Сердца чудовищ

- Тебе, в самом деле, тут нравится, - Вэйн едва заметно улыбался, и Ноа почувствовал, что краснеет. Только и оставалось надеяться, что наступающие сумерки спрячут предательский румянец - он ведь и не помнил, когда последний раз столько рассказывал. - Этот замок для меня, как второй дом, - смущенно объяснил Лорд-Протектор. - Мы с Башем с детства проводили тут кучу времени, тем более что один из нас должен был возглавить Орден. Я бы и родовой замок фон Ронсенбергов показал тебе с удовольствием. Там очень красивое озеро неподалеку. Ноа запнулся и без особой уверенности в голосе закончил: - Если тебе интересно, конечно... - Я никогда не гулял по ландисским замкам, - змей усмехнулся. - Только читал несколько книг об архитектуре. Правда, что все замки закладываются в соответствии с "пожеланиями духов гор"? - Чтобы стены стали так же незыблемы, как горы вокруг, - повторять слова, услышанные в детстве легко. И Ноа в самом деле верит в то, что говорит, пусть и не так, как когда-то. - Есть еще кое-что... Тут совсем не далеко смотровая башня, которую используют для тренировок подростков. Ничего, конечно, интересного с точки зрения архитектуры, зато с верхних этажей открывается лучший вид на долину. Башня, в которую рыцарь повел змея, в самом деле, смотрелась как-то отдельно от остальных построек, неприметная снаружи и явно необитаемая внутри. На шатких ступеньках лежал тонкий слой пыли, и подниматься по винтовой лестнице приходилось крайне осторожно. Они, пожалуй, наверняка услышали бы, что не одни, если бы Ноа не рассказывал забавные случаи из своего, общего с братом-близнецом, детства. Поэтому единственным, слишком поздним, предупреждением был звон разбитого стекла. В воздухе разнесся резкий замах магического зелья, Вэйн закричал. Жидкость рвала крылья змея, и он непременно скатился по лестнице, если бы Ноа не подхватил его. - Неплохая реакция, Лорд-Протектор. Но солидоры крайне вредны для здоровья, и разумнее держаться подальше от этих пронырливых тварей, - розаррийский принц подкидывал в руке бутылочку с зельем и неприятно улыбался, пока его люди прицеливались из арбалетов. – Особенно, когда груз лишних знаний буквально выдавливает им могилу. Розаррийцы выстрелили до того, как Маргрейс договорил, но Ноа был еще быстрее, практически подхватив змея на руки, и болты только беспомощно ударились о каменные ступеньки, под ругань стрелков. Их спасло только то, что ландиссиец помнил каждую зарубку на крутой лестнице и даже в темноте умудрился ни разу не споткнуться, и только захлопнув за спиной тяжелую, окованную железом дверь Ноа позволил себе на секунду расслабится. Не больше, потому что почти сразу дверь содрогнулась от ударов, и Лорд-Протектор потащил змея дальше, в другую комнату. - Вэйн? - Ноа казалось, еще немного и его самого начнет трясти. По крайней мере, пока змей не проговорил, вполне уверенно: - Все в порядке, мне уже лучше. Ненадолго, видимо, но все же... - А твои крылья? Они же быстро восстанавливаются? - Минут двадцать все равно нужно, - Вэйн поморщился, проведя рукой по шее. - Фаруху явно найдется, чем прожечь дверь до этого. - Ничего, - Ноа сосредоточенно нахмурился. - Двадцать минут я их смогу сдерживать. Тут есть выход на крышу, с которой тебе легко будет улететь. - И если ты дерешься несколько лучше, чем я думаю, то твои рыцари даже успеют перехватить над твоим трупом розаррийцев. И как это сочетается с твоим долгом перед страной? - Никак, - Ноа сам не заметил, как оказался рядом с Вэйном, сжал руками предплечья, чуть ли не вдавливая змея в ближайшую стену. - Долг, страна... я все равно не заплачу за них такую цену. И, прежде чем стало слишком поздно, пока его решительность не вспугнула какая-нибудь мелочь, он притянул к себе Вэйна, все так же не выпуская чужих рук. Ближе, чуть ниже и прижался губами к его губам. Как в первый раз, не ожидая ответной нежности, просто стараясь донести какую-то свою, ускользающую мысль. - Ноа, ты идиот, - не смотря на свои слова, Вэйн не оттолкнул его, и Ноа уткнулся лбом в чужое плечо, пытаясь услышать нотки брезгливости или насмешку в чужих словах. А змей только погладил его волосы и прошептал что-то на незнакомом ландиссийцу языке. - Что? - Ноа поднял голову, надеясь, что странная нежность в чужих словах ему не померещилась, и змей повторил, уже на языке людей: - Тебе - мои крылья, - прежде чем поцеловать приоткрытые от удивления губы. Первый поцелуй или уже второй? Ноа зажмурился, не веря до конца в то, что происходит. Но как бы иначе он узнал, что язык у Вэйна немного шершавый, губы суше, чем у человека, и он так дурманяще пахнет какими-то травами, небом и... кровью. Это точно была кровь, на языке соленый привкус, а потом спину обожгло болью, и Ноа закричал бы, не прижми Вэйн его ближе. А так человеку оставалось только постанывать, не прекращая сладкого поцелуя, пусть даже дверь сломали раньше, чем он думал, и арбалетные болты пробили одежду и кожу. Змей отстранился, почему-то задумчиво осматриваясь. - Ну, ожидаемо, учитывая общую ситуацию, хотя сталь смотрелась бы эффектнее, - он поднял руку и коснулся чего-то за спиной Ноа. Тот попытался обернуться и чуть не упал от потянувшей его к земле тяжести. «Чем-то» оказалась странная конструкция из кусков камня - обломков стены, которую разворотило там, где раньше была узкая бойница. Все это, похоже, и вгрызлось в его спину, теперь мягко покачиваясь под пальцами змея. Как внезапно ожившие каменные крылья. - Что это?.. - внезапно севшим голосом пробормотал Ноа, снова вцепляясь в Вэйна. - Мои крылья. Из, так скажем, подручных материалов. Как еще ты собираешься унести меня отсюда? - Я? Я не умею летать, Вэйн. Я не... - Ну, тогда мы оба разобьемся, - змей ласково улыбнулся, подходя к пролому и ведя за собой человека. - Все лучше, чем позволить Фаруху почувствовать себя победителем. Это дело принципа. - Они все равно не пролезут, - попытался возразить Ноа, но Вэйн притянул его ближе. Ветер трепал темные волосы змея, и он понял, что просто не позволит ему упасть. Чего бы это ни стоило. Ноа так и не понял, кто сделал последний шаг, когда земля стремительно понеслась им навстречу, а крылья просто проскользнули сквозь оставшиеся стены с той же легкостью, с какой сквозь воздух скользил ветер.