Сингулярность

- Значит, счастлив? Великолепно! Когда Диб открыл глаза, всеобъемлющий внутренний голос приобрел реальные акустические параметры и сквозь пелену, непременно сопутствующую конечной стадии пробуждения, постепенно вырисовался четкий анфас здорового и невредимого иркенца, расплывающегося в довольной улыбке. В то время как Зим продолжал весело поглядывать на пленника, собственноручно убирая временно не нужный инструментарий под потолок и пол куба, Диб пытался сосредоточиться, в мыслях тщательно разделяя последние события: то, что происходило в реальности и во сне. С каждым новым днем это становилось все сложней, ведь шаткая грань между грезами и реальностью была стерта. А Диб во сне по-прежнему не осознавал, что все вокруг – ненастоящее, это плод его больной фантазии, реализованной на не менее больном экспериментаторском воображении иркенца. Поэтому, когда Диб просыпался, ему приходилось иметь дело с двойной реальностью – разные люди, характеры, ситуации, обстоятельства, локации, другой он и другой Зим. Или нет? Иркенец закончил с приданием камере аскетического вида, чтобы Диб, когда будет отключен от сдерживающей движения гравитации, в его отсутствие не повредил ЦЕННОЕ иркенское оборудование и не сделал из подручных средств какой-нибудь полезный инструмент, чтобы совершить очередную попытку побега. - Стой! – крикнул Диб, когда иркенец был уже на пороге, намереваясь покинуть капсулу. Зим словно нехотя развернулся и, приняв важный вид, заложив руки за спину, снова подошел к изголовью стола-кровати. - В чем дело? – деловито поинтересовался он. - Я… - на самом деле Диб не был уверен, что именно он хочет сказать иркенцу. Скорее всего - разразиться потоком отборной брани, между которой высказать все, что думает о методах сведения его с ума. Не говорить же иркенцу, как он рад, что сегодняшний кошмар закончился. - Хочешь есть? – просто спросил Зим. - Пакет еды будет доставлен через… 14 минут 56 секунд по земному исчислению времени. - Нет. - Изменить тебе время кормежки? Или ты болен? Не успел Диб ответить, как иркенец, вместо того, чтобы провести оценку состояния пленника, вызвав соответствующее оборудование, положил правую руку пленнику на лоб. Диб сильно перенервничал во сне и знал, что для брезгливого иркенца убирать взмокшие пряди волос со лба человека - определенно занятие не из приятных. Однако тот никоим образом не выразил пренебрежения, скорее наоборот: перестал хмуриться, когда убедился, что температура пленника в пределах нормы. Диб в свою очередь постарался не выказать изумления, когда заметил, что после прикосновения на перчатке Зима, а, значит, и на руке под ней появились небольшие волдыри, а иркенец делал вид, что все в порядке. Диб прокашлялся. - Я не болен. Я… хочу ответить на твой вопрос. - Какой же? Иркенец сунул кончик пальца в рот, и Диб снова сбился с хода мыслей, раздумывая, образуется ли волдырь на языке Зима или пот уже высох? - Счастлив ли я. Его похититель хмыкнул. - Ты уже все сказал, Диб. - Так вот, - Диб совершил безуспешную попытку помотать головой, - я НЕ счастлив. - Это невозможно, - снова нахмурился иркенец и начал загибать пальцы. – Диб получает все необходимое для замечательного существования: правильное питание, торможение процессов старения и изменение анатомической структуры сомнительно функционирующих органов, прочие оздоровительные меры для долгой жизни. А также веселые и радостные сны – виртуальный мир, где Диб не страдает из-за непонимания другими людьми его наклонностей к изучению паранормальных явлений и уничтожает пришельцев, где он счастлив. Услышав это объяснение, Диб чуть было не захлебнулся от возмущения, насколько иркенец умудрился перекрутить все события, связанные с похищением и пребыванием Диба в плену. - Правильное питание? Издеваешься? Я также пока обойду стороной сам факт моего принудительного нахождения здесь и методы воздействия на психику без моего на то согласия. Но неужели ты серьезно считаешь, что мне в радость наблюдать, как я… - и тут Диб запнулся. - Хм… Слишком надолго оттянут момент сладкого триумфа над бездыханным изувеченным тельцем иркенского завоевателя? – на мгновение задумался Зим. - Ты прав, есть и другие чудовища, которых ты желаешь распотрошить. Не переживай, на следующем сеансе все закончится и начнется новый этап чудесной дибовой жизни, к которой он всегда стремился. Диб отчаянно рванулся встать со стола, но локальная гравитация, как и следовало ожидать, не позволила ему сдвинуться ни на сантиметр. - Ты ведь говорил, что не влияешь на ход событий?! - Ээ… - немного замешкался с ответом Зим. - Я внес ускорительные коррективы. - Но ты же твердил, что все будет происходить согласно моим представлениям о счастливой жизни. А это не так! - Ты хочешь сказать, что иркенская техника может ошибаться? Неправильно интерпретирует результаты исследований мозга Диба и его поведения? - зло прошипел Зим, хорошее настроение которого давно испортилось. – Смотри сам! Иркенец нажал на какую-то невидимую кнопку на поверхности, на которой лежал Диб, и стол тут же искривился, превращаясь в кресло, по дизайну подобное стоматологическому. Из пака иркенца вылезла киберконечность, на конце разделившаяся на четыре ответвления. Они сформировали прямоугольник, и прямо перед глазами Диба возник проекционный экран. Общее освещение помещения тут же приглушилось. - Вот все твои мечты и их воплощение, - процедил иркенец, все еще стоявший возле Диба и больно сжавший его левое плечо. На экране сперва быстро-пребыстро замелькали кадры-воспоминания Диба из детства и подросткового периода: преследование на трехколесном велосипеде надувной игрушки инопланетянина; полеты в летательном шлеме отца; преследование ребенка Биг Фута; поиски чупакабры в подвале Универмага; победа над Зимом в кровавоболле; официальный визит вместе с Газ на подземную базу иркенца; находка звездолета Так и прочее. При этом в углу экрана постоянно менялись статистические графики, судя по всему отражавшие удовлетворение Диба событиями, происходящими на экране. Цифры колебались в пределах 70-99%, причем самые высокие результаты можно было наблюдать, когда что-то нехорошее происходило с Зимом: когда он переломал себе все кости хребта, свалившись на забор у собственного дома из альтернативной реальности фантазий Диба; когда Диб уколол его шипом с чужеродной ДНК; когда иркенец извивался в луже дождевой воды; когда Так забрасывала его мясными изделиями… Затем размером на весь экран появились новые таблицы сравнений параметров, описание результатов и выводы. - Я все понял! Ты подсоединился не к центрам желаний, а к зонам памяти, связанными с приятными мне событиями из прошлого, поэтому-то события виртуального мира основываются не на том, чего мне действительно хочется, а на моделях из прошлого, - быстро заговорил Диб, сделав выводы из увиденного. - Но это не одно и то же! Ты можешь превратить импульсы нервных окончаний в полноэкранную картинку, но не способен понять, о чем я думаю! Иркенец демонстративно развел руки в стороны. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Лжешь! – зло выплюнул Диб в ответ. Иркенец фыркнул, выключил проектор и, не успел Диб возразить, как Зим вскочил на кресло, буквально оседлав бедра своего пленника, и схватил его за шею. - Это ТЫ лжешь, неблагодарное человеческое существо! Признай, что ты счастлив видеть, как убиваешь меня, иначе я убью тебя на самом деле! - Пусти… пусти меня! – прохрипел Диб и, хотя секундой раньше иркенец грозился его убить, в ответ на просьбу пленника немного ослабил хватку. – Я не собираюсь убивать тебя, ясно? НЕ хочу, НЕ могу! Ты пользовался старыми данными, посчитал, что этого достаточно, а ведь желания людей меняются. Проанализируй мое настоящее поведение, степень искренности и оцени гормональный фон. Не веришь? Сделай это сейчас! Сделай же! Зим, казалось, колебался. Он внимательно смотрел в глаза Диба и склонялся над ним все ниже и ниже, пока пленник, обездвиженный как гравитационным воздействием, так и тесно прижатым к нему телом иркенца, не почувствовал, что ситуация может из критической стать… неловкой. Диб отвел взгляд, в то время как иркенец убрал руки с его шеи. - Не нужно никаких тестов, чтобы понять: все, что ты сейчас делаешь, направлено на то, чтобы внести сумятицу в истинное положение вещей, смутить Зима и найти способ освободиться, - рот иркенца почти касался ушной раковины Диба, а вкрадчивый елейный шепот вызвал у пленника волну неприятных мурашек, пробежавшую по позвоночнику. - Ты можешь сколько угодно твердить о том, что расхотел моей жестокой погибели, но твои видения доказывают обратное. И во время завтрашнего сеанса ты закончишь начатое. - Нет, - твердо заверил Диб. - Я не сделаю этого. - Сделаешь, - усмехнулся в ответ Зим. – Уже было сказано – моя техника не ошибается. - Но она ошибается! – продолжал упорствовать Диб. - Проведи повторный анализ снов! Мой приступ гипертонии был вызван вовсе не радостью лицезрения твоего изможденного тела, а смех и истерические вопли были спровоцированы отчаяньем, что я не могу изменить ситуацию. Зим отстранился и спустя мгновение задумчиво кивнул. - Ну ладно. - Да? – Диб уже настроился было спорить до бесконечности, поэтому был несколько обескуражен такой быстрой сдачей иркенцем своих позиций. - То есть ты мне веришь? - Я вижу, что ты все еще недостаточно удовлетворен, и понял, чему именно уделял мало внимания, а для вас, людей, это важно. Сейчас я установлю тебе зонд счастья, и ты быстро успокоишься. - Нет! – испугался Диб. - Нет, не делай этого! Не нужно никаких зондов! Он с ужасом вспомнил огромную байду, торчавшую из головы Ника, и его вечную улыбку дебила. - Почему нет? – деловито поинтересовался Зим, наконец слезая с Диба и при помощи планшета из пака вызывая к жизни очередной плод иркенской инженерной мысли. Шокированный перспективами превратиться в бездумную амебу, Диб лихорадочно попытался подобрать убедительные аргументы против затеи Зима. - Пролонгированная искусственная стимуляция не дает настоящего счастья! - Почему? – спросил иркенец, продолжая что-то программировать на планшете. - Ну… Не дает и все. Зим пожал плечами. - Сейчас ты убедишься, что не прав. Ты БУДЕШЬ счастлив, Диб. - Не надо! Только не зонд! Иркенец, казалось, его не слышал и на обращал внимания на попытки пленника сопротивляться гравитационному воздействию. - Незадолго до того, как ты проснулся, твой образ вертел мобильный телефон с фотографией этой землянки и, похоже, собирался ей позвонить… - задумчиво произнес он. - Грета! – удивился Диб трехмерному изображению его любовницы из снов, появившемуся над тем же столиком, на котором уже лежал пакет с прибывшей с Земли свежей едой. Эта девушка была похожа на актрису, которая часто рекламировала по телевизору кроссовки. Она ему нравилась. Зим снова пожал плечами, пряча планшет на место. - Развлекайся! – и, не успел Диб возразить, как иркенец проворно вколол ему что-то в вену. – А когда эффект пройдет, не забудь поесть, тебе нужно будет восстановить силы. Затем Зим развернулся и вышел из камеры. То есть Диб был почти в этом уверен, хотя все предметы вокруг резко изменили свои очертания, и все, что он продолжал ясно и четко видеть, – это было трехмерное изображение любовницы, которое сперва «сошло» со столика, а затем, томно виляя бедрами, плавно приблизилось к его столу-кровати, принявшему свою исконную конфигурацию. Грета заигрывающе поманила Диба пальцем, и он привстал ей навстречу и обнял, целуя шею. Нежная бархатистая кожа девушки пахла молоком с медом, а короткие волосы, словно пуховые метелки, приятно щекотали щеки. Приятный шелк простыней, покрывающих широкую кровать, возбуждал прочие тактильные рецепторы. Диб не смог вспомнить, ни как Грета здесь оказалась, ни где это «здесь» находится, ни сообразить, почему он не может отделаться от ощущения, что за ними наблюдают. Но думать о таких мелочах он не собирался. Он собирался заниматься с Гретой сексом. На девушке был кружевной черный пеньюар и чулки в мелкую сетку, но уже через минуту ни на ней, ни на Дибе не было ничего. Он сбросил одежду с кровати, однако, принимая классическую миссионерскую позицию, успел краем глаза заметить, что она исчезла. Но Диб был в плену любовного вожделения, и все, что его в тот момент волновало – ложбинка между ногами партнерши, мягкость груди, запах, вкус кожи, стоны вожделения, возбужденно расширенные зрачки неестественно зеленых глаз, и наконец - ритмичные движения по подушке коротких волос партнерши в такт совместному движению тел. Через некоторое время Диб почувствовал, что и без того ограниченный кроватью, девушкой и чувством похоти мир вокруг окончательно теряет свои краски, уступая место концентрированному ощущению удовольствия, усилившемуся многократно под финальные аккорды близости. Но едва он снова ощутил себя в пределах некоего пространства и времени, как партнерша манила, приветствовала продолжение банкета, и Диб не мог ей отказать. Повозившись немного с определением того, у кого более чувствительная ушная раковина и внутренняя поверхность бедер, они поменяли позу – теперь Грета была сверху. Ее полнокровные груди гипнотизировали взгляд сильнее, чем любые иркенские методы манипуляции, а тепло тела и озорная ласка заставляли сдаться на произвол ее воли. Партнерша двигалась не торопясь, и Диб, закрыв глаза, слушал собственное учащенное сердцебиение, гулко выстукивающее по барабанной перепонке аритмию, тихие вздохи. Свои? Ее? Он не был уверен даже в том, что, назови он девушку по имени, она не исчезнет, словно призрачная иллюзия – настолько Диб был бездумно безоговорочно абсолютно счастлив. Здесь и сейчас. Все остальное не имело значения... Сколько еще поз они поменяли – Диб не помнил. Первые признаки того, что что-то идет не так, он обнаружил, когда в намерении взять девушку за запястье схватил воздух, а вместо ее аппетитных форм обнаружил над столом-кроватью пустое пространство куба. Алые шелковые простыни превратились в твердый космопластик, а желание и возможность продолжения любовных игр резко сошли на нет. Соблазнительная Грета мелькнула еще несколько раз, но уже не в виде реальной девушки, а голографической трехмерной модели, которая удалилась от партнера в сторону стойки с провизией и постепенно исчезла, превратившись сперва в луч света, а затем исчезнув окончательно, в то время как Диба стало сильно клонить ко сну. Из последних сил борясь с сонливостью, он попытался найти свою одежду, но только еще больше вымазался в чем-то липком. Глаза закрылись сами собой, и впервые за последний месяц Диб погрузился в нормальный здоровый сон без сновидений. Однако, проснувшись, он обнаружил, что чувство усталости вместо того, чтобы пройти усилилось многократно. Будто он всю ночь гонялся за Зимом на Меркурии... Ну да, конечно! ЗИМ! Как он посмел?! Диб вскочил со стола. Он был одет в привычную одежду, выстиранную и выглаженную, а от его кожи пахло легким ароматом, как после сеанса очищения. От стола-кровати тоже пахло свежестью и дезинфекцией, никаких следов сексуальной оргии ни на теле, ни где-либо в помещении не наблюдалось. Все было стерильно и девственно, даже воздух был проветрен от «ароматов» пота и мускусного запаха. Диб подскочил ко входному люку и, забыв о возможных последствиях контактного взаимодействия, что было силы приложился кулаком к «стеклу». Не успел разозленный Диб осознать, что же он делает, как его отбросило на метр назад, чувствительно ударив о боковую панель стола, а на правой руке образовался уродливый ожог. - Ай-ай-ай! – рука болела так, что Дибу показалось: без телескопа вполне реально увидеть соседнюю галактику. - Вот дрянь… Выпусти меня отсюда, немедленно, слышишь?.. Зим!.. ЗИМ!.. Но никто его не слышал или не собирался слышать. Диб был очень зол, его мутило, перевязать руку было нечем. Похоже, иркенец, вдоволь налюбовавшись на подтверждение своей правоты (что Диб может и будет счастлив несмотря ни на что) и, приведя его в порядок, унизив таким образом еще раз, поспешил по своим делам на Землю, предоставив пленника на попечение Компьютера. Когда иркенец был на месте, он всегда незамедлительно реагировал на случайные и намеренные попытки Диба причинить себе вред, а Компьютер был настроен только сторожить. Впрочем, сегодня утром Зим очень разозлился на Диба, может поэтому не собирался помогать. Понять бы за что? Посмотрев на часы и убедившись, что не ошибается во времени (на часах была половина третьего дня) Диб, превозмогая боль в правой руке, развернул пакет с завтраком. Там находились блинчики с мясом, салат из спаржи и еще каких-то корений, приправленный бальзамическим уксусом, капучино и апельсиновое желе. Диб был настолько голоден, что не побрезговал даже желе, своим видом напомнившее ему иркенские очистительные ванны. Едва он закончил с завтраком, как потолок куба деформировался, вниз свесился металлический щуп, убравший остатки упаковки, а столик «нырнул» под пол. Однако буквально через секунду он появился снова – на сей раз с пакетом с обедом. Диб больше не хотел кушать, поэтому даже не развернул упаковку посмотреть, чем побалуют его на обед. Иркенец по-прежнему не подавал признаков присутствия, и Диб, немного поостыв после осознания того, как его почти буквальным образом поимели, принялся обдумывать стратегию своего дальнейшего поведения. То, что произошло утром, с одной стороны было… гхм… приятно, но все же не вписывалось ни в какие рамки… интимности? Впрочем, иркенец, будучи социальной единицей, никогда не разделял таких простых человеческих понятий как личное пространство, деликатность, невмешательство. Он всегда делал то, что хотел и считал выгодным (возможно, согласно общественно-принятым нормам поведения его расы) и не брезговал методами. При этом он даже обошелся без зонда счастья, воздействием простого наркотического вещества элементарно указав человеку его место. А, значит, бесполезно уверять Зима в том, что Дибу противны все эти, созданные из его желаний, сны. Зим сумеет тем или иным образом доказать обратное и снова будет прав – после того, как Диб понял, что занимался сексом с пустым пространством, он был готов прибить, утопить, выпотрошить иркенца незамедлительно, самым жестоким образом и собственными руками. Если бы Зим удосужился считать своими мудреными приборами психологическое состояние Диба после «пробуждения» от виртуального секса, у него бы появилось очередное неоспоримое доказательство того, что сосредоточие мысле-желаний Диба – это смерть иркенского завоевателя. В любом случае, что бы там иркенец себе не думал, Диб больше не намерен потакать его играм и коррективам жизни! Должно быть, иркенец неоднократно использовал какие-то вещества, лишающие соображения и воли к спасению, поэтому Диб и ведет себя как размазня, в то время как нужно выбираться из плена! Для начала – возобновить попытки найти изъяны в защите камеры. К сожалению, все, что Диб мог придумать запустить в стенки куба, – это свои тапки, а они теоретически ему еще могли понадобиться при побеге по ледяным железным решеткам, представляющих пол всех помещений, в которых он уже побывал. Если он все-таки находится на орбитальной станции, нужно найти помещение с телепортерами или шлюпочную палубу, откуда он сможет вернуться домой в спасательной капсуле. Конечно, целесообразнее оказаться именно в модуле со шлюпками, так как с одной стороны телепортация – быстрый и надежный способ оказаться на Земле. Но, с другой стороны, конечный пункт назначения – подземная база Зима, и кто знает, с какими ловушками ему придется там столкнуться на пути наверх. В сотый раз осматривая камеру в поисках чудо-средства освобождения, взгляд Диба наткнулся на сверток с обедом. Он по-прежнему лежал на выездном столике, которым мигал желтым сигналом, возвещающим, что давно пора принимать пищу. Если бы там оказались железные вилка или нож! Но посылки всегда были с такой едой, которую можно было съесть руками, проглотить без помощи посторонних предметов либо использовать пластиковую ложечку. Вот и в этот раз в свертке не оказалось настоящих столовых приборов – только пластмассовый контейнер с крем-супом. Он был настолько жидким и вонял сгоревшим луком, что Диб сразу собрался было нажать кнопку отказа и уже положил контейнер обратно на столик, как вдруг у него появилась идея. Суп слишком жидкий! В нем очень много жидкости, а, значит, воды. Если обмануть видеорегистратор неправомерных действий, заставить Зима зайти в камеру и плеснуть на него супа, затем связать и, прикрываясь иркенцем, дотащить его до ближайшей интерактивной панели и сосканировать биоподпись, то можно будет перепрограммировать Компьютер не стрелять в Диба, распечатать план помещений, и вуаля – путь домой открыт! План казался чудесным. Загвоздок было всего две: 1) Прежде чем иркенец заходил в помещение к пленнику, все лишнее убиралось, а помещение и Диб сканировались на предмет посторонних вредоносных предметов. 2) Зим редко лично заходил в его камеру: только в тех случаях, когда Диб был прикован к столу гравитацией или находился в состоянии замутненного сознания, не способный к агрессивным действиям. Вне всяких сомнений, если Диб не съест суп, его уберут, а если спрячет – опасную жидкость найдут сканеры и перед визитом Зима все равно уничтожат. Получается, лучший способ осуществить план – попытаться сделать это во время помывки. Но, похоже, сегодня ее ждать тоже не стоит – Зим уже почистил пленника во время отключки. Возможно, иркенец что-то начал подозревать, раз избегает выводить Диба из куба? Да и вообще, из этого помещения. Сколько уже дней его не выводили на прогулку и в другие лаборатории? Странно. Может быть, Зим передумал устанавливать Дибу зонд счастья только потому, что для этого нужно было бы отвезти пленника в оперблок, а это по каким-то причинам иркенцу делать не хотелось. Выходит, нужно воспользоваться такой ситуацией, когда Зим будет не настороже. Например, когда будет чувствовать триумф победы в чем бы то ни было над человеком и захочет видеть лицо поверженного врага вблизи. Если показать слабость, допустим, выказать желание пасть на колени и признать его своим рабовладельцем, вполне возможно, что воодушевленный таким заманчивым предложением иркенец забудет о безопасности и отключит гравитацию. Однажды Диб уже подобным образом обманул бдительность иркенца – под предлогом униженного рукопожатия он уколол его руку чужеродной ДНК. Как удачно Зим сегодня напомнил о том случае! Итак. Когда же попробовать обмануть иркенца? Когда Зим вернется, чтобы поиздеваться над утренней слабостью Диба? Или уже после сеанса сна… когда Диб, вопреки собственным эмоциональным заверениям, убьет Зима? Диб содрогнулся от отвращения, вспомнив картинку полуобожженного-полуобмороженного полутрупа пришельца со снятой кожей. Если не удастся освободиться из плена до вечера, ему предстоит пережить еще одну ночь кошмаров, причем, если иркенец не врет, сегодня все должно для Зима печально закончиться. Диб еще раз содрогнулся, представив себя в роли помощника патологоанатома, пакующего части тела пришельца в специальные контейнеры. Смрад от извлеченной сележелпечзенки, раздробленные кости черепа и вытянутый оттуда крошечный мозг… Все помещение в зеленой крови, ликворе, транссудатах, а вокруг - жадные к познанию, но безразличные, не склонные к гуманности пресные лица научных сотрудников, врачей-консультантов, инженеров, лаборантов, прочего обслуживающего персонала... Диб закусил губу – еще вроде бы недавно он довольно ярко представлял себе все эти подробности и радовался, предвкушая расправу над пришельцем. Но когда на самом деле унюхал все эти отвратительные запахи, услышал звуки, увидел воочию, насколько все это мерзко и жестоко… Все-таки, то, что представляется в фантазии, порой даже кажущееся правильным и естественным, так кардинально отличается от того, когда оно осуществляется в реальности, пусть даже виртуальной! Кстати, а отреагировал бы Зим вообще на суп? Вполне возможно, что сработал бы фактор неожиданности, а, возможно, иркенец бы просто улыбнулся, как утром, когда пот человека вызвал у него сильнейшую аллергию. Тогда пришелец даже бровью не повел (если бы, конечно, у него росли брови). Наоборот, он почему-то не брезговал ни осязанием, ни запахом, ни наблюдениями. А что, если попробовать… Пришедшая Дибу в голову мысль показалась такой нелепой, что он не смог сдержаться и, несмотря на сильную боль в правой руке, чуть не согнулся пополам от хохота. Диб смеялся так долго и интенсивно, что хохот вызвал слезы, испортившие его идеальную гладкую, обработанную от щетины алмазными микропилками и припудренную антисептиком кожу. Диб поспешил как бы ненароком стереть лишнюю влагу когда понял, что иркенец, если будет пересматривать видео неадекватного поведения пленника после получения ожога второй степени, может заподозрить что-то неладное. Зим знал, что люди обычно плачут от боли и горя, а смеются от радости. Одновременно и то и другое может заинтриговать иркенца провести над человеком несколько дополнительных тестов, а сейчас смена расписания была Дибу не на руку. Поэтому стоило сделать вид, что восторженный смех у него вызвала какая-то надпись на упаковке от супа. Иркенец дал о себе знать, как Диб и предполагал, непосредственно перед сеансом сна. К этому времени Диб уже успел умерить свою злость и обиду на утреннюю выходку иркенца, оторвать от футболки сантиметров десять нижнего края и перебинтовать покалеченную руку, раз двадцать перепродумать все варианты плана побега, поделать физические упражнения, насколько позволяли габариты камеры, отказаться от супа, съесть на ужин грибную лазанью и запить ее компотом из сухофруктов. По идее, на деле можно было бы попытаться использовать компот, но теперь вся эта идея с жидкостью не казалась Дибу столь легковыполнимой и надежной. Впрочем, он отказывался сам себе признаваться, что поиск других вариантов был вызван тем, что он уже с избытком насмотрелся на выжженную зеленую кожу в своих снах. Диб был готов к тому, что иркенец начнет вечернее приветствие с тыканья пленника лицом в грязь: дескать, глупый человеко-Диб так настойчиво кричал о том, что несчастен и не способен в ужасных условиях плена стать счастливым. Но все оказалось именно так, как и предрекал Завоеватель Зим (элита Иркенской Империи!): Диб жалкий и ничтожный. Однако Зим ничего такого не сказал, даже не поприветствовал. Наоборот, выглядел мрачным и озабоченным, и даже, насколько Диб мог судить с расстояния нескольких метров за ограничительным стеклом, взъерошенным. - Что случилось? – спросил Диб, хотя подобные вопросы не входили ни в один из разработанных им днем вариантов тактики побега. Зим не обратил на него внимания, программируя аппаратуру, необходимую для слежки за действием, происходящем во сне пленника. Это, как и обычно, заняло всего полторы минуты. С потолка и пола на толстых кабелях выехало оборудование, а Диб почувствовал, что начинает действовать гравитация стола. Зим не собирался к нему заходить – это означало, что возможность уже сегодня переодеться в новые брюки трещала по швам. - Зим! Зим! – закричал Диб и, пока еще мог, замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание. - А, ну да. Твоя рука, - разочарованно цикнул иркенец. - Сейчас исправлю. После этих слов Зима с потолка куба отделился и пополз в сторону пленника, которого уже притянуло к столу, миниатюрный щуп. Приспособление разделилось на две «руки» и занялось обработкой раны Диба: повязка была снята, а кожа смазана каким-то гелем, выделившимся из одного из «пальцев». Казалось удивительным, что иркенец не отругал пленника за очередную попытку бегства и несъеденный обед. - Ну… зачем ты все это делаешь? – мягко и тихо спросил Диб и, поскольку еще не был полностью обездвижен, повернув голову влево, где за защитой прозрачной стенки куба стоял иркенец и, заложив руки за спину, пристально вглядывался в процесс лечения. Зим пожал плечами. - Для тебя я злобный пришелец, завоеватель с Ирка, целью которого является превращение всех землян в покорных рабов. В том числе я намереваюсь проводить над вами жуткие и кошмарные опыты. - Это понятно, но я хотел узнать, зачем тебе чинить меня? – Диб снова попытался «пробить» Зима на искренность. - Не логичнее ли заставить меня мучиться от последствий попыток побега и твоих экспериментов? - Ты еще будешь указывать, как должен вести себя иркенский Завоеватель? – неожиданно вспылил иркенец. – ТЫ, которому Зим организовал долгую радостную жизнь? - Но зачем?! - Ложь! Диб был сбит с толку. - При чем здесь ложь? - Не при чем, но это не важно. - Ответь тогда на мой вопрос? – еще раз вкрадчиво попросил Диб и, поскольку иркенец хмуро молчал, немного подумав, забросил приманку. - Хотя бы ради моего научного интереса. И тогда я буду… счастлив. - Ты будешь счастлив, когда разделаешься со мной… Убийственных тебе снов, человеко-Диб! – почти ласковым тоном произнес иркенец в ответ, а затем демонстративно-пафосно нажал на какую-то невидимую со стороны Диба кнопку. - Нет, Зим, не делай этого! – оказалось, что иркенец снова перекрутил слова пленника по своему усмотрению, и Дибу не оставалось ничего иного, как попытаться спровоцировать Зима иным способом, а именно - правдой. - Я признаю, что заблуждался, утверждая, что не способен познать удовлетворения, когда несчастлив, но оно было вызвано искусственным образом, без согласия с моей на то волей… А сны… Они просто ужасны, даже не идут ни в какое сравнение с кошмарами, случившимися когда-то на Хэллоуин. Помнишь наши приключения? Мне не нравятся такие сны, я не хочу принимать участия в твоем расчленении, и официально признаю, что, раньше, неоднократно фантазируя об этом, был неправ! Возобновившееся было шевеление кабелей и настройка устройств для погружения Диба в сон и дальнейшего считывания информации на мгновение вновь прекратилась. Во внезапно образовавшейся тишине куба Диб слышал только свое взволнованное сбитое дыхание и еще какой-то звук извне, будто кто-то царапал ногтем по стеклянной поверхности камеры. Но недолго. - Я не могу ничего изменить. Эта была последняя реплика иркенца, которую Диб услышал, прежде чем створки «томографа» закрылись и знакомые по ощущениям небольшие круглые штуковины с присосками облепили голову Диба. - Нет, нет, остановись, я НЕ хочу этого, не смотря ни на что. Не заставляй меня убивать тебя! Это неправда, что мне приятно это делать, и ты это знаешь! ЗНАЕШЬ же! – Диб продолжал бесполезно сопротивляться действию гравитации, но его голова уже была зафиксирована в нужном положении, а юркие нанозонды, легко и безболезненно преодолев барьер черепной коробки, проникли в определенные области мозга. И тогда продолжился сон.