Арена страха

Джиён всегда думала, что на самом деле в смерти нет ничего пугающего. Это не больно, не грустно, не страшно... только пусто. Тишина, нерушимая и почти осязаемая, спокойствие и умиротворение – все то, чего девушка была лишена при жизни. Никаких больше страхов, никаких тревог, ровным счетом ничего... Одиноко. Лишь маленький огонек страха не давал Джиён покоя. Она волновалась о Соён и ее детях, надолго ли она избавила их от преследования Ищеек? Надежда оставалась только на Зело, на мальчика, которому только предстояло овладеть своей великой силой. Джиён больше ни на что не могла повлиять... Отдавшись во власть изменчивой фортуны, девушка уже готова была расстаться с жизнью, сделать свой последний вздох и погрузиться в вечную тьму, но ее тело почему-то не прекращало подавать признаки жизни. Как будто издалека, медленно и неспешно к ней подбиралась боль. В мышцах она чувствовалась все отчетливее с каждой секундой, кости начало ломить, а в ушах сначала тихо, но потом все сильнее, не переставая, звенели колокола. И как бы ни хотелось в эту секунду, но до смерти девушке было очень далеко. Сколько часов Джиён провела в таком промежуточном состоянии, мечась по задворкам собственного сознания, она никогда бы не сказала. Казалось, что прошло несколько мучительных вечностей. Воспоминания в хаотичном порядке всплывали в ее воспаленном мозгу, видоизменялись и превращались в невероятное смешение пестрых красок, от которых голова разрывалась на множество мелких кусочков. Некоторое время ей даже казалось, что она видит большой полыхающий костер, вокруг которого в бесноватом танце двигаются искаженные фигуры, отдаленно напоминающие людей. Галлюцинации вместе со жгучей болью доводили до предела, девушка ощущала, будто изнутри головы что-то с усилием давит на ее глазные яблоки, и те с минуты на минуту лопнут. Жар, невыносимый огонь охватил все тело, а конечности подергивались в мелких судорогах. Но вдруг что-то очень свежее и холодное побежало по венам, прекратив чудовищные мучения. Это было похоже на глоток свежего воздуха, Джиён понемногу снова переставала чувствовать свое тело и погружалась в легкое забытье, где периодически ей мерещились Сухо и Ки, их самые счастливые годы, грустные и радостные воспоминания, иногда перед глазами мелькала Соён, реже Илай, их дети... И все-таки девушка знала, для чего живет, для чего выносит все испытания, выпавшие на ее долю. Потому что она умеет быть благодарной, потому что она любит и любят ее, потому что жизнь дается не напрасно... По собственным ощущениям, Джиён очнулась совсем под вечер, когда солнце уже скрылось за облаками, но мягкий рассеянный свет все-таки вселял надежду на лучшее. Она лежала на чем-то очень холодном, почти ледяном. Медленно повернув голову, девушка заметила характерный металлический блеск. Взглянув вниз на свои руки и ноги, она увидела, что на запястьях и лодыжках крепко закреплены плоские и широкие браслеты из незнакомого материала. Ладони и ступни уже успели занеметь, так туго были закреплены браслеты. Зрение постепенно фокусировалось, и взгляду девушки предстала просторная комната с высокими окнами в пол. Искусственное больничное освещение и характерный запах лекарств вызывали неприятное чувство, и к горлу подкатила тошнота, как только Джиён заметила два змееподобных шланга, тянущихся к внутренним сторонам ее локтей. Немного поодаль расположилась большая, мигающая лампочками система жизнеобеспечения, шнур от которой вел к одной из ножек импровизированной кровати. В вены на обеих руках были воткнуты огромные иголки со странными непонятными приспособлениями на них. По обе стороны от ледяной железной кушетки, к которой девушка была пристегнута несколькими черными ремнями, стояли две подставки, на которых висели большие пакеты с прозрачной и красной жидкостью. Прозрачная капала по трубке, разгоняя по телу спасительную прохладу, а вот красная была закрыта. И что-то подсказывало Джиён, что в ней находится явно что-то нехорошее. Последним, что девушка помнила, была тяжелая бетонная стена, которая придавила легкое тело к земле, и треск ломающихся костей. Поэтому для девушки было слишком странно обнаружить себя в этом светлом помещении, и, к тому же, живой. Джиён ощущала, что все ее внутренности целы, даже переломы странным образом срослись, все было в порядке... Чего нельзя было сказать о лице. Правый глаз открывался хуже левого, видимо, он был подбит, тело покрывали черно-фиолетовые синяки. Обычно девушка никогда не видела на себе последствия травм, тело сразу само залечивало их все. Но почему-то сейчас сила давала сбой. Звук открывающейся двери оторвал ее от разглядывания капельниц. Джиён сразу напряглась, отчего резкая судорога прошла по всему телу. Голова отказывалась работать, девушка не понимала, где она оказалась и что с ней собираются делать. Страха не было, только легкое волнение и интерес. И, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, она решила притвориться, что не до конца пришла в себя. В палату вошел человек в белом, безразличным взглядом окинув все вокруг, он шумно вздохнул. Но тут его внимание привлекло шевеление Джиён, и он в ужасе распахнул глаза. Мужчина рывком кинулся к пульту с множеством кнопок и громко и разборчиво произнес: – Всех врачей и санитаров сюда, немедленно! Потом он с опаской приблизился к обездвиженной девушке, не решаясь дотронуться, но тут же переключил свое внимание на систему с лампочками. В это же время в палату вошли несколько людей, одетых точно так же, и две женщины в серых халатах. Кто-то сразу же подбежал к кушетке и стал поправлять трубку, кто-то начал громко копаться в ящиках, остальные ждали приказаний. Самый представительный из них, мужчина средних лет, спокойно приблизился к Джиён, бесцеремонно прощупал пульс, проверил температуру специальным приспособлением, напоминающим пластмассовый пистолет, и нахмурился. – Как показатели? – спросил он гортанным басом. – Все показатели в норме... Но так ведь не может быть! – воскликнул врач, еще раз пробегаясь глазами по разноцветным лампочкам. – Тело восстанавливается слишком быстро, – подал голос еще один мужчина в белом. – Когда на нее надели титан? Это может быть из-за мутации... – Титан надели сразу в вертолете, но Ищейки сказали, что она уложила большую их часть за пару минут... Главный врач с сомнением посмотрел на Джиён, которая невидящим взглядом сверлила потолок и, по мнению мужчины, вряд ли хоть что-нибудь слышала. – Ты посмотри на нее, – он взглядом указал на пациентку, – такая хилая, тощая, как она могла справиться с дюжиной подготовленных военных? – Даже если это ее сила, то титан должен был заблокировать все чакры. Организм восстанавливается без чужой помощи. – Люди в халатах столпились вокруг кушетки. – Раз она так скоро пришла в себя – нужно сообщить об этом Совету и Ведущему, там решат, что делать. – А что с девушкой? – спросил самый молодой из мужчин, – начать вводить размягчитель? – Нет, отложим это на потом, – чуть поразмыслив, ответил главный врач, – замени эту капельницу на регенеративную, а то на ней живого места нет, как мы сможем показать нового Игрока в таком состоянии? – Хорошо. – А если она очнется окончательно? – испуганно заметил санитар, – ремни могут ее не удержать... – Ее-то? Не удержать? Ты в своем уме? – Главный врач грубо рассмеялся. – Ну, она же выродок, от них всего можно ожидать, – вымолвил молодой врач, который до этого просто стоял в стороне и смотрел. – Если вы так боитесь эту девчонку, то введите ей снотворное, только небольшую дозу. В таком состоянии обычная дозировка может ее прикончить, а у Совета на эту девицу большие планы... Мужчина тряхнул головой, пытаясь привести свои мысли в порядок. Ему предстояла нелегкая задача сообщить Главе Совета Столицы о том, что их пленница неожиданно быстро пришла в себя, и нужно ускорить процесс подготовки шоу. Для уверенности прихватив с собой пару других врачей, он открыл тяжелые двери и начал подниматься по лестнице, ведущей прямо в холл Здания Совета, оставив Джиён на попечение нескольким санитарам. – Замени капельницу, а я введу снотворное, – предложил один из них. – Ладно, но потом мы сразу уходим, понял? Не хватало нам проблем с мутантом... Девушка услышала звон каких-то склянок, а потом кто-то подошел к ее кушетке, возясь с трубкой. Джиён не обращала внимания на все эти действия, ее мозг не мог обработать всю информацию, полученную за последние несколько минут. Некоторые Ищейки уцелели и привезли ее в Столицу – это было понятно. Сразу после ее заковали в непонятные титановые наручники, чтобы заблокировать какие-то чакры... Девушка впервые о таком слышала, но, видимо, это было связано с тем, что ее сила не работала так, как прежде. А дальше что? Постепенно Джиён чувствовала, как по ее телу начала растекаться истома. Веки стали казаться такими тяжелыми, и мысли спутались. Санитары медленно закрыли дверь, снова оставляя девушку одну. И только размеренное дыхание спящей теперь нарушало тишину. По венам снова бежало что-то горячее, кончики пальцев покалывало, а невыносимо громкие шаги разрушали цепи сна, сковывающие сознание Джиён. Негромкие голоса наполнили просторную палату, и резкий запах женских духов ударял прямо в нос. Девушка поморщилась и попыталась пошевелиться, но тугие черные ремни все так же крепко пристегивали изможденное тело к кровати. Странно, но Джиён больше не чувствовала синяков и ран на своей коже, голова слегка кружилась, но сознание было ясным. Трубка, похожая на змею, все так же тянулась от вены вверх к пакету с непонятным раствором, но и вторая капельница, та, что была красной, тоже шла по своей трубке, окрашивая ее в яркий неестественный цвет. – Это размягчитель мозга. – Джиён испуганно вздрогнула, услышав чей-то звонкий голос прямо за своей спиной. – Он сделает тебя податливой и хорошей девочкой. Девушка запрокинула голову и встретилась глазами с высокой женщиной в строгом бирюзовом платье. Рядом с ней стоял мужчина, который был на порядок выше своей спутницы и выглядел угрожающе. На нем хорошо сидел иссиня-черный костюм и такая же рубашка. На фоне белизны больничной палаты эти двое выглядели лишними, незваными гостями, а взгляды, которые на них кидали врачи в белых халатах, только подтверждал догадки Джиён. – Ты удивительно быстро пришла в себя, – начал мужчина низким бархатным голосом, от которого почему-то кровь стыла в жилах, – и заставила всех волноваться. Сейчас наши дорогие доктора вольют в тебя львиную дозу одного замечательного лекарства, а потом ты выслушаешь нас и будешь делать все в точности так, как мы скажем. Улыбка на его искусственном лице напоминала звериный оскал, но вверх ногами, как видела его Джиён, это казалось донельзя комичным. – Тебе, наверное, интересно, зачем все это, правда? – продолжила женщина елейным голосом, – но ты и так должна все понимать, а если у тебя нет мозгов, то на Арене ты и суток не протянешь. – Она деланно рассмеялась, показывая свои большие белые зубы. Джиён почувствовала себя диким зверем в клетке, над которым издеваются просто для забавы. Цель этих людей, равно как и способ ее достижения, не были ей понятны. Девушка помнила, что, прежде чем Игроки попадали на Арену, по всем экранам показывали специальный выпуск шоу, где они всегда называли свое имя и отвечали на вопросы Ведущего в каком-то зале с красными коврами и мебелью из черного дерева. И еще почему-то там всегда присутствовало несколько очень серьезных людей, сидевших сразу за Ведущим. Их называли Советом, десять человек, которые были самой могущественной властью, судьей и палачом всего огромного государства. Все четыре Изоляции и Столица подчинялись приказам Совета, а за неповиновение и бунт было одно-единственное, смертельное наказание. Только на памяти Джиён были устроены десятки облав, судов и показных казней. Состав Совета нередко менялся, но она не следила за этими изменениями, была слишком занята спасением собственной жизни. Поэтому не могла с точностью утверждать, что эти двое были членами самого ужасного высшего органа власти. – Док, сделайте так, чтобы она была внушаема, а потом отправьте на шестнадцатый этаж. Если возникнут проблемы – Ищеек я оставлю за дверью. – Мужчина в костюме кивнул главному врачу и вальяжным шагом последовал к двери, а за ним, кинув на девушку холодный взгляд, поспешила женщина, громко постукивая каблуками. Джиён вечность наблюдала, как капает и наполняет ее кровь ярко-красный яд, пока все тот же главный врач не подошел к ней и не вынул катетер с иглой из тонкой руки. Как только игла выскользнула из-под кожи, по телу пробежали мурашки. – Премерзкое чувство, да? – Врач попытался улыбнуться, но улыбка вышла ненастоящая и вымученная. – Потерпи. На место отверстия от капельницы он прилепил какую-то клейкую штуку, назвав ее пластырем. Таких названий Джиён не знала, но решила не задавать лишних вопросов. – Сейчас я отстегну ремни, а ты постарайся без резких движений, хорошо? Джиён кивнула, уже предвкушая чувство свободы. Но как только ее ноги коснулись пола, она пошатнулась и рухнула вниз. Белый кафель оказался холодным, а длинная полотняная рубаха до пят, что была на ней все это время, запуталась и не давала подняться. Металлические браслеты плотно прилегали к коже и от этого жутко натирали, зуд под ними был уже вполне ощутим, но еще не беспокоил так сильно, как мускулистые и грубые руки, которые с силой дернули обмякшее тело Джиён наверх. Повиснув на руках Ищейки, девушка чувствовала себя жалкой и беспомощной, и отвращение к самой себе медленно отравляло ее разум. Но Ищейки все-таки были фаворитами в ее списке ненависти. Сколько жизней они уничтожили, сколько искалеченных судеб уже находилось в их копилке трофеев, куда вскоре должна была попасть и Джиён? – Она еще очень слаба, поэтому вам придется ее нести. Предупредите Совет, что действие размягчителя начнется не меньше чем через час. Больше ничем помочь не могу. – Врач взглянул в упор на Джиён и беззвучно произнес: "Прости". Пока грубые мозолистые руки военных тащили ее к лифту, девушка успела прокрутить в голове все возможные исходы этого вечера. И скорая смерть была не самым худшим из них. Мимо проносились этажи, в разные стороны сновали какие-то люди, и ни один не взглянул на жалкую девушку, которую чуть ли не по полу волокли два здоровых солдата. Маленькая невзрачная дверца возникла перед Джиён совсем внезапно, и, пока она соображала, что делать, крепкая мужская рука забарабанила по шероховатой поверхности. Щелкнул замок, и Ищейки со всего размаху швырнули Джиён в открывшийся проем. Больно ударившись бедром, она свалилась на пол и застонала. Гнев переполнил темноволосую голову, и, если бы сила все еще была с ней, то эти уроды давно уже не дышали... Комната, в которой очутилась девушка, была квадратной и серой, стены освещали тусклые светильники, а с потолка свисала погасшая железная люстра. Прямо напротив двери, посреди каменной стены висело большое квадратное зеркало. В нем тусклыми бликами отражались лампы, и девушка, поддавшись странному порыву, подползла к отражающей поверхности и уставилась на себя. Зеркала были редким явлением в жизни Джиён, наполненной бегством и погонями. Она видела свое отражение лишь в водной глади озера и лучезарных глазах Сухо, когда в запале гнева его лицо оказывалось слишком близко... Сейчас из зеркала на нее смотрела усталая, но вполне здоровая девушка с растрепанными волосами. Глаза слегка опухли, и под ними залегли темные тени. Джиён усилием воли поднялась на ноги. Ее все еще пошатывало, но тело постепенно привыкало и вновь приходило в форму. Браслеты на запястьях и лодыжках мешали, но, как она ни пыталась, снять их было невозможно. Так, занятая своим делом, девушка не заметила, как в тускло освещенную комнату проскользнула чья-то тень. – Можешь даже не пытаться, – тихий и спокойный женский голос прорезал тишину, – их спаяли прямо на тебе, и для того, чтобы снять их, нужна сила и особый нож. Джиён встрепенулась и выпрямила спину. В полумраке невозможно было разглядеть лица женщины, ведь стены отбрасывали косые тени, и девушке все больше становилось не по себе. – Кто вы? – Собственный голос показался Джиён слабым и хриплым, и только спустя пару секунд она поняла, что это были ее первые слова, сказанные за все время, проведенное в плену. Женщина сделала пару шагов вперед, и полоска света упала на ее лицо. Невысокая, можно даже сказать, маленькая, она выглядела удрученной. Длинные светлые волосы были заплетены в косы, которые свисали почти до самого пола. Невзрачные серые одежды делали ее еще более печальной, но лицо, уже покрытое морщинками, показалось Джиён настолько красивым, что захватывало дух. Слегка раскосые серые глаза, высокие скулы и прямой нос делали женщину похожей на аристократку, а губы, растянутые в самую теплую и мягкую улыбку на свете, казались нечеловеческими. – Я – твой инструктор. Мне велено привести тебя в приличный вид, чтобы ты предстала перед Советом. Также я могу ответить на твои вопросы, но лишь на некоторые. Присядь напротив зеркала. Девушка повиновалась. Отчего-то ей совсем не хотелось перечить. В зеркале она видела, как женщина достала из кармана большой гребень для волос и осторожно дотронулась до ее головы. Нежно, почти не касаясь кожи зубцами, она расчесывала волосы Джиён, пока та внимательно всматривалась в их общее отражение, подмечая неестественную бледность и худощавость своего инструктора. – Как мне вас называть? – Джиён нарушила повисшую тишину, обращаясь к женщине. В ней чувствовалось что-то родное, близкое и в то же время безумно далекое. – Здесь у таких, как я, нет имен, только номер. Я – 48. – Она стянула волосы девушки в тугой узел, но сделала это настолько мягко, что та и вовсе не заметила. – И все-таки я хочу знать ваше имя. – Будущий Игрок не понимала, что так сильно тянуло ее к жительнице Столицы. – Тут не используют имен... Когда-то меня звали Виан, – она запнулась, – но эти времена давно прошли. Джиён почти задыхалась от безысходности, исходившей от этой странной женщины. Хотелось спросить так много, узнать ответы на все вопросы, которых с каждой минутой становилось больше и больше. Она уже ничему не удивлялась, возможно, неизвестное красное вещество начало влиять на мозг, или же в ней просто говорил фатализм. – Меня держали под капельницами и ввели какую-то красную жидкость. Врачи назвали ее размягчителем... Что теперь со мной будет? – Девушка задала самый главный вопрос, который беспокоил ее в ту секунду, но женщина ответила не сразу. – Это вещество, которое начинает действовать не сразу после попадания в кровь. Но в конечном итоге оно сделает тебя безвольной куклой, на время, конечно. Тебе скажут, что ты должна будешь делать и что говорить перед камерами. Затем тебя отведут в Красный зал, где ты будешь улыбаться и говорить все, что захочет Совет и Ведущий. – И что они будут от меня хотеть? – Джиён с ужасом представляла, как будет чувствовать себя без возможности владеть своим телом. – Этого нельзя сказать наверняка, – произнесла Виан, разглаживая гребнем волосы на затылке девушки, – но сопротивляться будет бесполезно. – А что дальше? Что будет потом? – Глаза Джиён горели интересом. – Меня отправят на Арену? – Да, – спокойно ответила Номер 48, – потом только Арена... Холодок прошел по спине. Джиён знала, что когда-нибудь ей все-таки придется ступить на эту проклятую землю, но не ожидала, что этот момент настанет так скоро. – Почему я не могу использовать свою силу? Как они блокируют ее? – Она покосилась на металлические браслеты. – Это титан, он закрывает чакры, через которые выходит энергия. На обеих руках и ногах. Прости, но я должна буду надеть на тебя еще два таких же обруча, – женщина взглянула на Джиён через зеркало, – на пояс и на лоб. Девушка полностью не осознавала всей серьезности ситуации. Ведь без своей силы она была не больше чем болезненная и слабая девчонка, а вся Столица так и кишела безумными Ищейками, желавшими ей скорейшей смерти. – Их снимут сразу перед Ареной, чтобы ты не могла никому навредить. – Виан жестом попросила ее подняться и указала на дальний угол. Там, в тени, отбрасываемой высокими стенами, стоял небольшой ящик. Женщина осторожно подошла к нему и отворила дверцы, вынимая оттуда какую-то ткань болотного цвета. – Надень это, а я помогу застегнуть. – Она протянула Джиён вещи, на деле оказавшиеся обтягивающим костюмом из плотного материала. Звук молнии неприятно скользнул по ушам, и девушка вновь подошла к зеркалу. Костюм откровенно висел, подчеркивая излишнюю худобу, а болотный цвет портил картину еще больше, но Джиён было откровенно наплевать, как она выглядела, потому что все ее мысли были сосредоточены вокруг пугающих перспектив оказаться на Арене Страха. – Я могу заколоть это все булавками, может, станет лучше? – скорее для себя, нежели для девушки пробормотала Номер 48, – я сейчас. Женщина вновь направилась к комоду, а Джиён все так же сверлила взглядом свое отражение, втайне надеясь на чудо. Арена была страшным местом, по крайней мере, все так считали. Три десятка человек, запертые на ограниченной территории, обитали там, почти без шанса выбраться на божий свет. И единственной ценностью там было время. Счетчик времени был у всех Игроков, каждая минута, проведенная на Арене, отсчитывалась специальным таймером. У кого-то шел уже n-ный год, у кого-то всего месяц. Но время можно было получить и не совсем честным способом, но для этого нужно было лишить жизни человека, и его время автоматически прибавлялось к твоему. Единственным шансом выбраться с Арены и получить хоть какое-то подобие свободы, было набрать семь полных лет, после чего Игрока забирали с Арены и под конвоем везли в Столицу. Затем следовала процедура полного закрытия чакр, путем прижигания, после которой Игрок терял всю свою силу, а нередко и рассудок, и оставался в Столице в качестве ручной обезьянки, дворового шута или игрушки, называйте как хотите. Бывшим игрокам выделялся большой особняк, в котором они доживали свой печальный век, периодически посещая все вычурные и показные мероприятия, устроенные в Столице. Для всех остальных выродков шоу "Арена Страха" шло непрерывно, день за днем, год за годом. Одни погибали, прибывали новые, но, по старой традиции, два раза в год жизнь в стране полностью останавливалась. Первый – в день Годовщины Революции, из которой Совет раздувал грандиозный праздник, сопровождающийся всеобщим Столичным балом. Но самым большим ключом в программе были, естественно выродки. Игроков забирали с Арены, наряжали в красивые одежды, заковывали в титан и выставляли на всеобщее обозрение, как бы демонстрируя, что Совет смилостивился над бедными страдальцами и позволил на день забыть об ужасах их дикой жизни. Второй день – всеобщий праздник Нового года – отмечался как время перерождения и нового начала. По этому поводу игрокам снова позволялось покинуть Арену, но уже на двое суток. В такие дни они всегда выглядели счастливыми и радостными, и конечно, это транслировалось на экраны всего государства. Но в красивые сказки верят только дети, поэтому жители всех Изоляций понимали, что так Столица утверждает себя непобедимой силой, поработившей тех единственных людей, которые способны уничтожить этот жуткий тоталитарный устрой, диктуемый Советом. Виан вернулась, держа в руках небольшую коробку с булавками, поправила свои длинные рукава вверх, чтобы не мешали, и взгляду Джиён предстали тонкие женские запястья, на которых остались идеально ровные, жуткие коричневые следы ожогов. Кожа на этих местах была неровной, бугристой, кое-где виднелись вздувшиеся вены; девушка округлила глаза. Тут же ее взгляд скользнул к собственным рукам, и все потихоньку начало становиться на свои места. – Вы такая же, как и я? – дрожащим голосом спросила Джиён, во все глаза глядя на женщину. Та только грустно улыбнулась и покачала головой. – Уже нет, но мой муж был... – Она запнулась, голос дрогнул. – Он погиб во времена революции, а меня привезли в Столицу, как и многих других. Нас всех таким образом клеймили и оставили служить здесь, чтобы мы знали свое место... – Это ужасно, – проговорила Джиён неровным голосом, – а за что? – За то, что мы поддержали революцию. Потому что хотели быть свободными от власти Совета... Но ничего не вышло, – горько подытожила Номер 48, принимаясь закалывать висящие рукава. – Но революция случилась больше двадцати лет назад, – девушка не готова была так скоро закончить разговор, – значит, вы здесь с тех самых времен? – Да, уже двадцать три года... Повернись, мне нужно зацепить боковой шов. – А как было раньше? Тогда, давно? Еще не было ни Изоляций, ни Арены Страха, правда? – Правда. – Сквозь зеркало Джиён увидела улыбку на лице своего инструктора. – Тогда было чудесно, намного лучше, чем сейчас. Деления по Изоляциям не было, все жили в городах и деревнях, кто-то вел хозяйство, кто-то работал на городских фабриках, жизнь шла своим чередом. – Она замолчала на секунду, но потом с новой силой продолжила: – У нас с мужем была ферма, маленькая, но нам хватало. Дети росли на природе, им было где выпустить свою силу. Тогда людей со способностями еще не называли выродками, а их силу объясняли природным даром, а не генной мутацией... Но потом Столица начала увеличивать налоги, все больше военных отрядов циркулировало по городам, участились случаи несправедливых судов. Люди терпели, долго терпели, но всякому терпению приходит конец, а там беспорядки, столкновения, и дошло до революции. – Женщина замолкла. – Продолжайте, пожалуйста, – взмолилась девушка, – я впервые слышу подобную историю. Виан сосредоточила все внимание на костюме и вновь заговорила: – А дальше начался кошмар... Люди хотели быть свободными, Совет желал власти. Обычным гражданам было нечего противопоставить армии Столицы, поэтому люди со способностями стали объединяться в группы и давать отпор военным. Обе стороны несли большие потери, но переломный момент в этой войне наступил тогда, когда человек по имени Донван переметнулся на сторону врага. В те времена он был молод, и до конца не понимал, что делает. Но он владел очень могущественной силой. Донван был подавителем. Совет многое ему пообещал, а взамен потребовал помощи в разработке оружия против выродков. Так и были созданы титановые излучатели, а потом и эти браслеты, которые сейчас надеты на тебе. После этого восстание подавили быстро и без шума, самых ярых его участников казнили, наши дома сожгли, а оставшуюся горстку бунтовщиков и их близких лишили силы и сделали рабами Столицы. Многие бежали, скрылись в лесах, но не всем повезло... Ну вот, готово. – Женщина развела руками, а Джиён оглядела себя со всех сторон. Костюм теперь сидел как вторая кожа, обтягивая все выступающие кости, и от этого девушка чувствовала себя неудобно. – А будет что-то поверх этого всего? – спросила она Виан, которая снова стояла у ящика. – Конечно, я дам тебе длинную накидку, когда придет время идти в Красный зал, а потом, сразу после вертолет отвезет тебя на Арену. Теперь нужно надеть оставшийся титан. – Она протянула Джиён два обруча. – Эти ты сможешь снять сама. Крепления на обоих обручах щелкнули, и Номер 48 продолжила: – Ты видела трансляцию шоу хоть раз? Джиён напряженно кивнула. – Значит, ты уже знаешь, что сама Арена овальной формы, а ее территория огромна. Проектировщики постарались – уместили туда и леса, и поля, и горы, и множество рек. Посреди нее расположено одно большое озеро и уйма ручьев, вытекающих из него. Про диких животных ты и сама в курсе, да? Снова ответом послужил кивок головы. – Если ты случайно забредешь к самому краю Арены, будь осторожна – стены под напряжением, и даже не пробуй улететь, если это твоя сила, потому что сверху тоже есть силовое поле. А тебе повезло, – и снова тень улыбки тронула губы женщины, – меньше, чем через два месяца будет Новый год, и вас всех заберут в Столицу на два дня. Надеюсь, что увижу тебя живой и невредимой, Джиён... – Вы знаете мое имя? – удивилась она. – Я его вам не называла. – Я многое знаю, но мне не позволено говорить. – Женщина опустила глаза. – Тебе уже пора, с минуты на минуту начнет действовать размягчитель, а там я уже буду тебе не нужна. Надень это. – Виан протянула девушке длинную болотную накидку с рукавами, больше похожую на плащ. Тут Джиён резко перекосило в сторону, и она еле удержалась на ногах. – Начинается, – прошептала Номер 48, поддерживая девушку за локоть. Затем все смешалось, перед глазами будто крутился калейдоскоп, вырисовывались разные фигуры, обилие ярких и тусклых красок кружило голову. Лица каких-то людей, их руки, мебель, стены, окна и потолки – все дергалось в разные стороны, переворачивалось, вертелось. Галлюцинации переплетались с реальностью, стало по-настоящему страшно, а из горла изредка вырывался хрип, иногда сменявшийся нечленораздельным бредом. Только одно оставалось неизменным – громкий уверенный голос, который, не прерываясь на паузы, все говорил и говорил что-то. Он рассказывал какую-то историю, но слов Джиён не могла разобрать, как ни пыталась. Голос медленно становился все громче и громче, Джиён зажала уши, стараясь заглушить эти громовые раскаты в своей голове, но ничего не помогало. Следующим порывом было встать и убежать, но что-то не давало ей вскочить на ноги, удерживало на одном месте. Глаза как будто покрыла мутная пленка, все виделось размытым и нечетким. Вокруг было слишком много красного. Мимо сновали неясные фигуры в черном, но ни лиц, ни отдельных частей тела девушка была не в силах разглядеть. Резко кто-то схватил ее руки на уровне локтей и дернул вниз, Джиён попыталась вскрикнуть, но ни звука не вырывалось из ее рта. – Сидеть ровно! – Грубый баритон Ищейки неприятно царапнул барабанные перепонки. Плотно сжатые губы не выпускали ругательств, которые так и застряли в горле, не находя выхода. С ее телом творилось что-то неладное. Руки и ноги не реагировали на импульсы, посылаемые мозгом, в движении оставалось только лицо. Девушка начала судорожно соображать. Сейчас она представляла жалкое зрелище, полуслепая, без возможности двинуться или позвать на помощь. Хотя кого она обманывает? В самом сердце Столицы никто ей не поможет, да и в родной Изоляции мало кто бы пришел на выручку девочке-выродку. – Приведите ее в чувство! – скомандовал еще кто-то, и Джиён сразу же окружили черные тени. Ее конечности тотчас оказались в железных хватках нескольких пар рук, кто-то даже схватил за голову, запрокинул ее назад и крепко сдавил. Возмущаться не было ни сил, ни возможностей. Что-то холодное и неприятное коснулось ее колена, раздался тихий щелчок, и все ее существо будто раскололось. По телу прошла волна жгучей боли. Каждая клетка сжалась и пульсировала, кровь за мгновение словно вскипела. Мышцы непроизвольно сокращались, ее сжигало изнутри. Свой крик девушка не узнавала, этот истошный звук шел словно из ада, столько в нем было боли и страдания. Спустя какое-то время руки Ищеек отпустили ее, а сознание начало понемногу возвращаться. – Вы совсем идиоты!? – грохотал все тот же голос. – Не электрошоком же! А если бы у нее сердце остановилось! Что тогда? Совет бы нас всех на тот свет отправил! По местам, живо! Легкие шаги послышались прямо рядом с девушкой. Она с трудом подняла веки и уже вполне четко увидела мужчину, присевшего рядом с ней на корточки. Он выглядел немолодо, в уголках его глаз и возле рта собралось уже много морщинок. Он глядел прямо, без жеманства и напускной скромности, и выражение его лица говорило о немалом уме. – Живая? – без тени беспокойства спросил он. – Можешь говорить? Давай, открой свой рот. Джиён снова попробовала сказать хоть слово, особо не надеясь на успех, но неожиданно ее губы раскрылись и выпустили странный гортанный звук. Она попыталась вновь, и через несколько секунд уже могла выдавать осмысленные предложения. – Я – ведущий Арены Страха, называй меня Господин J, поняла? – деловым тоном продолжал мужчина. – Да. – Когда включатся камеры, я буду задавать тебе вопросы, ты должна отвечать на них честно, ясно тебе? – Да. – Девушка не могла понять, почему ее словарный запас так резко ограничился. Она ощущала, что заперта где-то глубоко в глубинах своего сознания, а за нее действует кто-то другой, лишний, чужой. Джиён как будто была сторонним наблюдателем, но только действия совершало ее собственное тело. – Сначала ты расскажешь свою историю, как тебя научили, ничего от себя. – Он мерзко улыбнулся, положив руки на оба подлокотника кресла, в котором сидела Джиён. – Будет прямая трансляция, поэтому только посмей что-нибудь испортить. Ведущий поднялся на ноги и направился к своему столу в самом центре зала. Джиён огляделась. "Так вот почему этот зал называют красным", – подумалось ей. Ее окружали четыре стены, до середины окрашенные в спокойный бордовый цвет, ковер, покрывавший весь пол, тоже был красным с замысловатым рисунком. Впереди, прямо перед девушкой, не считая множества камер, находилась невысокая трибуна со столами из черного дерева. Первый стол стоял особняком, большой и представительный, он выглядел как резной гроб, выполненный на заказ. За этим столом, приготавливая какие-то бумаги, сидел Господин J. Чуть дальше от стены до стены тянулся длинный ряд более изящных столов, которые, при более подробном рассмотрении, оказались пронумерованными и поименованными. Все стулья и кресла имели красную обивку и выполнены были из того же черного дерева, которое удивительно мрачно контрастировало с преобладающим алым цветом. Двери с обоих концов комнаты беззвучно отворились, и в Красный зал уверенной походкой начали входить люди. Их было десять: мужчины и женщины, одетые с иголочки, высокомерно глядящие по сторонам, они проходили каждый к своему месту и устраивались. Последний вошедший мужчина привлек внимание Джиён больше всего. Его неестественно красивое лицо притягивало взгляд и одновременно пугало, слишком яркие зеленые глаза заглядывали в самую душу, а широкие плечи и высокий рост внушали благоговейный страх. Все камеры обратились на членов Совета, а девушка все никак не могла понять, как эта небольшая горстка людей могла управлять целой страной. Среди всех этих важных людей она не увидела ни одного старше пятидесяти лет, а значит, состав Совета уже сменился несколько раз. Раздалась громкая трель незнакомой птицы, а потом откуда-то полилась музыка, от которой по спине Джиён пробежал холодок. Именно эта мелодия всегда предвещала очередной эфир "Арены Страха". Ведущий принял свою обычную позу и начал чистым дикторским голосом: – И вновь я приветствую вас на шоу "Арена Страха"! Сегодняшний день запомнится нам всем надолго, потому что на Арену ступит новый игрок! Вы заинтригованы? Я тоже, – белоснежная улыбка во все тридцать два зуба больше напомнила звериный оскал, – так что давайте познакомимся с нашей новой героиней! Камеры, направленные на Джиён, загорелись красными лампочками, и со стороны Совета раздались вялые хлопки. – Здравствуй, назови нам свое имя и расскажи немного о себе. Девушка прикрыла глаза и собиралась молчать до последнего, но ее губы сами, без контроля хозяйки расплылись в улыбке, и она начала говорить. Кто-то как будто управлял Джиён, дергал за ниточки, потому что внутри девушка сопротивлялась как могла, но ее голос все так же слащаво рассказывал выдуманную историю. – Мое имя Джиён, и я из Второй Изоляции. Я родилась в семье ремесленников, трудящихся на благо Столице, и я очень рада попасть на Арену сегодня! – Что она несет?! Джиён пыталась овладеть собой, судорожно хватаясь за рычаги самоконтроля, но ничего не выходило. В нее, словно в компьютер, задали программу, и она безукоризненно ее выполняла. – С самого раннего детства я тренировала свою силу, чтобы попасть на это шоу и прославиться как Игрок. – От широченной улыбки сводило скулы, но она не могла прекратить. – Я благодарна своим родителям и особенно Совету за предоставленную возможность. – Неужели это все размягчитель сделал с ней? – Скажи, пожалуйста, Джиён, остались ли в твоей Изоляции еще люди со способностями? Тут девушку начало коробить. В горле заклокотала ярость. Они не заставят ее выдать свою семью! Ни за что! Да пусть лучше ее сломают, но она никогда не скажет ни слова о Соён и ее детях! Молчание Джиён длилось дольше приличного, члены Совета начали обеспокоенно переглядываться, а Господин J нервно сглотнул. Улыбка медленно сползла с лица будущего Игрока, лицо вытянулось в жуткую гримасу, а глаза так и норовили вылезти из орбит. Она прикладывала все свои усилия, чтобы не дать проклятым словам быть сказанными. Она издала странный булькающий звук и хрипло выдавила: – Нет, никого не осталось. Камеры снова переключились на Ведущего, а тот недоуменно хлопал глазами. – Скажи, Джиён, у тебя есть друзья в твоей Изоляции? – подала голос женщина в бирюзовом костюме, что приходила к ней несколькими часами раньше. Ведущий благодарно кивнул головой. Исподлобья Джиён оглядела всех присутствующих. Что-то неприятное поселилось в самом центре груди, она шумно задышала, слегка сгорбилась, а по телу забегали мурашки. И, вновь преодолевая себя, она хрипло простонала: – Всех, что были, вы забрали у меня, отправили на Арену на верную смерть, – жуткая сумасшедшая улыбка расцвела на бледном лице, – а теперь хотите, чтобы я плясала под вашу дудку? Громкий и истеричный смех наполнил Красный зал, а Ведущий сжал кулаки, да так, что побелели костяшки. Знаком показывая за свою спину, Ведущий надеялся переключить внимание с припадка Джиён на удивленных Членов Совета. – А сейчас дадим слово Главе Совета, инициатору шоу "Арена Страха". – Записывающие устройства теперь следили за каждым движением красивого мужчины с зелеными глазами. И в это же время Ведущий похлопал себя по венам на руке, указывая пальцем на девушку, продолжающую оглушительно смеяться. К ней тут же метнулись двое непонятно откуда взявшихся людей в белых халатах. Джиён почувствовала легкий укол в вену, и ее смех понемногу стих. – Мы рады приветствовать нового Игрока и простим ей эту сцену, она ведь так долго ждала. – Приятный и мелодичный голос наполнил каждый уголок комнаты. – Напомню, что не так много времени осталось до Нового года, всеобщего праздника перерождения. Надеемся, что все Игроки посетят Столицу в этот день. Давайте послушаем, что пожелает нам юная участница шоу, которая уже пришла в себя. Глава Совета обернулся, выжидающе глядя в глаза девушки. В голове Джиён происходил микровзрыв. Успокоительное медленно действовало, но она все еще не потеряла контроль над собой, который обрела с таким трудом. – Я верю, – начала она, раскачиваясь корпусом вперед и назад, – что эта система рухнет, – ножки кресла, поддаваясь воздействию тела Джиён, тоже начали подниматься и опускаться, – и этот уклад сломается, обрушится как карточный домик, – кресло уже качалось с пугающе широкой амплитудой, – верьте, мы станцуем на костре Столицы и Совета! Тогда я буду счастлива! Сгорите в аду, алчные ублюдки! – Крик и безумный взгляд, который она кинула на Членов Совета, кого угодно могли испугать. – Она ненормальная! – вскрикнула женщина в костюме. – Стоп! – раздалось над ухом девушки. Камеры погасли, трансляция прекратилась. А кресло Джиён с грохотом рухнуло назад, девушка потеряла сознание, то ли от удара о пол, то ли от успокоительного, поразившего ее нервную систему. Ей уже изрядно надоело отключаться и приходить в себя в совершенно неизвестных местах с ужасной головной болью. Шум вертолетных лопастей бил по ушам, а периодичные потряхивания летающего средства из-за воздушных ям способствовали укачиванию. Джиён начинало мутить. Трое Ищеек, занимавшие почти все пространство в пассажирской части вертолета, громко переговаривались, но их голосов почти не было слышно из-за гула ветра и работающего двигателя. Девушка прислушалась, не подавая признаков жизни, сразу заметив, что руки и ноги были связаны, а титановые браслеты все еще сдавливали запястья и лодыжки. – Ты видел их? Совет абсолютно взбесился! – с восторгом сообщил один мужчина двум другим. – Да, я видел, как вышел из себя Глава Совета. – Вы же слышали, как досталось врачам? Все подумали, что они ввели мало лекарства, хотя я сам видел, как в нее влили целый пакет. – Видать, сильная... Смотрите, чтобы не проснулась. – Да что она сделает с титаном, да еще и связанная? – Ты в курсе, что она вытворила с нашим отрядом во Второй? Вернулись только шестеро из двадцати пяти. – Да не может быть, что она их всех так в одиночку. – Мужчина был взволнован. – Наверняка ей кто-то помог из своих. – Возможно, но эта девчонка смогла разозлить даже Совет. Ведущий запретил давать ей с собой рюкзак с едой и вещами, они что, хотят, чтобы она померла на Арене в первые сутки? – Нотки смеха проскакивали в грубом голосе. – Я вообще удивился, что ее не убили на месте. Кстати, мы уже пролетели купол, пора искать место, чтобы сесть. – А давайте не будем садиться, просто вышвырнем ее с воздуха, все равно не протянет и дня. Все трое ненадолго замолчали, а сердце Джиён заколотилось как бешеное. Падения с такой высоты она может и не пережить. – Ну что, согласны? – спросил все тот же Ищейка, надеясь на поддержку товарищей. – Хорошо, открывай дверь. Холодный ветер ворвался в кабину, как только металлическая дверь отъехала в сторону. Мужчины подошли к Джиён, которая в ужасе замерла, не зная, что делать. – Титан снимать будем? – Нет, это долго. – Ну хоть веревку-то развяжем? Нужно же быть гуманнее. – Трое расхохотались. – Развязывай, а в Столице скажем, что очнулась и сама выпрыгнула. Никто даже сомневаться не станет. – Эй! Она моргает, – вскрикнул Ищейка, который снимал веревку с рук и ног девушки, – надо быстрее выкидывать ее! Шесть рук одновременно схватили Джиён и поволокли к открытому люку. Та отчаянно отбрыкивалась ногами, выкрикивая что-то нечленораздельное. И в тот самый момент, когда ее уже почти выпихнули из вертолета, она случайно ударила одному из мужчин по уху. Не удержавшись на ногах, он начал падать, но летательный аппарат качнуло в воздухе, и солдат со свистом вывалился за дверь. Раздался вопль его товарищей, несколько мгновений они стояли без движения, а потом с остервенением швырнули за борт тело девушки. Стремительный ветер ударил в лицо, легкие защемило, невесомую Джиён крутило во все стороны, глаза слезились. Надежды больше не было. Ничего больше не было... Но вместо удара о землю или острой пронзающей грудь древесной ветки, девушка почувствовала обволакивающий холод и громкий всплеск. Что-то ледяное заливалось в легкие, и на уши давило. Вода? Она упала в озеро. Шанс появился. "Живая" – эта мысль яркой вспышкой ослепила разум, а руки и ноги усиленно заработали для того, чтобы всплыть на поверхность.