***
Застегнув платье, я села на пуфик напротив зеркала. Смотря на себя, я не узнавала себя. Я была красивой сейчас, наверное, как никогда прежде. Платье подчёркивало фигуру, а причёска и украшения завершали образ. Я не могла понять, что, чёрт возьми, это я. Та самая замухрышка Эллисон Хоран. Отправитель: Зейн «Выходи, Элли, я подъехал!» Кладу телефон в клатч, не ответив на сообщение парня, и поднялась, поправляя волосы. Всё готово, я могу идти. Запасная пара линз так же в клатче и я ещё раз осматриваю комнату. Я всё взяла, отлично. Спускаюсь аккуратно, чтобы нигде не зацепится, я обуваюсь, чуть ли не падая, давая себя лишний раз напомнить о том, кем я являюсь на самом деле. Я просто Золушка сейчас, которая в полночь станет служанкой. Да, немного трагизма.Artic Monkeys – Do I Wanna Know
– Привет, – улыбаюсь я, подходя к Зейну, который сейчас, кажется, потеряет свою челюсть. Опускаю голову, парень дотрагивается до моего подбородка, поднимая голову, целуя в губы. – Ты невероятна, – улыбается, открывая дверь со стороны пассажира. Я сажусь, приподнимая платье, которое парень видел мельком в магазине, когда я покупала его, но я не уверена, что он видел его в полном варианте. – Ты выглядишь восхитительно. Мы ехали, когда в машине заиграла любимая песня парня – Artic Monkeys – Do I Wanna Know – и он взглянул на меня, усмехаясь. Я смотрел в окно, пытаясь игнорировать молодого человека, когда он припарковался у обочины, потянувшись ко мне за поцелуем. – Почему я был таким идиотом всё это время? – спрашивает он, чуть отстраняясь от меня, проводя рукой по щеке, плавно переходя на шею, проводя пальцами по воротничку. – Почему я не предлагал тебе встречаться раньше? – Потому что я была уродиной? – смотрю на него, зная, что эти слова злят его. Всегда злили. – Потому что ты – сестра моего лучшего друга, которая всегда нравилась мне, но я был идиотом, - хохотнул он в ответ, и вновь завёл машину, выруливая на основную дорогу. Мои губы всё ещё пылали от его поцелуев. Улыбаемся друг другу, и я отворачиваюсь к окну, продолжая слушать великолепную музыку.***
– Привет, Найлер, – улыбаюсь брату, обняв его, поцеловав в щёку. Зейн, идущий со мной за руку, улыбнулся и пожал протянутую ему руку. – Думаю, братец, сегодня падёт занавес, скрывавший тайну. Говорю это, отходя от него, приближаясь к Амелии. – Прости, но я не могу жить, зная, что мой брат обманут, – шепчу ей на ухо, чтобы она определённо услышала это, зная, что она не посмеет сделать что-то в мою сторону. Ухмыляюсь и веду Зейна к нашим местам, где уже сидел Грэг. Родителей я не видела, поэтому, пожав плечами, села на стол, доставая телефон. – Ты уверена? – тихо шепчет Зейн, когда я киваю, чуть хмурясь. – Я в любом случае буду на твоей стороне. Киваю, и парень целует меня в висок, когда появляются мама с папой, присаживаясь рядом. – Милая, ты невероятна! – улыбается мама, целуя меня в щёку, отец её поддерживает, и я расправляю складки на платье, теребя браслеты на своих руках. Я чуть волновалась, понимая, что всё может пойти не по плану, но, в любом случае, я буду надеяться на лучшее. Банкет начинается, когда выносят закуски и Зейн наливает нам всем шампанское. Жених и невеста сидели за отдельным столом напротив большого экрана, на котором высветится настоящее прошлое Амелии Мур, а не её рассказы о больных зверушках, которых она лечила. Особенно про белок. Почему они не сожрали её тогда? Я веду себя, как ребёнок. Подходит время к «сюрпризам» для молодожёнов, когда я смотрю на мужчину, который должен был поставить мой диск. Мы договорились с ним, когда приезжали сюда в четверг, и, признаться, я надеюсь, что всё будет по плану. Амелия вышла на середину, произнося, кажется, душещипательную речь, когда я держу в руках бокал, отпивая немного шампанского. Для храбрости, наверное. Рука Зейна лежит на моей талии, и он поглаживает её, водя пальцами по талии. – И я бы хотела спеть песню. – произносит, наконец, Мур и включается песня, которую я хорошо знала – Teenage Dream. Она была моей любимой. На заднем фоне включается видео, и я поджимаю губы, видя, как многие взгляды направлены на экран, особенно Найла. Его лицо не выражало ничего, пока не появилась Амелия, которая ударила меня по лицу. Парень схватил вилку, лежащую рядом, крепко сжав её в руке. У меня мелко затряслись руки, и Зейн обнял меня, прижимая к своей груди. Мама и папа смотрели на меня и на Найла. Брат посмотрел в нашу сторону, шумно поднимаясь с места, и Амелия повернулась, увидев то, что заставило парня уйти – она избивала меня на футбольном поле. Старший Хоран поворачивается, вновь смотря на меня, и, кажется, в его глазах пылает злость. – Прости меня, – говорит он одними губами, и я так же поднимаюсь, выходя прочь. Я совершила то, что намеревалась, но получила ли я желаемое чувство удовлетворения и справедливости?