Школьные каникулы

На скамейке, в аппендиксе, где обычно останавливался последний вагон, сидел побитый жизнью мужчина и, уставившись в пол, попивал что-то из бумажного стаканчика. Распространяемое им амбре не позволяло пассажирам находиться даже в 10 метрах от него. Дежурящие полицейские принципиально не обращали на него внимания, ожидающие поезда если и поглядывали, то исподволь - все делали вид, что человека не существовало, или почти все. Бодрым шагом к нему подошел однорукий мужчина не менее помятого вида и заговорил: - Слышь, мужик. Это моя линия, валил бы ты отсюда ***, пока цел. Ты ваще чей***?***. Слышишь***меня, недоношенный***? Я здесь работаю. Ты откуда такой взялся,***?! Жить надоело?!*** !$&@! Во время полного эпитетами монолога Ред (а это был он) поставил стакан на скамейку, окинул взглядом окружавшие его стены из красного мрамора, ухмыльнулся названию станции, пожал ошарашенному мужику уцелевшую руку, подошел к краю платформы, прыгнул вниз, и ушел по туннелю. - Кажись, перестарался - калека сел на скамейку, открыл крышку стакана, достал бутылку и допил ее в пару глотков. - Пора завязывать... Метров через 100 от станции с правой стороны начинались ответвления и ходы, перекрытые решетками: часть из них были душевыми и туалетами, построенными для людей, спасающихся в метро от бомбежки во время войны. Как и было обещано, состав поезда задержали по дороге от предыдущей станции (потом все свалят на обучавшегося стажера), камеры на платформе ничего не фиксировали (якобы сбой), а люди по привычке закрыли на все глаза (даже не пришлось платить). Благодаря этому Реду достаточно легко удалось найти незапертый проход и выйти к обшарпанной, покрытой пылью прошлого столетия уборной, где опираясь на железную перегородку, стоял невысокий седой мужчина. На нем была форма рабочего метрополитена, под курткой с одной стороны висела рация, а с другой - кобура, и Ред не сомневался, что, не смотря на запрет на ношение огнестрельного оружия в этой стране, в кобуре была не травматика. - Бродяга, давно не виделись! - И еще столько же бы тебя не видеть, Бешеный. Теплые улыбки появились на лицах обоих, а крепкое рукопожатие заменило показные объятия и похлопывания друг друга по спине. Вдруг рация зашумела, мужчина сразу подобрался, проявились хищные черты лица, голос заиграл силой и властью: не было сомнения, что за таким человеком могут пойти сотни, а то и тысячи людей. - Докладывай. Что значит, еще не тронулся?! Почему наблюдатели не сообщили машинисту, что Лис уже ушел? То есть, у вас на всех одна голова, и то, вы ей не пользуетесь? И что, что вы не знали, добрался ли он до места?! Объект скрылся с поля зрения - все, дальше это уже его головная боль. Успеет - молодец, не успеет - будем отскребать совочком со стенок. Мозгами надо шевелить, а не умеете думать, тогда четко выполняйте приказы! Работаем в штатном режиме. Все, отбой. Пока Бродяга раздавал указания по рации, Ред, как энтомолог, только открывший новый вид букашки, любовался своим старым другом. Дело в том, что в последнюю их встречу, Бродяга был похож на типичного русского бандита: дорогой броский безвкусный костюм, тяжелые золотые украшения, внешняя помятость вечно пьющего - все было отражением ведения бизнеса в этой стране. Без кричащей о достатке одежды, без взяток и алкоголя не было ни малейшей возможности заключить сделку с верхушкой криминального мира (говорили, тоже творилось и среди законопослушных предпринимателей). А теперь перед Редом стоял невысокий ничем не примечательный мужчина в грязной рабочей одежде. Но самые разительные перемены скрывал его взгляд: в нем был живой интерес ко всему происходящему, он покорял уверенностью и какой-то удовлетворенностью. Ред помнил, как в последнем разговоре Глава преступного синдиката грозился все бросить и уйти на пенсию, играть с внуком в поезда... Внуку исполнилось семнадцать и они на пару с дедом начали работать в метрополитене... - С каких это пор тебе надо целых 12 пуль, чтобы уложить противника? - удивился Ред, обнаружив в кобуре модифицированный ПМ. - Старею, Лис, старею. - Взял бы тогда АПС с полным магазином и Калашникова, чтоб уж наверняка. - Я постарел, а не ослеп, Лис. Так какие вопросы заставили тебя лететь через океан? - Если честно, я приехал немного передохнуть, буквально день-два, чтобы со свежими силами взяться за тех ублюдков. Заодно решил проведать тебя... - И? -... И получить кое-какую информацию об одном паршивом человеке... В это время на Красной площади убийца, рецидивист и два агента ФБР после своевременного перекуса подозрительными пирожками (Маша охотно рассказала американцам из какого мяукающего мяса была сделана начинка, и откуда пошла такая традиция) примеряли прокатные коньки. Трое уже были готовы к труду и обороне, а Илья, пропустивший свою очередь за коньками из-за телефонного звонка, подошел к сестре, прошептал ей что-то на ухо и скрылся в толпе. Маша повернулся к агентам, и ответила на немой вопрос: - Он отправился за четвертым гостем. Скоро к нам присоединится ваш хороший друг. Лиз подумала, что эта фраза ничего хорошего не сулит. Спустя пару минут тревога развеялась от натиска эмоций, которые разношерстная компания получила, ступив на лед. Со стороны они ничем не отличались от остальных людей, весело проводящих время на катке. Выходя из Кремля, Мейра остановилась, чтобы полюбоваться храмом Василия Блаженного и привести мысли в порядок. ФСБ ясно дали понять, что официальной поддержки и разрешения на слежку она не получит, даже если заполнит все формы, необходимые для работы на территории этой страны. Неофициально же, ее давняя знакомая предупредила, что втихую использовать следящие устройства также не получится. Какой-то полусумасшедший ученый преклонного возраста после увольнения, причиной которого стала "нецелесообразная растрата государственного финансирования", закопал где-то результат этой самой растраты, который вырубил все системы слежения на территории Москвы, а сам уехал к сестре на Камчатку. В тот же миг разведывательному управлению начали поступать звонки служб из различных стран с просьбами продать хотя бы наработки оборудования неизвестной природы, что сделало столицу неприступной для них. Глава управления строил из себя блондинку и отрицал любую причастность правительственных служб к "природному катаклизму, нестабильности магнитного поля". Но это только повышало размер предлагаемых сумм. В то же время сам он извивался как уж на сковородке перед начальством, делая все возможное, чтобы дать время сотрудникам перекопать огород сумасшедшего старичка в поисках прибора, перелопатить все его статьи и найти способ борьбы с этой напастью, или, в крайнем случае, изловить ученого у сестры. "В общем, нам не до вашего привратника преступного мира, нам бы понять природу блокировки, потому что это что-то невероятное! Работают все системы: интернет, радио, телефон, спутниковая связь - ими можно пользоваться. Но только, пока ты не включаешь определенное оборудование, это восхитительно", - в глазах у уже немолодой женщины, Мейра увидела отблеск радости сложной, практически неразрешимой загадке. Примерно на этих словах они расстались, и теперь Малик стояла на Красной площади, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Именно в этот момент агент увидела то, что ее приятно удивило, и то, что заставило ее, очень храбрую женщину вскрикнуть в испуге: она заметила катающихся на коньках Лиз и Дона и встретилась взглядом с идущим ей на встречу двухметровым монстром, которого она пристрелила в их последнюю встречу. - Здравствуй, Киса. Как поживаешь? Если тебе интересно, пулю мне вытащили, и я на тебя почти не сержусь. Предлагаю тебе добровольно присоединиться к коллегам по работе. Или хочешь доставить мне удовольствие и оказать сопротивление, чтобы я мог сломать тебе пару конечностей? Спустя несколько минут в УАЗике в гнетущей тишине сидело уже трое представителей американских спецслужб. Машина стояла невдалеке от выхода из метро, на который смотрели пять пар человеческих и одна пара собачьих глаз. Невзирая на пристальное внимание, уделяемое открывающимся перед пассажирами дверям, никто, кроме пса, не смог узнать в обшарпанном пьянице Реддингтона: Коржик привстал в багажнике и рявкнул прямо в ухо Дональду. В ответ Ресслер в очередной раз что-то прорычал сквозь зубы, а Илья кинул псу лакомство со словами "Умница, мальчик", и если бы Дональд вовремя не пригнул голову, вяленое мясо попало бы ему в лицо. Реймонд открыл переднюю дверь, в тоже время Маша перелезла назад и, как ни в чем не бывало, уселась на колени к Ресслеру, не ждавшему уже ничего хорошего, и нежно его обняла. Реддингтон бросил куртку в ноги и откинулся на спинку кресла, довольно выдохнув, затем обернулся, прошелся взглядом по присутствующим и, еще не отрывая взгляда от молодых людей, но, уже обращаясь к Илье, сказал: – Какая замечательная команда у нас собралась! А не сыграть ли нам в покер? Илья, возвращаемся в аэропорт: составите нам с сестренкой компанию в поездке до Вуокатти. - он повернулся к мужчине. - Или у вас планы на сегодня? Здравствуй, Мейра. Последнюю фразу он сказал, глядя в упор Илье, отчего тот рассмеялся: – Тебе не возможно отказать, Лис, - мужчина кивнул в сторону растерянной девушки. - Киса в шоке от того, что я не гнию на кладбище и что после случившегося ее глотка все еще на месте. Правда, Киса? Красивые, выразительные глаза Малик стали чуть более выразительными, а маленькие ручки невольно сжались в кулаки. Мария внимательно наблюдала за происходящими изменениями, и, придя к каким-то выводам, внезапно стала серьезной и хмурой. До аэропорта, да и во время полета до Вуокатти ничего интересного не происходило - все будто готовились к тому, что произошло в арендованном коттедже за покерным столом.