Сердца чудовищ

Башу плохо спалось. Вернее, не спалось вовсе. Заботы этого дня, странные жители поселка – столько ламий вокруг он не видел еще никогда, хотя они вовсе не горели желанием общаться с человеком. И приняли их на удивление равнодушно – всего лишь предложили сложить оружие на входе в поселок. Кроме того, основной отряд ландисийцев разместился лагерем неподалеку, и без поддержки своих людей Баш чувствовал себя не слишком уверенным. А еще он никак не мог определиться, как же ему все-таки вести себя сейчас с Берганом. Дог действительно не мог понять противоречий, терзающих его… его… Баш чертыхнулся – нерешительность ему была вовсе не свойственна, так отчего вдруг он сейчас пытается одновременно угодить и своим желаниям, и накрепко вбитым понятиям о морали? Он подумал, что завидует Ноа. Тот принял все гораздо легче. Наедине с Берганом внутренние противоречия терзали рыцаря значительно меньше. Легче было не задумываться, а просто принимать все, как есть. Может быть, это и выручало его брата? Но не задумываться, не колебаться, не размышлять о правильном и неправильном – не удавалось. Особенно – оставшись в одиночестве, пытаясь заснуть на жесткой лежанке, в не слишком уютной хижине. Ламиям было вообще-то глубоко наплевать на то, что удобно людям. Или, может, стоило все-таки развернуть спальник? Баш не был уверен, что это поможет. Когда Берган заглянул, наконец, он вскочил и порывисто обнял дога. От того слегка пахло влажной шерстью, но этот запах показался рыцарю приятнее многих. Очень родной запах. Берган уложил голову ему на плечо и неуверенно прорычал после некоторой паузы: - Хотел сказать, что эти, странные, ушли из поселка. Пойдем, посмотрим зачем? Баш отчего-то сразу понял, кого имеет в виду Берган. - Ушли? А что с собой взяли? - Ушли. Втроем. Взяли оружие. Немного, - он подумал и добавил: - Они волновались. - Волновались? – Баш еще за время путешествия в Заир легко принял тот факт, что дог распознает не только запахи существ, но и частично – их эмоциональное состояние. И теперь он нисколько не удивился этому факту, сразу же пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию. Втроем – это, вероятно, аркадиец, Крузе и мальчик, Мигель наверняка остался рядом с Хайнэ. Аркадийцу Баш не доверял изначально, Рау перестал доверять после схватки в замке, а подростки – они непредсказуемые. С одной стороны – ну, мало ли куда их понесло в ночи, может, на какой-нибудь ритуал… внутрисемейный… с другой стороны, один из них – полуэльф, а оставшиеся два – и вовсе невесть что, кто знает, что они замыслили? Наверное, начать разворачивать спальник сейчас было бы не самым лучшим решением. - Пойдем, - решительно сказал он зверолюду. – Проверим, чтоб эта троица нам никакой подлости не устроила. Бергану не составило труда выйти на их след. Недолго поколебавшись, Баш отказался от мысли взять с собой еще кого-нибудь из отряда, в сопровождение, и, видимо из-за этого, преследование продвигалось гораздо быстрее и успешнее, чем он ожидал. Уже через десяток минут они стояли на нешироком уступе и размышляли, что же делать дальше. - Не слышу больше запаха. Не могу понять, - Берган прижал уши, и казался по-настоящему расстроенным. - Там наверху нечто вроде пещеры, - Баш слегка потрепал прижатые уши и решил не заострять пока внимание на том, чего дог не понимает. – Может, они там? Но как они туда попали тогда? Будем лезть? Или подождем их здесь? - Можем долго ждать, - недовольно оскалился зверолюд. – Лезем. Очень скоро они оба пожалели о своем решении: заниматься покорением горных вершин в доспехах все же было не самым приятным занятием. Но Берган привычно оказался ловчее многих людей, а Баш не зря родился и вырос в горном Ландисе – они с честью выдержали и это испытание. В конце концов, они были к этому готовы. Но вот к тому, что внутри пещеры раздастся короткий громкий треск, а спустя несколько секунд из ущелья, оказавшегося кратером потухшего вулкана, вылетит темная тень и, искупавшись на мгновение в лунном свете, приобретет очертания крупного крылатого ящера… нет, к этому трудно было подготовиться. Берган в один прыжок толкнул рыцаря поближе к скале, в тень, и застыл в боевой стойке, пытаясь сообразить - вернется тварь или нет? Но тварь не собиралась возвращаться. Она упивалась темным небом, затянутым тучами, ветром и свободой. Если не знать, куда смотреть, заметить ее было довольно трудно: Баш возблагодарил за это всех известных ему богов, если тварь сегодня не решит поохотится, возможно, им даже не придется бороться с паникой среди гражданского населения. - Это дракон? – негромко выдохнул, когда удивление и какой-то сладкий, полумистический ужас слегка притихли. – Я думал, они должны быть крупнее. - Я о них никогда не думал, - честно сказал Берган. Еще несколько секунд они не отрывали взгляда от пируэтов, выписываемых драконом в полуночном небе. Пока рыцарю не пришла в голову еще одна, ужасающая, идея. - А если он там не один? – и вопреки тому, что люди называют здравым смыслом, и, повинуясь зову того, что люди называют рыцарской честью, они отважно бросились внутрь пещеры, намереваясь остановить нашествие жутких огнедышащих тварей на Ландис. К счастью для них, Ландиса и драконов, никакой подготовки нашествия они там не нашли. В пещере, скупо освещаемой нефтяной лампой, стоял, привалившись к стене, полуэльф – из расшибленного виска тончайшей струйкой скапывала кровь, ладони тоже кровили множеством мелких ранок, но выглядел он вполне живым, разве что неимоверно уставшим. Рядом суетился мальчишка, пытаясь хоть как-то остановить кровь, и твердил, словно пытался дозваться: - Гил! Глаза целы? Их надо промыть, погоди… - Успокойся! Со мной все в порядке! – сообщив это, Гилберт сполз по стенке, явно пытаясь упасть, что, естественно, встревожило подхватившего его мальчишку еще больше. - Ты почему не улетел? – спросил аркадиец сына. - Я… я им сказал, что хочу быть человеком. Как… - Ясно, - оборвал его Гилберт и словно взвыл негромко: – Равновесие. Чертова дрянь! - Именно так, - прошелестел из темноты голос старейшины-ламии. – Werqur’ta. Werqur’ta, aenharta. Одно – в одну сторону, другое – в другую. Разве ты не знал? - Что здесь происходит? – не выдержал пафоса сцены Баш и тоже выступил в тусклый круг света. – Объясните немедленно, что все это значит! - Идите к черту, Ронсенберг! – устало рявкнул Дюрандаль. И отвернулся: - Рей, принеси воды, наконец. Пить хочу – умираю. И Баш понял, что сейчас он действительно ничего не добьется. Но это вовсе не означало, что он не был готов ждать.