Сердца чудовищ

Ноа разглядывал Маргрейса со смутной гордостью за ландиссийских рыцарей. Несмотря на то, что Фарух наглейшим образом нарушил все возможные законы гостеприимства, попытавшись убить и Лорда Протектора - фактически хозяина дома, - и другого его гостя, сейчас принц щеголял фингалом да разбитой губой. Всего лишь. А ведь несколько помятый Маргрейс вполне мог оказаться несколько мертвым. Розарийскому принцу, с другой стороны, было на этот факт совершенно начхать. Он сверлил змея взглядом и молчал. Это было чем-то похоже на схватку хищников, вот только шансов перемолчать солидора у него было не больше, чем у кролика переглядеть удава. И Маргрейс зашипел первым: - Похоже, врут байки о вашей птичьей гордости. Жить захочешь, не так раскорячешься, а шлюха чешуйчатая? Змей и бровью не повел, только неприятно улыбнулся, прежде чем заметить, ни к кому конкретно не обращаясь: - А мне всегда было интересно, смогу ли я заставить кого-нибудь сожрать собственные внутренности только взглядом, ммм?.. И что-то было в голосе Вэйна, в том, как он сузил глаз, пусть и запылавшие золотом, от чего у Ноа по спине побежали мурашки. Но он, к своему удивлению, понял, что не испугался, в отличие от посеревшего и странно дернувшегося принца. Скорее эта оторопь была сродни той, что рождается, когда смотришь на бушующую, неукрощенную стихию. Да, может убить, небрежно не позволяя защититься, а все равно думаешь не об опасности, а о совершенной красоте. Именно это, видимо, помогло Лорду Протектору сохранить невозмутимость, даже когда принц чуть ли не вцепился в него взглядом. И, может быть, для его чувств нашлось бы какое-то логическое объяснение, даже у доктора Сидольфуса, например. А почему попытка призвать человеческую солидарность провалилось было ясно и так - людям вообще не свойственно жалеть тех, кого они презирают. Фарух Маргрейс не был дураком, и поэтому не попытался даже гордо огрызнутся. Прошипел, сквозь зубы только: - Чего ты хочешь, солидор? Узнать, где твой змееныш - так братец Аль-Сид не терял времени даром. Кто знает, может тебе уже и трепыхаться незачем: наш малыш пусть и без чешуи, но тоже убедителен. Или ты ищешь совет Оккурий? Красивый способ покончить с опостылевшей жизнью, среди нелетающих ублюдков? - И ты знаешь, где они? - если змей и заинтересовался словами человека, заметно это не было. Та же полуулыбка, безразличная и изучающая, но бьющая без промаха. - В Далмаске, - Фарух хохотнул. - Пригрелись в засушливом климате. Говорят, спят и видят, как какой-нибудь самодовольный придурок попытается завоевать это сосредоточие пыли и рудников. Может, попробуешь? Или заморочишь головку их принцессе, не в первый раз будет, наверняка. Вэйн ласково улыбнулся, и его глаза наполнились золотом. - Почему бы тебе не написать для меня все, что ты знаешь об Оккуриях и их связи с Далмаской? - резонирующий голос змея все так же резал слух, хотя Ноа показалось, что теперь он слышал в нем какие-то новые нотки. А Фарух замер, взгляд его опустел, и в то же время принц подался вперед, явно готовый начать писать своей кровью на стенах, если прикажут, но Вэйн опередил этот порыв, добавив: - Бумагу тебе скоро принесут. Напоследок солидор похлопал человека по голове, как радостно принесшего палочку щенка, и поманил Ноа за собой, прочь из камеры.