориана. Оставалось поражаться ее буйной фантазии и сдерживать себя, чтобы не напасть и не повыдергивать мерзавке все волосы. Это продолжалось пару месяцев, пока Микаэл не узнал и не сдал Валери коменданту замка. За эти проделки девушку вновь выпороли и отправили кормить арестантов в местной тюрьме.
Из-за этого случая у друзей произошла первая крупная ссора. Дориан считал, что сам в силах был справиться со своими проблемами и ябедничать на девушку уж точно не стал бы, но Микаэл был в корне с другом не согласен. Они не разговаривали две недели, пока конюх не пробрался к мастерским и не попросил прощения у Дориана. Они вместе навестили Валери, пытались заключить перемирие, но девушка послала обоих далеко и надолго.
Следующая ссора друзей произошла два месяца спустя. Как-то лежа в пустом стойле на мягком ворохе сена, они болтали ни о чем и обо всем, смеялись, шутливо боролись, но Микаэл в ходе одной из потасовок вдруг подмял под себя Дориана и попытался поцеловать. Попытка с треском провалилась, губы конюха угодили в скулу юноши, дернувшегося от охватившего его возмущения. Микаэл огреб пару оплеух, а Дориан убежал в замок, дрожа от стыда и потирая отбитые ладони.
Юноша никак не мог успокоиться, хотя в действиях Микаэла не было ничего угрожающего, но внутри все холодело от неприятных чувств, а по спине бегали мурашки. Ночью Дориан долго не мог заснуть, то и дело прокручивая случившееся в голове и не сразу расслышал еле слышный стук в дверь.
Микаэл смело пробрался на женскую половину, рискуя быть пойманным и выпоротым. Ему было неуютно после инцидента, и он решил признаться во всем, даже несмотря на то, что двери ему так никто и не открыл. В темном коридоре было легче откровенно рассказать Дориану, в каких местах, что, как и в каких позах хотел бы он сделать с юношей.
У Дориана услышанное просто в голове не укладывалось, он краснел, бледнел, но так и ничего не ответил конюху. Тот выговорился и неслышно ушел, а юный лорд уснуть смог только под утро.