Сингулярность

Мелодия будильника звучала просто зубодробильно, словно молот бьет по наковальне, хотя Диб недавно поменял рингтон главной темы фильма «Терминатор» на Би Джиз «Оставаться в живых». Диб вскинул рукой в намерении выключить назойливый раздражитель, но пустая бутылка из-под виски, свалившись с кровати, с не менее пронзительным звуком покатилась по полу. Диб громко зевнул, ощущая одновременно горечь во рту и на душе. Рядом зашевелилась простыня и из-под нее вынырнула распатланная голова Греты. Инфернальные синяки из-за неумытого макияжа подчеркивали ее отеки под глазами, да и в целом она выглядела какой-то… потрепанной, и Диб подумал что, должно быть, смотрится не лучше (если не гораздо хуже). Вторая бутылка покатилась по полу, когда он попытался встать с кровати. Голова раскалывалась, события этого дня вспоминались с трудом, и все, что он хотел сейчас сделать – выпить два, а может, и три литра воды. И побыстрее! Помпа находилась у входа на балкон и, наполнив водой пустую бутылку и прихватив пачку сигарет, Диб отправился «проветриться», уж слишком тошнотворно спертым казался ему воздух в комнате. Конечно, снаружи оказалось не намного лучше, но Диб предпочитал убеждать себя в обратном. А еще он не хотел разговаривать с любовницей, то есть пока был не в состоянии. Минут десять Диб «втыкал» на обшарпанный минимаркет и бензоколонку – все самое примечательное, что было видно с балкона, - выкуривая сигарету за сигаретой. После пятой он едва успел добежать до туалета, чтобы распрощаться с только что выпитой водой и непереваренными остатками дневного пиршества. Легче, впрочем, не стало, а солнце уже зашло за горизонт. В лабораторном комплексе он должен появиться трезвым как стеклышко, да и доехать туда как-нибудь надо, а, значит, придется пройти процедуру диализа, на которую оставалось чуть больше двух часов. Диб постарался, как мог, аккуратно разбудить Грету. Все равно ей пора уходить чтобы успеть привести себя в порядок - по вечерам она работала в баре. Любовница не сопротивлялась, с помощью Диба поднялась с кровати и все так же молча, накинув халат на голое тело, зигзагами добралась до двери и вышла. Ее нижнее белье оставалось где-то в кровати Диба, но его это не волновало – у Греты был запасной ключ, когда захочет – заберет. Конечно, неплохо было бы поменять постель сейчас, но такие простые телодвижения сейчас казались Дибу высокоинтеллектуальной работой. Пришлось изрядно напрячься, чтобы вновь прилечь на грязные простыни и включить прибор для портативного гемодиализа, одну из очередных медицинских технологических новинок, разработанных «Империей Мембранера». Диб привез сюда устройство после последней поездки в Нью-Йорк - с подачи соседа с третьего этажа, семилетний сенбернар которого страдал от почечной недостаточности. В итоге не только собака, но все местные алкоголики и по необходимости сам Диб принимали сеансы очищающей терапии. В данном случае речь шла действительно именно о необходимости, так как будь на то воля Диба, он бы завеялся в бар опохмелиться несколькими литрами пива и позволил бы себе ни о чем не думать, ни о прошлом, ни о будущем. Может, действительно, не поехать на работу?.. Но тогда спустя какое-то время приедут за ним, и вряд ли Газ с мужем дождутся подарков ко Дню благодарения. Явиться нужно в любом случае, может, написать рапорт, что не в состоянии работать по состоянию здоровья, а там, глядишь, и отпустят лечиться… в ведомственную психбольницу со строгим режимом. Обколют чем-то таким, что родного отца не узнаешь, где уж там вспоминать о каких-то экспериментах над пришельцем. Такой вариант бросить службу выглядел бы совсем безрадостным, если только не возможность потери памяти о Зиме и всем, с ним связанным. Пропади пропадом пришелец с Ирка! Почему он, даже будучи пойманным, продолжает портить Дибу жизнь? Очищение крови быстро давало о себе знать, и в мысли Диба постепенно возвращалась утраченная упорядоченность. Но с каждой минутой они становились все мрачнее. Может, позвонить отцу и попросить «надавить» на тех, кто в праве решать судьбу инопланетянина? Возможно, если бы он в самом начале больше подсуетился - тогда, когда в дело пришельца было посвящено ограниченное количество людей и пока Зима не передали в соответствующий отдел ФБР, - то все сложилось иначе? Диб попытался бы упросить отца каким-то образом аргументировать перевод Зима в Научно-исследовательский институт имени проф. Мембранера, а затем сфабриковал бы доказательства, что инопланетное происхождение молодого человека с редкой болезнью кожи и слизистых оболочек - фикция. Но вместо этого при первом же разговоре с отцом на эту тему Диб настоял на том, что хочет участвовать в процедуре вскрытия пришельца. Ну и вот, хотел – получил. Диб в эмоциональном порыве стукнул кулаком по кровати, так, что игла выскочила из вены, и пришлось повторить автозапуск. К сожалению, переиграть события прошлого он не мог… После диализа неплохо было бы хотя бы полчасика полежать, но Диб психологически больше не мог сидеть на месте. До лабораторного комплекса он добрался и вовсе за рекордное время – ровно два часа. Однако еще до первого блокпоста он почувствовал неладное, обогнав на трассе несколько машин с правительственными номерами, в то время как не заметил ни одной, двигавшейся в обратном направлении. На блокпостах его проверили тщательнее, чем когда-либо, и велели поставить машину не на обычное место, а аж на третий этаж паркинга. Заезжая туда, Диб заметил, что заняты почти все места на первом и втором этажах, но в нем все еще теплилась надежда, что прецедент вызван каким-нибудь другим проектом, не связанным с иркенцем, благо, комплекс был огромным, и чем занимались в трех четвертях его помещений, он не имел понятия. Однако едва Диб прошел сканеры у входа в главный корпус, к нему подскочил его взволнованный помощник - инженер Бриггс, протягивая планшет. - Здравствуйте, мистер Мембранер! Как хорошо, что вы сегодня приехали пораньше! Мне поручили с вами связаться, чтобы предупредить приехать не позже десяти, но ни ваш телефон, ни позывное устройство не отвечали. Правда, я немного забегался и МакМайру так и не успел это доложить, сегодня все очень заняты… - И, похоже, не ответят, - произнес Диб в полголоса, вспомнив о том, что коммуникатор в виде сережки отцепился во время вчерашнего выброса подушки безопасности и забыл его найти. Надо сделать это как можно скорее! Что касается телефона, похоже, остался в баре... И когда это он превратился в рассеянного алкоголика? - А… Что вы имеете в виду? - Я про устройства. А вообще нет, ничего. Разговариваю сам с собой, у меня иногда бывает. - А, ясно… В общем, вы сегодня вместе с Бетти Траут из первой смены ассистируете профессорам Гронт и Мюллер. Вам выдали новый рабочий костюм, он ждет вас в кабинете. Форма многослойная, если запачкаетесь, можно быстро сбросить верхний слой, не тратя время на выход из бокса. Перчатки тоже многослойные. - Ладно, - кивнул Диб. - Сегодняшняя видеозапись пойдет главной в архивы, будут присутствовать высшие военные чины правительства, - продолжал вводить в курс дела Бриггс. - Да уж, большая честь вам выдалась, вскрытие высокоразвитых организмов раз в несколько десятилетий случается, а тут еще и гуманоид с дополнительным симбиотическим интеллектом попался. Та штуковина достанется бригаде техников, а вам все же все самое интересное – кишки доставать. Интересно, есть ли у этого космита сердце? Ну, скоро узнаем… - Так, все, все, я понял, - поспешил прервать воодушевленный комментарий помощника Диб. – Значит уже сегодня… Спасибо. - Пускай вам сопутствует удача, мистер Мембранер! Инженер поспешил к лифту, а Диб – назад в гараж. Если начальство его уже вызывало по внутренней связи, проблем не оберешься. Тем более, что, как сказал Бриггс и гласит расписание, сегодня ожидается вскрытие пришельца, и Дибу уготована почетная роль подавать хирургам нужные инструменты и фиксировать процессы с помощью всевозможных приборов регистрации. Диб успел вовремя – через несколько минут, после того, как он нашел свое мини-устройство коммуникации, завалившееся под переднее сиденье, все тот же Бриггс сообщил, что принимающим участие в «процедуре» следует явиться в зал для собраний номер пять на минус первом этаже, где им проведут инструкцию. Диб был готов поспорить, что речь не будет идти о правилах техники безопасности проведения работ с потенциально опасными неземными объектами или биоэтике, а о том, как следует себя вести с первыми должностными лицами страны, что следует говорить в тех или иных случаях, как улыбаться на камеру, соблюдать этикет во время фуршета и прочую ерунду, не имеющую никакого отношения к убийству представителя внеземного разума. В итоге так и оказалось – дама с высокой прической в строгом сером юбочном костюме, неопределенного возраста и неопределенной незапоминающейся внешности (которые обычно и занимают ответственные должности в правительстве), сухо и ясно изложила свод правил этики при общении с Президентом. Диб ошибся лишь в том, что на собрании присутствовали не только непосредственные исполнители, но и еще около пятидесяти других сотрудников комплекса, все в соответствующей униформе с эмблемами организации. Кого-то из них Диб знал лично, кого-то увидел впервые. Он сделал вывод, что помимо важных гостей на «процедуру» пригласили всех передовых специалистов страны по исследованию инопланетных биообъектов. Большинство светил паранауки работало здесь, в комплексе, и проходило инструктаж в этой аудитории, а остальных приглашенных разместили в соседних. Когда Диб выходил из конференц-зала, заметил, что из соседних аудиторий выходят солидного вида леди и джентльмены с бейджиками визитеров и толстыми папками в руках. Очевидно, там содержались материалы по делу пришельца. Дибу велели взять все необходимое согласно перечню и ждать дальнейших распоряжений в комнате для персонала на том же этаже, где находился бокс с пришельцем. Ожидание казалось просто невыносимым. Рядом с ним в креслах для ожидания спокойно и непринужденно разговаривали на темы перспективных направлений паранормальных исследований два важных по виду пожилых доктора, а девушка из первой смены спокойно делала отметки в своем расписании и не выражала ни малейшего желания общаться с Дибом. У них возникла взаимная антипатия еще с тех пор, как однажды в столовой после одного из общих собраний у Диба завязалась с ней дискуссия на тему снежного человека, которая закончилась презрительным расхождением в разные стороны. Диб категорически отказывался признать, что структура черепа этого существа дает основания отнести его к неизвестной побочной ветке эволюции отряда приматов, в то время как он считал строение скелета более близким к хомо хабилис. В любом случае, вопреки разногласиям, сегодня Дибу предстояло работать именно с ней. Той, которая уже провела над Зимом большую часть травматических опытов. В медицинском костюме, изготовленном из специальных терморегулирующих материалов, Диб чувствовал себя комфортно, но, поскольку сильно нервничал, вспотел. К счастью, перчаток он пока не надевал – это можно было сделать непосредственно перед входом в бокс. Был бы у Диба сейчас телефон, способный принимать сигналы на такой глубине, он бы позвонил Газ. Чем она сейчас занимается? Рисует иллюстрации к следующей книге или готовит мужу ужин? А быть может, у него был выходной после дежурства и они возвращаются из кино? Бетти внешне немного похожа на Газ – брюнетка, то же каре и тяжелый взгляд. Но с Бетти невозможно поговорить о том, о чем бы Диб сейчас хотел поговорить с сестрой. Неверное, Газ бы сильно озадачило то, что именно брат хотел бы ей рассказать. Вполне вероятно, она бы вменила Дибу в вину все, что с ним происходит. «В первую очередь ты виноват! Следовало много раньше понять, к чему все это приведет» - сказала бы она и оказалась абсолютно права. Но он же просто хотел, чтобы Зим наконец оставил Землю и ее население в покое! Полноценно наказать пришельца за все его злые помыслы, опыты над людьми, в том числе – над ним самим. За превосходство технологий, подлости, вранье. Если бы Диб… В это время голос МакМайра в сережке-коммуникаторе приказал ему приготовиться и пройти вместе с остальными в стерилизационную. Там они надели защитные маски на лицо, перчатки и бахилы, прошли внешнюю обработку одежды и направились в бокс. Двигаясь по коридору с прозрачными стенами, Диб, как и ожидал, увидел, что все смотровые места в атриуме – сидячие и стоячие – заняты. Как в «партере», так и на ярусах, где размещались дополнительные технические помещения. Диб привык к тому, что из бокса мог видеть несколько наблюдателей на посту, охранников у сканеров и где-нибудь у серверов человека из технического персонала или лаборанта, утилизирующего или стерилизующего инструменты, отработанный материал и прочее. Но не столько людей. Этой ночью в атриуме был не просто аншлаг – яблоку некуда было упасть, причем едва не большее количество людей составляла вооруженная охрана с нашивками спецподразделения ФБР. Правительственный ВИП-сектор был специально огорожен на помосте чуть поодаль, по ту сторону от левой боковой стены бокса. Возможно, исходя из правил техники безопасности. Вдруг инопланетянин - полуживой, связанный по рукам и ногам в боксе, который невозможно открыть без считывания биоподписи; этот самый пришелец, находящийся под прицелом десятка снайперов со второго яруса, - вместо того, чтобы попытаться сбежать, нападет на Президента и его замов? Инструменты подготовили заранее и оставили в предбаннике. Лишнее никогда не оставляли в самом боксе, лишь самое необходимое оборудование, доступ к которому был исключительно дистанционный. А вдруг пришелец владеет телекинезом и способен из обычного скальпеля или шланга эндоскопа сделать оружие массового поражения? Боковым зрением Диб отметил, что количество камер видеонаблюдения увеличилось как минимум в два раза, а свободное пространство вокруг – уменьшилось. Когда открылись двери, ведущие в бокс, он даже не сразу различил Зима, будто спрятанного за кучей прицепленных к нему кабелей, проводов. В первую очередь он услышал громкие аплодисменты в честь Президента – очевидно, тот уже закончил напутственную речь, затем микрофон передали координатору проекта по исследованию инопланетного организма №354604БС. Генерал Кирби, пользуясь проектором, демонстрировал на установленном у входа в атриум большом экране нужные изображения и видео, зачитывая с планшета стандартную информацию: предварительные данные и краткий отчет по проведенным исследованиям. Но Диб не воспринимал его речь – все его внимание было приковано к иркенцу. Кожа Зима частично восстановилась – в местах глубоких повреждений наросли внутренние слои, а там, где глубина травматизации была незначительной, цвет и структура кожи выглядели почти естественно, правда, поверхность казалась не глянцевой, а немного шершавой. Подробности Диб смог рассмотреть, когда приблизился к операционному столу. Он и Бетти должны были стоять в ногах пришельца и ассистировать профессорам, которые разместились по обе стороны стола. Ставшие лишними несколько приборов, функциональное предназначение которых Диб не успел определить, по команде техников, находящихся за стеклом по ту сторону бокса, трансформировались в более компактную структуру и интегрировались в элементы пола и потолка. Несколько кабелей так и осталось тянуться к частям тела Зима – культи плеча левой руки, у которой отсутствовало предплечье и кисть, и правой пустой глазнице. Еще несколько зондов уходило во внутренние органы и голову, на которой отсутствовала одна антенна. Около двадцати проводов были подсоединены к паку с одной стороны и роутерной установке с другой, передающей сигналы на сервера техников. К увиденному зрелищу Диб был явно не готов, хотя раньше в подростковых фантазиях неоднократно это представлял, и даже что-то подобное ему снилось. Он был просто шокирован, и только со второго раза до Диба дошло указание профессора Мюллера настроить лазерный скальпель на глубину проникновения три сантиметра. Согласно указаниям, полученным на лекции, Диб должен был заниматься сугубо своей работой, но он, проверяя насадку прибора, еще раз окинул взглядом аудиторию. Вопреки его предположению, зрители не вытягивал шеи вперед, не всматривались жадным взглядом в происходящее в боксе, будто требуя хлеба и зрелищ. Наоборот – создавалось впечатление, что все эти люди – мужчины и женщины, обезличенные серыми в елочку костюмами и белыми халатами - смотрят процедуры по вскрытию пришельцев каждый день, как реалити-шоу, и им это скучно и неинтересно. Кто-то с кем-то перешептывался, кто-то откровенно зевал, поглядывая на часы, ведь время было позднее. Секретари с недовольным видом записывали на бумажных блокнотах то, что им надиктовывали руководители (здесь не разрешалось пользоваться электронными устройствами), а сотрудники комплекса, которых разместили в отдельном секторе, судя по веселым оживленным лицам, травили анекдоты или делали ставки, сколько еще пришельцу осталось жить. Диб знал, что почти все сотрудники, как и Бриггс, были склонны к черному юмору. Они относились к объектам исследований как к бездушным тварям. И все же иркенец был еще жив. По крайней мере, технически – судя по показателям жизнеспособности и перемигиванию диодов пака. Но фактически, пришелец находился в состоянии болевого шока и пак отключил его сознание – это сообщил ведущий научный сотрудник проекта, которому передали слово, чтобы описать для всех настоящее состояние объекта 354604БС. Впрочем, и без этих пояснений Диб за минуту определил насколько все плачевно. Пак сигналил о перегрузке болевых центров, которые мог заблокировать единственным способом – ввести иркенца в состояние условного анабиоза. До восстановления необходимого уровня функциональности организма или улучшения внешних условий. Увы, на последнее надеяться не приходилось: профессор Мюллер, при помощи Диба, зафиксировавшего роторасширителем открытой нижнюю челюсть иркенца, отрезал кончик поперечно-полосатого языка, который еще некоторое время демонстрировался зрителям крупным планом на большом мониторе, а затем был отправлен в специальный сберегающий контейнер для дальнейших исследований. Профессор Гронт в это время просверлил инструментом для дренирования сантиметровое в диаметре отверстие во фронтальной зоне левой голени, демонстрируя на видеокамеры наличие у иркенца костей. Диб, наблюдая, ассистируя, документируя, старался выполнять все, что от него требовалось, механически, отстраненно. Следовало не заводиться, смириться с неизбежным. Но, как он не старался, совладать с нервами не удавалось. Скорей наоборот – чувство гадливости только усилилось. Зачем вся эта показуха нужна? Тот же язык можно было бы извлечь уже из патматериала, для чего издеваться над еще живым существом? Неужели они действительно не собираются проводить гуманную эвтаназию? Исходя из плана экспериментов, Диб решил, что иркенца перед вскрытием все же сперва убьют. Неужели, убедившись, что пришелец не собирается сопротивляться или кричать, великие ученые умы планеты решили, что, разрезая по живому, они получат более ценные сведения?! Приборы регистрировали изменения функционирования отдельных органов и всего организма в целом, проводились регулярные заборы крови, подсчеты и прогнозы системы «Автодоктор», в то время как сидящие в зале, похоже, ждали, когда объявят перерыв, чтобы перекусить на обещанном фуршете, раз уж ночь ожидается бессонной. Диб удивлялся, почему их, хотя бы даже ВИП-гостей, не тошнит от вида заляпанного иркенской кровью бокса? Ее давление было выше человеческого, и при повреждении сосудов кровь иркенца почти всегда брызгала в разные стороны, а не вытекала из ранки (однако при этом сворачивалась быстрей человеческой). Для следующего эксперимента профессорам понадобился свободный доступ к туловищу, поэтому ограничители движений были в нескольких местах ослаблены и Диба попросили отвести в сторону правую верхнюю конечность пришельца, зафиксировать ее на «рукаве» стола и следить, чтобы она не дергалась во время манипуляций – ученые собирались вмонтировать еще несколько зондов. Диб в очередной раз подумал: как здорово, что на него надета протекторная маска, позволяющая скрывать не только взгляд, но и выступившие слезы, затмевающие этот взгляд, когда он взял иркенца за руку и крепко ее пожал. Для остальных это, должно быть, выглядело как захват конечности перед фиксацией и проверка рефлексов. Ничего особенного - для всех, кроме Диба. Раньше он жал Зиму руку всего дважды. Первый раз – чтобы передать инфекцию, второй раз – тоже вынужденно, в кооперированном противостоянии против Кифа. Диб хорошо помнил то пожатие – сперва вялое прикосновение, выражающее отчаянное нежелание, противоречия, брезгливость, но затем переросшее в очень крепкое, словно они пытались выдавить все жизненные соки друг из друга. Теперь же рука Зима напоминала аморфную субстанцию, словно лишенную костей и осознанного управления. Создавалось впечатление, что она и ее хозяин никогда не способны были руководить полетами космокатера, вызывать к жизни генетически модифицированных монстров, проводить опыты над людьми, управлять сложнейшими механизмами, прикасаться к чему-либо… Очередные брызги зеленой крови из ненароком пробитой венки ляпнули Дибу на манжет, стекая на руку иркенца. По предписанию, он должен был сбросить контаминированный слой одежды, но для этого нужно было бы отвлечься от порученных ему обязанностей. Оба профессора активно копошились во вскрытой брюшной полости, не стоило их беспокоить. Диб отвел взгляд на ближайший монитор с основными показателями жизнедеятельности иркенца – общая диаграмма интерпретации данных свидетельствовала о том, что состояние иркенца тяжелое, но не критическое. Пожалуй, Зим сможет прожить даже сутки с вытянутыми наружу всеми внутренними органами. Хорошо, что он ничего не чувствует… или все же чувствует? Диб вспомнил последний сознательный взгляд пришельца – когда Диб был вынужден покинуть помещение вследствие недомогания, вызванного неспособностью продолжать свою работу. В том взгляде иркенца была просьба… Но что можно сделать? Забрать у профессора Мюллера лазерный нож и отсечь Зиму голову? Но нож можно легко и быстро отключить дистанционно, а перепилить голову будет непростой задачей: сочленения позвонков иркенцев, в отличие от человеческих, очень упругие, а перерезать все кровеносные сосуды не достаточно. Чтобы перерезать Зиму горло нужно будет потратить несколько минут, а столько времени у Диба, разумеется, не будет. Его быстро схватят, и, наложив Зиму жгуты, спокойно продолжат издевательства. Нет, нужно что-то радикальное, что-то, что убьет пришельца как можно быстрей и наверняка. Диб снова осмотрел иркенца с головы до пят. Похоже, часть мозга ему высверлили, но он и без мозга жить может, главное, чтобы работал… Ну да, пак! В здоровом состоянии иркенского организма при отключении пака Зим мог прожить около десяти минут. Сейчас организм иркенца был сильно поврежден, речь шла о множественных травмах, несовместимых с жизнью без пака, поэтому следовало выиграть хотя бы минуту времени. Те, кто находились в боксе, хорошо разбирались в ксеноанатомии и физиологии, но они вряд ли поймут, как быстро восстановить контактоспособность разъемов, если Диб заблокирует пак… Чем? Да хотя бы гелем, используемым для ультразвуковой диагностики. Бетти проворная, но и она вряд ли с ходу сообразит, она не техник, и если что, Диб сможет удержать какое-то время. Вопрос в том, сколько времени техникам потребуется добраться до бокса … В этот самый момент рука иркенца, которую Диб так и не отпустил, несколько раз конвульсивно сжалась. Диб решил, что, скорее всего, это произошло непроизвольно, может быть, профессора задели нерв, управляющий движениями рук, существование которого Зим когда-то активно пытался доказать своему оппоненту. Однако именно это стало для Диба сигналом прекратить раздумья и начать действовать. Будто приветствуя его решимость, аудитория в зале разразилась хохотом – Бетти спрятала в банку небольшой фрагмент сележелпечзенки, желтого цвета, напоминающий по форме чашку с ручкой, и по этому поводу новый комментатор из зала отпустил колкость, чтобы повеселить заскучавших зрителей. Ему бы Оскаров вручать! Борясь с очередным приступом тошноты и желанием набить морду всем подряд, Диб с трудом переключился на свою текущую задачу. Чтобы отключить пак, следует залезть под стол и одновременно нажать на две кнопки, равноудаленные от центра сферы пака, спрятанные в потайных гнездах за обшивкой внешней периферической рамки на расстоянии около 40 градусов друг от друга. К счастью, Диб хорошо помнил, где они находятся, выиграть бы несколько секунд, чтобы ему не помешали одновременно открыть клапаны и нажать. Чтобы залезть под стол, нужно сделать вид, что что-то потерял. Но по технике безопасности он не имеет права подбирать с пола всякую ерунду вроде шприцов, насадок для оборудования, мазей. А если?.. Решено! Диб еще не закрепил руку Зима фиксатором и при следующей сильной конвульсии «помог» ей свалиться с подлокотника. При этом рука потянула за собой провода прицепленных к ней регистраторов, несколько их них, в том числе кардиодатчик и один из регистраторов импульсов пака, электрод которого был впунктирован в спинной мозг, отсоединились, а портативный тонометр и вовсе упал на пол и, отскочив от обуви Диба, закатился под стол. Выполняя приказ МакМайра из коммуникатора, Диб полез под стол на корточках, заслоняя головой и поднятыми вверх плечами одну из камер наблюдения, вмонтированную в сам стол, передающую картинку от пака. Главный режиссер трансляции до сих пор не показывал зрителям видео камер, нацеленных на пак – под столом не происходило ничего примечательного, в отличие от оперативных вмешательств на столе. Конечно, лишние телодвижения Диба все равно были замечены, но пока наблюдатель из контрольного пункта сообщал начальнику смены, что ему что-то показалось подозрительным, а тот подходил в смотровую и разбирал записанные кадры, Диб начал вести про себя внутренний отсчет. 10 секунд – он медленно вылезает из-под стола, показывает профессорам о'кей и кладет тонометр в бюкс для последующей газовой стерилизации. 20 секунд – он возвращается к руке иркенца, свесившейся со стола, кладет ее на место, но вместо того, чтобы вновь подключить датчики, занимается ее фиксацией. 35 секунд – Бетти освободили от ее обязанностей. Она подходит к нему помочь, но Диб отстраняет девушку, чтобы не мешала. 40 секунд – она обеспокоена графиками на мониторах, не понимает в чем дело, сообщает об этом профессорам. Воет сирена. Аудитория повскакивала со своих мест, кто-то побежал к коридору, ведущему в бокс, но не знает кодов доступа, а Президента выводят из зала через запасной вход. 45 секунд – у снайперов теперь две цели, к боксу бегут охранники и двое техников, переодетые в спецодежду, на одном из них, которого Диб видит впервые, она застегнута неправильно. Начальник смены что-то громко шепчет в свой наушник и через оградительное стекло подает Дибу сигналы выйти вон, так как подчиненный больше не реагирует на приказы. 50 секунд – охранники потеряли несколько секунд в стерилизационной и на биосканерах, но они все же врываются в бокс и, заломив Дибу руки, быстро вытаскивают в предбанник. Его защитная маска падает и откатывается по полу в сторону. Прежде чем Диба уложат на землю, он успевает заметить на мониторах состояние пришельца как критическое, обоих профессоров, пытающихся наскоро зашить иркенцу раны, колющих ему какие-то вещества, и в самый последний момент – «нырнувших» под стол техников. Дибу кажется, что все это он уже когда-то видел… 55 секунд - Диба бьют прикладом по голове, и все крики, сигнализация, посторонние громкие шумы и яркий прожекторный свет с потолка, а главное - белый кафель с растекающейся красной кровью и шкарлупой от ореха под его головой сливаются в одно тихое умиротворяющее НИЧТО.