Сердца чудовищ

- Значит, Вы считаете, что мы найдем в лабораториях доказательства против наследника? И против оккурий? - Мы? - Хайнэ улыбнулся. - Спасибо, Баш, но я должен предупредить Вас - вылазка весьма опасна... и не совсем законна. Если мы ошибемся, государственная машина будет не нашей стороне. - Значит, мы не должны ошибиться, - согласно кивнул Баш, и капитан стражей просиял. «Он еще совсем мальчишка, - подумал рыцарь. - Но играет в опасные игры». - Тогда по рукам. Вечером выходим. Мигель, предупреди наших о пополнении. - Да, капитан, - овчар вышел, и Хайнэ снова обернулся к своим гостям, а теперь - еще и помощникам: - Не знаю, что вами движет, но я рад, что наши пути пересеклись. Вечером вам выдадут наши камуфляжные плащи. И, Берган, в казармах Вы можете снимать ошейник. Только не забывайте одевать при выходе, иначе закон предписывает мне арестовать Вашего друга. Берган согласно кивнул и радостно вильнул хвостом. Ему нравился розарриец, который обращался к нему на "Вы" и разрешал своим собакам чувствовать вкус хотя бы призрачной, но свободы. - Вот и отлично. Вечер будет насыщенным, а пока - отдыхайте. Расти вас проводит обратно в казармы и покажет, где столовая. Баш обернулся. Он не успел заметить, когда за их спинами успели появиться не только успевший вернуться Мигель, но и молоденький, жизнерадостный лабрадор. И действительно - он только сейчас увидел, что стражи были без ошейников. Энергия в Расти била ключом, и по пути в столовую (да и во время обеда тоже) они с Берганом живо общались на своем упрощенном, щедро сдобренном рычанием и тявканьем, языке, в котором Баш мог разобрать только отдельные слова. Говорил, в основном, Расти, а Берг слушал и задавал вопросы. Из окна столовой была видна тренировочная площадка, на которой упражнялись стражи сразу нескольких отрядов, чуть поодаль Ронсенберг заметил Хайнэ, объясняющего что-то двум блондинам в форме капитанов стражи. У одного – мрачного и субтильного юнца – волосы были очень светлые, серебристые, похожие на подкрашенные седые. Легко запоминающаяся примета. Особенно, если учесть, что вся троица была одинаково юной. «Какой-то совершенно мальчишеский заговор получается». - Я не могу вспомнить его запах, - пожаловался Берган, когда они снова оказались в казарме. - Я его уже встречал. Но не помню где. Баш не удержался - потрепал расстроено поникшие уши. - Ты о капитане? Мы обедали с ним в том ресторане... - Это я помню, - раздраженно рявкнул дог. - Раньше. Давно! - Когда вы с Вэйном жили в Аркадии? - Берган зарычал, кивнул в сторону Расти, все ещё стоявшего неподалеку и, возможно, услышавшего случайную оговорку. Баш послушно понизил голос. - Но это действительно было давно. Он должен был бы быть совсем ребенком... что бы он делал в Аркадисе? - Расти сказал: капитан - не розарриец. - А... ясно. Но чтоб ты его помнил, он должен быть аркадийцем... и дворянином, так? Берган подумал и неопределенно пожал плечами. - Наверно. Спросим у хозяина. Он все помнит. - Но ты же не сможешь передать ему запах, - удивленно отметил Баш, и дог посмотрел на него с недоумением: ¬- Мы опишем внешность. И имя. Этого хватит. - Он помнит всех, с кем вы общались? - Конечно! Он же солидор! На горделивый рявк Бергана обернулось сразу несколько псов-стражей, и они поспешили отойти подальше. Дог виновато дернул ухом. - Оба хороши, - утешающе сказал Баш. – Будем надеяться, что страже ничего не известно о ныне живущих солидорах. И вообще… пойду-ка я, спрошу у Хайнэ, в котором часу мы выдвигаемся. Может, еще поспать удастся? Он не сразу нашел кабинет без провожатого, но нашел и был этим очень доволен. Приготовился постучать, даже руку поднял, но замер, услышав голос капитана. - … поздравил нас с успешной операцией и пожелал дальнейших побед. Представляешь? В ответ раздалось приглушенное рычание. И Хайнэ продолжил: - Да. Я тоже его боюсь. Из всех игроков он – самый хитрый. И самый опасный. Сожрет нас с потрохами. Но ничего, пока он бездействует, будем действовать мы. Потом собеседники замолчали, и Баш, отчаявшись услышать еще что-нибудь, толкнул дверь. Забыв, что так и не постучал. Хайнэ сидел за столом, заполнял какие-то бумаги. А Мигель сидел рядом, на полу, положив взлохмаченную голову на колени своему капитану, подставив уши для рассеянного почесывания, и довольно щурился. Баш почувствовал себя чертовски неловко. Мигель возмущенно заворчал. Хайнэ усмехнулся и успокаивающе пригладил светлую собачью шерсть: - Вы хотели, о чем-то спросить, господин Ронсенберг?