Пьяная вишня

Автор главы: SickRogue       Донателло сам не осознавал, как долго он вглядывался в глаза стоявшей перед ним девушки. Мутанта охватило какое-то странное, непонятное оцепенение — такое случалось, когда он глубоко о чем-то задумывался. Почти полное выпадение из реальности... Хотя обычно это происходило не совсем так, как сейчас. Мона терпеливо ждала его ответа, а он... он просто смотрел ей в лицо, словно забыв, о чем вообще хотел с ней поговорить. На самом деле, он прекрасно об этом помнил. И в данный момент пытался собраться с мыслями и сказать что-то; как-то положить начало их серьезному разговору. Однако это было не так-то просто. Часы на дальней стене мерно отсчитывали секунду за секундой, звонко тикая в наступившей тишине, а ребята все также безмолвно стояли друг перед другом, не решаясь произнести ни слова. Наконец, Мона приподняла руку и осторожно прищелкнула пальчиками перед носом у Дона, как будто проверяя, видит ли он ее. — Ты еще со мной? — тон ее прозвучал шутливо. Гений слегка вздрогнул, причем вовсе не от неожиданности: его неприятно поразила натянутая, фальшивая улыбка, застывшая на лице саламандры, и ее механический, неестественный смех. Мона небрежно наклонилась, поднимая упавший на пол мячик, и Донателло молча проследил за ее движением, по-прежнему не открывая рта. Морщинка на его переносице заметно углубилась. — Донни, — девушка больше не смотрела на застывшего рядом гения, — если ты беспокоишься за мою память, то не стоит. Со мной все в порядке, — резкий замах — и несчастный шарик чересчур сильно ударяется о стену и рикошетит прямиком в лоб ящерицы. К счастью, не сильно. Донни нахмурился, глядя на то, как девушка с досадой потирает лоб — теперь уже явно, не скрывая охватившего его беспокойства. Мол, "и это ты называешь "в порядке"?". — Ну ладно, почти все в порядке. Ой... Коварный мячик, да? — и вновь эта совершенно неубедительная попытка обратить все в шутку. Дону стоило огромных трудов удержаться от того, чтобы не шагнуть Моне навстречу и, схватив за плечи, резко встряхнуть. Ему совершенно не нравилось то, как она вела себя с ним. Точнее... как она отчаянно пыталась доказать ему, что не нуждается в его помощи, да и в присутствии тоже. Сколько можно притворятся и делать вид, что ее совершенно ничего не тревожит? К чему весь этот цирк? Почему она так боялась открыться ему? Изобретатель хмуро глянул на саламандру, уже не надеясь на искренность с ее стороны... и замер, как громом пораженный. Он, конечно, знал, что Моне приходится несладко, но он не ожидал увидеть столько боли и безвыходного отчаяния в глубине ее потускневших медовых глаз. И это неприятное откровение ужалило его гораздо сильнее, чем лживый смех или натянутая улыбка. "Быть может, мне следовало бы просто отпустить тебя, а не следовать за тобой по пятам, тяжело вздыхая и молчаливо корча из себя страдальца. Тебе ведь плохо здесь... правда? Наше... мое присутствие только вгоняет тебя в еще большую депрессию. Я прекрасно это понимаю. И я не хотел бы причинять тебе еще больше страданий, чем тебе уже довелось испытать за последнее время. Наверно, мне вообще не стоило возвращать тебе память. Так было бы гораздо безопаснее... и спокойнее. Возможно, ты бы даже смогла стать счастливой. Влюбиться в кого-нибудь..." — взгляд Дона с усилием оторвался от лица девушки и невидяще скользнул куда в сторону. Он и сам не ожидал от себя подобных мыслей. Разве... разве это было правильно? Оставлять Мону в руках этих злобных ублюдков... Они ведь могли убить ее, и наверняка убили бы, едва потеряв к ней интерес. Как он мог бросить ее там? "Жизнь, полную лжи, нельзя назвать счастливой. Так, наверно, сказал бы Мастер Сплинтер... Но, я думаю, что эта жизнь делает тебя еще более несчастной. Я не хочу этого."       Неожиданно ласковое, едва ощутимое прикосновение к щеке было подобно электрическому разряду. Взгляд юноши стремительно вернулся к лицу Моны и неверяще замер на нем. Он не ожидал подобного жеста со стороны саламандры... и, сам того не заметив, расслабился, снова пристально всматриваясь в глаза любимой. Ему казалось, что сейчас должно произойти что-то очень важное. Что-то такое, что могло бы изменить создавшуюся ситуацию и вернуть все на свои места. Подняв руку, юноша осторожно взял Мону за подбородок, слегка приподнимая ее лицо. Мона была очень близко — пожалуй, даже слишком. Он даже мог ощутить легкий, едва уловимый аромат ее волос и при желании рассмотреть каждую ресничку на ее глазах. Палец мутанта нежно прошелся по краешку припухлых губ, а сам он опустил взор, как будто решаясь на что-то...       В этот момент все распалось на части. "МАЙКИ!!" — святая корова, ну какого черта?!... Донателло аж подпрыгнул от неожиданности, чувствуя, что еще немного — и его сердце досмерти перепуганным воробьем выскочит из-под пластрона. Теперь-то изобретатель как никто другой понимал извечное стремление Рафаэля загнать хулигана-братца в его панцирь — пинками, да побольнее. Причем не столько потому, что тот прыгнул ему на плечи из темноты, а из-за того, что Микеланджело, сам того не осознавая, оборвал их с Моной, кхм, серьезный разговор. Не удержавшись, гений бросил пылающий взгляд себе за спину — но все его гневное возмущение разбилось о широченную голливудскую улыбку младшего братишки. Даже если бы тот понял, что он натворил, то едва ли бы почувствовал хоть малейшее угрызение совести... Несколько мгновений Донателло как мог боролся с навязчивым желанием дать Майки хорошего подзатыльника, но в итоге его раздражение само собой сменилось на усталое принятие суровой действительности. Предоставив черепашки свободно висеть у него на плечах, Дон уныло покосился на Мону: та, понятное дело, убрала руку и сделала шаг назад, вновь возведя невидимый барьер между собой и шестоносцем. Что и следовало ожидать... — Хватит киснуть, пошли на кухню, у меня для вас сюрприз! — Донателло удивленно приподнял брови, вопросительно покосившись на давящего лыбу братца. Сюрприз? Какой еще за сюрприз? Взгляд мутанта вспыхнул подозрением: многолетний опыт подсказывал, что так называемый "сюрприз" вполне мог оказаться очередным подвохом или развеселой проделкой. Майки всегда был мастеров пошутить, а еще он как никто другой любил устраивать праздники, по поводу или без. Гадая, что же такое особенное он подготовил им на этот раз, Дон с растущим скептицизмом разглядывал веснушчатое лицо брата и, судя по виду, не ожидал от него ничего хорошего. — Лаааадно, пошли... — Мона сдалась первой и, широко ухмыльнувшись, скомандовала: — Донни, неси брата до кухни, — юноша лишь негромко вздохнул в ответ, покорно разворачиваясь и шагая следом за ящерицей, стараясь при этом не смотреть ей в спину, а лучше внимательно следить за тем, куда он ставит ноги. Он даже не пытался стряхнуть Микеланджело со своего панциря, так что последний при желании мог проехаться на брате вплоть до самых дверей кухни, счастливо улыбаясь и болтая пятками в воздухе.       Сюрприз так сюрприз.       С угрюмым видом зайдя в помещение, Дон молча поднял голову и без особого энтузиазма оглядел заставленный обеденный стол. Глаза изобретателя медленно, но верно превратились в два круглых белых шарика. Он действительно не ожидал увидеть такое... такое... такое. Стоило отдать Майки должное: расстарался паренек на славу. Полностью офигевший, Донни изумленно осмотрел приготовленные братом угощения... И лицо его неожиданно приняло строгое, почти суровое выражение. — Мммм... Майки, — сдержанным, но не предвещающим ничего доброго тоном начал Дон. — Позволь узнать, откуда ты взял эти бутылки?