Вампирские хроники

4

21 день Вечерней звезды, Лордас, знак зодиака – Вор, 4E 201 (год) (из журнала наблюдений, текст был записан беглым и раздраженным почерком) Похоже, пора привыкать, что теперь мне покой даже не снится. Я все больше и больше убеждаюсь, что, возможно, ученый К*, много лет назад преподававший в Коллегии, был прав: есть люди, от рождения помеченные неблагоприятными звездами. Серана, как мне кажется, одна из них. Она приносит несчастье и разлад за собой, это точно. Вечером сего дня обитатели замка были пробуждены диким ревом снаружи, а потом и жутким грохотом, словно лавина обрушилась на остров. Вознося молитвы Молагу Балу, мы мужественно устремились наружу, чтобы увидеть, как огромный черный дракон как раз заканчивает испепелять семерых почетных гостей из Сиродила, прибывших к нам по делам клана. Животное обрушило часть дозорной каменной башни, где временами просто обожали прятаться Стражи Рассвета и их разведчики – не скажу, что это большая потеря, но милорд Харкон утверждает, что дракон чудом не затронул постройки нашего замка. Достопочтенный Феран Садри берется на себя утверждать, что дракон не желал изначально причинять нам вред, наверняка просто пролетал мимо по пути на континент. Официально мы только что стали первыми жертвами нападения дракона в этом тысячелетии.<…> Я отложила журнал в раскрытом виде, чтобы чернила просохли, и бросила взгляд на зеркало: сейчас я выглядела нервной и была полна жаждой деятельности вперемешку с раздражением. Еще немного – и не было бы ни замка, никого из нас в живых. Но с другой стороны – драконы вернулись, у меня есть небывалая возможность изучить их! Еще раз взглянув на раскрытый журнал с сохнувшими чернилами, я тяжело вздохнула и, откидываясь на спинку кресла, прикрыла глаза. Как известно, историю пишут победители: или, как в нашем случае, хозяева замка. Если пролистать хроники нашего замка, то можно заметить странную для постороннего глаза закономерность: нет ни одного факта, который порочил бы репутацию клана или ставил под сомнения власть Харкона. В самом деле, что я напишу, какую правду? Что вампиры во главе со стражей перетрусили и заперлись на нижних уровнях замка, подальше от огня дракона? Что из замка вышли только трое на открытый бой – Тор, Серана и я? Серана, разумеется, покинула твердыню тайно – Харкон в жизни бы не пустил единственную законную наследницу против дракона. На Тора никто особого внимания не обратил – да он в любом случае не стал бы ни у кого спрашивать разрешения. Встал, взял меч, и пошел. Честно говоря, Харкон и не ожидал, что я сокрушу нападающего, не верил – и правильно сделал. Я его даже не ранила, честно говоря. Но согласитесь, глупо держать Довакина взаперти, когда над замком летает дракон. Ни в одном моем журнале нет ни строчке о моем ту’уме и о крови Драконорожденной, по нелепой случайности доставшейся мне при рождении. Когда драконы, еще не до конца вымершие, все еще кружили над Скайримом, я завершала свое обучение у Седобородых, но ни о каких сражениях для меня и речи не шло: слишком юна и неопытна. Мастера Голоса знали, что я скоро стану нечистью, и понимали, что после этого мое тело будет особо уязвимо перед драконьим огнем, и никогда особо не делали ставок на меня. Я была скорее запасным планом, да так и не понадобилась: когда Драконорожденные избавились от Алдуина, я проходила испытание Седобородых, прежде чем они доучили бы меня до конца. Узнав о том, что враг, с которым мне так и не удосужилось столкнуться, мертв, я на полпути повернула домой, посудив, что дальше справятся сами. Дела смертных с тех пор меня не касались, я начала готовиться к обращению, потом же Харкон официально поставил меня на должность придворного библиотекаря. Воспоминания были тусклыми, блеклыми, посеревшими. Я не любила вспоминать: в такие моменты ощущаешь себя старухой, так и не попробовавшей настоящей жизни, ведь жизненного опыта у меня маловато. Это вносит дисбаланс в мои мысли и чувства. Я была смертной так давно, что, казалось, это был совершенно другой человек: словно ты вспоминаешь моменты своего детства, осознавая, что тогда была совсем другой. Помножьте это еще на то, что мое «детство» было много веков назад. И мой ту’ум. Я не помню, когда и как в последний раз применяла его на драконе, я ведь не истребляла их пачками. Но все равно: он не мог быть настолько слабым! А уж в своих навыках стрельбы я не сомневалась: я стреляла метко, это было то, чем я гордилась и чему училась много веков. Но сколько бы я ни Кричала, сколько стрел бы ни выпустила – проклятый дракон даже не снизился. Слишком сильный. Но это не единственное, что меня смутило. Был еще момент: я не могла вспомнить его классификацию. Вид, если хотите. Не бывает у драконов такого чистого темного цвета, да еще и с таким благородным отблеском. Я помнила его глаза ледяного цвета, помнила, как почему-то ожидала, что сейчас дракон выпустит струю льда под цвет своей радужки, но он выплюнул огонь. Серана первой попала под струю пламени: она пряталась среди валунов и упала, когда огонь коснулся ее кожи. Только это и спасло ее от ужасного уродства на всю оставшуюся жизнь. У нее были ожоги на руках, волосы опалились, но в целом наследница была в порядке. Тор оказался неожиданно толковым в бою: он был прирожденным охотником, и прекрасно чувствовал дичь. Норд забрался на вершину пылающей сторожевой крепости и умудрился отколоть кусочек чешуи дракона сталгримовым мечом, чуть не погибнув в жарком пламени. Отчаянный он, сумасшедший. Единственная, кого почти не задели – я. Видя печальный опыт своих соратников, я не стала мудрить и геройствовать: расстреляв все стрелы из колчана безрезультатно, я влезла в ледяную воду и, время от времени высовываясь оттуда, испускала Крики. Пробовала разные, уж верьте, но увы – без результатов. Я столько в жизни не Кричала: сила проходила через все тело, вырываясь потоком полупрозрачных волн воздуха вверх из моего горла. Как будто очень резко выдыхаешь: сильно, до боли. Некоторые неотесанные Драконорожденные-норды в грубой форме сравнивают Крик с тем ощущением, когда тебя рвет: все из-за отсутствия культуры, не умеют они красиво говорить. В общем, просидела я в воде минут тридцать. Дракон веселился, не обращая внимания на замок и явно желая выковырять кого-то из нас троих: он кружил над камнями, между которыми залегла раненая Серана, внимательно осматривал сторожевую башню, в самом низу которой на земляном полу находился уязвленный бессилием Тор. И временами подлетал ко мне: я много раз ныряла под воду, пока дракон выпускал пламя в мою сторону, вода даже нагрелась. После я высовывала голову наружу и наблюдала, как он нарезает круги над островком. Мои волосы превратились в сосульки, я замерзла, даже учитывая, что мое тело неплохо переносит холод. В конечном итоге летучему засранцу, даэдра его покарай, наскучила эта забава, двумя ту’умами он разрушил верхнюю площадку башни и, лениво развернувшись двумя взмахами больших крыльев, медленно полетел на материк. Ох, не завидую я смертным – скоро их ждет такое же сомнительное удовольствие встречи с легендой! Собственно, мне оставалось радоваться только возможности изучить отломанную Тором чешую: больше ничего хорошего в моем положении не было. Замок стоял на ушах, Серана умудрилась незаметно ото всех проникнуть обратно, никто из внутри находящихся вампиров даже не понял, что она была снаружи. Садри занялся вывихнутой рукой извергающего маты Тора: поначалу старик отказывался приближаться к вспыльчивому бывшему Стражу Рассвета. А ну как ему в голову взбредет порубить кого? Но в конечном счете пришлось все же им заняться, ибо от боли Тор только сильнее зверел и громил рабочую комнату Ферана Садри. Как ни странно, броню он снять отказывался при всех: что он прячет, чего не хочет демонстрировать? Третий глаз на груди? Столько лечебных зелий я в жизни не пила: старик Садри дал много маленьких флаконов и велел на всякий случай полечиться. Простуды я не боялась, но лицо у меня покраснело из-за опасной близости с пламенем дракона: я очень чувствительна к высоким температурам. Именно поэтому в данный момент посетители вынуждены любоваться моим светлым ликом, обмазанным лечебными масками на основе зелий, которые я время от времени вливала в себя. Даэдра сохрани от таких приключений… Спокойно же спала, никого не трогала много веков – и вот тебе на! Чешуйка была холодной, как снег в поднебесных чертогах гор, и твердой, как алмаз. Я держала ее в ладонях, вспоминая величественный размах крыльев того дракона, красоту и мощь быстрого полета, силу, рушащую и жгущую все на своем пути. Мы были древними и бессмертными, и я была ближе к нему по пониманию, чем к смертным. - Можно? – в библиотеку неслышно проскользнула Серана, намеренно двигаясь бесшумно, словно не желая, чтобы ее видели, и я быстро положила чешую в верхний ящик стола, задвигая его. - Конечно, - сдержанно улыбнулась я, скрестив руки на груди. Она даже не переоделась: от брони воняло гарью, плащ был пожжен, а железо брони потемнело от копоти. Вид у наследной принцессы был помятый. Опустив взгляд на ее руки, я увидела грязные повязки. Кажется, я знаю, где она вывалялась: - Через канализацию ползла? – приподняла одну бровь я, - и зачем такая конспирация? - Харкон должен отвлечься от меня, пусть думает, что я ему послушна, - Серана уселась напротив меня, закинув ногу на ногу, - Мне надо было разведать окрестности и поискать доказательства против… - Хватит! – поморщилась я, пресекая поток лживой речи, - ты хоть думай, прежде чем нести такой бред. Даже я не верю, лучше молчи. Ты просто очеловечилась, ниже пасть уже некуда. На расшаркивания у меня уже не оставалось сил, и сам факт того, что наследница Харкона ухлестывает за человеком Тором, был оскорбителен: в моей личностной иерархии этот норд занимал место по интеллекту где-то между топором и плесенью. И Серану после всего этого ставят выше меня. Чудо просто! Серана молчит, и в ее глазах проскальзывает вечная тьма вперемешку с терзаниями. Я знаю о том, что ей холодно и хочется, чтобы тот самый обнял ее и согрел хрупкие холодные плечи, когда-то я могла ее понять, но это было слишком давно и слишком больно. - Мне нужно лечение, - наконец произнесла она, - Феран обо всем догадается, как только увидит ожоги, а я не хочу, чтобы кто-то знал пока. Молю тебя, - она подняла измученный взгляд, и я застыла, нахмурившись. Я никогда никого не покрываю, но Серана была загнана в угол, ей было некому доверять и она, как и большинство существ в этом замке, запуталась в собственной паутине недоверия. Ожоги от драконьего огня на вампире заживают с огромным трудом, и если не помочь сейчас, аристократические ручки Сераны будут изуродованы. Я со вздохом обогнула стол и, размотав повязки, промыла раны. Все было не так плохо, но для Сераны, никогда не знавшей смертельного жара драконьего пламени, это был неприятный опыт. Обмазав поврежденную кожу принцессы целебной маской, я добавила в состав для верности немного морских водорослей – по моим наблюдениям, они благотворно влияли на кожу вампиров, это был секретный ингредиент. - Спасибо, сестра, - Серана с благодарностью улыбнулась мне, и ее желтые глаза проникновенно смотрели, казалось, в самую душу. - Да не за что, - я неловко пожала плечами, убирая в сторону плошки-чашки с мазью. - Что это? – Серана дотянулась до моего журнала и взяла его в руки, пробегаясь взглядом по содержимому, - это еще что за сказки Валенвудского леса? Валенвуд не был моей родиной, я даже не знаю, там ли родилась моя мать. Я была босмером, но никто в замке не намекал на мою расу, помня о правилах тактичности и о том, что я была лордом-вампиром и дочкой Харкона. Пусть слабейшей, но была. - Это летопись для будущих лет, - возразила я, стирая мокрыми тряпицами с лица подсохшее лекарство, чтобы положить свежий слой. - Не смеешься? – Серана усмехнулась, а затем опустила взгляд, хмурясь и вчитываясь в строки, тут же начала читать драматичным голосом, - Вечером сего дня обитатели замка были пробуждены диким ревом снаружи, а потом и жутким грохотом, словно лавина обрушилась на остров. Вознося молитвы Молагу Балу, мы мужественно устремились наружу<…> Не самая моя большая ложь для этого клана: сравнительно с историей о походе на клан Щелкающей пещеры здесь много правды. Особенно если учитывать, что не было никакого похода на клан Щелкающей пещеры: убили небольшую группу кровавых вампиров, да и все, а я потом описала сражение, которого не было. Чисто для репутации клана и славной истории. - Ты забыла написать, что остальные забились в катакомбы, как крысы в канаву, а господин Феран Садри видеть не видел дракона, его первым увели вниз как ценного советника, это не его мысли о драконе, а твои, - Серана захлопнула журнал, швыряя его мне на колени,- ты все придумала! Объяснять что-то Серане бесполезно, она слишком принципиальна, слишком честна и правдива. Слишком несгибаема, чтобы остаться в живых: у меня плохое предчувствие насчет принцессы. Не все согласны, подобно мне, терпеть, когда кто-то пытается поломать систему. - Ты приписываешь свои дела тем, кто этого не делал, - разозлилась вампирша, - это все твои наблюдения, открытия, омытые твоей кровью! - Всего лишь легкие ожоги, не преувеличивай, - я напрягла мозг, встряхнула пыль со своего древнего юмора и пошутила. Неудачно. - А ты точно моя сестра? – издевательски спросила принцесса, - потому что пока что я не вижу огонька королевской крови, лишь апатичное существо, которое с удовольствием позволяет другим использовать себя. Напоминает животных, послушно идущих на заклание на скотобойне. Мне бы очень хотелось поставить нахалку на место, сказать ей что-нибудь по-настоящему жестокое, но что именно? Серана и без того знает все недостатки своего положения в вампирском обществе, ей не будет больно, ее не ранить так. Мое лицо исказилось в презрении, и я молча поставила остатки лекарства перед Сераной: - Бери это и выметайся, - сухо приказала я ей, - твое присутствие некстати. Я была готова к тому, что она заупрямится, начнет спорить, раскричится: в конце концов, она же наследная принцесса. Но Серана неожиданно продемонстрировала клыки в добродушной оскале: - Славно, я вижу хоть какое-то сопротивление. А ты не такая апатичная, как кажешься, да? – весьма и весьма довольная собой, вампирша выскользнула из библиотеки с лекарством. Следующим гостем оказался Тор. С самым непроницаемым лицом он проник в мой уголок, где я тщетно пыталась отмыться от противоожогового средства, прилипшего к коже. Все из-за водорослей, и лицо мое позеленело из-за большого количества морских трав на нем. Хотя какое это лицо – самая настоящая рожа, как у водяного-болотника, прости меня Молаг Бал. Юноша остановился шагах в двух от меня, и брови его поползли вверх, когда Тор узрел меня в полной красе. - Что-то нужно? – резковато спросила я, отодвигая от себя тазик и поднимаясь. Конечно, нужно: юноша храбро сражался с драконом, не прятался, а наоборот с самого начала пытался забраться как можно выше, ближе к твари. Броня не спасла его, напротив: быстро раскалилась в пламени, и поэтому он даже рубаху носить не мог. Как только парень повернулся ко мне спиной, я тут же забыла о своем лице неестественного цвета. - Даэдра возьми, - вздохнула я, рассматривая окровавленную, пораженную огнем кожу. Затем вспомнила, с каким спокойным видом Тор вначале шел к замку, а потом пришел ко мне. Ни одной жалобы, он даже лечиться не сразу пошел, в отличие от нас с Сераной. Быстро смешивая новое лекарство, я обмазала спину юноше, понимая, что этого недостаточно, слишком сильны ожоги. Пришлось посреди дня тормошить достопочтенного господина Садри. Клянусь, я так переволновалась, что напрочь забыла одну простую истину: к Ферану в гроб НАДО стучаться. Не просто надо, НАДО большими буквами. Когда я распахнула дверцу его гроба, едва успела упасть и закрыть голову руками: надо мной просвистел жаркий вихрь. Вот и говорите теперь, что днем вампиры беззащитны в своих гробах: моргнуть не успеет, как превратитесь в жареную курицу гриль! - Серайз, дитя, это ты? – прищурился он, пытаясь разглядеть в копошащемся на полу существе знакомого вампира. Я быстро закивала, радуясь, что добрый алхимик не решил сначала добить, а потом уже разбираться, кто это был. - Не окажете ли любезную услугу и не дадите самых сильных противоожоговых? – жалобно протянула я, пока алхимик, перешагнув через меня, прошел к буфету и порылся в своих запасах. - Разумеется, ради нашей дорогой хранительницы книжной мудрости – что угодно, - галантно улыбнулся Феран, выставляя пузырьки перед собой, и тут обратил внимание на то, в каком положении я была, - Ты можешь уже встать.