Сердца чудовищ

Под вечер во внутреннем дворе казарм стражей было достаточно многолюдно. Капитаны переформировывали патрули, чтоб взять с собой наиболее опытных бойцов, не поставив при этом под угрозу порядок в городе. Проверяли оружие и доспехи, парнишка-комендант раздавал маскировочные плащи. «И этот тоже - еще подросток», - подумал Баш и недоуменно обвел взглядом двор, надеясь увидеть хоть одного человека старше двадцати пяти лет. Ни одного. "Собаки" были всех мастей, пород и возрастов. А среди офицеров - сплошь мальчишки. Чепуха какая-то! Как так может быть? Близнецы Ронсенберги получили свои рыцарские звания в восемнадцать, после пограничного конфликта с Аркадией, но это было очень рано и скорее исключением из правила. А здесь... Баш был готов поклясться, что коменданту - лет тринадцать, ей-богу! В общем, в какой-то момент ландисиец не утерпел и отправился разыскивать Хайнэ. Благо искать долго не пришлось: тот как раз подписывал какие-то очередные наряды на патрули. И не отказался отвлечься и прояснить ситуацию. - Видите ли, Баш, зверолюди лучше работают с детьми и подростками. Это аксиома, которую выдали нам селекционеры. Чем человек старше, тем он менее гибок и менее искренен в словах и поступках. А они это чувствуют и даже слишком хорошо. Конечно, лучшие представители своих пород лишены такого недостатка, как желание думать самостоятельно. Но лучшие представители - в телохранителях у сильных мира сего. А в нашей своре - те, кого не удалось выгодно продать. Зато они умеют думать, не полагаясь полностью только на рефлексы, и работать в команде. И они больше люди, чем звери. - Но неужели не существует минимального возраста, с которого набирают офицеров для ваших отрядов? - Отчего же, - усмехнулся Хайнэ, - существует. Пятнадцать лет. В пятнадцать мы заканчиваем военную академию, и некоторых из тех, кого не успеют "отмазать" родители, распределяют сюда. Здесь большая текучка кадров, на самом деле. Всегда нужно свежее мясо. Баш ошеломленно покачал головой: - Вы же не имеете в виду... - Офицера могут убить или покалечить во время операции или патрулирования - большинство мальчишек не умеют убивать первыми, а на заирских улицах не всегда спокойно и безопасно. Могут перевести на другое место службы, например, во внешние войска, если начнется заварушка и станет не хватать младших командиров, или в гвардию, если родители спохватятся и все-таки донесут подарки министру внутренней и внешней обороны. Если офицер слишком хорош, его голову наверняка закажут те, кому он успеет подпортить дела, а если слишком плох - его попросту не примет свора и... в общем-то, за это даже не будет расплаты, потому что страж-солдат стоит намного дороже стража-офицера. По достижении двадцати лет офицер переходит на новое место службы или может даже выйти на пенсию - пенсия маленькая, но на содержание небольшой семьи хватит. До этого сладкого момента доживают либо самые упрямые, либо самые изворотливые - тоже своего рода приятный для канцелярии естественный отбор, потому что почти все они попадают в службу безопасности. Иных перспектив роста здесь нет, гнилое местечко, только и спасения для курсантов, что вакансий мало. Но я хорошо помню, как нас в академии пугали, что нельзя быть талантливым без мощной поддержки за спиной - прямиком в стражи угодишь, так что «сиди и не высовывайся!» И нельзя перебегать дорогу людям императора. Это тоже надо учитывать. - Это же свинство! - не выдержал Баш. - Напрасная трата людей и... я бы умников, которые разрабатывали такую систему, самих в патрули отправил! - А Вам их не жалко? - рыцарь хотел, было, запротестовать, но вдруг, по задумчивому взгляду Хайнэ, понял, что сейчас тот имеет в виду не канцелярских крыс из министерства, а самих зверолюдей. - Вам их не жалко? Каково им было бы подстраиваться, выполнять приказы тех, кто считает их даже не солдатами, - оружием? Они живут, сражаются и умирают ради человеческих идеалов, многих из которых им просто не понять. У них нет никого, кроме остальной своры, устав запрещает нам разглашать информацию об их родителях и родственных связях между ними, запрещает им устанавливать длительные привязанности, запрещает проявлять и подчеркивать яркие черты индивидуальности. У них есть устав, есть приказ, они служат императору - это все, о чем они должны думать. - И вы все это выполняете? - негромко спросил Баш. - Нет, конечно, - ухмыльнулся Хайнэ. - Мы все это нарушаем, тихо и, по возможности, аккуратно, как только начинаем разбираться, что к чему. Но некоторым не хватает пяти лет, чтоб разобраться, вот в чем суть. - А что было бы, если б вас не ограничивали этим сроком? - Подумайте сами, господин Ронсенберг. Я и так сказал Вам слишком много. Баш кивнул и ушел. Кажется, он понимал, чего боятся розаррийские генералы. Один солдат-зверолюд стоил нескольких солдат-людей, но "собаки" привязчивы и, чтоб они не переставали служить далекому для них хозяину - императору, им нужно часто менять хозяев близких. Умных, добрых, в чем-то непременно талантливых мальчишек, которые мечтают изменить систему. - Прекрасная речь, - ухмыльнулись Хайнэ из темной ниши недалеко от ворот. - Чернявый тебя вышколил под себя? Хайнэ почти незаметно вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя и ответил, развернувшись вполоборота: - Да, мне есть на кого равняться. Добро пожаловать в Розаррию, командир Крузе. Как добрались?