Сердца чудовищ

За десять лет до описываемых событий В свои пятнадцать лет Рау знал довольно много о жизни и почти ничего – о любви. Почти ничего – выражение «заниматься любовью» он понимал вполне однозначно. Остальное же считал даже не романтичными глупостями – слишком человеческими глупостями, чтоб обращать на такое внимание. Оттого, поправляя на Рее одеяло, он не обращал внимания на окатывающую волной нежность и желание оберегать любой ценой. Оттого, глядя в окно на падающий разлапистый снег, не отдавал себе отчета, что радуется поводу задержаться еще ненадолго. «Погода исправится, и я уйду», - думал он. А Рея он, кажется, сможет оставить здесь. Они все же спасли чернявому жизнь, это будет почти равноценный обмен: жизнь за возможность вырасти в тепле. Лишь бы только Гилберт не узнал о том, кто они… тогда Рау не мог бы поручиться, что аристократ удержится от соблазна сдать их властям. Особенно, учитывая, что на досуге Дюрандаль все же баловался алхимией. И политикой. Вообще, Рау обнаружил, что их новый знакомый – весьма неоднозначная личность. Его было интересно «разгадывать», пытаться предсказать, как он поступит в том или ином случае. Получалось не всегда. Это заинтриговывало, щекотало нервы, иногда – бесило, а иногда – приводило в восхищение. Он ни разу не спросил их напрямую: кто они и что забыли в Аркадии. Никогда напрямую, но Рау несколько раз ловил себя на том, что выдает себя случайно срывающимися с языка фразами. Что уж говорить о Рее, который новому другу доверял едва ли не больше Рау? Изголодался по теплу, по терпеливой заботе и, если и не рассказал Гилберту всю предысторию их побега, то уж множество мелких фактов выдал за милую душу. А душа была действительно милой. «Так не бывает, - мрачно думал Рау. - Так не бывает, люди не умеют совершать добро бескорыстно, а уж этот-то – и подавно не будет. Что-то обязательно должно всплыть…» - Если любовь и существует, я с ней никогда не встречался, - улыбнулся он краешком губ и переставил генерала на «е7». Гилберт прищурился, рассматривая сложившуюся комбинацию. «Так не бывает, - думал полуэльф, выводя рыцаря на «с3». – Так не бывает, эта встреча не могла быть случайной. Пусть даже Зала не знал, что я выйду из схватки живым, но кому-то нужно было, чтоб я – выжил, а эта парочка попала ко мне. Но мальчик вроде бы говорит правду, он совершенно не умеет врать. Кто за всем этим может стоять? И зачем? Информация, которую я подкидывал старшему, еще нигде себя не проявила… а что там Дарлиан рассказывал о розаррийской ноте? Неужели, правда?» - Ну, мы пытаемся обсуждать весьма неоднозначное понятие. Но каждый уважающий себя философ давал свое определение. - Например? – Рау выдвинул пехотинца, защищая сразу две клетки от атаки белых фигур. - Ну, например, - Гил сделал следующий ход и прикрыл глаза, вспоминая дословную цитату, - «Влечение души – порождает дружбу. Влечение ума – порождает уважение. Влечение тела – порождает желание. Соединение трёх влечений порождает любовь». Хотя я бы назвал влечение душ просто – привязанностью. - В твоем варианте, - улыбнулся Рау, - дружбы не бывает без взаимного уважения? - Точно, - улыбнулся в ответ Гилберт. Рау глянул на доску. Есть ли альтернатива следующему ходу? Нет. - А ты не боишься испытывать привязанности? - он двинул пехотинца на «b5». И глянул на Гила с легким прищуром: будет жертвовать своими фигурами или нет? - Нет. Шах, - белый рыцарь забрал черного пехотинца, и другой черный пехотинец не мог не ответить на эту атаку. – Привязанности – это естественно. Как воздух. Без них можно задохнуться. Рыцарь ушел на «d7», прикрывая короля теперь уже от угрозы белого офицера. - Я бы не стал говорить так категорично. - Мы все говорим, как привыкли, - рокировка вывела башню на атакующую позицию. – Но нам необходимо знать, что мы не одни. - Это слабости, - пожал плечами Рау. Черная башня стала на «d8». - Возможно. Но благодаря ним мы чувствуем себя живыми, - Гилберт улыбнулся и сделал следующий ход. – Сердце не болит только у мертвых. Рау мрачно посмотрел на доску. «В честь чего такие жертвы?» - подумал и снял с доски обнаглевшую башню. - Сердце нас слишком часто подводит. Выдает желаемое за действительное, - белая башня снова встала возле короля, а черный генерал вышел под удар. «Пойдет на провокацию или нет?» - Шах, - внезапно сказал Гилберт. – Знаешь, мозг нас подводит значительно чаще. - Оно и видно, - ухмыльнулся Рау. – Ты мне офицера подарил. - Да ну? – ухмыльнулся в ответ оппонент и неожиданно передвинул генерала. – Шах. - Наглец, - заметил почти восхищенно. Рыцарь встал на «b8», забирая чужую фигуру. – И все же… - И все же – мат. Черный король печально застыл между белой башней и офицером. Рау покачал головой: - Красиво, я не ожидал. - Я тоже, - чернявый улыбнулся. – Ты все же хорошо играешь. - Многоходовые комбинации – наше все? Рау встал, наклоняясь над доской. - Влечение души, - указательный палец аккуратно коснулся сначала одной костяной фигурки, затем второй, - влечение ума… Гилберт с нескрываемым интересом ожидал продолжения. - … влечение тела? – он снял с доски короля, усаживая на раскрытую ладонь. Рау хлопнул по ладони снизу, фигурка подпрыгнула и отлетела в угол. - Похоже на то, - улыбка получилась совершенно хищной, когда он в два шага оказался рядом и наклонился к чужим губам. Поцелуй получился странный – немного недоверчивый, но настойчиво требующий ответа. Зато объятие получилось таким как надо. Теплым. Настоящим. Очень близким. «Кажется, я понимаю…» - довольно подумали оба и ошиблись. «Шах и мат!» - насмешливо сообщила судьба.